Похищение Европы

Эссе

С тех пор, как средства массовой информации заговорили об «общечеловеческих ценностях», призывая Россию вернуться «в лоно мировой цивилизации», автор статьи неоднократно пытался убедить читателей в том, что никакой «единой мировой цивилизации» не существует. И эти призывы являются не более чем демагогическим туманом, цель которого — увести Россию от осознания своего исторического пути, от собственных цивилизационных основ, столь контрастно отличающихся, например, от основ Западной Европы.
Ибо основы эти имеют религиозный характер.

История мира после распятия и Воскресения Господа Иисуса Христа пронизана токами духовной борьбы двух противостоящих друг другу духовных начал и, представляет арену столкновения двух разнородных идеалов, христианского и языческого, сформировавшую современный мир западного человека.

Высочайший христианский идеал, носителем которого стали первохристиане, противоречил духу и идеалам Древнего Рима, имевшего богатую, хотя к тому времени уже заметно потускневшую мистическую традицию. И хотя «старые верования» дохристианского Рима допускали появление новых «культов», которые мирно уживались бы со старыми, но это не распространялось на быстро распространявшееся среди населения Римской империи исповедание единого Бога, почитание которого отрицало весь языческий порядок прошлого.
В то время римская знать склонялась уже к философскому материализму и самообожествлению. И вдруг новое и чрезвычайно сильное религиозное учение потрясло основы римского мира. Эти обстоятельства не могли не вызвать жестокую вражду к христианам и преследования их со стороны сильных мира сего.

Формально христиан преследовали за нежелание поклоняться римским языческим богам, а также по клеветническим доносами и обвинениям в подстрекательстве к неповиновению властям.
Подлинная же причина гонений заключалась, конечно, в самом Духе христианства и его идеале послушания аскетическому Богу смирения, жертвенности и любви, невыносимому для мира сего, где торжествовали идолы материального стяжания, сладострастия, эгоизма и властолюбия.

После трех столетий гонений на христиан, в обстоятельствах военного поражения, языческий Рим всё-таки склонился перед христианской проповедью, вынужденно признав силу недавно гонимых соперников. Однако что этому в большей степени способствовало, успех христианской проповеди, мученическое исповедание веры первохристианами или превосходящая военная сила первой христианской Империи, созданной прямым вмешательством Божьим и трудами святого равноапостольного Императора Константина, сказать трудно. Вероятно, надо учитывать и то, и другое. И об организованной силе государства не забывать.

Под протекторатом Византии христианство в течение нескольких столетий покоряло языческую Европу, преодолевая дикость варварских племен и становясь повсюду государственной религией.

Однако внешняя победа христианства на пространстве Европы еще не означала прекращения борьбы «двух идеалов». Она означала лишь, что связанный с ней духовный конфликт был перенесен внутрь самой христианской ойкумены.

Спустя несколько веков канонического существования, Римская епархия, в ХI веке изменила выработанному Вселенскими Соборами Символу Веры и тем противопоставила себя всему христианскому миру, положив начало отдельному вероисповеданию, именуемому по сей день католичеством.

Как это произошло? Может быть, открылись какие-то новые религиозные факты? Нет, никаких новых обстоятельств или фактов духовного характера открыто не было, да и не могло быть. Прошла тысяча лет существования христианства, после Соборов святых Апостолов и постановлений Семи Вселенских Соборов, в которых участвовали и римские епископы, все существенное в христианстве было исследовано и соборно принято, — все, что к тому времени составляло и составляет поныне каноническое православное Вероучение.
Из каких же духовных источников родилось тогда католичество?

Для ответа на этот вопрос следует вспомнить, во-первых, о политическом усилении в XI веке влияния Рима в Европе, действовавшего на всем пространстве Священной Римской Империи, этого политического наследия Карла Великого. К началу XI века покровительствовавшая Вселенской Церкви Византия как держава заметно ослабла, ей приходилось отражать постоянные набеги соседних арабов-мусульман и других иноверцев. Рим же ничего подобного не испытывал, покровительствуемый императорами Священной Римской Империи (которых он же и короновал, обеспечивая освящение власти императоров), римская кафедра фактически приобрела преимущество над всеми христианскими епархиями, входившими в состав новой империи.

И вот, воспользовавшись новой геополитической ситуацией, Римский папа (епископ римской епархии) решил изменить свой статус, то есть заявить о своем особом праве на истину, а, по существу, на духовную власть над всеми христианами мира.

Выразилось это в том, что в середине XI века собором Римской епархии в Символ веры был произвольно внесен новый член об исхождении Святого Духа «и от Сына» («Филиокве»), а всем остальным епархиям было предложено подчиниться этому решению. Этот антиканонический акт и стал причиной отпадения Рима от Святой Соборной и Апостольской Церкви.

В духовном смысле, католичество не только покусилось на установленный Вселенскими Соборами Символ веры, но и извратило Божественное учение Христа, провозгласив главенство римского епископа и потребовав от Вселенской Церкви подчинения Папе взамен подчинения Духу Православной Соборности, взамен равных и братских отношений между Поместными Церквами, заповеданных апостольскими и вселенскими Соборами. Претензию эту Рим основывал на формальном праве преемственности Римской кафедры от Первоверховного апостола Петра.

При этом отступников не смутил и до сих пор не смущает тот факт, что, обещая Петру основать на нем свою Церковь как на камне, Господь ничего не сказал о том, что наследовать ему будет всякий епископ, занимающий римскую кафедру. Более того, нигде в Евангелиях или посланиях святых Апостолов мы не находим ни одного намека на необходимость подчинения на земле единому пастырю, кроме Пастыря и Учителя, пребывающего на Небесах — нашего Господа и Спасителя Иисуса Христа. Да и сам апостол Петр, обращаясь к другим пастырям, скромно называл себя сопастырем и отнюдь не требовал от других подчинения себе, а призывал оставаться верными Иисусу Христу, а значит быть верными духу братолюбия и соборности: «Пастырей ваших умоляю я, сопастырь и свидетель страданий Христовых и соучастник в славе, которая должна открыться: пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним не принужденно, но охотно и Богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия, и не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду; и когда явится Пастыреначальник, вы получите неувядающий венец славы. Так же и младшие, повинуйтесь пастырям; все же, подчиняясь друг другу, облекитесь смиренномудрием, потому что Бог гордым противится, а смиренным дает благодать.» (2-е Петра 5:1−5)
Как видим, позиция самого Апостола Петра выражена здесь вполне православно, то есть смиренно, достойно и ясно.

Однако, использовав формальный юридизм имперской традиции, Рим принял автономное решение, удалившее его в область духовного заблуждения. С тех пор Римские епископы (папы) стали неутомимо бороться не только с другими Православными Церквами, но и с земными властителями, то есть со светскими государствами, за осуществление своеобразно понятого «теократического идеала», то есть за признание власти Римского папы над всем христианским миром, прилагая усилия к созданию новой всемирной Римской Империи (Папоцезаризм).

И хотя заметных политических успехов Риму достичь не удалось, однако в наследство от этого периода осталось крошечное религиозное государство Ватикан, разветвленная сеть политической агентуры во всем мире, богатая история религиозных войн и опыт политических интриг.

Повлияло ли это на судьбу Европы? — Несомненно, и очень сильно. Вся история Европы Средних веков написана при активном участии Рима как политического центра. Особенно пагубно, что в сознание верующих католическим расколом была внесена ложная идея относительности церковных канонов и произвола в их трактовке, идея права на личную или групповую «модернизацию христианства», его приспособления, в том числе, к меняющимся обстоятельствам политики и жизни. (Что породило затем другие «модернизации»).

За первым отступлением от канонов Православия последовали новые и новые. Как известно, современные католики служат литургию, как иудеи, на опресноках, и ими же причащают свою паству (облатками). Даже символически верующие католики лишены полноценного причастия тела и крови Христовых. Римский папа особой буллой провозглашен «непогрешимым ex cathedra» главой церкви, «наместником Бога на земле», так что даже Господь, по мнению католиков, должен выполнять то, что предписано папой… Таким образом, главой церкви в католичестве фактически является не Христос, а его заместитель — Римский папа, что, в сущности, является антихристианством. (Приставка «анти» переводится с греческого как «вместо»). Всё это, как и сложившиеся внутри католичества политические традиции, придавало папству особые властные черты и силу влияния на средневековый мир, сравнимую с влиянием тоталитарной сверхдержавы.

Такое влияние, хотя и основанное, якобы, на авторитете Господа Иисуса Христа и использовании власти земных правителей, было откровенно безблагодатным. И наилучшим свидетельством этого является история войн с православными христианами Востока. По отношению к нам Рим веками вынашивал и осуществлял идею «окатоличивания» и насильственного «присоединения», для чего в XIII веке снаряжались военные крестовые походы «псов-рыцарей» на Византию и Русь, в которых «христианские рыцари» Рима грабили христианские церкви и убивали мирных жителей, принося им страдания и проливая невинную кровь. Причем аргументы для агрессии Рим черпал из идеи своей религиозной избранности (вполне в духе иудаизма) и идеи всемирной империи (в духе Первого Рима). Ясно, что такое могло происходить только в забвении важнейшей заповеди Христа: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою». (Евангелие от Иоанна, 13: 34−35)

Особенно активны были прозелитические усилия латинян, когда для православных христиан Востока складывалась опасная ситуация, связанная с угрозой внешней агрессии. Чтобы спровоцировать такие обстоятельства, папы или, как уже сказано, сами снаряжали «крестовые походы» или с помощью своих послов, чаще всего из ордена иезуитов, плели интриги при дворах Востока, направляя агрессивные устремления варваров в сторону своих православных христианских оппонентов.

Византия долго сопротивлялась Риму, но, наконец, в крайних обстоятельствах, купившись на обещания помощи, сдалась, подписав с настойчивыми католиками Флорентийскую Унию. Однако Рим обманул Византию и не предпринял ничего, чтобы спасти ее от нашествия янычар, и «Второй Рим» — Константинополь — в XVI веке пал под ударами варваров, а его вселенская миссия опоры Православной Церкви как известно перешла к Третьему Риму — Москве, к которой Рим всегда испытывал смешанное чувство высокомерия и зависти.

Что касается внутренних нестроений, то их в истории папства обнаруживается воистину великое множество. Описание личностей римских пап могло бы составить воистину особую главу в истории человечества, в том числе и перечисление их пороков и преступлений. Несмотря на тщательно отполированную историю «Ватиканского двора» очень многие факты получили огласку и стали притчей во языцех, в том числе и история борьбы партий, двое- и троепапства и многочисленные убийства пап претендентами на трон и другие «особенности», радовавшие врагов христианства и дававшие им повод для хулы на христиан.

По-видимому, в наказание за пренебрежение к Истине, политические интриги и бесчеловечные походы папских легат, несмотря на усилия католиков, вместо роста религиозности в Европе происходило массовое ослабление веры в Бога. Католическая теология вырождалась в схоластику. Клир превращался в замкнутую касту продавцов индульгенций. Западное богослужение — в скучный ритуал, сопровождающий быт европейского человека.

В своем стремлении к господству в Европе католичество столкнулось с конкуренцией иудаизма, распространявшего вокруг себя оккультные знания и общества. Чтобы гарантировать свою победу, Рим выбрал самое радикальное средство — инквизицию, и вскоре по всей Западной Европе запылали костры, в которых горели осужденные ведьмы и еретики.

В недрах же католицизма плодились закрытые монашеские ордена, практиковавшие двойную мораль (тамплиеры, иезуиты и др.) и вызревали будущие тайные общества, явно антихристианские, целью которых стало накопление богатства и установление власти над миром, что, как известно, соответствовало и древним целям иудаизма.

Начиная с XIII века, в самом сердце католицизма, в Италии, после нескольких веков аскетической культуры христианского средневековья обнаружилось явное отступление от католической морали, в виде откровенно языческих тенденций в искусстве. Наступил период, именуемый Ренессансом, то есть Возрождением (античной культуры), когда под прикрытием религиозных сюжетов в искусство возвращались традиции чувственного, страстного, эротического, что свидетельствовало о революции в сознании и нравах европейцев, в сущности, о разочаровании в католическом идеале, отказе аристократии от христианского образа жизни и возвращении её к древнему чувственному языческому идеалу. Одновременно в Европе получали распространение и рациональная критика католической схоластики и литературные произведения, восхвалявшие сугубо плотские «радости жизни», а то и прямой разврат.

Духовно ослабленное, отступившее от Истины католичество породило своего религиозного могильщика не только в лице почитателей возрождающихся языческих культов (Ренессанс), но и в мистически настроенной христианской среде, первых «харизматиков», что получило развитие в Реформации (XVI век), лидеры которой боролись с латинством все за ту же земную власть, используя, в том числе, и недовольство социального и национального протеста (Цезаропапизм).

Можно сказать, что католичество создало протестантизм, выросший из отрицания безблагодатной католической практики. Однако протестантизм не был возвращением к Истине и не принес Европе добрых христианских плодов, а стал лишь очередным звеном цепной реакции отступления от канонов Православной Церкви. И Кальвин, и Лютер, и Мюнцер, и Гус, и другие харизматические лидеры Реформации были ведомы духом бунтарства и разделения, в большинстве отрицали церковную иерархию и таинства и привели Европу к полному расколу, посеяв фанатическую ненависть, взаимные гонения и новые религиозные войны.

В то же время, сегодня широко известно, что протестантизм, во многом воспроизводивший идеи иудаизма (например, оправдания человека исполнением Закона), дал толчок бурному развитию капитализма в Европе и связанному с ним дальнейшему прогрессу секулярной культуры, то есть тенденции к накоплению имуществ. Прельщенные дарами «прогресса», люди Запада все чаще забывали о горнем мире, предпочитая ему многообразные блага мира сего и власть звонкой монеты.

Религия становилась частным делом. Происходило то, что потом назовут «секуляризацией общества и государства», то есть религиозное охлаждение Европы, и окончательное освобождение общества от христианского влияния.

С накоплением материальных усовершенствований на основе развивающейся науки и техники, преподававшейся в европейских университетах, плоды «прогресса» рождали у европейцев гордость и чувство превосходства над остальным человечеством. Возникло и утвердилось в умах представление о степени цивилизованности наций, как о степени близости их к европейскому образцу. Разразился «век Просвещения». Европу буквально захлестнули рационализм и материализм.

Злая масонская критика религии XVIII века и объявление «просветителями» человеческого разума единственным критерием истины стали логическим завершением апостасии, нанеся западному христианству смертельные раны.

В самом деле, «новая вера» во всемогущество человеческого разума делала для «просвещенных» европейцев саму идею Бога-Творца сомнительной и излишней. Мир и человек объявлялись самопроизвольно создавшимися из пустоты. Нравственные ценности становились условными и, потому, относительными. Государство лишилось божественной санкции и становилось следствием общественного договора. Жизнь в сознании «образованного» общества совершенно лишилась духовного стержня.

«Новой верой» центр мироздания перемещался теперь внутрь человека, в его ограниченное властное и «самодостаточное эго» и весьма неполный и ложный круг представлений. В результате в европейском обществе развивалась массовая духовная слепота. Средний европеец стал считать себя центром мироздания, а окружающий мир — созданным для своего личного благополучия.

Развитие этих взглядов подстегнула эпоха географических открытий, время колонизации Индии и Вест-Индии. Мир покорялся цивилизаторам, действовавшим грубой силой, техникой, оружием, обманом, работорговлей, грабежом. Мощь и богатства Европы росли за счет колоний как на дрожжах. Идеал «всемирной римской империи» все отчетливей маячил на горизонте европейских надежд.

Осмеянный в злобных опусах безбожников Страх Божий и мысль о грядущем Страшном Суде выветрились из «просвещенного» европейского слоя. Идея жить по заповедям Божиим сменилась идеей вседозволенности. Вместо нравственных правил самоограничения, свойственных христианству, проповедовалось бесстыдство индивидуализма и свобода в удовлетворение потребностей плоти, страсть к умножению земных благ. Развился цинизм и рационализм, силы личности направлялись не на внутреннее самосовершенствование, а на достижение внешнего успеха. Прогресс в материальном творчестве плодил новые заманчивые технократические идеи и все больше убеждал человека в могуществе его воли и разума, все надежнее приковывал ум и сердце к земле.

В итоге, лежащая в основе христианского мира идея взыскания Небесных благ через добровольное несение Креста вступила в явное противоречие с меркантильной заботой о земных благах, объявленной «естественным законом бытия». Человек, таким образом, уподоблялся не более чем разумному животному, лишенному духовной жизни. В качестве подтверждения такого взгляда в середине XIX века родилась дарвиновская гипотеза «происхождения видов», выданная ее поклонниками за, якобы, неопровержимую научную истину.

Христианство, с его молитвами к Богу и напоминанием о первородном грехе, выглядело в этом «научном» мировоззрении архаическим предрассудком, отвлекая от практического дела жизни, каковым европеец стал почитать личное преуспеяние (то ли по причине абсолютного безбожия, то ли по причине протестантского понимания успеха как своего оправдания перед Богом).

На место Евангелия воплотившегося Богочеловека-Христа, добровольно принявшего крестные муки ради спасения людей от греховной погибели, и призывающего следовать за ним, окончательно утвердился порожденный лукавым умом гуманизм, обожествивший грешного человека со всеми его страстями (т. н. человекобожие). Гуманизм с его требованием свободы от всякого религиозного диктата, стал, в сущности, возвращением в обновленной форме древнего языческого идеала общества и человека, основанного на римском праве, культе «хлеба и зрелищ» и прикровенно сатанинском содержании жизни. Это был конец духовной революции с низвержением основных христианских ценностей.

Истину христианства подменила ложь люциферианского «просвещения», выраженная в масонских лозунгах: «свобода — равенство — братство». Вслед за ней не замедлила и подготовленная масонами социальная революция, объявившая убийство и грабеж вполне приемлемым способом достижения полезных социальных целей: «Мир — хижинам, война дворцам!», пролившая реки крови, низвергавшая одну за другой европейские монархии и устанавливавшая вместо них управляемые тайными антихристианскими обществами республики…

Однако история показала, что и свобода, и равенство, и братство совершенно недостижимы на пути разнуздания революционных страстей. Вместо одной несвободы возникала другая и вместо одного неравенства — другое, не менее вопиющее. С падением монархий зависть к монархам и аристократам сменилась в народных массах завистью к буржуазии. Лозунг «равенства» требовал новых жертв. И в наказание за отречение от нравственного идеала в установившемся «буржуазном болоте» стали размножаться «бациллы» будущих левых и правых тоталитарных режимов.

Что же касается «братства», то на его месте обнажилась мучительная духовно-нравственная пропасть между укоризненно высоким идеалом «братства во Христе» и прагматично-рассудочным похотливым болотом буржуазной цивилизации, в которой «homo homini lupus est» (человек человеку волк) и где удобно лишь «братство в блуде» и «товарищество на крови». Как порождение этой духовной пропасти в ночные кошмары Европы вошли «призрак коммунизма» К. Маркса и «белокурая бестия» Ф. Ницше.

При этом, чтобы избавиться от последних укоров совести, европейцы охотно приняли масонскую идею «свободы совести» и в ХХ веке практически перестали посещать христианские церкви.

Западное христианство окончательно превратилось в подобие пустой и мертвой оболочки-куколки, давно покинутой бабочкой-хозяйкой (то есть Святым Духом)… «Се оставляется дом Ваш пуст». Связь с Богом ушла. (Ф. Ницше: «Бог умер»). Взамен торжествовала привязанность к грубым земным идолам — мамоне, власти, мирской славе и их бесчисленным воплощениям.

В то же время, католичество в ХХ веке стало центром экуменизма, то есть современной ереси религиозного всесмешения. После разрешенных рок-концертов в католических храмах, устраиваемых для привлечения публики, Иоанн Павел II разрешил католическим клирикам вступать в масонство, и сам вступил в одну из влиятельных лож. Затем он от имени христиан «принес извинения» иудеям, за, якобы, неправедные гонения, и совершил ряд других экуменических действий, в том числе, с участием и языческих религиозных объединений. Нынешний глава католиков Бенедикт XVI при вступлении в эту должность обещал приложить все усилия для «объединения конфессий» (с православной точки зрения, для смешения Истины с ложью).

В результате фактической религией в странах Запада (протестантских и католических) стал атеизм или подконтрольное масонам так называемое иудеохристианство, то есть далекий от Православной веры формальный синтез несовместимых начал христианства и иудаизма с неизменным языческим поклонением твари («правам и свободам» человека, «ценностям демократии», прогрессу, «золотому тельцу», новому мировому порядку и пр.) вместо поклонения Богу — Святой Троице.

Грустно и печально взирать на современное европейское и североамериканское общество, в котором заставляют молчать слово Истины ради угождения гомосексуалистам и иноверцам, в котором серьёзно обсуждают проблемы эвтаназии, в котором торжествует феминизм и важнейшим правом женщины считается право убийства ребёнка во чреве, и где из церквей изгоняются те, кто пытается защитить христианские ценности.

Сегодня эта лишь с виду христианская, синкретическая религия Европы со своим идеалом религиозного всесмешения (экуменизма) практически готова для того, чтобы в финале последних времен вместе с «братьями-масонами» и ликующими поклонниками мошиаха, принять в качестве всемирного царя «сына погибели, человека греха — антихриста».

К сожалению, всё сказанное выше имело своё влияние и на российскую историю, о чем читатель, конечно же, хорошо знает. Мы пережили не одно нашествие и не одно искушение с Запада. Однако к счастью для нас, нашим предкам хватило религиозной ответственности, чтобы не сдаться перед любыми происками и защитить Отечество и Православие, отстоять Святую Русь и Россию от порабощения Западной цивилизацией. И в последние восемьдесят лет атеистического пленения, пройдя через мученическое исповедание веры во Христа, Святая Церковь вышла победительницей.

Сегодня, когда над миром нависла угроза порабощения глобальными «цивилизаторами», действующими новыми средствами, мощью финансовой и информационной, развитой технологией лжи, бесстыдным дьявольским развратом, прозелитизмом и оккультизмом, распространяя свое влияние на всё «постсоветское пространство», то есть на всю каноническую территорию Русской Православной Церкви, мы должны помнить, что наше главное оружие против любых «глобализаторов» — наша Православная вера, спасавшая нас во всех исторических испытаниях. И хотя всё происходящее с нами сегодня укладывается в картины апокалипсиса, мы знаем — будем веровать и молиться — и защитит, и спасет нас Господь наш Иисус Христос!

В то же время среди всё ещё существующих христиан Европы, как недавних католиков, так и протестантов, в этих условиях немало верующих инстинктивно обращается к Русской цивилизации и Русскому Православию как к спасительной Святой Апостольской и Соборной Церкви, сохранившей Истину Христа, несмотря на чудовищные гонения, и возродившуюся для всемирной проповеди, и видит в России свою надежду на спасение в очевидно погибающем мире.

Всё это не может не налагать на нас, православных христиан, особую ответственность в эти искусительные последние времена, и требует от нас быть предельно честными в своем исповедании веры, не допуская нарушения православных канонов из ложного стремления к миру с иноверными и инославными, или склоняющими нас к играм и дружбе с миром в ущерб нашей любви к Господу Иисусу Христу.

Только наше стояние в Истине, как об этом писал митрополит Иоанн (Снычев), только открытая и искренняя проповедь Евангелия, только верность освященной Богом православной традиции, завещанной нам святыми отцами Церкви, только правда и сопутствующая ей благодать Божия может спасти души тех, кто с надеждой взирает на нас, находясь в греховном мраке отступления, явившего себя в Риме в XI веке от Рождества Христова.

Об этом особенно важно помнить в канун будущего Поместного Собора, на котором предстоит избрать Патриарха. Мы, не участвующие в голосовании, всё же участвуем в этом выборе и своей молитвой, и разъяснением своих позиций.

Опубликовано в журнале «Православная беседа» № 5, 2008 г. в сокращенном виде под названием «Вера и судьба Европы»