Мне представляется, возможно, я ошибаюсь, здесь сходные вещи с Игорем Непомнящих. Только он говорит о науке и мировоззренческом плане Откровения. А в данном примере автор пишет: "если мы говорим о цивилизационном плане Откровения", - подразумевая под этим прежде всего политику и социально-экономический уклад.
Да, наверняка в значении задачки навырост и тот, и другой "планы" представляют интерес и немалый. Вовсе небезразлично, получится ли у нынешней церковной мысли объять и еще заключить в собственный контекст проблематику науки или современных общественных дисциплин. Как И. Непомнящих, так и А. Молотков справедливо ссылаются на подвиг воцерковления античных культуры, общества и философии. Почему бы аналогичным вещам не произойти и теперь? Для христиан, профессионально занятых наукой или политикой или экономикой, трудиться над этим - в какой-то степени даже нравственный долг.
В статье же этот "общеразвивающий посыл" и глобальная постановка задачи встречаются с вопросом о ближайших и практических усилиях по спасению России. Мне думается, не совсем правильно было бы наши взгляды на текущую политику ставить в зависимость от реализации глобального проекта преображения общества. Как деятельность в науке для христианина возможна и даже неизбежна в рамках текущей парадигмы, а не только после формирования основ нового христианизированного корпуса знаний. Однажды я уже писал о данных вещах, и И. Непомнящих в целом признал это правильным. Попросту говоря, если мы соберемся внушать всем и каждому, что существующая наука никуда не годна и одной из первых задач христианина должна быть ее переработка-замена на паламитское знание, то то вряд ли это кому-либо будет под силу и "в тему". Кто занят политикой или наукой всерьез, тот пускай в творческих муках, в интеллектуальной аскезе рождает догадки о новой парадигме. Но для большинства до сих пор не заявлены куда более прямые и простые вещи. Так например, живущим в семьях не худо бы разобраться в такой простой и жизненной вещи, как соотношение принципов православного воспитания и школы. К сожалению, в этом много пробелов. Мне не хотелось бы в данном случае переводить дискуссию на свое поле, тем более, что напряженных дебатов по школе и воспитанию было немало. Коротко замечу лишь как пример, для меня наиболее близкий и известный, что школа как нравственная проблема по большому счету в голове у православных не укладывается. Во-первых, она в нем присутствует как суровая неизбежность, а дальше, как в том анекдоте: "Сало як сало. Шо його пробувать?" Не отчужденный от нас педагогический план Откровения "плывет" под напором эмпирии. Так что почти некому спрашивать о "глобальном" включении школы в свой собственный контекст, а только о ситуативном действии по обстоятельствам. Что уж говорить о построении новой науки или преображении общества...
Таким образом, хотелось подвести черту: оба "титана мысли" делятся с нами своим идейным максимализмом в применении к своим сферам. Они раскрывают свою боль, свою тугу по лучшему знанию или мироустройству. Однако, данные подходы не актуализированы как следует даже относительно читательской аудитории "Русской линии", в среднем. Не говоря уже о той актуализации, которая заставила бы секулярный мир ахнуть и замереть от раскрывающихся перед ним перспектив. Это по большей части доказательства необходимости новой науки и нового строя и их апология, нежели самое новая наука и новые общественные подходы. И. Непомнящих например замечательно преуспел в объяснительной базе, почему парадигма науки требует замены. По-своему то же проделывает в применении к политике и общественности и А. Молотков. Где-то, отчасти такая работа перекликается с "глобальной постановкой поблемы" уже упомянутого А.С. Панарина (вечная ему память). Относительно современных культуры и философии ему удалось довольно далеко продвинуться, найти мета-контекст и выработать свой метод изложения и раскрытия. Это очень здорово теперь помогает каждому, кто берется за философское рассмотрение современности. Но относительно научного знания или политики до рубежей, аналогичных панаринским, мы, согласитесь, пока не продвинулись.
Заметим также, что maximum maximorum Панарина не исключает некоего дидактического реализма и практицизма. Так, выдвигая глобальную цель построения православной цивилизации в современном мире и говоря об исихазме и пр., Панарин в то же самое время формулирует и ряд более простых прикладных ориентиров, каковыми для него служат преодоление постмодерна через возврат в просвещенческий универсум, воссоединение человека с природным миром и пр. Вот, на мой взгляд, хороший пример для работы по темам общества и политики. Необходимо, в первую очередь, доступное и обозримое, хорошо всеми чувствуемое и актуализованное самой повседневной жизнью. Мaximum minimorum, если можно так выразиться.