Столько нелепостей и несуразностей, сколько вмещает в себя современная российская действительность, не знали, наверное, никакие другие времена. Так и недавно, когда на Новодевичьем кладбище, на похоронах Б.Н.Ельцина, по-видимому, посвятившему свою жизнь борьбе с советской коммунистической властью, зазвучала музыка советского гимна, как-то естественно возникло ощущение полного абсурда.
Красные звёзды на кремлёвских башнях и крестные ходы, «вечная память» у Вечного Огня, мумия Ленина и мощи святых, что-то кривляющееся и хохочущее на телеэкранах и беспризорные дети, а также многое, многое другое, как будто, кроме всего прочего, призвано засвидетельствовать, что мирное сосуществование разумного и безумного, добра и зла, возможно. Под модное словечко «толерантность», устроение «дней согласия и примирения», предпринимаются попытки примирить, в принципе, непримиримое. Трудно сказать, какими соображениями при этом руководствуются. Хочется верить — благими. Однако, очевидно: всякая система, заключающая в себе внутренние противоречия, враждебные, взаимоисключающи элементы, изначально несёт в себе потенциал саморазрушения. Так что хаос — вполне вероятная перспектива нашего более или менее отдалённого будущего. Пока же, то ли размытая историческая память, позволяющая воспринимать прошедшее восьмидесятилетие как естественное продолжение тысячелетней российской истории, то ли нежелание кого-то обидеть, порождают на свет уникальнейшие явления, типа Российской Общественной Палаты, объединяющей в себе и православных архиереев, и редактора глумливой «комсомольской» газеты, откровенно над ними насмехающейся, и молодящуюся поп-диву, и академика, усмотревшего главную проблему российской экономики в употреблении слова «доллар». Нетрудно предположить, что перечень задач, в разрешении которых у столь разношерстной публики обнаружится хоть какое-то единомыслие, окажется весьма ограниченным. И в этом нет ничего удивительного. В принципе, жизненное кредо персонажа известного советского мультфильма — «давайте жить дружно», в условиях земного, греховного существования, возможно только имитировать. Как бы то ни казалось странным, в том числе и в силу евангельского определения: «не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир Я пришёл принести, но меч». (Мф. 10, 34).
Естественно, это не призыв к всеобщей вражде. Но всё же, — настоятельное предложение определиться в своих жизненных приоритетах; совет — не превращать лицемерие в норму общественного поведения, когда под звуки государственного гимна подставляют любые полюбившиеся слова.
Очевидно, сегодня к этому совету не прислушиваются. Да и вообще, понятиями типа: «хорошо» или «плохо», пытаются себя не озадачивать. Решительно поменяв их на несхожие: «хочу» или «не хочу», любой вправе выбрать для себя всё, что формально не запрещено, предоставив окружающим, возможность лишь толерантно соглашаться с его выбором. При этом никто не объясняет, что «толерантность» — термин, сам по себе, медицинский. Согласно определению медицинского словаря — «снижение сопротивляемости организма посторонней инфекции». Так что возможны и трагические последствия: при рукопожатии с человеком заведомо «нерукопожатным» — заразиться болезнью, которая окажется смертельной.
Впрочем, при соблюдении правил духовной гигиены, они не гарантированны. Не стоит только увлекаться несущественным и забывать, что-то, насколько человек жив, меньше всего определяется внешним положением его земных дел, — «и если мы только в этой жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков» (1 Кор. 15, 19). После адамова грехопадения человек рождается на земле не для того, чтобы навсегда на ней остаться. Посредством малых дел, а главное, внутренней молитвенной устремлённостью к Богу, он формирует свою вечную участь в новой, нездешней реальности. Но делает это уже здесь и сейчас. Уже здесь и сейчас возможно непритворное человеческое согласие и единство. Оно возможно в Боге, Истине, а значит — в Церкви, как в единстве свыше: «…Да будут едино, как Мы едино» (Ин. 17, 22).
Согласие в Церкви — единственная разумная альтернатива навязываемой нам толерантности. Разумеется, в греховном мире оно не может быть идеальным. Ереси и расколы, — почти естественное приложение двухтысячелетней церковной истории. И в связи с этим, наблюдаемый сегодня объединительный процесс московской и зарубежной частей Русской Церкви является прецедентом, аналогов которому в обозримом прошлом не обнаруживается.
Реакция противников этого объединения оказалась предсказуемой, и ждать себя не заставила. Радостно разрекламированное либеральными СМИ, антииерархическое послание чукотского епископа Диомида, сильно преувеличенные слухи о, якобы, уже второй клинической смерти Патриарха, — всё это «немощные дерзости» и «палки», которые пытались вставить в «церковные колёса». Надо полагать, что, несмотря на явное неудобство «прать против рожна», и впоследствии усилия в этом направлении не прекратятся, и сфера отношений между миром церковным и либерально-демократическим, по-прежнему останется одной из немногих нетолерантных сфер современной жизни.
Особенно ярко «нежелание дружить» проявилось на том же отпевании первого российского президента, когда ведущие телеканалы как будто в рот воды набрали, и двухчасовая церемония обошлась практически без комментариев. Да и что, собственно, говорить о вещах, которых не знаешь, и знать не желаешь. В таком случае, кажется, только и остаётся называть митрополита Ювеналия — Арсением, а во всём остальном сосредоточиться на несколько ошалевшем «друге Билле».
Теперь, видимо по команде из-за «голубых елей», Церковь — через силу — скорее хвалят, чем ругают. Но и в этом случае, за казенными слащавыми фразами чувствуется нечто, что хуже всякого ругательства. В лучшем случае — полное непонимание.
Судя по истерическому нежеланию введения в курс школьной программы предмета «Основы православной культуры», особого прогресса в процессе ликвидации духовной безграмотности в определённой части нашего думающего сообщества, в ближайшее время не предвидится. Всё это легко объяснимо: никакого другого отношения, кроме злого, к Христу и Его Церкви, от «мiра, лежащего во зле» (1 Ин. 5, 19), ждать не приходится по определению. Вопрос заключается в другом, — каким образом это зло будет проявляться: в виде пыток и расстрелов, или всё-таки относительно толерантно, лишь с брезгливой гримасой, при каждом появлении на телеэкране человека в рясе. В ближайшее время вероятнее второе — спасаться придётся, если не во враждебном, то во всяком случае — в «религиозно-нейтральном», «секуляризированном» окружении, как и всегда — «малым стадом» (Лк. 12, 32), автономно, в надежде, что у прочих сограждан всё-таки хватит толерантности, не устраивать новых ГУЛАГов и Бутовских полигонов. Во всяком случае, степень терпимости людей забывших Бога и потерявших совесть с твёрдым намерением её не иметь, во многом будет зависеть от того, насколько умело и настойчиво им о Боге будут напоминать. Было бы наивным считать, что такое напоминание им понравится.
Духовная жизнь полна парадоксов. Есть среди них и такой: если все относятся к нам слишком хорошо, значит мы слишком плохие христиане…
