Макроэкономика Фрадкова против макроэкономики Грефа

В правительстве едва ли есть те, кто верит в реальность экономического возрождения России…

В последние месяцы в Белом доме необычно деятельная атмосфера. Оживились, приобрели полемичность и страстность всегда ровные, меланхолические картинки с заседаний правительства. На поверхности, впрочем, одна лишь словесная пикировка, тени и образы действительного противостояния. Известно, например, что премьер Фрадков борется с Грефом и Кудриным и заставляет их во что бы то ни стало удваивать ВВП, министры-финансисты как могут отнекиваются и ходят на объяснения к Путину.
Внутри же разыгрывается сложнейшая аппаратная партия по поводу распределению средств Стабилизационного фонда, зашкаливших аж за 500 миллиардов. Деньги действительно настолько большие, что игнорировать дальше факт наличия у страны небывалого инвестиционного ресурса просто так не удается. Настоящая головная боль для Министерства финансов, до сих пор исправно хранившего излишки в западных, в основном, американских ценных бумагах, тем самым на деле оправдывая тезис о ценности рыночной России для мировой экономики. Теперь Кудрин настаивает на опережающей отдаче внешних долгов, чтобы до 2008 г. вдвое, до 47 млрд долл. сократить нагрузку бюджета по выплатам. На Западе этому, конечно же, рады. Экономика по обе стороны Атлантики переживает кризис и требует экстренных вливаний; множество стран-должников вовсе ничего не платят, а тут возвращают с процентом да еще и наперед!
Минэкономразвитие в целом не возражает против возврата долгов и размещения средств на Западе. В портфеле Грефа — ворох бумаг: предложения по дальнейшим реформам, привлечению инвестиций, борьбе с монополиями, приватизации, свободным экономическим зонам и прочему. Внимание всеми возможными средствами нужно отвлечь от возможных вложений Стабфонда в реальный сектор, конкретные крупные проекты к общему «макроэкономическому регулированию»:
С альтернативной идеей выступает премьер. Он считает, что пока денег много, необходимо снизить налог на добавленную стоимость (НДС), основное отчисление бизнеса государству, с нынешних 18% до 13%, а образовавшиеся в результате прорехи в бюджете залатать из стабилизационных средств. Спустя же несколько лет, по его мнению, освобожденная от налогового бремени экономика сама по себе пойдет в гору и наполнит бюджет.
На удивление многих, Президент вовсе не на стороне Фрадкова, поставленного им, как говаривали, для уравновешения влияния либералов «экономического блока». Это в начале 2004-го Президент мог позволить себе ставить Германа Оскаровича в неловкое положение, вынуждая того прямо на трибуне увеличивать проценты планируемого экономического прироста. Теперь времена не те, и аудиенции с главами Министерств финансов и экономического развития проходят в Кремле, как по заранее составленной разнарядке. По какой причине Путин пересмотрел отношение к профессиональным качествам господ Грефа и Кудрина и соглашается на все их предложения, вполне очевидно. Тот же 2008 год, который Кудрин назначил рубежным, по удивительному стечению обстоятельств является также годом новых президентских выборов. Полсотни миллиардов, выплаченных раньше срока по внешним задолженностям, вкупе с российскими государственными запасами, хранящимися в западных банках, являются, как о том думают в Кремле и правительстве, надежным ручательством лояльности России к международному финансовому лобби и залогом ответного доброжелательства в свой адрес.
Нечего говорить, что в подобного рода «политике» руки не доходят до практических дел. Макроэкономика Фрадкова от макроэкономики Грефа если чем-нибудь и отличаются, то персональной заинтересованностью. Между тем, за прошедшие годы колоссальные доходы страны от высоких нефтяных цен нимало не помогли отечественной экономике заново отстроиться и перевооружиться, совершив необходимый рывок в развитии. Нет продвижения не только в высокотехнологичных разработках и наукоемких отраслях — резко затормозили традиционные машиностроение и энергетика, увеличение годового производства в которых на 1−1,5% не в силах сравниться со скоростью ветшания и списания основных фондов. При увеличении уровня экспорта в стоимостном выражении за 2004 г. черных металлов — на 82%, нефти — на 47%, цветных металлов — на 42%, продукции химической промышленности — на 31%, продукции деревообрабатывающей и целлюлозо-бумажной промышленности — на 25%, слабо растут даже эти экспортно-ориентированные отрасли. 2% – по газу, 9% – по нефти, 6% – по прокату, 4% и 5% – по целлюлозе и бумаге.
Хиреет инфраструктура, многомиллиардных вложений ждет и никогда не дождется ЖКХ в регионах. И даже «дойная корова» российской экономики — топливно-энергетический комплекс из-за отсутствия инвестиционных средств вынужден останавливать многообещающие проекты развития в Сибири и Каспии. Чтобы получать полноценную выгоду и обеспечить надежную связь с Дальним Востоком требует достройки БАМ, на несколько лет в коридорах правительства растянулось утверждение строительства нефтепровода из Иркутской области в Находку. Две группы лоббистов отчаянно боролись между собой, оспаривая нефтегазовый китайский маршрут. Тем временем, дело стояло на месте, а деньги в пакете с жесткими экономическими и политическими требованиями предлагала Япония. Хотя и эти инвестиции в размере 7 млрд долл. едва ли придут в Россию. Мощности нефтяной нитки в Находку длиной 4,5 тысячи километров и стоимостью в 16 млрд долл., проходящей по необжитым местам, рассчитаны на транспортировку 80 млн. тонн в год. При этом в Восточной Сибири и Якутии сегодня добывается лишь 500 тыс. (!) тонн нефти в год, нефтедобыча же на уровне 5−10 млн. тонн ожидается только к 2010 г. Причем существенная часть прироста будет «съедена» внутренним потреблением в регионе.
Средств на геологоразведку в прошедшие годы затрачивалось в 4 раза меньше, чем везде в мире. При этом процент извлечения нефти из эксплуатируемых месторождений оставался рекордно низок — всего 35%. Это означает, что 2/3 запасов выпадают из нефтедобычи, остаются в земле; с месторождений снимаются сливки — наиболее легко выкачиваемая нефть. Разработку ждут рудные и золотоносные месторождения Красноярского края и Якутии, из которых одно только Олимпиадинское могло бы дать до 800 тонн золота. Нетронутым остается крупнейший в мире буроугольный бассейн в Нижнем Приангарье, добыча в котором способна удовлетворить потребности коммунальной энергетики всей Азиатской части России.
Даже по отношению к освоению и экспорту сырьевых ресурсов Россия стремительно теряет свои возможности. Пока Минэкономразвития изощряется в хитроумных концепциях привлечения иностранного капитала, резервным государственным фондам по факту отказано в участии в перспективных проектах отечественного развития. Отсутствует убеждение в положительном исходе задуманного, страх перед трясиной бюрократизма и казнокрадства. Неписаной аксиомой стало сокращение государственного участия в экономике.
Но впору поинтересоваться: а чем это наша власть так отличается от китайской или индийской, которые зарабатывают деньги, а не сидят, дожидаясь налоговых поступлений с чужой прибыли? Неужели вопиющим воровству и измене у нас нечего противопоставить, кроме раздачи по частным рукам последних остатков казенной собственности? И что еще принесут нам баталии пораженцев из Кремля и правительства, давно переставших верить в возможность построить в России что-либо стоящее и втихомолку поставивших крест на ее экономических и общественных перспективах?

Андрей Рогозянский , Санкт-Петербург, специально для Русской линии

• Твитнуть
• Читать в Телеграм
•