Честнейшие разрушители

К оценке личности и деятельности Петра Аркадьевича Столыпина

От редакции: Проект «Имя Россия» привлек внимание общества к истории, это — неоспоримый факт. У общества появилась возможность вспомнить наших великих предков. Среди тех, кто попал в топ-лист 12 самых популярных русских деятелей председатель Совета министров Российской Империи Петр Аркадьевич Столыпин. Несомненно, он был человеком волевым, целеустремленным. Однако, приходится признать, что адекватной оценки личности и деятельности П.А.Столыпина пока не сделано. Сегодня происходит своего рода мифологизация деятельности Столыпина, прежде всего его реформ. Внедряется мысль, что против Столыпина выступали только революционеры.

На самом деле главными критиками Столыпина были правые, монархисты. И Столыпин, по сути, стал главным гонителем монархистов в монархии. Сегодня мы публикуем статью одного из известных правых публицистов Клавдия Никандровича Пасхалова, название которой симптоматично.

Действительно, Столыпин ничего не создал, но многое успел разрушить: крестьянскую общину, крупнейшую правую монархическую партию Союз Русского Народа. Столыпин сделал политическую ставку на русский национализм, не понимая всех опасностей этого явления, мощной демократической составляющей национализма (неслучайно большевики делали ставку на национализм и сепаратизм, понимая свое родство с этими феноменами).

Сегодня часто вспоминают обстоятельства покушения на Столыпина. Когда Мордка Богров в переполненном киевском театре выстрелил в премьера, раненый Столыпин повернулся и благословил Царя. У либералов это вызывает прямо-таки слезы умиления. Между тем, если задуматься, этот весьма симптоматичный жест характеризует Петра Аркадьевича как человека немонархических, а скорее либерально-демократических взглядов. Причем, ясно, что жест Столыпина не мог быть наигранным, этот совершенно спонтанный жест выражает глубинное воззрение Столыпина на себя и Царя. В этой сцене, по сути, сын публично благословляет отца. Ведь Царь не только был отцом всем своим подданным, но и формальным главой Церкви. Не случайно к Столыпину подозрительно относились многие приближенные и верные Императору Николаю II люди.

Если охарактеризовать кратко общественно-политические взгляды Столыпина, то он был «февралистом до Февраля». В этом секрет любви к Петру Аркадьевичу современных либералов. Столыпину не удалось затмить собою Царя-Мученика Николая при жизни. Проект «Имя Россия» пытается сделать это после смерти.

Публикация подготовлена редактором «Русской линии» к.и.н. Дмитрием Стоговым, который подготовил сборник статей К.Н.Пасхалова для издательства Института русской цивилизации. Книга выйдет в ближайшее время. Подзаголовок статьи дан редакцией в контексте нынешней публикации.
Главный редактор РЛ Анатолий Степанов

I.

По поводу блестяще удавшегося взрыва на Аптекарском острову [1], растерзавшего многие десятки ни в чем не повинных жертв, глава нынешнего Правительства, г. Столыпин, поспешил оповестить во всеобщее сведение, что это ужасное преступление не заставит Правительство переменить направление своей деятельности, каковое останется неизменно либеральным.

Заметьте: он не счел нужным оповестить, что взрывы и убийства не могут поколебать его в стремлении работать на пользу и благо России, — он спешил кого-то успокоить и уверить в своих неизменно либеральных стремлениях. Но такое заверение страдает крайнею неопределенностью и едва ли было способно подействовать успокоительно на нервы обывателя, — рядового, обыкновенного обывателя, не стремящегося ни в Таврические, ни в Мариинские законодатели [2].

И очень естественно, почему. Ведь и авторы, и свершители Аптекарского жертвоприношения наверно причисляли себя к направлению либеральному. Ведь все убийства, грабежи, насилия и разгромы совершаются во имя свободы, именуются «освободительным движением», и сторонники и участники его искренно убеждены, что деятельность их — либерального направления. К либералам же наверно причисляют себя и составители Выборгского воззвания, равно как и все стрелки по губернаторам, полицмейстерам и городовым, все бомбометатели и бомбопроизводители, все карманоочистители, от обирающих выручки лавок Виттевской «винополии» до дающих сражения близ Фонарного переулка в резиденции и центре действия главы тоже либерального Правительства.

Идет уже третий год, как, под предлогом либерализма, над обывателем чинятся всевозможные насилия, сделавшие жизнь его сущею каторгой, какой не подвергаются и закоренелые преступники, ибо чт? может быть хуже жизни в постоянной неуверенности в завтрашнем дне, в постоянном ожидании какой-нибудь катастрофы, личной или имущественной? Мудрено ли после этого, если объявление г. министра, что он пойдет стезей либеральною, не только не привело нас в восторг, но, напротив, охладило надежды на защиту от либеральных насилий, в конец отравивших нам существование?

Конечно, оставалась еще слабая надежда, что либерализм кабинета г. Столыпина будет иного характера, чем таковой вожаков «освободительного движения»; но ведь пуганая ворона куста боится, говорит пословица, и ворона-обыватель трепетала в жутком ожидании приложения либеральных экспериментов сверху, на его спину, уже исполосованную ударами либерального произвола снизу.

И дождались…

II.

Последнее десятилетие нашего государственного бытия, руководимого графом Витте, который несомненно был влиятельнейшим членом Правительства, ознаменовалось таким развитием бюрократического произвола и чиновничьих хищений и беззаконий, подобного которому не было даже в так называемое дореформенное время.

Россия невозбранно расхищалась и развращалась системой всеподданнейших докладов, коими злоупотребляли безгранично гг. министры вообще, а влиятельнейший г. Витте, — тогда еще не сиявший графским титулом за позор России, — в особенности.

Этот исключительный способ проведения законодательных мер стал обычным, и таким образом гг. министры устранили контроль и участие Государственного Совета в разработке важнейших мероприятий и, обманывая Верховную Власть, стали на ее место неограниченными вершителями судьбы Империи.

Их самовластие, беззакония и неспособность справедливо возмутили всех, кому было доступно понимание ненормального хода нашей государственной машины, и дали в руки бесчисленных врагов наших, внутренних и внешних, сильное оружие, которое номинально было направлено против ненавистного всем «бюрократически-полицейского строя», а на самом деле против всего нашего государственного уклада, начиная с Самодержавия и кончая исторически сложившимся крестьянским бытом.

Бюрократические верхи, тотчас же, разумеется, понявшие эту конечную цель вражеских стремлений, принявших заманчивое и соблазнительное название «освободительного движения», не только их не испугались и им не противодействовали, но вступили с ними в теснейший союз, — и наитипичнейший бюрократ, совесть которого обременена б? льшим количеством злоупотреблений властью и беззакониями, чем всех его товарищей, взятых вместе, тот же пресловутый г. Витте, стал во главе движения против использованного им в личную выгоду и славу старого режима. Теснейшая связь его с тем, чт? называется у нас революцией, теперь выяснилась для всех, и его отношения к Совету Рабочих Депутатов и Гапону, содержавшемуся им на казенные деньги, не оставляют в том никакого сомнения.

III.

Рескрипт 18 февраля 1905 года [3] дал полную возможность исправить обнаружившиеся недостатки нашей государственной машины, узнать и удовлетворить все истинные и неотложные потребности Русской жизни, Русского населения. Всем известно, какие последствия вызвал этот акт.

Все бюрократы сверху и наше неискусно-политическое общество снизу, под одну и ту же тайную диктовку вражеских влияний, с усердием не по разуму, занялись поспешным реформированием нашей Родины на самый красный фасон, в результате каковой работы явилась сначала никого не удовлетворившая Государственная Дума 6 августа, а затем сварганенный тем же злым духом России, только что опозорившим ее Портсмутским миром, вынужденный наглейшим обманом Верховной Власти и неслыханными преступлениями, — закон 17 октября, не оставлявший камня на камне от многовековой работы созидания Руси и отдавший ее на неограниченный произвол кучке неистовых демагогов под видом «достойнейших, доверием народа облеченных, избранных от населения людей».

Все это делалось под предлогом борьбы с бюрократическим строем.

Ну чт? же? Избавились ли мы от ненавистного всем «бюрократически-полицейского режима», от подлого «приказного строя»?

Увы, кажется, — и не только кажется, но до осязательности очевидно, — что нет, и никогда еще бюрократический произвол и беззакония не неистовствовали так сильно, как с тех пор, когда новая серия бюрократов общественных вступила в состязание с чиновничьею, ради совместного разгрома России и захвата в свои руки верховной над нею власти.

В этом хаосе погибло все, чем мог дорожить истинно Русский человек. Погибло Самодержавие, оставив после себя призрак, за который тщетно хватаются оставшиеся верными историческим заветам Родины; исковерканы основные законы, составлявшие незыблемое основание государственного устройства; погибло образование, позорно загубленное его руководителями; расшатана Православная Вера и отдана на поругание всех иноверий до еврейского включительно; погублена армия, безнаказанно и невозбранно растлеваемая явною и тайною, устною и письменною пропагандой; погибло всякое благоустройство государственное, личная и имущественная безопасность не только отдельных лиц, но и общественных и государственных учреждений, и, наконец, — как достойный венец такой дьявольски-разрушительной деятельности, — в последних днях сих разгромлен вековой уклад крестьянского быта, и крестьянину даровано право, — в котором ныне царствующее Правительство обещает всячески помогать ему, — стать как можно скорее безземельным батраком, пролетарием, вместо собственника неприкосновенного и неотчуждаемого земельного участка.

Да, погибло все, чт? можно было погубить, но бюрократический режим остался во всей его неприкосновенности и, во всей его беззаконности и неограниченном произволе, доламывает последние остатки русской самобытности на либеральный манер, ни разу не усомнившись в своей бюрократической непогрешимости, совершенно так же, как год тому назад беспощадно ломалось все, чт? лежало на пути графа Витте к президентству над Российскою республикой.

IV.

В самом деле, какая же разница существует между эпохой дореформенной, временем владычества графа Витте и настоящими правителями?

Нравственная, да, громадная. Никто не может заподозрить настоящих руководителей в таких личных стремлениях, которые обнаружились в авторе Сахалинского расчленения. Но разве по существу не продолжается тот же личный произвол, какой царствовал у нас год и два и десять тому назад? Произвол не Самодержавия, но министров, справляющихся только со своими личными вкусами и воззрениями и знать не хотящих того, чт? думает народ, чт? ему действительно нужно.

И, чт? дальше, то хуже. Прежде была хоть слабая узда, сдерживавшая особо неудобные фантазии наших временщиков в лице Государственного Совета. Когда явилась настоятельная надобность в усиленном контроле над бюрократией, то эта же бюрократия создала Государственную Думу, составленную из самых отъявленных врагов России, не только в массе попавших туда инородцев, но в их прихвостнях туземного происхождения.

Конечно, такое антинародное учреждение, одушевленное лишь одним стремлением захватить министерские портфели, а с ними и власть, в свои руки, не могло быть ни контролирующим, ни регулирующим государственную деятельность аппаратом, — и Верховная Власть, несмотря на свое ангельское долготерпение, вынуждена была распустить это собрание алчущих власти бесноватых.

Но для какой надобности прекратилась деятельность Государственного Совета на все время до созыва новой Думы, — решительно невозможно понять. Хотя туда и попали гг. Трубецкие, Таганцевы и им подобные, государственная мудрость и понимание русских интересов, у коих весьма недалеки от таковых же Родичевых, Петрункевичей, Набоковых и им подобных, но была же там и группа настоящих Русских государственных людей, прекрасно осведомленных о пользе и нуждах России, которые могли и парализовать вредное направление гг. Таганцевых и просветить Правительство в его, быть может, совершенно добросовестных заблуждениях. Но за прегрешения Думы лишили и Государственный Совет права голоса в судьбах России, — и вот, продолжается тот же, ничем не сдерживаемый бюрократический произвол, хоть и в руках лиц, ничем не опороченных и воодушевленных, без сомнения, самыми искренними желаниями принести пользу своему Царю и Отечеству.

Но недостаточно хотеть, надо еще уметь, знать и понимать.

V.

Не входя в оценку всех ненужно-спешных реформ, — все разоривших и пока ничего не создавших, — мы только напомним нашему настоящему правителю, что он даже под бомбами решился следовать либеральному направлению.

Как же он понял и проявил это направление? Проявил его чисто бюрократически, предпринимая коренную ломку народной жизни, не посоветовавшись не только с народом, но даже и с поддельными его представителями; а понял он либеральное направление совершенно так же, как и всею Россией проклинаемый его предместник: в разрушении крестьянского быта, в покровительстве инородческим стремлениям вообще и еврейским в особенности, и в неприкосновенной прелести невероятно-нелепой выборной системы, которая может провести в Государственную Думу лишь интриганов и мошенников, но отнюдь не людей достойнейших, доверием народа облеченных.

Таким образом, мы присутствуем при изумительном зрелище: люди, лично безукоризненной репутации, исполняют йота в йоту программу государственного разложения, составленную нарочито для сего графом Витте при содействии всего враждебного истинно русским началам. В «Кабинете» настоящего, безукоризненно лично, премьера действуют те же влияния, господствует то же направление, как и при премьере совершенно противоположных нравственных качеств.

Совершенный последними узаконениями разгром крестьянского быта вообще и крестьянской общины в особенности соответствует как раз тем стремлениям, которые проявились весьма ярко в Записке по крестьянскому быту С.Ю.Витте [4].

Юдофильство этого господина находит так же очень горячих сторонников в кабинете г. Столыпина и в его официозах, хотя им не может быть неизвестно отношение Русского народа к еврейскому вопросу.

В виду всех действий настоящего кабинета, мы имеем полное право сказать, что, хотя графа Витте устранили от участия в государственном разрушении лично, но вся его разрушительная программа пунктуально выполняется его преемниками. И если при г. Столыпине введены против разбойников военно-полевые суды, то в такой бессистемности, непоследовательности, в такой гомеопатической дозе, которая ни мало не убивала аллопатических размеров общегосударственного разбоя, не достигавшего таких грандиозных размеров, как теперь, даже и в правление гр. Витте.

Таким образом, если этот злой гений России губил ее сознательно, с определенною, эгоистическою целью, — то во имя чего же губят Русское государство эти «честнейшие» люди?

От явного врага и негодяя можно все-таки защититься. Не горше ли положение, когда Родину бессознательно разрушают безукоризненные руки, — а в этом теперь едва ли может быть хоть малейшее сомнение.
24 ноября 1906 г.

ПРИМЕЧАНИЯ:

Текст статьи К.Н.Пасхалова воспроизводится по изданию: Пасхалов К.Н. Сборник статей, воззваний, записок, речей и проч. Т. II. 1906−1909. М., 1909. С. 13−20.

[1] 12 августа 1906 г. трое террористов совершили злодейское покушение на премьера П.А.Столыпина на его даче на Аптекарском острове. В результате мощного взрыва убито 28 человек и 24 было ранено, в том числе тяжело ранены дети Столыпина.

[2] В Таврическом дворце в Петербурге заседала Государственная Дума, а в Мариинском дворце — Государственный Совет.

[3] 18 февраля 1905 г. был опубликован Высочайший Рескрипт на имя министра внутренних дел А.Г.Булыгина, в котором Император Николай II заявлял о намерении «привлекать достойнейших, доверием народа облеченных, избранных от населения людей к участию в предварительной разработке и обсуждении законодательных предположений». Рескриптом учреждалось Особое совещание под председательством министра внутренних дел для выработки избирательного закона.

[4] В декабре 1904 г. С.Ю.Витте опубликовал так называемую «Записку по крестьянскому делу», в которой с предельной отчетливостью выражена его антиобщинная позиция.