Молиться не о чем — всё есть

Хочу сразу оговориться: я не обладаю никакими пророческими дарами, впрочем, как и аналитическими. Поэтому только констатирую происходящее вокруг.

В центральной России почти два месяца стоит необычайная жара. По прежним нормам — ужасное бедствие, едва ли катаклизм. Горят степи, леса, деревни. Огонь приближается к городам, остаются без жилья, гибнут в огне люди. А дождей всё нет и нет. Неделю назад в некоторых епархиях был распространён по церквям циркуляр о молитве по этому поводу. Стали молиться, правда, без особого энтузиазма. Почему так? Потому что эта жара никак, или почти никак, не отражается на нашей жизни. Нас пугают — засуха. Ну и что, что засуха? Дождь в нашем сознании ассоциируется гораздо больше с зонтиком (надо ли брать с собой на службу), чем с поливом полей и прочим. Даже дети знают, что обилие продуктов в магазинах зависит не от каких-то там дождей, а от конъюнктуры рынка. Всем известно, что продукты не с полей к нам на стол приходят, а из супермаркетов, а там — кондиционеры.

На улице жарко, жарко и в помещениях. Правда, некоторые говорят, что жарко будет в аду, а на улице — тепло. Не мне судить, возможно и так. Поэтому, наверное, и не очень нас беспокоит жаркое лето. Большинство наших сограждан работает в конторах и офисах. Где-то кондиционеры стоят, где-то — вентиляторами люди спасаются. А дома к услугам страждущих от жары, пожалуйста, — душ или ванна. И нет нужды тащиться на пруд и речку: прогресс Волгу нам в квартиры принёс. Неудивительно, что и молятся верующие без энтузиазма.

Появились и пророчества относительно такой необычайной погоды: мол, это наказание Божие за наши грехи. Не пророк — не знаю, может быть и наказание. Но как мне кажется, никто этого наказания не испугался и вряд ли испугается. Сомнительно, чтобы это было наказанием, скорее — знамением, причём уже вторым. Необычайной в этом отношении была и прошедшая зима, очень снежная и холодная. Правда, тогда наше общество нашло козла отпущения — службы ЖКХ, оказывается, во всех неприятностях виноваты. Но сейчас-то не на кого вину cвалить, разве что на… Бога.

Мы живём в какое-то странное время, в которое все обычные понятия переворачиваются на едва ли не противоположные, приобретают обратный смысл. Вот, к примеру, погорельцы. Во все времена они были предметом жалости, о них надо молиться, им надо милостыню подавать. И что стало сейчас? От многочисленных пожаров тысячи людей лишились крова. Президент сжалился, всем погорельцам выделил средства на постройку новых домов. И что получилось? Вместо жалости, массы стали завидовать погорельцам! Действительно, кто не захотел бы поменять старый дом на новый, с евростандартом, так сказать? С милосердием вообще беда: в нашем храме в первые десять лет его существования некому было милостыню подавать — нищих не было. И как же обрадовались, с какой благодарностью наши прихожане встретили нищенку, которая стала ходить за милостыней к нашему храму! Но не долго длилось это благоденствие. Нищенка стала появляться всё реже и реже, а потом и вовсе пропала: кто-то, видать, сманил предмет нашего милосердия.

Как бы рассуждал наш предок лет пятьсот назад, случись такая жара? Он бы понимал, что бездождье погубит урожай, а, значит, будет голод, и из его семьи из шести человек половина, скорее всего, умрёт от голода. Чтобы понять, как наши предки молились о дожде, как просили Илью пророка о ходатайстве перед Богом об «отверстии» небес, надо представить себя на месте этого отца семейства. Вот он смотрит на свою жену и детей и понимает, что из них из всех до следующего лета доживут только трое, а трое — умрут от голода. Неслабый мотив для молитвы о дожде, неправда ли? Зачем нужен мотив для молитвы, узнаём из поговорки: пока гром не грянет, мужик не перекрестится. И действительно, зачем молиться о дожде, если можно пойти в душевую кабинку и стоять под этим дождём хоть целый день?

Ну ладно, ни голода, ни жары, ни холода мы не боимся. А чего боимся, что нас может захватить за живое? Есть кое что. В одном из российских городов объявили голодовку (!) родители. Они требуют от власти увеличения количества мест в детских садах! Ну, не могут больше сидеть дома со своими детьми! Вот интересно: раз объявили голодовку, значит, действительно очень страдают от нехватки мест. С другой стороны, не молиться же Богу, чтобы Он эти места создал! Это вполне по силам городской администрации.

Или другой пример. На солнцепёке гибнет урожай зерновых. Ведь кто-то должен реально пострадать от этого (конечно, кроме погибших — земля им пухом)! Есть такие. Один мой знакомый вложил деньги в нынешний урожай. Уже сейчас понятно, что вложил неудачно. И в чём его страдания? Не видать ему в этом году нового автомобиля с открывающимися автоматически окнами задних дверей. Придётся довольствоваться «Жигулями» с ручным управлением этих окон. Беда.

В этом году три темы особенно обсуждались в нашем обществе. Зимой — плохая работа ЖКХ по уборке снега, летом — ужасная жара и задымление городов, а между этими двумя катаклизмами — непопадание сборной РФ на чемпионат мира по футболу. И ещё неизвестно, что наше общество взволновало больше, и оставило большую горечь: катаклизмы или футбол? Как это не парадоксально, но решение всех этих трёх проблем больше зависит от сложившихся обстоятельств, то есть от Божьей воли, а не от наших усилий. Но не молиться же Богу о победе наших футболистов над словаками! Это же едва ли не кощунство. А о температуре чего и молиться? Купил кондиционер — и все дела.

Получается так: желаем мы того, о чём как-то неприлично и обращаться к Богу, а то, о чём Бога веками молили и что вполне пристойно просить у Него — нам не очень-то и надо. Сами справляемся.

Раньше говорили: кто в море не тонул, тот Богу не молился. Имелось в виду, что буря на море, как явное проявление Божьего гнева вызывает и соответствующую реакцию — особенно проникновенную молитву. Возвращаясь к теме нашего разговора: а если ты в подводной лодке плывёшь на глубине, что тебе эта буря на поверхности? Так, виртуальная реальность. Кажется, именно такой — виртуальной, для нас становится любая угроза. Ладно, угроза, но ведь смерть человеческая — не виртуальная, а самая, что ни на есть настоящая: «Како не имам плакатися, егда помышляю смерть, видех бо во гробе лежаща брата моего, безславна и безобразна?» Так и здесь всё перевернуто: где ты увидишь брата во гробе бесславна и безобразна? Наоборот, так подработают сотрудники морга, что краше чем в жизни покойник будет, и ритуал погребения такой торжественный, что никак его бесславным назвать нельзя. И тебе гражданская панихида с славословием, какого никогда при жизни и не слыхивал, и — церковная панихида «со святыми упокой». И плакать получается, совсем даже ни к чему.

Как спасаться, когда не страшно и всё есть, и не о чем просить Бога? Может быть, кто-нибудь объяснит?