К ситуации вокруг обращения епископа Диомида

Ознакомился с текстом Обращения владыки Диомида, наделавшего много шума в церковном кругу, а также с реакцией на него диакона Андрея Кураева и читательским обсуждением в форуме «Русской линии». Коротко скажу, что документ показался мне любопытным и заслуживающим внимания. Как бы ни относиться к его содержанию, нужно признать красноречивым сам факт его появления и искать причины, разумеется, не в одних личных особенностях Анадырско-Чукотского преосвященного, как это делает о. Кураев.

Ошибкой будет рассматривать Обращение «в лоб»: правильно или неправильно то, о чем в нем говорится. У ситуации вокруг Обращения есть несколько сторон, каждая из которых представляет особый вопрос и не отменяет необходимости в анализе прочих.

Критики

Диакон Кураев хочет представить проблему проще, чем она есть. С первых же строк: «Обращение епископа Диомида характеризует его как человека, который уже давно и безнадежно (!) потерял связь с реальностью… Вопрос здесь в том, что он разрешает себе видеть, а что нет. Страсть тотальной подозрительности взяла над ним верх, и он все перетолковывает, лишь подчиняясь этой страсти». Говорить, стало быть, не о чем. Замечания, высказанные в Обращении, не имеют под собой почвы. Рассмотрев по-быстрому первый и единственный пункт расхождений, касающийся того, имеется ли сегодня или нет экуменизм в Московской Патриархии, отец диакон ощущает себя удовлетворенным. Как в формальном судопроизводстве: в рассмотрении иска отказать по причине его неправильного оформления.

Вряд ли необходимо доказывать, что проблема Обращения вл. Диомида и последующего развития событий вокруг него этим не будет исчерпана. Не будем сейчас указывать на профессионалов-ревнителей, поставивших на борьбу с церковным управлением и чающих ощутимого выигрыша на этой борьбе. Но есть большое число людей, которые испытывают вполне искреннее беспокойство о состоянии церковных дел и не вполне ясной для них дипломатии в верхах. Не замечать это бессмысленно. Профессор отец Андрей Кураев ведет странную миссию. Он бесконечно готов входить в положение неформальных молодежных течений, но почему-то совсем не готов замечать иную позицию, присутствующую внутри самой Церкви. Сложно представить где-нибудь на рок-концерте выступление о. Андрея со словами «вы безнадежны» или «страсти взяли над вами верх, и вы потеряли связь с реальностью». Здесь же он выступает в роли грозного администратора: «Я начальник, а ты, кто такой, знать не знаю».

К сожалению, неосмотрительность, небрежность в отношении своих ближних братьев стала неотъемлемой частью, практически нормой взаимоотношений в церковной ограде. Мирскому начальнику, политику, рок-звезде или даже попросту человеку колеблющемуся, не сделавшему еще окончательного выбора между верой и светской жизнью, церковное окормление отдаст максимум усердия, тогда как уверовавшие, «свои» по инерции отодвигаются на второй план и часто не получают необходимой поддержки и разъяснений.

Этим и создается почва для разделений. Помимо воцерковления, существует еще и «расцерковление», при котором одна часть подается в ревнители, другая — попросту секуляризуется, обмирщается. Не знаю, наверно, миссионерская деятельность в миру представляет большую и сложную задачу, но для церковного люда с некоторых пор большую сложность стала представлять сама миссия о. Андрея Кураева. Достаточно вспомнить скандальную его позицию в отношении книжицы о Гарри Поттере, из которой вышло столько ненужного соблазна. Кто был готов дать слабину: почитать, что читают все, посмотреть то, что смотрят, — тот с большой вероятностью воспользовался благословением отца диакона на знакомство сперва с предлагаемыми им образчиками современного масс-культа, а потом и со всем остальным, что мелькает в рекламе и показывается по телевизору.

Не знаю, как этого не понимает сам проповедник. Человек, проживающий в Москве, просто не может не видеть того, как меняются вещи и в какую сторону тянет нас мир. Многие из тех, кто десять-пятнадцать лет назад с жаром спорил о богословии и организовывал летние лагеря с детьми, сегодня озабочены исключительно «горящими путевками» в Египет и погашением кредита на иномарку. Если это не повод уделить внимание порядку в собственном доме, чистоте веры, восстановлению порушенных понятий о благочестии, то что тогда повод?

Устройство церковной жизни осталось у нас на весьма относительном уровне, во многом без определенности, оставленным, как придется. Оно дает множество неприглядных примеров. Поэтому нечего удивляться тому, когда многие, отчаявшись найти правду и истинную ревность о чистоте веры, переходят на критические позиции или даже впадают в категорическое отрицание.

Обращение

Появление Обращения, хотя и происходило какими-то непонятными путями (владыка не был в курсе, а текст вдруг напечатали), нельзя признать за случайность. Бурлило давно, внимания чему по-хорошему не уделяли. Накануне летнего саммита религиозных лидеров, в частности, распространялось похожее обращение. Правда, тогда от лица инициативной группы мирян. Но имена поддержавших его архиереев, владык Диомида и Ипполита (тогда Тульчицкого и Брацлавского, на Украине), были известны. Известны хорошо и имена клириков, давно и открыто высказывающихся критически.

Замечать, идти навстречу, давать разъяснения никто не считал необходимым (не могу утверждать, но похоже, что так). Ситуация не может вечно находиться на одном месте — когда-нибудь да выплеснется наружу. Сегодня, по факту, положение сложное. Значительная часть духовенства пришла в епархию за еп. Диомидом. Лично мне запомнилось, как 3−4 года назад на Рождественских чтениях владыкой проявлялась кипучая энергия на заседаниях секций и в кулуарах. Священники, монашествующие настойчиво приглашались служить на Чукотку, владыка подбирал тот состав, который, по его словам, позволил бы создать в епархии некую новую, лучшую обстановку. Поэтому очевидно, что Обращение носит коллективный характер и отражает позицию большой части местного клира.

С содержанием Обращения не все хорошо. Содержание, к сожалению, пестрое и не отвечает важности темы. Перечислен большой перечень разновеликих вопросов, чем уменьшается вероятность их разрешения. Нужно понимать, что один вес — у вопроса о созыве Поместного Собора и другой — о продуктах со штрих-кодом. Видно, что авторами владели эмоции. Если вот так же готовить Поместный Собор, можно представить, в какие противоречия, бурю страстей это выльется.

На данном этапе авторам Обращения лучше было бы озаботиться не широким охватом, а последовательностью. Больше всего нас волнует проблема экуменизма? Канонического управления? Церковно-государственных отношений? Выделим это, как главное, и до поры не будем обременять остальным. Нужно, чтобы процесс обсуждения как таковой начался, взял старт, для чего нецелесообразно чересчур и с первых шагов перегружать повестку.

Пока от написанного создается ощущение сумбурности, неумеренности, бесконечного числа претензий, в которые только начни вникать — потянутся одни за другими.

Что будет дальше? Принципиальное значение будут иметь дальнейшие действия епископа Диомида. Патриархия, разумеется, будет изучать ситуацию, владыку, несомненно, внимательно выслушают. Так что по ходу у него появится дополнительная возможность выразить свою озабоченность. Собирается ли преосвященный Анадырский и Чукотский настаивать на написанном как на своей личной программе? Или стороны наметят шаги взаимоприемлемого характера и договорятся воздерживаться от публичного противостояния? Хотелось бы верить в последнее, т к. сама по себе инициатива еп. Диомида положительна и некоторое напряжение мысли, анализ существующего положения, диалог пошли бы на пользу церковному управлению. Неумеренность же, желание настоять на своем однозначно спровоцирует Патриархию на то, чтобы решать вопрос административными мерами и наложить вето на любые обсуждения, тем более публичные. Дискуссия о проблемах начнется только в одном случае: если сможет удерживаться в приемлемых рамках. Иначе, в другой ситуации, дискуссии не будет совсем.

К сожалению, по некоторым косвенным признакам картина видится не очень благоприятная. Неосторожность уже была проявлена, на первом же шаге — с поспешной, внеплановой публикацией. Хватили через край авторы и с адресацией Обращения «ко всем архипастырям, пастырям, клирикам, монашествующим и всем верным чадам Святой Православной Церкви». Подобная форма приличествует Патриарху, Синоду, а никак не епархиальному преосвященному и нескольким священнослужителям. Можно также допустить появление Обращения «ко всем архипастырям, пастырям, клирикам, монашествующим и всем верным чадам Святой Православной Церкви» в ситуации крайней, возникшей в связи с неким ЧП внутри Русской Православной Церкви и от лица какого-нибудь ее признанного авторитета. Однако же содержание Обращения не обнаруживает в себе чего-нибудь чрезвычайного: Анадырско-Чукотская епархия «взывает» и «молит» в нем к священноначалию в надежде обратить внимание последнего на некоторые проблемы.

Будем надеяться, что, по крайней мере, за этим не стоит сознательной провокации, а больше неискушенность его авторов в процедурных вопросах. Владыка Диомид отчасти уже подтвердил это. Обращение, как оказывается, — это не суть отдельный манифест, а некоторый анализ, программа, которая должна была выйти в свет в составе книги под названием «Страха не боимся», написанной игуменом Илией (Емпулевым). Правда, из этой информации возникает ряд новых вопросов о том, кто здесь сыграл какую роль и что означает подпись владыки под Обращением, публикацию которого в виде собственно Обращения он не благословлял.

Как минимум, это говорит о слабой организации, отступлении от единоначалия в окружении владыки. Упоминается, в частности, некая «инициативная группа мирян», сделавшая текст Обращения достоянием общей гласности. Если так, весьма вероятно, что владыка играл во всем деле не первую роль, и скорее его имя используется некоей радикально настроенной группой. Сделать за преосвященного последний, решающий шаг, сжигающий мосты, — это, надо сказать, вполне в стиле «непримиримых».[1]

«Ревнители»

Неизвестно, что принесет вся эта ситуация владыке Диомиду и диалогу внутри Церкви, но ясно, кто от происшедшего однозначно выигрывает: это непримиримые противники и «критики справа» Московской Патриархии.[2] Удастся ли преодолеть противоречия или священноначалие прибегнет к жестким административным мерам, — при любом исходе повод для новой волны критики и спекуляций деятелям наподобие К. Душенова и М. Назарова уже дан. Так действует механизм раскачивания, для которого разного рода «сучки и задоринки» — казусы, нестыковки, поспешные ходы, трения являются самой желанной и питательной почвой.

Пожалуй, спокойное разрешение ситуации наименее желательно для ревнителей. Наоборот, применение прещений приведет в восторг любителей погреть руки от раздувания пожара. Назаров — этот уже вовсю выступает от имени «23 тысяч» подписавших когда-то известное письмо в Генпрокуратуру относительно еврейских организаций (это к вопросу, зачем нужен был человеку сбор подписей — чтобы жонглировать ими дальше при любых интересующих обстоятельствах).

В велеречивых и сладостных выражениях он призывает владыку Диомида выступить в роли вождя. Чего вождя — известно: церковного раскола. Давняя, золотая мечта комбинатора: выступить куратором собственной, независимой юрисдикции. Можно представить, как учащенно бьется здесь сердце героя, какой восторг охватывает этого плюшкина, копающегося в ворохе бумажных душ, как по-маниловски упоительно рассматривать их в роли солдатиков для своих игр!.. А что, если, и впрямь, невероятным алхимическим превращением получится поменять местами фантазию и реальность? Ведь, кажется, всё под рукой: и «тысячи» безгласных, которых можешь единым росчерком подпрячь под свои предприятия, и епископ, стоящий в весьма неопределенном положении, на грани конфликта со священноначалием. Раскол «по Интернету» — вот это штука! Такого, кроме меня, пожалуй, в истории еще никто не придумал. Ай да Назаров, ай да сукин сын!

Не зря, ой как не зря странные, напоминающие друг друга обстоятельства сопровождали появление как нынешнего Обращения, так и первоначального «Письма двадцати». В обоих случаях прочитывается одинаковый почерк. Напомним кратко последовательность событий двухлетней давности. Закрытый запрос из Госдумы тогда касался выхода в свет еврейского религиозного кодекса «Шулхан арух» и просьбы о прекращении преследования Бориса Миронова. Однако, стараниями великолепной двоицы Назаров-Душенов документ сперва превратился в запрос о проверке деятельности всех еврейских организаций России, в требование об их запрете, оказался расцвечен множеством назаровских рассуждений об исторических преступлениях иудаизма, обрел от Душенова поэтический заголовок «Еврейское счастье, русские слёзы», еще более красочные подразделы, как к примеру: «Мораль еврейского фашизма», «Провокаторы и человеконенавистники», «Иудейская агрессивность как форма сатанизма», — после чего оказался выставлен в Сеть. Без уведомления обо всем этом депутатов.

Сообщения прессы. Шок в Думе. Ошарашенные народные избранники, которым приходится кое-как объяснять свое отношение к лозунгам о «еврейском фашизме и сатанизме"… А за кулисами ликование дирижеров данного дела: кроме сенсации, шума, скандала на всю страну, нам от вас, депутатов, собственно ничего и не требовалось… Именно с этого момента начнется разгром «Родины», фракции и партии. Интересно теперь поинтересоваться у «девятнадцати»: как сложились их отношения с Назаровым и Душеновым после? Чьи депутатские подписи остаются действительны и перекочевали в «Письма 500», «5000» и «20 000»? Борис Миронов свое отношение к «спасителю», руководителю движения под названием ЖБСИ, выразил и недвусмысленно. Перед большой аудиторией съезда Союза Русского Народа он признал двоедушие Михаила Назарова и его способность к любому предательству.

Теперь сравните это с обстоятельствами появления Обращения — без ведома владыки Диомида, с заголовком опять-таки от «классика жанра» К. Душенова: «Пора пресечь беззаконие» — и новыми криками Назарова о сборе подписей и необходимости срочно защищать Анадырско-Чукотского преосвященного. Дословно: «Сейчас многое будет зависеть от того, насколько мощно народ поддержит и защитит владыку Диомида». Пьеса разыгрывается, как по нотам, аналогично первому разу. «Пора пресечь беззаконие!» — таких слов в Обращении нет. Опять творчество редактора, и притом придающее документу совершенно иной окрас. Ведь самое большое, что дозволяется текстом, — это выражения: «мы озабочены и не согласны…» и даже: «мы просим и умоляем…» В руках же профессиональных поджигателей документ превращается в революционный акт — едва ли не призыв к немедленному восстанию и свержению ненавистного ига.

Так сознают ли в Анадыре, какого рода «друзей» и «поддержку» в первую очередь встречают они; сколь мутная волна подымается в данный момент стараниями ревнителей на почве Обращения и какие сложные типы, характеры, эмоции и даже болезни попутно всколыхнуло оно? Интернет-ресурсы ревнителей переполняет отчаяние и кликушество: «Подскажите братья, как спасаться? Есть ли Благодать и Святое Причастие в храмах МП?»; «Епископ Диомид достоин быть Патриархом всея Руси и возглавлять Православную Церковь и Православных»; «Иудействующие архиереи должны быть из Церкви удалены!» Если пастырское и архипастырское чувства живы, вряд ли их радует происходящее. Как настораживают и странные пертурбации, происшедшие при участии тех же фигур, Назарова и Душенова, с «Письмом двадцати». Задача соблюдения чистоты веры верна, но вряд ли инициаторы Обращения могут довериться тем, кто уже однажды накатался на депутатских костях в свое удовольствие.

Сноски:
1. Возможно, что Обращение находилось в редакционной «заначке» того же Душенова давно (датой подписания документа указано 19 января с. г.), начало же акции определялось в связи с другими событиями. По крайней мере, именно теперь непримиримо настроенная часть Союза Русского Народа пытается перехватить инициативу и отобрать власть у нынешнего главы Л. Ивашова либо, как минимум, расколоть СРН. С этой целью инициировано еще одно Обращение — руководителей региональных отделений Союза Русского Народа к соотечественникам, а на пост Председателя предлагает выдвинуть Александра Турика.
2. Может оказаться, что наиболее сложным образом Обращение отзовется не у нас, а на Украине. Церковная ситуация здесь и без того непростая, в связи с самостийническими притязаниями на собственную Церковь непризнанного лжепатриарха Филарета (Денисенко). В последнее же время новый элемент нестабильности возник в связи с разговорами о возможности преобразования канонической УПЦ МП в автокефальную, независимую от РПЦ юрисдикцию. Нужно знать некоторые украинские реалии и то, какое большое распространение здесь имеют учения против ИНН, штрих-кодов, экуменизма и прочие. Вполне вероятно, что Обращение получит максимальный резонанс именно среди украинской паствы.