Врангель — боевой начальник

По моим воспоминаниям

Генералы П.Н.Врангель и А.П.Кутепов

Прошло 25 лет после кончины последнего главнокомандующего Белой борьбы, но память о нем так еще жива. Мне, как его близкому другу и ближайшему сотруднику, постоянно памятны многие эпизоды, ярко характеризующие его одаренную натуру.

Мы с Петром Николаевичем встретились впервые и скоро подружились во время Японской войны. Мы оба были командированы в дивизион разведчиков, состоящий при Штабе главнокомандующего. С тех пор наша дружба никогда не прерывалась.

Уже в период нашего пребывания в этом дивизионе Врангель проявил свое глубокое понимание военных вопросов. Отдавая должное Куропаткину, как исключительному организатору и военному администратору, Врангель высказывался о недостаточной его решимости, о желании самому руководить мелкими боевыми единицами, что приводило к перемешиванию частей и лишало его результатов его организаторского таланта.

Критиковал он Куропаткина и за неумение разобраться в боевой обстановке, что повело к тому, что в период Ляоянской операции, основываясь только на донесениях командиров корпусов и не проявляя личной оценки обстановки, он не смог повернуть близкую к удачному разрешению операцию к нашей победе.

Но помимо этих общих оценок, проявивших у Врангеля серьезное понимание военного дела, несмотря на чрезвычайно короткую военную подготовку, как произведенный в офицеры, из вольноопределяющихся по выдержании офицерского экзамена, он выявил исключительную доблесть в боевых столкновениях и большую смелость и наблюдательность в разведках, что и привело его к командировке в специальный дивизион для ответственных и дальних разведок.

Встретились мы затем в Академии Генерального штаба. Я был на два курса старше его, почему встречались мы сравнительно редко. Несмотря на то, что Петр Николаевич прекрасно кончил Академию, он отказался от службы по Генеральному штабу, и вернулся в свой блестящий полк — Конную Гвардию. Этот его отказ от службы в Генеральном штабе сыграл большую роль в характере его командования на больших должностях во время Гражданской войны. Не привыкший к кропотливой, подчас штабной работе, он все свои мысли направлял к обдумыванию и решению основных боевых задач, предоставляя своим начальникам штабов детальное разрешение вопросов, связанных с выполнением его директив. Это очень облегчало деятельность начальников штабов, получивших достаточную самостоятельность в работе.

По окончании Академии я провел около шести лет службы на Кавказе, и с Петром Николаевичем за это время не встречался.

Началась Великая война. Вся армия была оповещена о блестящей конной атаке ротмистра Врангеля на защищаемую пехотой германскую батарею, которая и была им захвачена. Существует фотография, на которой Петр Николаевич снят сидящим на одном из взятых им орудий.

Во время Великой войны мы с Врангелем не встречались и только в Гражданскую войну мы опять встретились, чтобы, уже, по существу, почти не расставаться до самой его кончины, продолжая с ним сотрудничество в той или иной роли.

Узнавши, что я пробрался из Закавказья в Екатеринодар, Врангель, который только что вступил в командование Кавказской армией, вызвал меня через Штаб главнокомандующего в село Покровское Ставропольской губернии, для командования 1-й Конной дивизией, которой он недавно командовал. Он в это время начинал наступление на Терек.

Я его встретил уже крупным начальником, создавшим себе крупное имя в армии. Мы обнялись при встрече и Петр Николаевич только успев сказать, что моя деятельность на Кавказском фронте ему хорошо известна и что он во мне видит самого подходящего начальника той дивизии, которая под его командой проявила себя как блестящее боевое соединение, сейчас же перешел к изложению обстановки и отданию мне директивы для предстоящего на следующий день наступления. После этого он предложил мне немедленно же отправляться к дивизии и до прибытия генерала Покровского, вступить в командование корпусом последнего.

Должен сознаться, что от всей быстроты и интенсивности наших переговоров у меня почти закружилась голова. Я не успел даже обменяться с ним хоть бы частью того, что хотелось бы от него узнать о прошлом, но я все же успел понять, как проявились качества Врангеля в его роли крупного начальника. Я увидел, как он умеет внедрять в подчиненного веру в успех намечаемой операции, как он в самой краткой форме умеет изложить и обстановку, и свои указания, и среди них оттенить выполнение наиболее ему необходимых требований. Сказав мне «С Богом», он просил меня держать с ним всеми способами связь, которая по недостатку технических средств сильно хромала. Мы расстались.

Мое наступление на Георгиевск, Моздок и Червленную было успешно. Врангель с другой стороны взял Владикавказ. Перед дальнейшим наступлением в Червленную прибыл с Покровским Врангель. На этот раз у нас было достаточно времени поделиться нашим прошлым, но я заметил, что Петр Николаевич не тот, каким я его увидел в селе Покровском. Я его спросил, что с ним. Он ответил, что" не совсем себя хорошо чувствует. У него начинался тот сыпной тиф от которого он тогда чуть не погиб.

Наша новая встреча произошла два месяца спустя на Маныче, на северной стороне которого была сосредоточена красными только что сформированная 10-я Красная армия, организованная заново, хорошо снабженная и имевшая во главе бывшего офицера Генерального штаба Егорова. Наше главное командование сосредоточило на Маныче значительную конницу и одну пехотную дивизию. Сначала фронтом командовал Кутепов, но, ввиду значительного числа конных соединений, было решено вызвать Врангеля из Каменноугольного района, где он, после выздоровления, вступил в командование армией.

С прибытием Врангеля началась интенсивная работа к подготовке наступления. Врангель побывал во всех дивизиях. Были приняты меры к переправе через Маныч, представлявший, по существу, почти непроходимую трясину, и спустя несколько дней мы перешли на рассвете на северный берег реки. Красные не ожидали нас в пункте переправы и мы скоро, построивши боевые порядки, перешли в наступление. Главный удар должен был быть нанесен моими шестью кубанскими полками в направлении на Великокняжескую. Смявши действующую против меня дивизию красных и захвативши всю ее артиллерию и массу пленных, я двинулся далее. Сосредоточивши после ряда конных атак мои полки, я думал отложить новую атаку до утра, так как уже вечерело. Но прибывший Врангель передал мне, что он направил Покровского на север и что мне необходимо теперь же атаковать в направлении на Великокняжескую. Я спешно построил боевой порядок уставного вида для атаки своими шестью полками и спросил Врангеля, куда ему посылать донесения. Он мне ответил, что завтра мы увидимся в Великокняжеской. Оценив положение, он не допускал мысли, зная только что подтвержденную боевую силу и доблесть наших полков, что моя атака не нанесет окончательного поражения красным. С началом моего наступления он отправился на ночевку на левый берег Маныча, а на следующий день мы действительно встретились в Великокняжеской. 10-я Советская армия была разгромлена и мы, затем, начали наступление на Царицын.

Другим характерным эпизодом для уяснения способности Врангеля предвидеть результаты отданных им распоряжений я могу привести еще случай, когда, обороняя Царицын, наша пехота у Волги была опрокинута, причем несколько батальонов красных матросов уже захватили Французский завод, находившийся перед самым городом, и повели наступление на Царицын.

Петр Николаевич Врангель

Врангель был на фронте. Я же находился со штабом в городе. В то время я уже состоял начальником штаба армии. Получив донесение о захвате красными Французского завода, я вышел с конвоем командующего, чтобы направить его, эту единственную часть, находившуюся под рукой, во фланг наступающим на город матросам. У выхода из Царицына я встретил Врангеля, который шел ночевать в город. Он уже знал о наступлении матросов и сообщил мне, что он направил бригаду конных кубанцев атаковать их с фланга. Не дожидаясь результатов этой атаки, он спокойно шел ночевать в город, зная наперед, что матросы будут уничтожены. Так это и случилось.

Врангель долго держал Царицын, активно обороняясь от превосходящих сил красных (и Думенко и Буденный были с конницей против нас). Удавалось это путем действий по внутренним операционным линиям. То мы атаковали большевиков у Дона, то наносили им сильные конные удары в промежутке между Доном и Волгой, то атаковали их на нижней Волге. То в одном направлении, то в другом, Врангель сосредотачивал большие кулаки, наносившие красным жестокие удары. Все попытки красных захватить город оказались безуспешными. Эти операции являлись блестящим руководством нашего командующего.

Когда красное командование сняло с нашего Царицынского фронта конницу Думенко и Буденного, и когда наши армии на главном, так называемом Московском направлении были вынуждены к остановке наступления и обозначился неизбежный отход, то Врангель предложил главному командованию перебросить туда с Царицынского фронта два конных корпуса, выполняя этим уже в более крупном масштабе действия по внутренним операционным линиям, так успешно проведенным им под Царицыным. Однако, согласия на это не последовало. А спустя некоторое время, когда наши армии на главном направлении стали отходить с большими потерями, то именно два кубанских конных корпуса постепенно снимались с Царицынского фронта и вливались в отходившие и понесшие большие потери чести Добровольческого фронта, что не дало почти никаких результатов.

Тут опять выявилась правильная оценка Врангелем общего положения в стратегическом масштабе, с предложением смелого к крупного решения.

Дальнейшее хорошо известно. Отход наш продолжался и наступил после Новороссийской эвакуации Крымский период принятием Врангелем главного командования.

Всем памятны доблесть и упорство, проявленные нашими частями в Северной Таврии. В короткий срок Врангель сумел поднять настроение в частях, только что переживших тяжкий и продолжительный отход и трагическую Новороссийскую эвакуацию. Петр Николаевич не только, проявил себя вновь блестящим боевым начальником, но сумел завоевать симпатии тех начальников, которые, по началу, не сочувствовали произошедшей перемене в главном командовании. Его посещения войск вызывали сильный подъем. Приведя армию в полный порядок, он вышел из Крыма.

Несмотря на значительное превосходство сил красных, он все время двигался вперед, не переставая маневрировать к собирая для ударов сильные кулаки. Целый ряд блестящих операций, им лично руководимых, наносили, красным решительные удары, причем окружение конницы Жлобы и ее уничтожение нашей пехотой являются одной из замечательных страниц истории Гражданской войны.

Только прибытие с Польского фронта, по заключении Москвой мира с Польшей, целого ряда дивизий и армии Буденного вынудило нас к отходу. Мы стали готовиться к эвакуации.

Как она была выполнена — хорошо знают 150 000 русских людей, которых он спас от большевистского террора. Посещая в пути на Константинополь уходившие в эмиграцию наши части, Врангель повсюду встречался несмолкаемыми криками «Ура!» Побежденный вождь сохранил и в этот трагический момент чувства преклонения своих соратников.

Этим была закончена боевая деятельность Петра Николаевича.

У него было немало недоброжелателей, но едва ли кто-либо мог не признать в нем Боевого Начальника Божьей Милостью.

Вестник Общества русских ветеранов Великой войны. 1953. N 195. С. 2−5.