О первом всенародном референдуме на Украине

Сегодня вокруг событий тех лет нагромождены горы самой изощрённой лжи. В сознание рядового украинца настойчиво внедряется мысль, будто в некие прежние времена Украина была самым демократическим государством в Европе, в котором все жители были грамотными, свободными и счастливыми, что воссоединение с Россией было осуществлено, во-первых, вопреки желанию украинского народа, а во-вторых сделало Украину бесправной российской колонией. И вообще, первоначально союз с Москвой рассматривался будто бы лишь как временное военное соглашение для совместной борьбы с Польшей. Московия-де коварно нарушила это соглашение и стала угнетать и русифицировать украинцев, сделала их крепостными и начала «выныщуваты».

Словом, Богдан Хмельницкий допустил роковую ошибку, связавшись с Московией. Потом он, будто бы, опомнился, но было уже поздно: хищная Московия крепко вцепилась в богатую Украину и лишь благодаря этому смогла превратиться из захудалого княжества в могучую империю. Потом политику русификации, угнетения и «выныщування» украинского народа продолжила уже Советская Россия.
Что можно сказать по поводу этих утверждений? Только одно: всё это ложь от начала и до конца.

Чтобы получить верное представление о процессах, происходивших на Украине в XVII столетии, нужно прежде всего решительно отбросить выдуманный ностальгирующими писателями и поэтами романтический ореол вокруг казацкой вольницы. Это уже потом, задним числом была запущена в обиход версия, будто Запорожская Сечь только для того и существовала, чтобы «защищать южные рубежи от кочевников». На самом деле «казацкая республика» изначально представляла собой разбойничье сообщество, хорошо вооружённое и организованное, и оттого ещё более опасное для всех окружавших её соседей. Единственным смыслом существования этого сообщества был грабёж, причём не только турок и татар, но и всех, у кого было что отнять. Если мы будем судить о запорожских казаках не по произведениям писателей-романтиков, а по запискам современников, то картина будет выглядеть далеко не романтической. Вот, например, что писал о запорожцах французский инженер Г. Л.Боплан, знавший их не понаслышке:

«Это были люди, которые часто, почти ежегодно предпринимают набеги на Понт Эвксинский с большим ущербом для турок. Они неоднократно грабили Крым, принадлежащий татарам, разоряли Трапезунд и добирались даже до гирла Чёрного моря за три лье от Константинополя, где истребляли всё огнём и мечом, возвращаясь оттуда с большой добычей и рабами, как правило, маленькими детьми, которых они оставляют у себя в качестве прислуги или дарят вельможам своего края. Взрослых людей они никогда не оставляют, разве что тогда, когда считают их достаточно богатыми, чтобы те заплатили за свой выкуп». [1]

Деликатно сказано: «никогда не оставляют», что надо понимать, как «всегда убивают». Выглядит, согласитесь, далеко не романтично.

А вот как Боплан характеризует нравы запорожцев:
«Они совсем не хотят трудиться, разве что при крайней необходимости, когда не за что купить необходимое. Они предпочитают лучше пойти позаимствовать всё необходимое у турок, своих добрых соседей, нежели потрудиться, чтобы самим добыть того же. Зато, я думаю, вряд ли какой другой народ в мире давал бы себе волю в питье, как они, ибо не успевают протрезвиться, как тотчас же начинают, как говорится, лечиться тем же, отчего пострадали. Кроме всего прочего эти люди вероломны, склонны к предательству и коварны, довериться им можно, лишь хорошенько подумав».[2]

Польские короли не раз пытались укротить эту вольницу силой, — это не удалось. Тогда был придуман очень удачный трюк с включением части казаков в «реестр». Реестровые казаки находились на государственной службе у польского короля, за это они пользовались рядом существенных привилегий, в том числе получали жалованье. Какой-то эффект это, безусловно дало, так как разделило казачество на две группы с разным статусом и разными интересами. Но вся беда заключалась в том, что за годы «вольной» жизни у запорожцев уже успел выработаться весьма своеобразный менталитет, отголоски которого ощущаются на Украине и по сей день, а именно: для достижения сиюминутной цели, для собственной выгоды считаются допустимыми любые, даже самые неблаговидные средства.
С особой выразительностью этот менталитет воплотился в персонажах казацкой военной элиты. Далеко не случайно почти вся история запорожского казачества состоит, по сути дела, из описания непрерывной борьбы различных группировок между собой, грабительских походов на юг, предательств друг друга, измен союзникам и братаний с вчерашними непримиримыми врагами. Попав в затруднительное положение, казаки без колебаний выдавали своих главарей на заведомо жуткую казнь, лишь бы спастись самим. Вот такая романтика.
Положение крестьян во времена польского господства над Южной Русью было ужасающим. Крестьянин был абсолютно беззащитным перед властью польского пана, который обирал его буквально до нитки. Известный украинский историк Иван Крипьякевич писал:

«Селяни платили до двора (помещика. А.Ж.) всякi податки вiд хлiба, худоби, домашньоi птицi, бджiл i iншого. Тяжкi були цi податки. Ледве вигодував господар теля або лоша, як вже мусiв вiдставити до двора; зi збiжжя, з городини, з саду пан брав десятину; за наказом пана треба було давати курчат, качок, яйця, мед. На рiздво, на новий рiк, на великдень селяни йшли до пана з поклоном i несли йому дарунки, так само i тодi, коли мали до нього якесь прохання.
Селяни спершу боронилися вiд панщини i, як пан занадто докучив, кидали своэ село й переселювалися в iншi околицi, де пани не вимагали таких тяжких робiт. Але потiм у Польщi заведено закон, що селяниновi не можна без дозволу пана виходити з села. Селяни стали немов прикрiпленi до землi, тому iх називали крiпаками, а iх неволю крiпацтвом. [3]

Как видим, крепостное право ввела на Украине не Россия, как любят писать некоторые завзятые русофобы, а Польша.

Пробудив у крепостных крестьян надежду на избавление от нечеловеческих условий польской панщины, казацкая верхушка сумела втянуть их в борьбу за свои шкурные интересы, так называемые «привiлеi». Крестьяне отдавали свои жизни за обещанную свободу и не подозревали, что весь сыр-бор заключался в желании казацкой верхушки всего лишь сравняться в правах с польскими дворянами.

В этом свете характерен пример Богдана Хмельницкого. Свою борьбу против Польши он начал из-за личных обид и имущественного ущемления. Уйдя в Запорожье и стремясь отомстить полякам за допущенную против него несправедливость, он стал подбивать казаков на восстание, был избран гетманом, вступил в союз с крымским ханом и в 1648 году в бою под Жёлтыми Водами одержал свою первую внушительную победу над польским войском. Вся его дальнейшая борьба велась под знаком требования у польского короля различных привилегий для казацкой элиты (старшины) и украинской шляхты. Едва ли не главными требованиями Хмельницкого были увеличение численности реестрового казачества и погашение задолженности в выплате жалованья реестровым казакам.

«Бо нi Хмельницький, нi козаччина, пiдiймаючи повстаннэ, ще не думали про якийсь перестрiй украiнського життя. Хотiли добити ся скасовання закону 1638 р., щоб вернено давнi порядки козацькi, як писав Хмельницький до Потоцького, — що найбiльше, аби вiйсько реэстрове помножено до 12 тисяч…По корсунськiй битвi Хмельницький вислав своiх послiв до короля i до рiжних визначних панiв, звиняючи ся за повстаннэ, i щоб не дратувати Польщi поступив тiльки пiд Бiлу Церкву й тут чекав вiдповiди…
Чекав вiдповiди на своi листи — але довiдав ся, що король в домовинi, Польща опинила ся без власти. Се робило обставини ще труднiйшими для скорого поладнання: Хмельницький i козаки вiрили в добру волю короля…». [4]

Успел бы тогда польский король Владислав IV, благосклонно относившийся к своим запорожским вассалам, подтвердить их «давние казацкие порядки», и восстание Хмельницкого на этом, скорее всего, и закончилось бы, и Украина так бы и осталась глухой окраиной Польского королевства. Но король умер, и история пошла совсем другим путём.

Обращает на себя внимание тот факт, что официальная история «национально-освободительной борьбы» Богдана Хмельницкого состоит, по сути дела, из различных описаний его блестящих побед над поляками. Историческая реальность, однако, была совсем иной: ко времени Переяславской Рады территория, контролируемая гетманом, катастрофически, словно шагреневая кожа, сократилась всего до трёх воеводств — Брацлавского, Киевского и Черниговского. Да и сами методы «национально-освободительной борьбы» были довольно странными. Например, после одной из побед, одержанной объединённым войском казаков и крымцев над поляками, татарам было позволено забрать в качестве вознаграждения за помощь 200 тысяч рабов — украинских крестьян! Сейчас в это трудно даже поверить, но эта страшная цифра приведена в книге «Очерки истории Украины», написанной историком украинской эмиграции Дмитрием Ивановичем Дорошенко. [5] И это был далеко не единичный случай.

Несмотря на то, что татары не раз подводили его в самые решающие моменты, Хмельницкий с непонятным упорством вновь и вновь привлекал их для участия в своих мероприятиях. Это упорство объясняется просто: народ всё более и более утрачивал доверие к своему гетману, так как становилось очевидным, что в планы Хмельницкого отнюдь не входило освобождение крестьян от крепостной зависимости.
«Не того сподiвало ся селянство украiнське, пiдiймаючи ся на зазиви висланцiв Хмиельницького. Тепер довiдувало ся воно, що пiдданство й панщина зiстають ся й надалi, й пани хочуть вертати ся назад на Украiну, а Хмельницький видаэ накази, щоб пiдданi слухали ся своiх панiв. Можемо собi представити, як се мусiло знеохотити до нього людей. Та були й iньшi подii, що впливали на те знеохочення — як татарськiй погром по зборiвськiй угодi, коли татари за згодою польського правительства вибрали величезну силу невiльникiв з Украiни, а по Украiнi пiшла чутка, що то Хмельницький позволив Ордi брати людей. Так само i кари смертнi, що почали ся над людьми, замiшаними в попереднiх повстаннях». [6]

В свете этих фактов возникает справедливое сомнение в правильности трактовки событий тех лет как «национально-освободительная борьба украинского народа под предводительством Богдана Хмельницкого». Ни о каком освобождении украинского народа от польского господства он и не помышлял! Он стремился лишь добиться от Польши новых уступок и привилегий для себя и казацкой старшины, а народ использовал лишь как инструмент осуществления своих планов.

В 1653 году, несмотря на тяжёлые поражения под Киевом и Лоевым (о них наши историки-патриоты вспоминать не любят), Хмельницкий вновь сумел собрать довольно внушительное войско и двинулся к границам Молдавии.

«…Многочисленная его армия, славная не искусством, но отвагою, соединясь с крымскими ордами, заперла со всех сторон у Збаража многочисленное королевское ополчение. Казацкий гетман в надежде уже был доставить Малороссии ещё выгоднейшие зборовским договоры, или истреблением того войска открыть путь к дальнейшим предприятиям, как между тем корыстолюбивый хан без ведома Хмельницкого вступил прежде времени с королём в переговоры. Огорчённый таковою союзника своего изменою, гетман отправил депутацию с покорнейшим прошением к великому российскому государю царю Алексею Михайловичу, подвергая себя и возвращая всю обоестороннюю реки Днепра Украину под его сильное покровительство». [7]

Разумеется, неудача под Збаражем, носившая локальный характер, никак не могла быть веской причиной для решения о воссоединения Украины с Россией. Существовала какая-то более весомая причина, заставившая гетмана принять именно такое решение. Ведь не секрет, что воссоединение с Российской державой в планы Хмельницого никогда не входило. Что же это за причина? Вот что об этой причине писала историк А.Я.Ефименко:

«Тепер i Хмельницький остаточно зрозумiв, що Украiна не може складати одного цiлого з Польщею, що iй потрiбно шукати iнших полiтичних зв? язкiв. Двi сусiднi держави могли бути для Украiни досить надiйною полiтичною опорою: Московська держава й Туреччина. Поки вiн схиляэться на бiк Туреччини, бо розраховуэ на молдавську державу, що залежала вiд Туреччини, для свого сина Тимоша». [8].

Интересно, что могут сказать на это зачарованные казацкой романтикой и авторы монографий о национально-освободительной борьбе Хмельницкого: отдать свой народ во власть магометан лишь для того, чтобы посадить своего отпрыска на молдавский престол! Чтобы убедить читателя, что это были не абстрактные, а весьма предметные, конструктивные переговоры с турками, продолжаю цитировать М. Грушевского:

«Не навчений тяжким досвiдом з ханом, Хмельницький знову будував своi пляни на союзах i помочах заграничних, замiсть опирати ся на силi народнiй, на щирим i нелукавим союзi з народом. Намовляв знову хана на Польщу, а ще й через султана, котрому пiддав ся пiд зверхнiсть i опiку, хотiв примусити щоб з наказу султанського йшов воювати на Польщу. Всiми способами силкував ся подвигнути до вiйни з Польщею Москву i теж аби злакомити московських полiтикiв, обiцював пiддати Украiну пiд руку царську…
Взагалi вiн хитрував старим козацьким звичаэм i силкуючи ся залучити як найбiльше сусiдiв до своэi боротьби з Польщею, кождому говорив те, що тому було приэмно почути, аби тiльки затягнути. Так переказував i до московського царя… Але заразом пiддав ся пiд зверхнiсть султана i був ним прийнятий, як його пiдручний (васаль) — маэмо грамоту султанську з 1650 року, котрою султан про се його сповiщав i посилав йому кафтан на знак своэi опiки i зверхностi. Пересилав ся також i з семигородським князем, заохочуючи його, щоб схотiв бути королем Украiни, а пiзнiйше пiддав ся ще пiд опiку шведського короля. I в тих же часах укладав умови з королем польським, признаючи його своiм володарем». [9]

То есть, Хмельницкий вёл переговоры с турецким султаном о присоединении Украины к Турции отнюдь не в гипотетическом плане, а добился таки юридического оформления этого присоединения специальной султанской грамотой 1650 года. Интересно, где сейчас хранится этот документ? Вот бы его опубликовать!

Теперь, зная всю эту предысторию, можно понять ту главную причину, которая заставила , а лучше сказать, вынудила Богдана Хмельницкого отказаться от турецкого, или ещё какого-либо иностранного покровительства и присягнуть русскому царю. Какую-то роль в перемене его планов сыграла, несомненно, неожиданная смерть сына Тымоша, что сделало всю затею с молдавским престолом бессмысленной. Главная, решающая причина была иная.

В своих расчётах и хитроумных (как ему казалось) планах гетман и его окружение совершенно упустили из виду такую малосущественную для их менталитета деталь, как мнение своего народа. А народ, которому, в конце концов, надоела бесконечная борьба казацкой старшины за свои личные привилегии, и которому не было никакого дела до того, удастся ли Хмельницкому пристроить сына молдавским господарём, или нет, отвернулся от своего недавнего кумира. Вновь цитирую М. Грушевского:

«Багато народу, по такiм розчаруванню в великiй вiйнi за визволеннэ кидало Украiну й iшло на слободи за московську границю, оселяючи ся в теперiшнiй губернii Харкiвськiй, Воронiзькiй, Курськiй. А те, що лишало ся на Украiнi, кипiло гнiвом i жалем, i який небудь вiдважний чоловiк мiг пiдняти нове повстаннэ — не тiльки против панського панування, а й против того, хто позволяв вертати ся панському пануванню — против самого Хмельницького» [10]…

В том же ключе пишет и А.Я.Ефименко:
«Почалися масовi переселення на лiвий берег Днiпра, звiдки народ рухався далi, в межi Московськоi держави, в нинiшню Харкiвську та Воронезьку губернii. Стара Украiна безлюднiла, а замiсть неi розширювалась Украiна Слобiдська. Хмельницького перестали шанувати: раз у раз у рiзних мiсцях спалахували бунти, збиралися ради i вибирали власних гетьманiв. Настала господарська дезорганiзацiя та ii неминучi супутники — голод та епiдемii». [11]

В конце концов, Хмельницкий понял, что народ отвернулся от него и что он, гетман, остался, по сути дела, лишь со своей алчной, вечно чего-то требующей казацкой старшиной. А народ, отказав ему в доверии, сам выбрал себе настоящего, надёжного союзника. Этим союзником были не заморские, чуждые православным христианам турки-магометане, а единоплеменный и единоверный русский народ. Этот всенародный выбор и был тем непреоборимым фактором, который буквально вынудил Хмельницкого отказаться от бредовой идеи присоединения Украины к Оттоманской Порте . Стихийный процесс народного волеизъявления и был самым настоящим, полноценным референдумом, так как возник он не в результате массированной, изощрённой и по большей части лживой агитации, а зародился в самой гуще народной массы спонтанно, под влиянием реальных исторических обстоятельств и осознания украинцами своих подлинных интересов. Это было выражение коллективной мудрости нашего народа, его естественное и законное стремление к самосохранению в условиях бесконечных войн, которые вела казацкая шляхта за свои «привiлеi».

Как известно, московский царь долго колебался, принимать ли под свою руку эту буйную, вечно с кем-то воюющую вольницу. Ни с военной, ни с политической, ни с экономической точки зрения это было абсолютно невыгодно для России, ещё не окрепшей после польской интервенции и разрухи «смутного времени». А нетерпеливый гетман, видя крах всех своих замыслов и, стремясь поскорее втянуть Россию в свою войну против Польши, уговоры перемежал с откровенными угрозами «сложась с ордой, воевать на твою государеву укрaину».

Разумеется, не настойчивые просьбы и угрозы Хмельницкого побудили российского государя всё же принять решение, а всенародное и очень ясно выраженное стремление малороссиян вновь воссоединиться со своими кровными русскими братьями в единое православное государство.

«По довгих ваганнях московське правительство рiшило ся прийняти Украiну пiд царську руку й розпочати з Польщею вiйну». [12]

И вот, 18 января 1654 года в Переяславе собрались представители различных слоёв украинского народа и постановили присягнуть на верность московскому государю. В последний момент некоторые персонажи казацкой шляхты, страдающие, очевидно, манией величия, вдруг потребовали, чтобы московский царь тоже присягнул им, но русские послы отклонили эту нелепую идею. Богдан Хмельницкий, вынужденный подчиниться воле своего народа, первый принёс присягу, за ним остальные. Такая же процедура проводилась и во всех населённых пунктах Украины (тогда Малороссии). Так после 333-летнего лихолетья вновь воссоединились обе части единой русской народности.

Как и следовало ожидать, Россия была немедленно втянута в длительную и изнурительную войну с Польшей. Но как бы трудно ни было на первых порах, воссоединённая Русь постепенно крепла и становилась всё более значительным фактором на европейской арене.

Следует отметить, что наиболее полонизированная часть казацкой военной шляхты продолжала тяготеть к своим прежним хозяевам и мечтала вернуть старые польские порядки. Эти люди, вследствие своего глубоко укоренившегося менталитета, не видели ничего противоестественного в измене только что принятой присяге. Поддаваясь их давлению, «гетьман напружено шукав новi полiтичнi комбiнацii, роблячи ставку то на шведiв, то на семиградського (трансильванського) князя Ракочi, то знову на Польщу i Туреччину. У тривогах i хвилюваннях i нових сумнiвних планах гетьман захворiв i помер у липнi 1657 року». [13]

Как бы то ни было, но Богдан Хмельницкий вошёл в историю как политический деятель, сумевший в критический для страны момент понять и возглавить стихийное движение украинского народа к воссоединению с единокровным и единоверным русским народом. Перед этим великим деянием кажутся несущественными его последующие сомнения и колебания между турками, поляками, шведами и прочими чуждыми государствами.

С тех пор прошло уже три с половиной столетия. За эти годы украинцы и русские объединились бесчисленными хозяйственными, культурными, духовными и кровными связями, вместе ликвидировали самодержавие и выстояли в смертельной схватке с германским фашизмом. Русские братья помогли Украине создать свою первую национальную Республику, создать мощную индустрию и современную науку, собрать воедино все свои этнические территории — Западную Украину (1939), Бессарабию и Северную Буковину (1940), Закарпатье (1945), да ещё получить от России поистине бесценный подарок — Крымскую жемчужину (1954).

А теперь представьте себе такую ситуацию, что никакого Переяславского соглашения не было, и что Хмельницкому пришлось вести борьбу с Польшей без поддержки русского народа. Аграрная Украина в те времена не имела ни собственной промышленности, ни нормального государственного устройства. Её полное поражение от Польши было бы лишь вопросом времени. Украина растворилась бы в польском государственном поле, а мощный процесс полонизации жизненного уклада, культуры и языка украинцев стал бы необратимым и украинцы как этнос навсегда канули бы в небытие, как некогда это произошло, например, с антами или прусами.

Я, конечно, далёк от мысли о том, что в составе России украинские крестьяне зажили свободно и счастливо. Человеческое общество в то время находилось ещё на той ступени своего развития, когда эксплуатация и бесправие считалось обычным порядком вещей, и царская Россия не являла собою никакого исключения. И, тем не менее, лишь злонамеренный невежа может отрицать, что украинские крестьяне в составе Российской империи не только были избавлены от непрерывных изнурительных войн, но и жизнь их стала более достойной. В то время, как на Правобережье сторонники польского подданства ожесточённо боролись друг с другом и в результате довели эту часть страны до полной «руiни», на Левобережье, благодаря поддержке и защите России быстро наладилась нормальная жизнь. «Мирний плин життя на Лiвобережжi… тим бiльше вражаэ, що на Правобережжi загальний розпад життя досяг у цей час кульмiнацii».[14]

Таким образом, без всякого преувеличения можно утверждать, что воссоединение с Россией спасло украинцев от полной и окончательной полонизации и исчезновения как этноса. Отсюда и искренний лозунг-клятва «Навiки разом!», ещё совсем недавно бытовавший на Украине.

К сожалению, сегодня в стране верховодят тёмные националистические силы, стремящиеся во что бы то ни стало заставить нас отречься от исторической клятвы и разрушить с таким трудом, с такими жертвами завоёванное нашими героическими предками единство украинского и русского народов. И вновь страну лихорадит, вновь невиданно быстрыми темпами развивается «руiна», вновь, как и прежде, нас тянут под иностранный протекторат. На наших глазах, при нашем пассивном непротивлении совершается историческое преступление, ибо нет бoльшего преступления перед народом Украины, чем разрыв живительных экономических, культурных и духовных связей с братской Россией. У Украины никогда не было, нет и никогда не будет более искреннего, доброжелательного и бескорыстного друга, чем Россия.

Сегодня, как никогда прежде, становится очевидным, что наше будущее — не в подчинении американо-сионистским геополитическим завоевания планам мирового господства, а в союзе с Россией, Белоруссией и другими дружественными странами постсоветского пространства, входящими в Европейско-Азиатский Экономический Союз.
Анатолий Железный , Киев

Примечания:

1 — Г. Л.Боплан «Описание Украины». Киев, 1990, с. 29.
2 — Там же, с. 30, 31.
3 — Iван Крип? якевич «Iсторiя Украiни». Киiв 1992, с. 45
4 — М. Грушевський «Iлюстрована Iсторiя Украiни». Репринтне вiдтворення видання 1913 р. Киiв, 1990. сс. 299, 300. Здесь и далее сохранена украинская орфография М.М.Грушевского.
5 — Д.I.Дорошенко «Нарис Iсторii Украiни». Киiв, 1991, т II. с. 15.
6 — То же сочинение М. Грушевского, сс. 306, 307.
7 — М. Берлинский «История города Киева». Киев, 1991, с. 115.
8 — О.Я.Эфименко «Iсторiя Украiни та ii народу». Киiв, 1992, с. 110.
9 — То же сочинение М. Грушевского, сс. 306−309.
10 — Там же, с. 307
11 — То же сочинение А.Я.Ефименко, сс. 113, 114.
12 — То же сочинение М. Грушевского, с. 312.
13 — То же сочинение А.Я.Ефименко, сс. 115, 116.
14 — То же сочинение А.Я.Ефименко, с. 122.