|
С. Шараков 12.09.2007 19:07
|
# |
Очень важная и глубокая статья. Особо важным представляется рассмотрение "Обращения" еп. Диомида в контексте стратегий либерализма в церковной ограде. Лично прикасался к тому явлению в Церкви, которое можно назвать "государство в государстве". Страшно, когда пастыри становятся волками. Согласиться надо и с оценкой современного семинарского образования.
Вопрос вызывает, критикуемая А. Рогозянским, "несущая " терминология, а именно: оппозиция либерализм – консерватизм. Бесспорно, это достаточно удобные для "прокладывания логической просеки" и читательского восприятия понятия. Более того, в определенных моментах, в частности, в данном случае, они не влияют сколь либо серьезно на глубину анализа. И Рогозянский признает наличие такой глубины. (Вообще проблему генезиса этой терминологии и проблему уместности ее применения в церковной мысли можно обсудить отдельно). Проблема возникает в момент диалога с этими самыми "либералами". Получается, что и предъявить-то им нечего. Утверждать, что православный – это обязательно монархист и консерватор (считаю, что монархическая форма наиболее удобна для жизни христианина), и ни в коем случае не либерал, значит наводить тень на плетень. Жизнь христианина в Церкви выше его политических, часто временных, пристрастий. Говорить же о либерализме как внутреннем состоянии значит совсем проиграть тем же самым либералам.
В. Лосский, например, предпочитает говорить о соблазне екклезиологического монофизитства, в русле которого происходит окастенение, умерщвление традиции (это наши сегодняшние радикалы), и о соблазне экклезиологического несторианства, в русле которого икономия принимает вид разрушения традиции (это сегодняшние либералы). Объединяет их протестантский индивидуализм. Лосский вскрывает суть этих соблазнов через категорию канона. Вот в парадигме такого подхода можно "предъявлять" либералам нечто предметное. Другой вопрос, что "средний", живой подход к канону требует молитвенного и мыслительного напряжения и зачастую подменяется либо радикальным начетничеством, либо либеральным пренебрежением.
Что Вы думаете, Владимр Петрович, по этому поводу? Ваша точка зрения была бы интересна.
|
|
|
Качурин И. 12.09.2007 19:00
|
# |
| Господин Семенко. Мы этого негодяя "Мещеринова" еще не раз вспомним, уверяю Вас. Геноцид русских и православных не пройдет!
|
|
|
Владимiръ 12.09.2007 18:57
|
# |
|
|
|
|
|
Качурин И. 12.09.2007 18:36
|
# |
Протестую против того, что в эпиграфе помещены слова латинского "епископа"! Мы православные, наша Церковь – есть Церковь Православная. Латинскую ересь анафематствуем! Призываю РЛ не ссылаться на еретиков. Они нам не указ. Наша Вера Апостольская, наша Вера Православная!
Игумен Петр "Мещеринов" – враг Церкви. Кочетков, Борисов, Лапшин свое отработали. Они отработанный материал. Им народ не доверяет. Петр "Мещеринов" – новый человек для Сороса. На него поставлена ставка. Но мы "их" знаем. И под русскими фамилиями "им" не спрятаться. И его "половое воспитание" для наших детей в школе не пройдет. Мы, с Божией помощью, приложим все усилия, что бы этого не допустить. С уважением.
|
|
|
Качурин И. 12.09.2007 16:22
|
# |
|
|
| Святой Николай Александрович наш молитвенник и предстатель пред Богом, но не искупитель. Искупитель только – Христос. Дорогие мои, изучайте Св. Писание и учение Св. Матери Церкви. "Незнание Писания – есть незнание Христа"- св. Иероним Стридонский.
|
|
|
Николай17 12.09.2007 16:05
|
# |
|
|
Михаилу 2. «храм, где висит икона Св.Царя искупителя – по определению неправославный». Спасибо, объяснили, понимаю теперь, почему один уважаемый мною батюшка повесил эту икону, так чтобы ее не было видно различным книжным экспертам по православию. Вместо Соборного определения, основанного на мнении Церкви налицо административное решение, которое и исполняется соответственно.
Никто эти иконы писать не заставлял, они приобретены и почитаются исходя из духовного понимания определенных лиц и событий. Само Православие определяется не из умных богословских книг, а из опыта духовной жизни. В неделю торжества Православия мы вспоминаем Св. Григория, который противопоставил книжному авторитету Варлаама духовный опыт святых.
Я лично глубоко уважаю мнение Святейшего Патриарха, но он не Папа, и не может определять, что является ересью, а что нет. На это есть Соборное решение, а до его появления следует руководствоваться мнением всей Церкви, а не одного Патриарха.
Да, у нас один Иисус Христос – Искупитель, но именование царя Николая искупителем этого не отменяет, как не отменяют слова: «Един Свят, един Господь Иисус Христос…» слов иерея: «Святая святым». Так и до иконоборчества против Святых икон можно дойти.
Во всей кампании против слова искупитель http://www.ateism.ru/articles/nikolay02.htm прослеживается опять же либеральное желание не видеть и замолчать грех февральской революции, так сказать оправдание задним числом, что бы оправдать происходящее ныне. Еще бы ведь и сам Президент сказал как-то, что он хотел бы участвовать в февральской революции. Препинание церковных чиновников на словах «страстотерпцы или мученики», «царь-искупитель», как раз отражает не богословскую бдительность, а пресловутую политкорректность к властям мира сего, скрытое неприятие монархии царя Николая, которое, к сожалению, иррационально впитано вместе с содержанием букваря для первого класса. (К счастью, там еще был и поныне остается в минимуме К.Д.Ушинский, но его заслоняют Сладковы, Сапгиры, и Шендеровичи). И все это на фоне почти монархического почитания и Генсека, и Президента. Будет будущий президент уважать идеологию самодержавия, и идеологи церкви, как флюгера качнутся. За всем этим отсутствие внятной церковной идеологии вообще, и нежелание формировать эту идеологию исходя из Соборного сознания Церкви.
|
|
|
Юрий Запятин. 12.09.2007 14:21
|
# |
«Итак, модернизм – философское течение. Оно является итогом многовекового сопротивления человека быть послушным воле Божией (подчеркиваю: воле Божией, а не частным мнениям отдельных людей, пусть даже святых). Корни модернизма уходят в крайние формы либертинского мировоззрения (современный его аналог – либерализм), принцип которого твердо помнить: «я свободен», а значит, «все мне позволительно» [8]. Но при этом напрочь отвергается всякая мысль об ответственности за свои действия, игнорируется нравственный ценз на действия, забывается, что «не все полезно». Именно с либертинским мировоззрением пришлось столкнуться ап. Павлу (см. 1Кор. 10 глава).
Религиозным воплощением идеи либертинцев был «левый» гностицизм, суть которого в том, чтобы всевозможным развратом истребить «злую материю», которая порабощает нас своим вещественным законам. А значит, это протест против Самого Бога, Творца мира.
Это протест против законов естества, а значит, протест против Того, Кто их установил. Это если подойти к духовной оценки исследуемого нами явления. Если посмотреть очами веры на описанное явление, то это бунт падшего ангела.
Но это, так сказать, описание ситуации «за кадром». В «кадре» же мы видим логическое развитие либертинского мировоззрения, мировоззрения, с которым боролись первохристиане, называя его «сатанинским».
Несомненно, религиозность модерниста есть поклонение не Богу, а самому себе (выше было отмечена тенденция художественного модернизма занять место религии, в которой бы целью было не общение с Богом, а самовыражение адепта). Модернисту нужен не Бог, а домашний кувшинный «божок», «Джинн», к которому обращаются, «когда нам хочется». Поэтому в религиозности модерниста нет поклонения Богу, нет идеи служения, нет Любви, нет союза, нет постоянных живых семейных отношений с Богом. Все вышеперечисленное «раздражает» модерниста, а в религии, в храме, он хотел бы видеть центром себя, свои «представления о Боге», а точнее – свои карикатуры на Бога. Этим карикатурам модернист готов поклоняться, им готов служить, их готов отстаивать и за них порой готов даже умереть в приступе фанатизма. В язычестве человек персонифицировал свои страсти, давал им статус «богов», и служил им. То же самое происходит в модернизме. Различие только в том, что человек не ставит себе видимый образ своих страстей, не кадит перед ним, не кланяется. Но всею своею жизнью служит этим страстям, служит более раболепно, чем язычники своим идолам. Модернист не готов принять Бога таким, как Он есть. Поэтому для модерниста неприемлема сама идея Откровения: Откровение требует усилия воли, решимости принять его. Для модерниста откровение – это он сам. Его собственные сны, его иллюзии, образы больного воображения – вот единственное откровение для модерниста, который считает все это «голосом бога» [9].
Итак, свое «я», свои личные переживания модернист ставит в религии превыше всякого авторитета. Приходя в храм, он хочет встретить там себя в образе Бога, он хочет, чтобы верующие поклонялись его представлениям о Боге. Будучи наполнен гордыней (как всякий посредственный человек), модернист считает себя весьма образованным и очень умным человеком, благодаря чему он считает глупцами и невеждами всех, кто «не понимает» «элементарных», для этого модерниста, вещей. Так или иначе, модернисту чуждо Таинство, понятие благоговения, Тайны, встречи. Он хочет все «пощупать», причем выставляет свои притязания весьма вульгарно. Философское постулирование права на субъективизм привело к тому, что каждый субъект теперь свое субъективное мнение считает высшим проявлением объективности! И когда говорится о Боге Непознаваемом, о Боге Триедином, о Боге как Таинстве и Чуде, о Воскресении, о девственном зачатии Христа, о Таинстве отношений души человека с Богом – все эти реалии оказываются пренебрежительно модернистом отвергнутыми во имя его «личного религиозного опыта», а точнее – во имя отсутствие всякого религиозного опыта. Никакого здравого учения (ср. 2Тим. 4:3-4) о вере и о Боге такой персонаж не принимает уже на том основании, что никаких внешних авторитетов, никаких «сомнительных древних манускриптов» он признавать не хочет, а собственного опыта чуда и дара, как мы сказали, он не имеет. Он просто не в силах пережить Таинство и коснуться его трансцендентной глубины. Гордыня не дает!
Здесь я не хочу приводить список так называемых «либеральных теологов», основных адептов и апостолов модернизма в религии. Пусть читатель сам узнает, кто есть кто. Моя же цель, как я сказал в самом начале, защитить от необоснованных нападок и ярлыков тех, кто никакого отношения к модернизму не имеет, но, тем не менее, постоянно в этом обвиняется (опять же, никаких имен, пусть сами читатели узнают по плодам, кто в первом лагере, а кто – во втором). …
Вот и оказывается, что, по сути, по смыслу термина «модернист», к числу последних принадлежат не те, кто во имя верности вечным мистическим парадигмам православия рубит историческую реальность и не боится повредить душевный уют невежественных консерваторов. Нет, не это модернисты. Модернисты те, кто сейчас в Церкви стоят на шаткой позиции политиканства: «Да, все правильно – нужно читать молитвы гласно, мы согласны. Но мы не будем, так как мы боимся! Всякая реформа может спугнуть наших прихожан, наших людей, им литургия не понравится, она не будет соответствовать их представлениям – и они уйдут в раскол». Так чего же вы, пастыри «добрые», вместо того, чтобы учить и воспитывать свою паству, оглядываетесь на ее предрассудки? А коли оглядываетесь на толпу, так знайте: именно вы, которые литургию ставите не в зависимость от ее мистического содержания, не в зависимость от богословия, а в зависимость от настроений и чаяний «современного человека» (вашего прихожанина), – именно вы являетесь модернистами! Вы служите не Церкви, а толпе, боясь поколебать ее предрассудки. Если бы отцы эпохи вселенских соборов боялись отпугнуть «малохольных и невежественных» прихожан, уж они бы согласились скорее с политикой зеноновского «Энотикона» и ираклиевского «Эктесиса». Тем более, что на тот момент по обсуждаемым в указанных документах вопросам не было решений вселенских соборов, а значит, «формально» они были церковными документами; была лишь кучка «дотошных монахов», которые полемизировали с «официальной властью», «строя из себя богословов». Но мы помним, чем все это закончилось?. Анафематствовали отцы мир, построенный на компромиссах, презренных «выскочек» прославили в лике святых, объявив вселенскими отцами, а весь состав официальной власти (как светской, так и церковной) предали анафеме. Не боятся ли современные «борцы с модернизмом» (т.е. с «дотошными выскочками») попасть в лагерь тех представителей власти, которые в итоге были свергнуты с корабля? Те, кто сегодня ссылаются на факт отсутствия решения догматической стороны вопроса о Литургии (на отсутствие «догмата о Литургии»), руководствуясь лишь смутными рубриками служебника да принципами «вековой традиции», должны помнить: погрешая против аутентичного служения Литургии, они совершают грех не против канона, а против мистического опыта Церкви, излагаемого в учении св. отцов о Литургии, не учитывают исторический опыт Церкви.
Итак, мы видели, что такое модернизм?. Мы видели, что модернизм есть бунт не во имя ценностей, а как раз против всяких ценностей! Поэтому любая реформа, которая направлена на воскрешение затоптанных в грязь или преданных забвению ценностей, не может быть модернистской. Более того, мы видели, что в «духовной картине» модернизма корнем является сатанинский бунт против Бога и Его законов, против Его воли. А следовательно, современным «консерваторам», которые любят пожонглировать заморским словечком с неведомым смыслом, следует теперь быть осторожней. Ведь, узнав смысл навешиваемого вами ярлыка, вы, господа консерваторы, обвиняете своих противников, ни много, ни мало, а в бесовщине, причем в открытой и незавуалированной бесовщине. Мы же, православные традиционалисты, руководствуясь принципом Аммония Египетского, можем возмутиться этим. Ведь и Аммоний соглашался признать себя любым грешником (пьяницей, блудником, гордецом, ленивцем и т.п.), но не соглашался терпеть ярлык еретика. Как видим из всего вышесказанного, определение «еретик» просто «отдыхает» по сравнению с модернизмом. И навешивая необдуманно свои ярлычки, вы, досточтимые консерваторы, порождаете внутренний раскол в самой церковной жизни, вместо того, чтобы вести серьезный диалог касательно спорных и неясных для вас богословских вопросов»
Иеромонах Феогност (Пушков)
http://pravmissioner.ru/article.html
|
|
|
Михаил 2 12.09.2007 14:16
|
# |
|
|
Николаю17:
храм, где висит икона Св.Царя искупителя – по определению неправославный, так как у нас Один искупитель – Христос . О том, что Николай Второй – не искупитель , неоднократно уже говорилось всеми, кем только можно. Святейший Патриарх официально заявлял, что "Если я увижу в каком-то храме книги, в которых Николая Второго называют искупителем, я буду рассматривать настоятеля этого храма как проповедника ереси".
Следите за своей речью!
|
|
|
Николай17 12.09.2007 13:51
|
# |
Можно согласится, что либерализм в РПЦ действительно имеет место. Причем, если взять в процентном отношении, то на уровне клира, «либералов» даже поболее, чем среди воцерковленных мирян. Существует целый слой батюшек «либерального призыва» перестройки, которые были либералами изначально, так сказать духовные наследники «февралистов», и частности, церковных февралистов. Не хочется призывать к «охоте на ведьм», но тестов никаких проводить не надо: приглядитесь в храме, в каком месте висит икона Св. Новомучеников, Св.Царственных мучеников, Св.Царя искупителя и висят ли они вообще. Или внимательно выслушайте, как они поминаются в дни их памяти, и поминаются ли вообще. Можно и проповеди послушать – их духовный уровень, и жизненные запросы прослеживаются, несмотря на привычную (за очень редким исключением) обтекаемость и политкорректность. Кстати о. Кочетков, как один из наиболее показательных модернистов, в одном из текстов так и сказал: мол, некоторые русские святые – это дань политической власти и т.д. Про иноземных святых он так конечно не скажет: просмотрев газету »Кифа» можно легко увидеть – по их мысли настоящая церковная жизнь там, на других берегах, а у нас мол обрядность и т.д. Готовы даже с христианствующими евреями общаться – ведь у них тоже чаша с вином по кругу как на Тайной вечере. Коротко – другая Россия.
И у церковных, и у политлибералов – один корень – неприятие национальной традиции и поиск новых путей оттуда: из Парижской богословской школы, из Греции и др. мест. Это одна из древних бед русского сознания – реформы Никона тоже проходили с призывом: «У греков все правильное, а у нас ошибки».
Но считаю, что церковный либерализм – это отражение общего либерального настроя в государстве, только в церковном клире больше инерции. На уровне государства начался отход от либерализма, скоро жди этого и в епархиях.
И здесь скрывается главная беда. Вместо того, что бы внятно заполнить идеологический вакуум, церковноначалие по традиции ориентируется на смутную и порой мутную идеологию современного государства. Имиджем церковной идеологии служит о. Кураев, который говорит много, все на злобу дня, и ничего основательно программного на будущее. Дипломатия-с. Сначала пусть в Кремле скажут, а затем …
Что касается фундаменталистов, то некоторые лишь внешне называются таковыми – они готовы крушить и ломать имеющиеся структуры Власти Церкви и государства, протаскивают идею православной революции, открыто маргинализируются и призывают других делать тоже. Какой же здесь фундамент? И Душенов, и Назаров антисистемные противники Властей церковных и государстсвенных, им загубить систему хотя и неправильную ничего не стоит. Создадут ли модернисты и революционеры свою системность – это большой вопрос? Даже если захотят, враг не позволит. У власовцев шансов нет.
|
|
|
Сергей Григорьев 12.09.2007 12:40
|
# |
"…в третьем абзаце какая-то техническая, видимо, неувязка…"
Прошу простить читателей, это моя ошибка. Исправлено. Техн. дир. РЛ С.Григорьев
|
|
Страницы: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | Следующая >>
|
