Таврическая епархия в годы гонений

1921 — 1941 годы

Таврическая епархия в период между двух революций
Таврическая епархия после Октябрьского переворота
Таврическая епархия в годы гражданской войны

В истории Таврической (впоследствии Крымской) епархии 20-е и 30-е годы XX века являются временем беспрецедентных жестоких гонений.

После окончания гражданской войны Россию охватил чудовищный голод. Унесшее миллионы человеческих жизней, страшное бедствие стало для большевиков удобным предлогом для наступления на православную Церковь.

23 февраля 1922 г. советским правительством был принят декрет о принудительном изъятии церковных ценностей. Кроме того, с подачи большевистских руководителей в печати была развернута настоящая травля священников и монахов, которых обвиняли в бездушии, алчности и нежелании помочь голодающим.

И это притом, что церковь одной из первых включилась в борьбу против голода.

Летом 1921 года патриарх Тихон обратился к российской пастве, к народам мира и главам христианских церквей за рубежом с призывом протянуть руку помощи «стране, кормившей многих и ныне умирающей от голода».

Для организации сбора и распределения пожертвований был образован Всероссийский Церковный комитет помощи голодающим. С этой же целью создавались церковные организации на местах.

Но добровольные пожертвования духовенства и верующих никак не устраивали советское руководство, и вскоре по всей стране специально созданные комиссии приступили к изъятию ценностей в храмах, монастырях и церквях.

В Крыму проведение этой кампании осуществлялось следующим образом:
30 марта 1922 г. Крымский центральный исполнительный комитет принял постановление, предписывающее всем православным храмам в течение 36 часов с момента получения циркуляра опечатать все ценности, сдать их в Наркомфин и сообщить об исполнении в 6-часовой срок.

А поскольку за время революции и гражданской войны все храмы епархии были в той или иной степени обворованы, к циркуляру было сделано дополнение, согласно которому лица, являющиеся хранителями церковных ценностей «по своему юридическому или фактическому положению» привлекались к ответственности «наравне с совершителями краж». В случае если хранитель имущества предоставлял доказательства своей непричастности к краже, его все равно привлекали к ответственности «за небрежное хранение ценностей».

С самого начала мероприятия власти встретили глухое сопротивление священников и мирян.

Так, в Симферополе в Александро-Невском кафедральном соборе работа комиссии по изъятию несколько раз прерывалась возмущенными верующими, не желавшими безучастно взирать на происходящее святотатство.
Аналогичными трудностями сопровождалось изъятие в других храмах.

Несмотря на это, безбожники продолжали свое черное дело, и вскоре из храмов Таврической епархии было изъято все, что возможно.
Однако власти сочли это недостаточным.

Стараясь подмять под себя духовную жизнь православного Крыма, большевики взяли курс на поддержку обновленческого движения и так называемой «живой церкви» — группы еретиков и раскольников, стремившихся разрушить каноническое христианство под видом церковных реформ. (Предполагалось упростить структуру церковного управления, разрешить епископам жениться, а священникам вступать в брак более одного раза, изменить язык богослужений со старославянского на русский и сократить время служб).

В Крыму ведущим идеологом обновленчества являлся симферопольский протоиерей Евгений Павлович Эндека, бывший настоятель Свято-Троицкого греческого храма, окончивший Таврическую духовную семинарию в числе последних учеников.

Пользуясь оказываемой властями негласной поддержкой, обновленцы захватывали храмы епархии, различными путями устраняя от кафедр ревнителей церковных канонов.

Так, с подачи живоцерковников в Крыму состоялся ряд показательных судебных процессов над священнослужителями, которых обвиняли в сокрытии церковных ценностей, подделке документов и кражах, а также ведении антисоветской агитации среди «трудящихся масс».

После недолгого судебного разбирательства священников приговаривали к различным срокам тюремного заключения, либо высылали из Крыма.

В частности, подобная участь постигла архиепископа Димитрия (Абашидзе), к этому времени устранившегося от управления делами епархии и принявшего монашеский постриг.

Арестованный в Топлах в апреле 1923 г., владыка был выдворен в Киев. Надо сказать, что к моменту ареста архиепископ был совершенно больным человеком, нуждающимся в постоянном уходе. Поэтому одно лишь пребывание под следствием причиняло архиерею неимоверную муку.
Не менее драматично сложилась судьба других священнослужителей.

1 декабря 1922 г. Верховный Революционный трибунал при КрымЦИК приговорил к 8 годам лишения свободы преемника владыки Димитрия, архиепископа Никодима. Около года отсидев в нижегородской тюрьме, владыка был выпущен по амнистии, после чего в течение 2-х лет пробыл в ссылке. В июне 1926 г. архиепископ приехал в Москву, где вскоре был вновь арестован.

15 января 1923 г. в Феодосии по обвинению в антисоветской агитации был арестован настоятель Александро-Невского собора, протоиерей Владимир Георгиевич Поляков. В течение нескольких священник находился под следствием, затем был выслан из Крыма.

Помимо применения открытых судебных репрессий, для устранения неугодных им пастырей власти также использовали и откровенно преступные методы: распространение порочащих слухов, запугивание, угрозы.

В деле подрыва религиозных устоев особую роль сыграла деятельность общества «Безбожник», созданного на территории полуострова в 1924 г.

Участники этой организации занимались атеистической пропагандой, подстрекавшей к издевательствам над духовенством и верующими, закрытию монастырей и церквей.

Еще в октябре 1924 года в Севастополе были закрыты все церкви Херсонесского монастыря. Начиная с 1924 г. постепенно закрываются монастырские храмы Инкерманского Свято-Климентовского мужского монастыря.

Закрывая церкви и храмы, безбожники не щадили и удаленных обителей. Так, в 1925 году на долгие десятилетия прекратил существование расположенный близ села Терновка (бывшее Шулю) Спасо-Преображенский скит. Насельников святой обители, известных своим благочестием, погромщики выгнали прочь, а саму обитель закрыли.
Лишь летом 1996 года стараниями архимандрита Августина (15.11.1955 — 13.09.1996) Спасо-Преображенский скит был возрожден.

Для усиления антирелигиозной работы властями издавались специальные циркуляры, которые затем направлялись для исполнения в нижестоящие партийные органы.

При этом во избежание стихийных протестов со стороны верующих, рекомендовалось проявлять известную деликатность. Однако данное пожелание никогда не исполнялось на практике.

Как признавали сами организаторы, в процессе осуществления антирелигиозной кампании «некоторые члены партии и значительная часть комсомольцев допускали случаи грубого оскорбления чувств верующих, с шумом врывались в головных уборах в храмы, учиняли в период Вербного Воскресенья в храмах драки, организовывали антирелигиозные спектакли, оскорбляли чувства людей».

Наглядной иллюстрацией этому служит происшествие 11 апреля 1925 г., когда во время торжественного богослужения в Евпаторийском соборе ворвавшаяся внутрь группа комсомольцев и пионеров стала вырывать из рук молящихся принесенные по случаю великого праздника вербы и ими же их избивать.
В этот же день аналогичные инциденты произошли в двух церквях Симферополя.

К весне 1924 г. изъятие ценностей из храмов в Крыму было прекращено. Но это не означало смягчения антицерковной политики государства.

Деятельность религиозных организаций жестко контролировалась. Каждый их шаг четко отслеживался. ОГПУ скрупулезно собирало сведения обо всех священнослужителях и наиболее активных мирянах. Впоследствии многих из них арестуют.

* * *

1929 г. ознаменовался началом новой антирелигиозной кампании. 4 января в Крымском обкоме партии прошло совещание, на котором было принято решение об усилении антицерковной работы, «обратив особое внимание на борьбу с пьянством, пережитками старого семейного уклада и предрассудками».

Организовываются антирелигиозные лекции. В крымских газетах во множестве начинают публиковаться статьи, изображающие Церковь в качестве классового врага, а также материалы, связанные с отречением духовенства от сана. От имени трудящихся подготавливаются ходатайства и письма о снятии церковных колоколов.

В массовом порядке закрываются церкви и храмы — уцелевшие во время предыдущей кампании, не превращенные в хранилища и сельские клубы.

Только за период с 1 января по 25 мая 1930 г. по решению Президиума КрымЦИК были закрыты 11 православных храмов, среди них — такие шедевры архитектуры как Свято-Екатерининская церковь д. Сарыголь в Феодосийском районе, построенная в1871 году.

В 1932 г. прекратились богослужения в Севастопольском Свято-Владимирском адмиралтейском соборе. После закрытия собор был передан Авиационному спортивному обществу под мастерские, затем был отведен под склады.

Могилы захороненных в соборе четырех адмиралов — героев (П.С. Нахимова, В.А. Корнилова, М.П. Лазарева, В.И. Истомина) были осквернены и разграблены.

К июню 1941 г. церковная жизнь Крыма подверглась основательному разгрому. Из множества храмов епархии к началу войны функционировали лишь единицы. Многие святыни были безвозвратно утрачены.
Большинство священнослужителей были репрессированы.

16 февраля 1931 г. в Москве был арестован бывший настоятель Севастопольского Свято-Владимирского адмиралтейского Собора, протоиерей Роман Иванович Медведь. В мае того же года священника приговорили к расстрелу, который потом заменили 10-летним заключением в Соловецком концлагере. Тяжелые условия лагерной жизни, недоедание и тяжелая работа подорвали здоровье о. Романа. В 1936 г. его отпустили домой — больного и совершенно измученного. Незадолго до смерти священника снова хотели арестовать, однако, увидев, в каком он находится состоянии, решили оставить умирающего в покое.
8 сентября 1937 г. о. Романа не стало.

6 декабря 1937 г. в колымском концлагере скончался о. Елеазар Спиридонов, священник Евпаторийского Свято-Ильинского храма, арестованный 27 октября 1936 г. по обвинению в «хранении монархической литературы» и «клевете на местные органы власти».

14 февраля 1938 г. по обвинению в участии в «греческой националистической организации» к расстрелу был приговорен священник Симферопольской Свято-Троицкой церкви, протоиерей Николай Мезенцев.

Длившиеся на протяжении двадцати лет, гонения на религию и Православную Церковь в Крыму прекратились только к началу войны с нацистской Германией.

Жестокие поражения первых месяцев, в результате которых войсками противника были заняты огромные территории, заставили советское руководство пересмотреть свое отношение к духовенству и верующим.
Но это уже совсем другая история…