Преподобномученик Анатолий (Смирнов)

Преподобномученики Серафим (Богословский), Феогност (Пивоваров) и Анатолий (Смирнов) — иеромонахи мужского миссионерского Свято-Троицкого Иссык-Кульского монастыря Пржевальского уезда Семиреченской области Туркестанского края. Все трое начинали свой монашеский путь в Рождество-Богородицкой Глинской пустыне Курской губ. (ныне — Сумская обл. Украины), вместе продолжили его в Туркестанской епархии.

На протяжении веков Глинская пустынь являла миру образец истинного монашества: её насельники жили по строгому уставу, поддерживали традицию духовного руководства новоначальных иноков опытными старцами, простирали на внешний мир обильную милостыню, самоотверженную пастырскую опеку, просветительскую деятельность. Глинских иноков называли «украшением монашества». Строгий общежительный устав Глинской пустыни, составленный по чиноположению Афона, полностью или частично заимствовали не менее 14 русских монастырей, в том числе и Иссык-Кульский.

Рождества Пресвятой Богородицы Глинская пустынь. Фото нач. XX в.

Семь насельников Глинской пустыни, которых пригласил на Иссык-Куль архимандрит Порфирий (Муковозов), сам воспитанник этой обители — это великий дар первому русскому среднеазиатскому монастырю. Они показали православным верующим Туркестана образцы чистой подвижнической жизни, перенесли сюда традиции старчества, монашеского братства, установили духовное единение Глинской пустыни, Иссык-Кульского монастыря и многочисленных тайных скитов Киргизии, Казахстана и Кавказа. Во время трагического восстания 1916 года, в годы советских гонений на Церковь они укрепляли туркестанских монахов, монахинь и мирян своим примером, молитвой, делами, дав Среднеазиатскому православию как минимум четырёх преподобномучеников.

Иссыккульские монахи, выходцы из Глинской пустыни, сохраняли духовную связь всю свою жизнь. Серафим, Феогност и Анатолий в один день прибыли на Иссык-Куль, вместе начинали служение в Свято-Троицкой обители. Послушания у них были разные, временами их жизненные пути расходились, но отшельнические подвиги и мученическая кончина вновь их соединили.

Иеромонах Анатолий (Смирнов). Фото нач. XX в.

Иеромонах Анатолий (Смирнов) родился в 1880 году, поступил в Глинскую пустынь, где проходил послушание певчего. Отец Анатолий был образованным иноком, ведшим высокую подвижническую жизнь. Он был замечательным певцом и незаурядным регентом, писал духовную музыку.

Именно об этих двух «певцах» — отце Серафиме и отце Анатолии — перемещенных из Иссык-Кульского монастыря в город Верный, писал в «Туркестанских епархиальных ведомостях» дореволюционный публицист отец Михаил Коблов, оценивая труды архимандрита Порфирия (Муковозова): «Я не узнал Иссык-Кульский монастырь, когда приехал туда при нём: богослужение уставное, чинное, пение стройное, лаврское; сильное и звучное [..]. Он завёл в Иссык-Кульской обители полунощные службы […] А пение? Такое пение, какое было в Иссык-Кульской обители при о. Порфирии, там уже долго, долго не будет [..] Торжественной Божественной службы без звучного уставного лаврского пения о. Порфирий не признавал: ему нравились два вида божественной службы: тихая келейная молитва и молитва в храме, с напевами древлерусскими, православными. Никаких итальянских выкриков за его служение в Иссык-Куле, как это бывало там нередко, я не слыхал. Эта любовь к хорошему уставному пению заставила о. Порфирия, при назначении его на Иссык-Куль, взять с собой из Глинской пустыни и хор певчих, которых он привёз с собой за свой собственный счёт. Певцы эти частию остались на Иссык-Куле и после его ухода на покой, а двое не пожелали там без него оставаться и нашли себе приют у нашего страннолюбивого владыки Димитрия, где они и поселились при крестовой церкви».

Послужные списки иеромонахов Серафима и Анатолия совпадают почти полностью. В 1909 году (некоторые источники указывают 1907 год) они были пострижены в мантию. Отец Анатолий был рукоположен во иеродиакона 20 декабря 1909 года, а 24 декабря того же года — во иеромонаха. Вместе с отцом Серафимом они служили в кафедральном соборе в городе Верном и в церкви при архиерейской даче.

К этому времени относится основание в Верном Иверско-Серафимовской женской общины, обращенной в 1910 году в женский общежительный монастырь. Отец Серафим и отец Анатолий стали служить также во Всехсвятской церкви Верненского монастыря и окормляли его насельниц.

В 1911 году отец Серафим был отпущен епископом Димитрием (Абашидзе) в горы для пустынного жития. Через год к нему в свободное от послушаний время стал приходить отец Анатолий. Отшельники подвизались в Малоалмаатинском ущелье на Мохнатой сопке в 15 верстах от города и в 6 — от архиерейской дачи. На средства полковника Щербакова здесь была устроена подземная церковь в честь преподобного Серафима Саровского. Щербаков, известный в Верном общественно-церковный деятель, покровительствовал отцу Серафиму, и вскоре вместо убогой кельи одинокого отшельника на лесистом склоне Мохнатой горы образовался настоящий скит. Отец Серафим сам сделал церковную утварь, написал все иконы для церкви. В скиту были поставлены деревянные кельи, поклонный крест, вокруг которого был разбит цветник. За усердные труды иеромонахи Серафим и Анатолий в 1912 году были награждены набедренниками.

В 1913 году число пустынников увеличилось. К ним присоединились ещё два иеромонаха: Антоний (Плетнёв), оставшийся здесь после отпуска из Иссык-Кульского монастыря, Иезекииль, прибывший с Афона и, возможно, монах Ириней (Мотях, в схиме Ираклий), а также — несколько богомольцев из мирян, носивших длинные волосы, подрясники и пояса Михаил, Илья, Фирс и другие. Так возникла небольшая община со строгим уставом и регулярными богослужениями.

Отшельники Мохнатой горы жили подаянием. Питались травами, овощами и сухарями, кроме небольших келлий-избушек жили также в полуземлянках и пещерах. После 1918 года эти места стали прибежищем для монахов из закрытого Иссык-Кульского монастыря. А в 1920-х здесь селились многие православные — и монахини, и миряне — пытающиеся спастись от преследований советской власти.

Благодаря подвижничеству отца Серафима, на недолгое время Мохнатая гора стала монашеской «республикой», небольшим подобием Святой Горы Афон, ещё одним, пятым, полуофициальным туркестанским монастырем. (Туркестанские монастыри: Свято-Троицкий Иссык-Кульский мужской миссионерский монастырь, Николаевский женский Ташкентский монастырь, Иверско-Серафимовский Верненский женский монастырь, Казанский Ашхабадский женский монастырь).

В отличие от Афона, доступ женщинам на Медео не был запрещен. Когда в 1913 году внутренний строй женской Иверско-Серафимовской обители серьезно разладился, в ней начались конфликты и неурядицы, отец Серафим, переживая за судьбу своих духовных чад, забрал их в скит на Мохнатую сопку. После 1917 года здесь скрывались и другие насельницы разоренного Верненского монастыря. Отец Серафима из-за этого в советской прессе преследовала клевета, так же, как и Семиреченского епископа Пимена (Белоликова) за то, что он благословил его на пустынножительство.

Отдав свой благоустроенный скит на Мохнатой горе монахиням, отцы Серафим и Анатолий решили найти для своих подвигов более уединённое место. Такое место было указано им Богом: остановившись на ночь в Аксайском ущелье близ пасеки у подножия Кызыл-Жарской горы, они вдруг увидели на горе яркий свет. На этом месте и решено было поставить келлии. Их соорудили на расстоянии приблизительно 100 метров одну от другой, вырыли три пещеры — в одной хранили продукты, в двух других — молились (пещеры эти существуют поныне). Служили в большой деревянной келлии отца Анатолия. В Аксайских горах монахи косили сено, выращивали картофель, у источника рядом со скитом сажали гвоздики.

Каждое воскресенье отец Серафим служил в скиту на Мохнатой сопке, у своих духовных дочерей. Монахиня Магдалина (Халина) рассказывала, что «когда служил о. Серафим Литургию, в алтарь невозможно было смотреть, сияние было какое-то необыкновенное [..] На о. Серафима тоже невозможно было смотреть, он в каком-то сиянии весь стоял, что и объяснить не могу. И трепет такой одолевал, что я от алтаря сразу отходила, как что-то меня отталкивало. Такая, видимо, благодать была [..] О. Серафим был среднего роста, среднего телосложения (не худощав, не полон). Волосы густые, темно-русые, без седины, очень кудрявые, не длинные — не доставали до плеч. Борода густая, небольшая, постриженная, кудрявая, темно-русая. Небольшие подстриженные усы. Лицо красивое, глаза голубые, большие, нос прямой, брови густые, немного не сросшиеся. Выражение лица доброе, кроткое. Лоб закрыт скуфьей. Волосы из-под скуфьи выбивались и завивались вверх». Он имел кроткий нрав, и старался быть незаметным, даже юродствовал иногда: неряшливо ел, был растрепан. Однако, перед службой всегда тщательно приводил себя в порядок.

В конце 1919 года к отшельникам Аксайских гор присоединились монахи из закрытого Иссык-Кульского монастыря: иеромонах Феогност, иеродиакон Пахомий (Русин) и монах Ираклий (Мотях).

Верненские монахини, духовные чада аксайских отшельников, стали посещать и этот скит. Они вспоминали, что службы, которые совершались в одной из келий, были необыкновенные: пели сами монахи, и пение это оставляло в душах молящихся с ними благоговейный трепет и радость, как будто стояли они не на земле, а на небе.

Весной-летом 1916 года весь Туркестанский край был охвачен антиправительственным антирусским восстанием, поводом к которому послужил указ о привлечении коренных народов в армию на тыловые работы. 11 августа (24-го по новому стилю) бунтовщики из киргизских аулов Прииссыккулья напали на Иссык-Кульский монастырь. Монахи преклонного возраста и несколько послушников остались, положившись на волю Божию, семь из них были зверски убиты, пятерым удалось спастись. Иеромонах Феогност с остальной братией во главе с настоятелем игуменом Иринархом (Шемановским) успели укрыться на острове, затем перебрались в близлежащее селение Преображенское (Тюп).

Мужской миссионерский Иссык-Кульский Свято-Троицкий монастырь. Ныне не существует. Фото нач. XX в.

Настоятель вёл дневник, из которого видно, как проявил себя отец Феогност во время этих трагических событий. «12 августа… Наличность киргизского элемента вблизи острова не помешала нашим отважным разведчикам с иером. Феогностом во главе сделать очередную поездку в монастырь для выяснения киргизских там сил, за провизией и другими потребностями. Разведка удалась вполне. Все необходимое было доставлено и кроме того, был вывезен из монастыря оставшийся там с отцом Рафаилом послушник Александр Вавилов, который был послан о. Рафаилом для наблюдения на колокольню и избег избиения потому только, что выбрался с колокольни на церковную крышу, где и остался незамеченным…».

14 августа монахи и миряне с острова эвакуировались в село Преображенское, которое успешно оказывало сопротивление бунтовщикам. Оттуда была организована очередная экспедиция во главе с иеромонахом Феогностом, которая отправилась на лодках в монастырь с целью розыска пострадавших, спасения святынь и продовольствия.

«17 августа… Уехавший 15 августа на разведку отец Феогност до сих пор не возвратился. Между тем, прибывшие пешком из Фольбаумовки беженцы, передали монахам, что в округе монастыря ни о. Феогноста, ни других с ним уехавших, не видели. Удивляться этому не следует. Теперь такое время, когда все бегут от жилых мест, боятся друг друга. И монахи боятся обнаружить место своего пребывания, так как издали различить переодевшихся в русское платье киргиз почти не возможно… тем не менее, что же удерживает наших монахов от возвращения? При занесении сего в дневник я был обрадован прибытием легкой на помине экспедиции отца Феогноста, доставившего в Преображенское крестьянина Вареника из беженцев и чтимую местным православным населением-людом монастырскую икону Тихвинской Божьей Матери. Пропавших без вести схимников Исихия и двух старцев-послушников отыскать не удалось. Если они убиты, то должны быть отысканы их трупы… Зато о. Феогностом была установлена бесперебойная вывозка из монастыря муки…

Поговорив со священником Юзефовичем на счёт разрешения поместить привезенную икону в его храме и получив согласие, мы решили встретить икону без крестного хода и звона, чтобы не привлекать внимания киргиз, а русских не отвлекать от текущих занятий. Несмотря на простоту и скромность переноса иконы с берега в Преображенский храм, церемония движения по улицам села монашествующих с иконой привлекла общее внимание поселян, и перед иконой, по внесении её в церковь, мы отслужили молебен о даровании нам победы над врагами, а затем я обратился к многочисленной толпе богомольцев с соответстующим случаю словом…

18 августа…Чтобы урегулировать выбытие монашествующих на разведки, я организовал сегодня из них особую разведочную флотилию с иеромонахом Феогностом во главе. Отец Феогност выбыл на разведку…

20 августа… Вернулась разведочная экспедиция иер. Феогноста, доставившая старца-послушника Симеона, которого мы уже было начали считать погибшим. Он прибыл совершенно здоровым, но до крайности утомленным. При получении известий об избиении киргизами, старец Симеон решил приготовиться к смерти. Для этого пошёл искупаться в Иссык-Куле и облачился в приготовленную (на случай смерти) Иерусалимскую рубашку, приобретённую им во время паломничества по святым местам. Однако от киргиз он укрылся и незамеченный ими скитался в течение суток по кустарникам, камышам и высокой траве, а иногда в подполье монастырской гостиницы, заведующим которой состоял. Питался яблоками и оставшимися в монастыре остатками черствого хлеба…".

Преподобный Феогност с другими монахами еще несколько раз, пренебрегая опасностью, отправлялся в монастырь и монастырские села для спасения оставшихся монахов и мирян, а потом — для отпевания и похорон умерших. Очевидно, что он пользовался большим авторитетом среди монахов, обладал энергией, мужеством и желанием помочь, чем возможно, ближним, именно его старанием была спасена Афонская чудотворная издавна почитаемая икона Тихвинской Божьей Матери Слезоточивой. За смелость, проявленную во время нападения на монастырь, и за активное участие в его восстановлении и помощь пострадавшим переселенцам в 1917 году иеромонах Феогност среди нескольких прочих монахов был награжден благословением Св. Синода.

Афонская чудотворная Тихвинская икона Божией Матери. XIX в. Ныне в храме Живоначальной Троицы г. Каракол. Иссык-Кульская область, Киргизия

Монастырь восстанавливался, но дни его были уже сочтены. Следующая атака на монастырь была предпринята во второй половине июля 1918 года, когда в Семиреченской области началась национализация советской властью крупных землевладений, промышленности и имущества «классово-чуждых» собственников, к которым отнесена была и Церковь. В августе 1918 года Пржевальским советом депутатов была зарегистрирована монашеская коммуна — Иссык-Кульский монастырь продолжал существовать под видом сельскохозяйственной религиозной общины. После регистрации этой первой, ещё монашеской, коммуны попытки изъятия и использования монастырской собственности не прекращались. В январе 1919 года насельников монастыря наделили «в размерах „трудовой нормы“, по восьми (8) десятин на душу, всего на 32 человека земельным наделом в количестве 256 десятин на монастырском участке». Это означает, что остальные 1844 десятины земельных угодий, принадлежавших до революции монастырю, были экспроприированы. И в таком, сильно урезанном, виде монастырская коммуна ещё продолжала существовать несколько месяцев.

Окончательная ликвидация Свято-Троицкого Иссык-Кульского монастыря произошла в марте 1919 года, когда обозы с вооруженными коммунарами прибыли из Верного в Тюпский район на монастырские земли для того, чтобы организовать коммуну «Новая Эра», в уставе которой было записано среди прочего: «обязательная принадлежность к партии большевиков; с целью борьбы с поповским дурманом для вступающих требовался отказ от религии». Только что восстановленные после событий 1916 года церкви были коммунистами закрыты, монахов выгнали из их келий, отобрали у них кроме всех угодий мельницу, кузницу, сельхозтехнику, скот и всё остальное имущество.

Для насельников Иссыккульского монастыря начался период скитания, унижения, репрессий. Трое из них — иеромонах Феогност, иеродиакон Пахомий и монах Ираклий — оказались на горе Кызыл-Жар, так что число Аксайских отшельников достигло пяти.

Однажды отец Серафим видел в тонком сне следующее: «Идут они втроем — о. Анатолий, о. Феогност и о. Серафим по ущелью и видят — храм стоит, красоты необыкновенной. Зашли в него все втроём, но о. Анатолий вышел из храма и убежал. И висят в этом храме 5 горящих паникадил. Вот одно из них, центральное паникадило, закачалось, закачалось, оборвалось и упало на пол. Второе паникадило закачалось и упало. Третье паникадило закачалось, но не упало, удержалось, а два паникадила висели неподвижно». Этот сон, как оказалось впоследствии, был вещим.

В августе 1921 года все пятеро монахов Аксайского скита пошли в город Верный в Никольскую церковь на праздник целителя Пантелеимона. Двое из них — Пахомий и Ираклий — остались в городе, а трое возвратились в скит.

10 августа 1921 года, вечером, приехали в скит трое красноармейцев на лошадях с ружьями. Отец Серафим принял их в своей келлии, напоил чаем с медом, постелил под елкой сена и уложил спать. Сам пошёл к отцу Анатолию и рассказал ему о приехавших подозрительных вооружённых людях. Потом, взял чётки, встал на колени и стал читать правило. Под утро 11 августа красноармейцы подошли к нему и приставили к спине ружьё. Он закричал: «Анатолий!» — в это время они и выстрелили. Отец Анатолий понял, что отца Серафима убили, и побежал на пасеку за помощью. А бандиты убили спящего отца Феогноста, обыскали келлии, надеясь найти деньги, но не найдя ничего, уехали.

На другой день приехали милиционеры, посмотрели и разрешили хоронить тела убитых. Вырыли могилу, покрыли её досками и без гробов, завернув монахов в мантии, похоронили. Отец Анатолий отпевал их в скиту на Мохнатой сопке. Сорокоуст служили во всех церквах города Верного, потому что их очень чтили в городе. Убийц нашли, но военный трибунал судить их отказался.

Предвидя свою кончину, отец Серафим говорил своим духовным дочерям: «меня не будет, я буду здесь похоронен, а вы каждый год ходите ко мне на могилу». Монахини, инокини и прихожане выполняли это послушание.

Оставшиеся в живых иноки после всего случившегося жить в скиту не остались. Отцы Пахомий и Ираклий перебрались в скиты на Талгар, а отец Анатолий служил в Всехсвятской, бывшей монастырской, церкви города Верного. Там же он регентствовал и писал музыку. Сведения о его дальнейшей жизни очень скудные. Уехав из Алма-Аты, он вёл переписку с некоторыми монахинями Иверско-Серафимовского монастыря. Они рассказывали, что в середине 1920-х годов отец Анатолий ушёл в Сухуми, где жил также в горах. Вскоре ими была получена весть с Кавказа об аресте и расстреле отца Анатолия.

Несмотря на государственный атеизм, в течение 70 лет по всем храмам Алма-Аты и других городов казахской земли на всех литургиях и панихидах поминались их имена, а к могилам преподобномучеников постоянно ходили паломники. Из уст в уста передавались рассказы о случаях благодатной помощи при молитвенном обращении к ним. Была написана молитва преподобномученикам, с которой обращались верующие к убиенным братиям.

Прославление преподобномучеников Серафима и Феогноста стало итогом многолетнего благоговейного почитания их православными жителями Казахстана.

В 1991 году на могиле мучеников был установлен поклонный крест, а затем возведена часовенная сень. Известно немало случаев исцелений и чудес, происходящих на могиле преподобномучеников.

Скит, основанный отцом Серафимом на Мохнатой горе, был разрушен селевым потоком, а на месте Кызыл-Жарского скита уже в наши годы был образован мужской монастырь — Серафимо-Феогностовская пустынь.

11 августа 1993 года иеромонахи Серафим (Богословский), Феогност (Пивоваров), Анатолий (Смирнов) были канонизированы Синодальной комиссией при Московском Патриархате как местночтимые святые Алма-Атинской епархии.

В августе 2000 года на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви они были причислены к лику святых новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания.

Преподобномученики Серафим, Феогност, Анатолий, Пахомий и Ираклий

Екатерина Евгеньевна Озмитель. Киргизстанский мартиролог. Бишкек, 2017. С. 93−105

Источники:

1. Архиепископ Димитрий, в схиме Антоний (Абашидзе): жизнеописание, слова, воззвания и письма. М., 2006. С. 51.

2. Владимир, митрополит Бишкекский и Среднеазиатский. Земля потомков патриарха Тюрка: Духовное наследие Киргизии и христианские аспекты этого наследия. М., 2002.

3. Королева В. Крест на Красном обрыве. М.: Изд-во им. Святителя Игнатия Ставропольского, 2002. С. 7−8, 25−30.

4. Королева В. Святые Алма-Атинские преподобномученики иеромонахи Серафим и Феогност // Свет Православия в Казахстане. 1993. № 5. С. 8−15.

5. Лухтанов А. Г. Монашеские скиты // В его же кн.: Город Верный и Семиреченская область: Энциклопедическое изд-е. Алматы: Глобус, 2009. С. 120−121.

6. Смиренных возвышает Господь. // Православный мир. 2002. № 1.

7. Туркестанские епархиальные ведомости. 1910. № 4. С. 28.

8. Туркестанские епархиальные ведомости. 1909. № 3−4. С. 102−103.

9. Ходаковская О.И. Там где сияют горные вершины. Документальное исследование жизни и трудов преосвященного Пимена епископа Семиреченского и Верненского, священномученика (1879−1918). Алма-Ата, 2012. С. 166, 182.

10. ЦГА КР. Ф. 75. Оп. 1. Д. 45 (Дневник настоятеля монастыря о событиях 1916 года).

11. ЦГА РУз. Ф. И-961. Оп. 1. Д. 873. Л. 495 (Послужной список братии монастыря за 1907 год).

12. ЦГА РУз. Ф. И-961. Оп. 1. Д. 220. Л. 178 (Наградной список турк. духовенства за 1914 год).

Собор Казахстанских новомучеников