Михаил Леонтьев: «Проблемы „Набукко“ — это не проблемы России»
Известный тележурналист о поставках газа в Европу…
«Проекты эти (Северный» и «Южный» потоки. — РЛ) нужны для того, чтобы нас не шантажировали, для того, чтобы мы не зависели в своих поставках и нас нельзя было разводить с нашими основными стратегическими клиентами, с которыми у нас, как Миллер заметил, есть уже контракты за 2035 год. Специфика вообще газовой отрасли и торговли газом (несжиженным) состоит в том, что там действуют очень длинные контракты. Эти длинные контракты возможны, реальны и надежны в том случае, когда обеспечиваются гарантии поставок. Мы пришли к тому, что мы не можем, во-первых, обеспечить гарантии поставок через транзитные страны, которые ведут себя маргинально. Кроме того, кроме потребителей нашего газа и наших коммерческих партнеров в Европе, есть еще огромное количество игроков, которые не потребляют наш газ и не заинтересованы в этом, а также игроков, которые вообще ни в чем не заинтересованы, а заинтересованы в различных политических комбинациях и крайне зависимы от игроков, которые играют против глобальных интересов Европы", — заявил в интервью порталу КМ.Ru известный тележурналист и политолог Михаил Леонтьев.
«Поэтому я абсолютно уверен в том, что ни украинский, ни белорусский демарши были невозможны без сознательной поддержки Европы именно этих демаршей. Это была форма, попытка стратегически скомпрометировать Россию как поставщика энергоресурсов, надежного поставщика. На самом деле, то, что сейчас происходит, говорит о том, что Россия эту игру отыграла. Не знаю, выиграла ли окончательно, похоже на то, но, во всяком случае, в значительной степени отыграла. Все это далось нелегко и недешево, потому что одним из важнейших аспектов всех этих переговоров всегда были торги», — продолжил эксперт.
«Если мы посмотрим, то результат в Финляндии достигнут за счет компромисса, то есть за счет отсрочки введения пошлин на круглый лес. Финляндии проще оказалось, потому что финская экономика, действительно, в значительной степени зависит от этого круглого леса, это примерно настолько же, насколько (и даже в большей степени) Белоруссия от поставок молочных продуктов. Что касается „Южного потока“, то там стратегический прорыв был сделан в отношении Турции и тоже представлял собой компромисс, причем это такая сложная смесь политического, экономического компромисса и так далее. То есть Россия, в принципе, заявила, поменяла свою позицию по Джейханскому нефтепроводу и по транспортировке через Турцию. Здесь еще, конечно, медвежью услугу оказала Болгария. После того как через столько лет наконец удалось договориться с прежним болгарским правительством о Бургасе-Александруполисе (нефтепровод. — РЛ) и так далее, новое болгарское правительство (проатлантическое) резко поменяло позицию», — добавил тележурналист.
«Я думаю, что они рассчитывали, на самом деле, не столько отказаться, сколько надуть щеки и попытаться еще нам потрепать нервы и что-нибудь у нас выцыганить. Но Турция с этой точки зрения является гораздо более интересным партнером, и здесь этот компромисс чрезвычайно продуктивен, потому что, договорившись с Турцией, Россия как бы выходит из этой вилки, когда мы вынуждены были бороться с „Набукко“ собственными силами, противостоять очень мощным усилиям американским, турецким, всяким другим. Теперь получается, что Турция нам, в принципе, не противник. Какая судьба конкретно „Набукко“? В конце концов, даже „Набукко“ можно вписать в эту схему, так или иначе, в той или иной степени. Но понятно, что проблемы „Набукко“ — это не проблемы России, и это не проблема договоренностей, это проблема газа. В „Набукко“ нет газа реально. Газ „Набукко“ — это газ Ирана. Ну, если товарищи наконец договорятся с Ираном, тогда об этом еще как-то можно говорить. Хотя регион, мягко говоря, не спокоен. Надо иметь в виду, что договариваться с Ираном придется именно с этим, ни с каким другим Ираном, кроме как ахмадинежадовским», — отметил он.
«Идея о том, что зависимость от России и от российских поставок может быть диверсифицирована зависимостью от Ирана в том демоническом виде, в котором он сейчас представляется европейцам, на самом деле, абсолютно абсурдна. И тогда непонятно, за что боролись», — подчеркнул Михаил Леонтьев. Русская линия
«Проекты эти (