«Прикрываясь 30 женщинами, сторонники абортов уничтожают в 100 тысяч раз больше детей»

Эта статья родилась из ответов на одном из форумов, где пришлось отвечать защитникам «права на аборт». Поэтому я привожу факты, заимствованные из разных открытых источников в интернете, без ссылок, привожу и некоторые аргументы без указания их автора. Тем не менее я не обнаружил ни одного исследования, где бы рассматривался основной аргумент защитников абортов — что делать, если девочка 12−15 лет забеременела от сумасшедшего маньяка, изнасиловавшего её поздно ночью в подъезде.

Разговоры об этой самой забеременевшей от сумасшедшего насильника девочке — это обычный приём всё той же Российской ассоциации планирования семьи (РАПС). Это они на всех конференциях в июне с.г. проливают крокодиловы слёзы с кафедр об этой самой гипотетической изнасилованной девушке и требуют разрешить аборты без ограничений и всем.

Когда этим псевдо-врачам задаётся конкретный вопрос, а сколько же случаев в России именно таких беременностей, ответ сводится к тому, что «судьба даже единиц для нас дорога» и т. д. Между тем речь идёт о крайне редких исключениях, потому что по свидетельству гинекологов (и по этому поводу высказывались учёные из МГУ), именно при изнасиловании риск беременности весьма мал. Не говоря уже о том, что, несмотря на всю криминальную ситуацию в нашей стране, всё-таки изнасилования сумасшедшими маньяками происходят не каждый день и не всюду.

Попробуем разобраться с этим «убийственным» аргументом сторонников убийства. Исследования РАМН показывают, что способных к деторождению женщин в нашей стране не так уж и много — не более 39 миллионов человек. Процент изнасилований в общей картине преступлений — около 1−1,3%. В нашей стране ежегодно совершается от 14 до 15 тысяч изнасилований. Состав изнасилованных следующий: 0−12 лет — 16%, 13−18 лет — 32%, 19−25 лет — 26%, 26−30 лет — 7%, старше 40 — 4%.

К сожалению, у нас невозможно выделить из этих цифр пострадавших от изнасилований лиц мужского пола, но можно предполагать, что их количество всё-таки меньше, чем женщин.
Подсчитаем изнасилованных женщин (исходя из максимальной цифры, 15 000 изнасилований):
0−12 лет — 16% - 2400,
13−18 лет — 32% - 4800,
19−25 лет — 26% - 3900,
26−30 лет — 7% - 1050

Опять же мы допускаем, что категория 0−12 лет является детородной (хотя, конечно, это далеко не так, т.к. изнасилования бывают и в отношении 6−7 летних детей). Итак, количество жертв изнасилования в интересующем нас возрасте составляет 7200 человек.

Теперь, извините, перейдём к физиологии. Как известно, не в любой период месяца женщина детородного возраста может забеременеть. Она не может забеременеть, если она уже беременна и некоторое время после родов, не может забеременеть во время менструаций и некоторый период до и после них. Но и это ещё не всё. Вероятность беременности от изнасилования в период между менструациями, а именно в период наибольшей вероятности беременности, составляет, по одним данным — до 20, по другим — до 30%. В целом в результате контакта беременеют не более 2−4% женщин.

Умножаем 7200 на 2−4% и получаем цифру в 144−288 девушек в год, которые теоретически забеременеют в результате насилия.

Именно ради этих 300 девушек и ведутся громогласные диалоги о необходимости легальных абортов.

Теперь обратимся к статистике самих абортов. Ежегодно, по разным подсчётам в России делается от 2,5 до 3 миллионов абортов. При этом не учитываются т.н. «медикаментозные» аборты, вызванные приёмом специальных абортивных средств, а также аборты, выполняемые в частных клиниках и «мимо кассы» в государственных. Возьмём соотношение этих 300 и 3 000 000 — разница в 10 тысяч раз. Ради гипотетического спасения 300 детей уничтожается в 10 000 раз больше. Гипотетического, потому что никто до конца всё-таки не знает статистики, сколько же из этих детей по-настоящему настолько опасны для матерей, что их нужно срочно вычищать из матки.

Как раз точных данных о наличии опасности для матери никаких на самом деле нет. Анализ статистики осложнённых беременностей по Воронежской области, представленный в диссертации Т.Б.Ковалёвой не выявил какого-либо значимого процента заболеваний именно самого плода, которые бы осложняли беременность. Опасность для матери может возникнуть, если ребёнок умрёт в утробе, это случай не такой уж редкий, и решается он способом, известным уже минимум 2000 лет — кесаревым сечением. Конечно, это требует постоянного наблюдения за женщиной, но это, скажем так, технический вопрос. Поэтому аргумент относительно гибели девушки не имеет никакого отношения к рассматриваемому вопросу. Даже из этих 300 изнасилованных девушек никто не должен погибнуть, если они обратятся к врачам. Если же имеет место врачебная халатность, то она относится не именно к этой группе несчастных женщин, а ко всем беременным в целом.

Теперь что касается заболеваний самого ребёнка. Будем для начала исходить из наихудшего варианта — смерти новорождённого. Статистика смертности по России достаточно расплывчата, но в целом не превышает 15−20 смертей на 1000 рождений. Правда, есть некоторое лукавство в этих статистических подсчётах, но мы можем увеличить это число вдвое, будем считать, что 40 детей гибнут в первый-пятый дни после рождения из 1000, то есть 4%. Есть ли какие-нибудь разумные основания предполагать, что у девушек, подвергшихся изнасилованию, эти шансы больше, чем у остальных беременных? Такой статистики не найти, это обусловлено в первую очередь малым количеством таких изнасилованных. Но предположим, что их шансы на 100% выше средних. Тогда у нас получится 8% смертности, то есть из этих 300 беременных женщин 24 рискуют потерять ребёнка.

Именно этими 24-мя женщинами манипулируют сторонники абортов, уничтожая ради них в 100 тысяч раз больше детей ежегодно.

Возвращаясь к этим самым несчастным, пусть не 24, пусть всем 300 женщинам, отмечу, что никто из противников абортов и не говорит о полной недопустимости уничтожения плода при выборе между жизнью и смертью матери. Конечно, требовать от каждого человека героизма нельзя. Если на войне человек погибает за других, это герой. Если мать погибает ради жизни своего ребёнка, она — тоже герой. Но, пусть, и солдат может убежать с поля боя (правда, его за это вполне вероятно расстреляют), и мать может решить, что лучше ей выжить ради, может быть, других детей. Может также сложиться ситуация, когда заведомо и точно известно, что эмбрион умрёт по каким-то причинам.

Но эти причины — это крайне редкое, исключительнейшее исключение. Но никак не 3 миллиона исключений ежегодно. В нашей стране аборт — это не исключение, это общее правило.

Достаточно посетить любую женскую консультацию, ради эксперимента, выяснить, какой первый вопрос задают беременным? «Будем сохранять или прерываться»? И хорошо ещё, если ограничатся только этим да страшилками про даунов, а то ведь есть принципиальные «врачи», которые настаивают, объясняют беременной, что ей не нужен ребёнок, что она ещё слишком молода, что надо сперва построить свою жизнь и т. д. И кто лезет с этими убийственными «нравоучениями»?! Какая-то, простите, дурочка в белом халате, закончившая ординатуру. Можно подумать, что разглядывая во время своей практики определёнными инструментами соответствующие органы, она открыла в себе дар прозорливости и предсказания будущего всем приходящим к ней беременным.

Я свидетельствую, что всем, без исключения, известным лично мне женщинам, рожавшим в Санкт-Петербурге, так или иначе в женских консультациях предлагали сделать аборт, а в отношении нескольких из них не только предлагали, но и настаивали, ссылаясь при этом не на медицинские показатели, а какие-то измышления о том, когда и с каким уровнем жизни надо заводить ребёнка. В настоящее время женская консультация (во всяком случае, та её часть, которая отвечает за ведение беременных) не выполняет своих функций. Туда можно ходить только за направлениями на анализы, в роддом и справками на пособие. Уверен, что от ликвидации этих рекламных бюро абортивных услуг общество ничего не потеряет.