|
А.Молотков 12.01.2009 01:33
|
# |
|
|
…«Неясно из каких потенций сие может случиться?»
…Из потенции кризиса. Настоящий кризис предполагает возможность качественно нового уровня модернизации – преображение. Имеется в виду, конечно, не кризис «финансовый», а цивилизационный – в котором находиться Россия. У Панарина на этот счет есть следующий убедительный текст:
«Альтернативу ищут и находят не те, кто лучше оснащен, а те, кто кровно в ней заинтересован. Вот почему настоящие чудеса истории, связанные с появлением новых альтернатив, новых центров силы, новых моделей развития зачастую происходили не в господских центрах, а на обделенной периферии мира. В этом смысле пора заново реабилитировать периферию. Находиться в положении осаждаемой и экспроприированной, прижатой к стене периферии – значит находиться в творческой позиции, в ситуации, где без поистине творческих решений не обойтись. В этом смысле новое положение России как осаждаемой периферии, лишенной прежних резервов, слабых духом побуждает к капитуляции, сильных – к небывалой творческой активизации. Парадокс ситуации состоит в том, что Западу можно довольствоваться старыми стереотипами и тривиальными походами, тогда как Россия на них объективно не способна продержаться. Ее дилемма: гибель или творческое обновление». Причем для православного сознания очевидно, что единственным внутренним источником подобного творческого акта может явится только христианская Истина. Вот и получается, что можно думать о новой христианской перспективе. Не факт, что она будет реализована (кризис можно и не пережить…), но принципиально новые горизонты открыты. Это же относится и к Церкви.
|
|
|
Рогозянский 12.01.2009 00:03
|
# |
Я не говорил: "Православие по частям терпит очевидное фиаско в реальности. Никто не даст создать православную науку, образование, культуру и пр". В некотором роде моё убеждение, поясню, было в обратном. Если ты не титан, разыгрывать из себя фаната светского образования при том, что современность сама ниже плинтуса поставила это образование, – идиотизм да и только. особенно при том, что расплачиваешься своими детьми.
Православие как раз таки не терпит никакого фиаско. Какое, скажите, фиаско, при нынешнем-то упадочничестве! Но не надо исповедовать его "по частям" и продолжать сторожить химеры, как тот мальчик на часах из "Честного слова" Л. Пантелеева. Донкихотство голимое.
|
|
|
реальный 11.01.2009 23:17
|
# |
| Интересный текст. Хочется отметить ряд противоречий. Но эти противоречия придают теме глубину… Автор сетует по поводу притушенной языческой сути народа обращенного Восточным Римом в Православие. Также проводиться мысль о русском язычестве не преобразованном в православие историей православного царства российского. Также автор бегло рисует противоречия социального и церковного в истории христианских религий Европы. Характеризуя наше время тем же не изжитым противоречием социального-греховного и церковно-духовного автор заявляет, что уж сейчас то церковь имеет шанс овладеть обществом духовно в полной мере. Неясно из каких потенций сие может случиться? Фундаментализм – ключ к решению всех вопросов по мнению автора. Россия только что пережила фундаментализм коммунизма. а следом фундаментализм либерализма. Силой внедренные формулы социальной гармонии не дали ничего кроме ощущения духовной пустоты, уже не говоря о демографической пустоте и экономическом бедственном состоянии, которое всегда простого человека преследовало в эпохи этих фундаментализмов. К сожалению автор мало освещает религиозный фундаментализм, но нельзя не согласиться с его уверенностью, что путь полезных преобразований для русских может иметь единственный духовный источник – фундаментальное православие. Необходимо также признать, что для общества соборное единство никогда не было возможным, ни в эпоху св. Константина, ни в эпоху последнего русского императора, ни в эпоху коммунизма, а тем более сейчас. Всегда традиционно происходило подчинение силе, мимикрия под духовно-социальный стандарт навязываемый государством. Так как духовными христианами русские язычники в полной мере не стали, что показала история. То же было в при всенародном авангарде КПСС. То что происходит сейчас действительно похоже на некоторую историческую и духовную паузу. Однако сильный выход из нее для русских не имеет православной соборной перспективы, так как общество никогда не было соборным в нем всегда присутствуют скрытые язычники и духовные христиане. Овладение властью православными лидерами – это следствие православного фундаментализма и возможно на фоне неизбежного несогласия ( мягко сказано) языческого социума. Это очевидный риск противостояния секулярного сегмента, но с другой стороны иного пути нет… То о чем говорит Рогозянский – православие по частям терпит очевидное фиаско в реальности. Никто не даст создать православную науку, образование, культуру и пр. Пока у православных нет власти…А взять власть на условиях секулярно языческих игр в выборы представляется невероятным…Хотя бы потому, что это способ овладения властью посредством золота… У православных всегда лучше получалось дело делать не со златом, а с булатом…Но как представляется это вопрос весьма неясной перспективы…
|
|
|
А.Молотков 11.01.2009 21:37
|
# |
|
|
Согласен, что в Византии «ВСЕ сферы общественной жизни находились под ОПРЕДЕЛЯЮЩИМ влиянием Православия» (это само по себе верно), однако это отнюдь не значит, что византийское общество по существу было христианским. Оно лишь готовилось и пыталось стать таковым, но учитывая огромную социально-историческую инерцию предшествовавшего языческого мира, подлинного практического преображения общества в христианском духе не происходило – и не могло происходить…
Хорошо, конечно, помечтать об идеальной христианской государственности, где все «в симфонии», но реальный исторический процесс значительно более материален и инертен.
Каковы же выводы?
Что значит «ориентироваться» на Византию, Древнюю Русь и славянство? Ориентироваться в теоретическом плане на уровне осмысления существовавших моделей христианского общества? Или же ориентироваться на уровне практического лекала? Если первый вариант вполне уместен и возможен – это действительно наша, корневая восточно-христианская традиция. То второй вариант – никак не подходит. Нет необходимости глубоко обсуждать этот предмет. Придать современному обществу традиционно-византийскую «каноническую» форму невозможно, хотя бы потому, что история не признает механических повторений. Мы всегда склонны идеализировать историю, ее «золотой век», но если что-то скрылось в ее туманной дали, то этого уже не вернешь. Так даже значительно более близкий образ византийской государственности в лице православно-монархической России XIX века, который, кстати, уже в значительно меньшей степени поддается идеализации, – не может служить для нас практически лекалом общественного жизнеустройства. И тому много причин, о которых можно долго говорить. История – живой одухотворенный процесс, и каждая эпоха в нем требует собственного решения проблемы христиански справедливого социального устройства, исходя из наличного уровня общественных реалий. Причем, главная проблема в том, что история не дискретна, а непрерывна, т.е. исключительно преемственна, и исходить в практическом смысле можно только от ее последнего этапа, а не предыдущего или какого иного. Наложить традиционную схему на наличную общественно-историческую данность, чтобы преобразить ее в виде обновленного идеологического архетипа, – это приветствуется. Но переформатировать ее целиком в каком-то каноническом формате – не получится. В этом плане, в виде примера, вполне согласен с предложенным Вами определением христиански понимаемого социализма как «симфонического общественного устройства».
|
|
|
Рогозянский 11.01.2009 18:47
|
# |
Надо понимать, что статья и вообще книга (говорю, поскольку имею общее представление о содержании целой работы) написаны не со строго научных, исторических, источниковедческих позиций, а представляют попытку рассуждать. Стык философии и идеологической дидактики. Отсюда и пробелы в фактологии, на которые верно указывает Алексей, и некий волюнтаризм суждений. Автор желает включить своего читателя в тему, показать, что далеко не всё тут закрыто, и нынешняя прямолинейная версия церковно-государственного сотрудничества, конечно, никак не задействует потенциал, накопленный церковной традицией. Просто по-человечески, по-христиански следует избегать впадения в эмпирию, как это можно увидеть например у Д. Терехова, а все же хотеть для своей страны и своего народа лучшего. Вот чего лучшего? И как это лучшее связано с концептом всецелого встраивания в существующую вертикаль? Либо наоборот, с выстраиванием оппозиции господствующему политическому настроению? И какой оппозиции? Книга А. Молоткова "Миссия России" в значительной степени посвящена доказательству того, что росссийский социализм ХХ в. и был собственно примером раскрытия некоторых исконно национальных цивилизационных подходов, того самого "симфонического общественного устройства", о котором пишет А. Поповкин. Общая цель – это правильно, без предубеждений и штампов раскрыть, обновить в церковном употреблении некоторые идеи, исторически связанные с левой политикой. Сложить историческую и идейную мозаику так, чтобы читателю, воцерковленному православному, заново стало интересно то, что у него было в ближайшем прошлом. Вот о чем речь, то, что конкретное понятие "социализм" имеет западные корни – немаловажно, конечно, но абсолютно не означает, что социализмом на Западе и в СССР назывались одни и те же вещи. Надеюсь, что автор с такой моей характеристикой согласится.
Я несколько посомневался бы в подборе источников (Соловьев, Булгаков), и не столько из-за их личной сомнительности, сколько просто по отвлеченности, романтизму веховских, богостроительских изысканий. Александр это знает, в качестве философской основы я бы скорее, хотя и не без оговорок, рекомендовал С. Франка в "Духовных основах общества". В парадигме Франка, конечно, никогда не возникнет схемы, напоминающей цитированную А. Поповкиным: "Несмотря на видимое историческое торжество…" и т. д. И дуализм духовного с эмпирическим, и романтика полного одухотворения земной практики, без которого Церковь якобы с чем-то не справляется и терпит поражение.
Возможен ли "левый поворот" в наших конкретных условиях? Не знаю, социализм исторически зарождался и развивался на волне буржуазной революции средины XIX в. и сильных государственнических тенденций. То, что для Бунина в 1917-1918-м казалось "окаянными днями" и концом всего, на деле содержало в себе еще множество структурирующих факторов, которых теперь, увы, нет. Как минимум, это:
а) самоограничение масс;
б) нерастраченная трудовая и, шире, преобразовательная способность;
в) неиссякший еще пафос прогресса, технического и общественного;
г) иерархический императив мышления, воля к имению над собой власти.
Как может выглядеть центральный тезис насчет социальной справедливости теперь? Как таковая левая идея, с учетом господствующего психолого-культурного типа – на чем может стоять и чем питаться? Отличие социалистического подхода от правых эгалитаристких моделей всегда состояло в широком общественном творчестве масс. На сегодня, мне кажется, от массы в меньшей степени можно ожидать этого. Больший интерес представляют варианты жесткого установления порядка "сверху". Но это моё мнение.
|
|
|
Алексей Поповкин 11.01.2009 14:03
|
# |
Александр Молотков пишет: "Несмотря на видимое историческое торжество Церкви, общественная жизнь развивалась по линии собственной социально-исторической инерции, сохраняя свое несовершенство (часто еще языческое) со всей неумолимостью эмпирического детерминизма. По существу именно здесь, в общественных формах бытия как внешнем относительно Церкви мире, была локализована и сохранялась вся масса («традиция») человеческого греха, которая как историческое наследство языческого мира продолжало довлеть над христианским обществом. Церковь же, занятая внутренним историческим становлением (борьба с ересями, выработка догматики, отношения с властью и т.д.), во всю свою историю не имела достаточно духовных и властных сил для серьезных попыток вмешательства в общественное бытие для уменьшения в нем влияния греховного (языческого) начала".
Не вполне понятно, о каком обществе идёт речь.
Уже с позднеантичного времени взаимодействие Церкви, государства и общества в западно-христианской и восточно-христианской цивилизациях шло по различным, всё более расходящимся направлениям. И говоря о Византии, следовало бы для начала перечитать труды В. Е. Вальденберга, К.В. Хвостовой и И.С. Чичурова. Мнение Владимира Соловьёва о Византии (отрицательное) сформировалось в тот период развития русской византинистики, когда она только-только начинала приходить к самостоятельным выводам, избавляясь от влияния Фальмерайера и других "антивизантинистов".
Сегодня можно считать научно установленным факт существования в период Средневековья Византийской цивилизации, в которой ВСЕ сферы общественной жизни находились под ОПРЕДЕЛЯЮЩИМ влиянием Православия – и прежде всего политика и (не удивляйтесь!) экономика. Законодательство Василия Македонянина, Романа Аргира, Иоанна Дуки Ватаксиса защищало интересы трудящихся. Византийские Императоры старались не допустить чрезмерной эксплуатации крестьянства и ремесленников землевладельцами и ростовщиками. При Ватаксисе ( XIII век) Византия ( Никейская Империя) была "крестьянским Царством"(Ф.И.Успенский) .
Война крестоносцев ( прежде всего – ростовщической Венеции) против Константинополя в 1203-1204 годах была столкновением предкапиталистической цивилизации и Византии, для которой капиталистическое искажение общественной жизни было неприемлемо.
Попытки утверждения предкапиталистических отношений в Византии и позднее ( 1340-1350 е гг.) не увенчались успехом, приведя лишь к гражданской войне и ослаблению государства.
Также не могу согласиться с утверждением А.Молоткова о том, будто бы "вопрос о «симфонии» так и не приобрел в исторической Церкви своего законченного догматического оформления, оставаясь своего рода формой общественного договора между Церковью и мирской властью для более сносного сосуществования двух качественно различных миров".
Принцип Симфонии Церкви и Царства имеет и догматической, и каноническое измерение.
Протоиерей Валентин Асмус пишет, что Св. Юстиниан ( автор Шестой новеллы – о Симфонии), говоря о священстве и царстве, имеет в виду соотношение сил внутри Церкви, однако точно так же можно сказать, что речь идёт о соотношении сил внутри Империи, поскольку Юстиниан уравнял светские законы и церковные каноны. Также отец Валентин связывает новеллу с догматом о двух природах во Христе, защитником которого и был Юстиниан.
(Асмус В.,прот. Отношения Церкви и государства по законам императора Юстиниана I (Великого)// Исторический вестник, М- Воронеж,1999, №2, с.90).
Император Иоанн Комнин писал папе Григорию: «Эти две господствующие в мире власти [ священство и царство – А.П.], хотя разделены и различны, но действуют к обоюдной пользе в гармоническом соединении ( симфонии), вспомоществуя и дополняя одна другую. Они могут быть сравнены с двумя сёстрами – Марфой и Марией, о которых повествуется в Евангелии. Из согласного обнаружения этих властей проистекает общее благо, а из враждебных отношений великий вред».
Именно общее благо, достижение Святости – цель Симфонии, а вовсе не просто "сносное сосуществование".
Так как государство, на подобие человека, состоит из частей и членов, то наиважнейшими и необходимейшими членами являются Царь и Патриарх, почему мир и благоденствие подданных и зависят от единомыслия и согласия царской и патриаршей власти…
В законодательстве Х века Царь рассматривается как законная главенствующая власть, являющаяся общим для всех подданных благом… Одной из главнейших задач царской власти является сохранение и умножение общественных сил. Конечное назначение царской власти состоит в том, чтобы творить добро, почему царь и называется благодетелем. Когда деятельность царя относительно творения добрых дел ослабевает, то самая природа царской власти извращается (Эпанагога, титул второй, главы 2 и 3). Царь есть судия и хранитель Божественного и светлого права, всего того, что написано в Священном Писании, что установлено как догмат семью Вселенскими Соборами и что определено римскими законами. Наконец, наиважнейшею обязанностью царя признаётся защита правоверия и благочестия… В главе 5 титула второго подробно определяется как царь должен веровать в Святую Троицу, как исповедовать воплощение Господа нашего Иисусу Христа и соединение во Христе двух природ, божественной и человеческой, и, соответственно этому, двух воль и двух потенций. Царь между всеми должен выдаваться своею ревностью о Боге… Царь, по отношению к подданным, пользуется неограниченной властью, но власть эта находит предел в религиозном и нравственном законе, установленном Верховным Законодателем и Судиею, Христом…( Сокольский В.В. О характере и значении Эпанагоги. // Византийский временник. 1894. Т. 1., вып. 1).
Именно Византия ,Славянство и Доевняя Русь должны быть для нас ориентирами. А западное понятие "социализма" следует заменить на более цивилизационно близкое- например, "симфоническое общественное устройство".
|
|
|
А.Молотков 11.01.2009 08:58
|
# |
|
|
Спасибо, Андрей, за комментарий. В качественном отражении лучше понимаешь собственную позицию относительно объективного расклада реальности. Правда вопрос, тем, что мы закинули его подальше наверх (на maximum maximorum) как не актуальный для простых смертных, не снят, но будет довлеть над нами и дальше. И думаю, от него не надо прятаться. Если он объективен и его можно сформулировать на внятном человеческом языке, то значит, его время пришло – придется решать. Может действительно, тому, кому это больно, кто мучим интеллектуальной аскезой, но только не надо забывать, что касается он всех. Так как, вообще говоря, это не совсем отвлеченные вопросы. В первую очередь, это вопросы стратегии (духовной, идеологической, национальной, государственной и цивилизационной) и именно здесь они напрямую привязываются к реальности современной России – впавшей в глубочайший цивилизационный кризис. Именно состояние смуты русской жизни вновь актуализирует для русского самосознания сам вопрос о христианском обществе, а не досужие домыслы праздных «титанов мысли». У нас нет других опор и других надежд, кроме как искать в этом направлении и на этом уровне. Можно бесконечно решать тактические вопросы местного (тематического) значения, но при этом ничего не изменить в общем раскладе. Приземленный православный прагматизм здесь не поможет. Более того, всякое такое «решение» будет лишь умножать энтропию. Надо менять всю парадигму. И кто способен об это думать, тот должен думать.
Можно ли по настоящему разрешать «простые вещи» не решив сложные, т.е. не поднимаясь с микро-уровня на макро-уровень? Если мы не меняем модель общественных отношений, то мы не можем изменить конкретную ситуацию на индивидуально-житейском плане, жестко детерминированном сверху. Тот же пример с православной семьей и светской школой никак не может быть разрешен вне рамок заданных сверху параметров данной модели образования. Остается, конечно, в силе проверенный вариант Лыковых, – но зачем тогда вообще «образование»? Так и во всех остальных смыслах, где христианский план Откровения встречается с обществом как субъектом истории. Способно ли общество быть сознательным? Кажется, кто спорит – XXI век! Общечеловеческие ценности, гражданское общество! Но может быть оно может тогда понять и нечто большее – социальную правду христианского Откровения? Понять как субъект на высшем уровне собственного самосознания – в форме идеологии? И уже на ее основе изменить социальную матрицу.
|
|
|
А.В.Шахматов 11.01.2009 02:11
|
# |
| Церковь и общество должны быть неразрывными, тогда будет Божья благодать, благополучие и процветание.
|
|
|
Рогозянский 10.01.2009 23:23
|
# |
Мне представляется, возможно, я ошибаюсь, здесь сходные вещи с Игорем Непомнящих. Только он говорит о науке и мировоззренческом плане Откровения. А в данном примере автор пишет: "если мы говорим о цивилизационном плане Откровения", – подразумевая под этим прежде всего политику и социально-экономический уклад.
Да, наверняка в значении задачки навырост и тот, и другой "планы" представляют интерес и немалый. Вовсе небезразлично, получится ли у нынешней церковной мысли объять и еще заключить в собственный контекст проблематику науки или современных общественных дисциплин. Как И. Непомнящих, так и А. Молотков справедливо ссылаются на подвиг воцерковления античных культуры, общества и философии. Почему бы аналогичным вещам не произойти и теперь? Для христиан, профессионально занятых наукой или политикой или экономикой, трудиться над этим – в какой-то степени даже нравственный долг.
В статье же этот "общеразвивающий посыл" и глобальная постановка задачи встречаются с вопросом о ближайших и практических усилиях по спасению России. Мне думается, не совсем правильно было бы наши взгляды на текущую политику ставить в зависимость от реализации глобального проекта преображения общества. Как деятельность в науке для христианина возможна и даже неизбежна в рамках текущей парадигмы, а не только после формирования основ нового христианизированного корпуса знаний. Однажды я уже писал о данных вещах, и И. Непомнящих в целом признал это правильным. Попросту говоря, если мы соберемся внушать всем и каждому, что существующая наука никуда не годна и одной из первых задач христианина должна быть ее переработка-замена на паламитское знание, то то вряд ли это кому-либо будет под силу и "в тему". Кто занят политикой или наукой всерьез, тот пускай в творческих муках, в интеллектуальной аскезе рождает догадки о новой парадигме. Но для большинства до сих пор не заявлены куда более прямые и простые вещи. Так например, живущим в семьях не худо бы разобраться в такой простой и жизненной вещи, как соотношение принципов православного воспитания и школы. К сожалению, в этом много пробелов. Мне не хотелось бы в данном случае переводить дискуссию на свое поле, тем более, что напряженных дебатов по школе и воспитанию было немало. Коротко замечу лишь как пример, для меня наиболее близкий и известный, что школа как нравственная проблема по большому счету в голове у православных не укладывается. Во-первых, она в нем присутствует как суровая неизбежность, а дальше, как в том анекдоте: "Сало як сало. Шо його пробувать?" Не отчужденный от нас педагогический план Откровения "плывет" под напором эмпирии. Так что почти некому спрашивать о "глобальном" включении школы в свой собственный контекст, а только о ситуативном действии по обстоятельствам. Что уж говорить о построении новой науки или преображении общества…
Таким образом, хотелось подвести черту: оба "титана мысли" делятся с нами своим идейным максимализмом в применении к своим сферам. Они раскрывают свою боль, свою тугу по лучшему знанию или мироустройству. Однако, данные подходы не актуализированы как следует даже относительно читательской аудитории "Русской линии", в среднем. Не говоря уже о той актуализации, которая заставила бы секулярный мир ахнуть и замереть от раскрывающихся перед ним перспектив. Это по большей части доказательства необходимости новой науки и нового строя и их апология, нежели самое новая наука и новые общественные подходы. И. Непомнящих например замечательно преуспел в объяснительной базе, почему парадигма науки требует замены. По-своему то же проделывает в применении к политике и общественности и А. Молотков. Где-то, отчасти такая работа перекликается с "глобальной постановкой поблемы" уже упомянутого А.С. Панарина (вечная ему память). Относительно современных культуры и философии ему удалось довольно далеко продвинуться, найти мета-контекст и выработать свой метод изложения и раскрытия. Это очень здорово теперь помогает каждому, кто берется за философское рассмотрение современности. Но относительно научного знания или политики до рубежей, аналогичных панаринским, мы, согласитесь, пока не продвинулись.
Заметим также, что maximum maximorum Панарина не исключает некоего дидактического реализма и практицизма. Так, выдвигая глобальную цель построения православной цивилизации в современном мире и говоря об исихазме и пр., Панарин в то же самое время формулирует и ряд более простых прикладных ориентиров, каковыми для него служат преодоление постмодерна через возврат в просвещенческий универсум, воссоединение человека с природным миром и пр. Вот, на мой взгляд, хороший пример для работы по темам общества и политики. Необходимо, в первую очередь, доступное и обозримое, хорошо всеми чувствуемое и актуализованное самой повседневной жизнью. Мaximum minimorum, если можно так выразиться.
|
|
|
А.Молотков 10.01.2009 20:47
|
# |
|
|
| Обесценить личную праведную жизнь, молитву и жертву, конечно же ничто не может, всякая жертва Богу зачтется праведной душе. Этим внутренним потенциалом молитвы и жертвы жила и живет Церковь два тысячелетия и будет жить дальше, никто этого умалить или отменить не сможет. Это существо ее духовно-исторического инобытия. Но в том то и дело, что если мы говорим о цивилизационном плане христианского Откровения (что подразумевает и Панарин), то вопрос неизбежно переходит в мирскую сферу со всей ее социальностью, общественностью и государственностью. И тут уже так, или мы рассматриваем этот вопрос предметно (богословски, сотериологически, историософски, наконец), или отметаем его как искушение, предпочитая тут же прятаться от него как устрица в спасительное нутро Церкви. Нам надо поговорить хотя бы об этом, о том, можем ли мы рассматривать эти два уровня вопроса совместно, как они взаимосвязаны, и есть ли, соответственно, какая-то перспектива цивилизационого преображения общества через новую актуализацию христианской Истины. (Т.е. предположим, что такая актуализация возможна… – а почему бы нет?) То есть способны ли мы хотя бы думать об этом, или заранее и сразу сдадим общество, цивилизацию, и Россию заодно, идущему к нам с распростертыми объятиями Божьему противнику (типа «социальная карма», что ж поделаешь…). И если мы начнем об этом говорить, а иначе не стоило бы начинать и этот разговор, то тогда и окажется, что существующие (и существовавшие) общественные социально-экономические системы отнюдь не в равной степени индифферентны к христианской Истине, соответственно и наоборот! И к нашему времени (к XX веку) подобного «разговора» уже накопилось достаточно, чтобы делать некоторые выводы. Понятно, что тут уже можно переходить прямо к дилемме социализм – капитализм, но пока оставим этот вопрос…
|
|
Страницы: | 1 | 2 | 3 | Следующая >>
|
