 |
| Радонеж | Андрей Рогозянский | 06.10.2008 |
Расчет следующий: если приходские батюшка или сотрудник где-нибудь в N не симпатизируют противникам ИНН, ревнителям, возможно, они имеют диссидентские наклонности — претензии по части церковного управления и своей неоцененности. Как пишет в обсуждении один заштатный иерей: «если священник талантлив и выгодно отличается от прочих своей деятельностью, его готовы просто преследовать до конца. В том числе и руками собратьев из духовенства, увы. И вообще мы возвратились по церковному устроению в сталинские времена (в светской жизни сейчас и то законности больше)».
Поскольку режиссировали и публиковали всё это люди совершенно другого склада, то конечно упомянутая социал-демократия в духе XIX в. смотрится как шарж. Режиссировали это люди столичные, мыслящие категориями «проектов», постмодерновой игры, провокации…
Я не думаю, что содержание «письма» нуждается в подробном разборе. Да, много ошибок. Повсеместно: в политике, в бизнесе, тем паче в ведении церковных дел. Да, действительность очень слабо напоминает «то, как должно быть». В Церкви ошибки и отклонения бывает особенно досадно видеть. Однако для верующего пострадать от несправедливости — это все же вопрос веры, а не борьбы за справедливость или политических протестов. Например, мой духовник за своё 50-летнее служение сменил почти 20 (!) приходов. Будучи семейным и сильно нуждаясь, мытарствовал по самым отдаленным, глухим местам. Таков был его крест, предсказанный перед рукоположением старцем Серафимом Вырицким. Возникает вопрос. Почему мы считаем, что исповедничества теперь нет, а единственно полезны обличительство и апелляции к «законности»? Как это мне видится, меняется сам человек. Слабее становятся вера, молитва. И чем больше в нас самолюбия и амбиций, тем тяжелее решаются споры, тем затруднительнее епархиальное руководство.
Одно дело — радеть о церковном благе и переживать за нестроения, и совершенно другое — целенаправленно играть на проблемах. Анонимное «письмо N-ских священников», признаться, мало напоминает церковный суд, но очередную мирскую сенсацию. Отвлеченные «язвы церковной действительности» выводятся в нем без указания критикуемых имен и событий, гипертрофируя общую атмосферу анонимности. Поэтому уже как шарж, вызов выглядит опубликование документа никому не известным сайтом, посвященным Православию в Финляндии, а также использование в качестве рупора радикально-оппозиционной западнической «Новой газеты». (Забавно, что недавно трогательной заботой о судьбе владыки Диомида озадачилось «Эхо Москвы»). Таким образом, авторы «проекта» сами мало заботились о реализме и репутации.
В обстоятельствах, связанных с «письмом», да простят меня иные его сторонники, видна некая общая немудрость. На мой взгляд, это не манифест и даже не разведка боем, а больше эксперимент. Идет апробирование различных оппозиционных идеологий. Не удивлюсь, если за «письмом N-ских священников» из этого же источника далее выйдут «письмо M-ских мирян» с критикой нравов священства, а также «письмо L-ских монашествующих», выражающее протест против монастырских порядков. Сюжеты, логические этапы для гоббсовской «войны всех против всех».
Но кое в чем «письмо N-ских священников», на мой взгляд, полезно и ценно. Благодаря его опубликованию, мы начинаем видеть, что конечно громадную проблему для РПЦ представляют не только ревнители, но и нарастающая «церковная демократия». Причем «церковная демократия», как можно видеть из документа, может быть не менее агрессивной и разрушительной, чем «ревнительство». Даром, что изображает себя просвещенной и прогрессивной, в противоположность своим «темным и отсталым» противникам.
Дай в руки авторам и симпатизантам «письма» влияние и возможности — я полагаю, при таком идейном антагонизме, нетерпимости, памяти обид, мы бы увидели наверняка новые притеснения и несправедливости, чинимые уже в обратном порядке. Мнимый демократизм, как мы помним по реформам Гайдарочубайса, по расстрелу Белого дома, скорбная 15-летняя дата которого как раз отмечается, — он как двуликий Янус. С одной стороны у него «человеческое лицо», на обороте же — прямое продолжение традиций «чрезвычаек», «шоковая терапия», манипуляция и подлог. Несложно представить, какой глубины и силы революция охватила бы РПЦ, поддайся мы на льстивые увещания о переустройстве и осовременивании.
Если столетие назад, перед революцией 1917 г. либеральные настроения были распространены среди духовенства и паствы, то следует понимать, что сейчас они гораздо сильнее. Почва для реформаторства в РПЦ в соответствии с общественным настроением усиливается, тогда как для консерватизма, наоборот, убывает. После горбачевской перестройки и 1990-х Церковь испытывает на себе давление, она одна не реформирована. Поэтому выступление Диомида — это крик отчаяния и один из последних автаркических казусов. Восстание же «церковной демократии», партии реформаторства в РПЦ, наоборот, — еще всё сплошь впереди и в соответствии с общими социологическими тенденциями и факторами будет нарастать.
Проблема «церковной демократии» в последнее время была на втором плане. Существовало диссидентство советского времени, которого держались оо. Сергий Желудков и Глеб Якунин. В 1990-е оно сильно себя дискредитировало, например, в деятельности священника Георгия Кочеткова, сайта «Соборность» или экуменического радио «София», откуда перешла в католичество целая группа священнослужителей РПЦ. В настоящий момент происходит возвращение и активизация «церковной демократии». Уже далеко не новость — сходная с «письмом» критика «церковного феодализма» в выступлениях игумена Петра (Мещеринова) или весьма спорные «демократические» прения в интернет-аудиториях. В «письме», кстати, выстраивается ряд однозначных параллелей с подзабытыми «Побелевшими нивами» о. Александра Борисова и взглядами оппозиционного прот. Павла Адельгейма. Вынимается на свет, перетряхивается предыстория, подтягиваются тылы…
Повторному возвращению способствует, как ни странно, развитие «дела Диомида». В свете «дела Диомида» церковная ситуация в последнее время рассматривалась однобоко. Стало считаться, что «гетто» и «пензенская пещера» представляют единственную угрозу. Из-за этого усилилось, неоправданно, давление на консервативное большинство и консервативное мировоззрение. Появление «письма N-ских священников» — на мой взгляд, прямое следствие этого. После июньского Архиерейского Собора РПЦ, на котором были приняты решения против мятежного Диомида, диссиденты воспряли, у них появилось ощущение скорого перелома.
В данных условиях нелишне вспомнить о политике сдерживания, не только «ревнителей», но также заимствованной из стихий мира «церковной демократии». Необходимы нормальные условия для консервативного исповедания. Если в любом проявлении православными принципиальных убеждений, отстаивании своей веры перед миром мы будем видеть «пещеру» и «диомидовщину», нас неизбежно охватит другая, либеральная «опричнина». Будут атакованы иерархичность, дисциплина, преемственность Церкви, которые являются составной частью консервативных ценностей.
«Письмо N-ских священников», которое по сути является попыткой возбудить протест священства, рассечь епархиальное управление от приходской жизни, свидетельствует, на мой взгляд, об этом. Большое спасибо авторам, публикаторам, распространителям и дискуссантам этого «письма», поскольку наконец мы увидели другой полюс и противоположную крайность. Думаю, пришло время обратить внимание на выступления диссидентствующего духовенства в светских либеральных СМИ, на манипуляцию церковным мнением, на раздувание истерии вокруг мнимого маргинализма православных верующих. Восстающей «церковной демократии» нужно сказать такое же «нет», как и ревнительскому расколу.
Страницы: | 1 | 2 | Следующая >> |
