От Солженицына к Тихомирову

О причинах признания Временного Правительства Львом Тихомировым

Данной статьей нам бы хотелось прореагировать на две недавние публикации Русской линии, с одной стороны, Дмитрия Стогова «Февральский переворот 1917 года глазами консерваторов», а во-вторых, републикации мнения известного литературоведа Михаила Лобанова об Александре Солженицыне, высказанного им в интервью Русскому общенациональному журналу.

Причем прореагировать, обратившись к поступку известного теоретика монархии Льва Тихомирова, 90 лет назад 21(8) марта 1917 г. признавшего Временно Правительство.

И вот почему.

Во-первых, потому что обе эти публикации посвящены одной теме — 90-летию Февральской революции. Первая, как-то и следует из названия, вторая же потому, что по сути она заострена не просто против Солженицына, но против последнего его наиболее яркого выступления, когда накануне 90-летия Февраля в правительственной «Российской газете» сначала 500 тысячным тиражом, а затем 4,5 миллионной допечаткой в виде отдельной брошюры был опубликован солженицынский очерк «Размышления над Февральской революцией» (наши возражения на этот очерк опубликованы 21.03 на сайте Правая Ру). Причем, как сообщил редактор «Российской газеты», экземпляры брошюры были направлены губернаторам и депутатам ввиду приближающихся выборов 2008 г.

Тема статьи, которая была написана более четверти века назад (в 1983 г.) осталась актуальной. До сих пор Солженицын упрекает власть в недостаточно активной борьбе с оппозицией, говорит о неприемлемости для России парламентаризма, срывает маски с либералов и говорит о необходимости твердой власти. Причиной революции Солженицын определяет отступление народ от Бога.

И вроде бы все в этой схеме верно, да только основная вина за случившееся, привычке, — на последнего Императора. Таким образом, Солженицын с завидной «последовательностью» оказывается единомышленником тех самых дореволюционных монархистов, которых он здесь же со всей силой праведного гнева обличает и обвиняет в предательстве самодержца.

Во-вторых, судьба Тихомирова очень напоминает судьбу тех русских диссидентов, которых упоминает в своем интервью М. Лобанов: Назарова, Зиновьева, Солженицына.

В-третьих, Существует точка зрения, что монархизм дореволюционных монархистов имел чисто «механический» характер и уж во всяком случае не мог сравниться по своей аргументации с убежденностью революционеров и, не мог противостоять натиску либеральной идеологии.

Ведь в чем, собственно, Солженицын обвиняет правительство Николая II? В том, что «…оно крайне вяло поддерживало и правые организации, и правые газеты, — и такие рыцари монархии как Лев Тихомиров, захиревали в безвестности и бессилии. И не вырастали другие».

Итак, посмотрим, какие причины подобного же предательства имели место у действительно сознательного монархиста, «рыцаря монархии» Льва Тихомирова. Почему же и он оказался в числе принявших Февраль? Почему вдруг 8 (21) марта 1917 г. Лев Александрович сходил в Милицию и подписал отпечатанный на ремингтоне текст: «Я… такой-то… заявляю, что признаю Временное Правительство и обязуюсь повиноваться его распоряжениям«?

Общие мотивы

Но прежде чем говорить о самом Льве Тихомирове, скажем все-таки несколько слов и о тех, причинах, а, точнее, тех мотивах, которыми руководствовались в своей массе тогдашние монархисты.

Их анализу была посвящена работа сотрудника Российского государственного архива Чхартишвили. Итак, к какому же классу мотивов принадлежал поступок автора «Монархической государственности"… согласно классификации П.Ш.Чхартшвили? «Многие перестроились в марте 1917 г., — пишет этот автор. — У одних черносотенцев происходила переоценка ценностей, не обязательно конъюнктурная. Других вынужденное отречение Николая II освободило от присяги на верность ему. У третьих исчезла материальная заинтересованность в исповедании правого монархизма. Четвертыми руководил страх перед возможными репрессиями. А репрессии последовали. многие оказались больными или старыми, находиться в сырых и холодных камерах и казематах им было вредно (к тому же, как они считали и не за что)…» (1).

Чхартшвили не назван один из главных мотивов. А именно тот, что идеалом правителя для многих тогдашних монархистов был сильный монарх в духе Государя Александра III.

Конечно, любой предательский поступок с определенностью заставляет подозревать совершившего его человека во всех мотивах одновременно.

Только вот имеем ли мы право отдавать наших монархистов нашим врагам? Не знаю, как насчет всех остальных (я не специалист), но на мнение Тихомирова эти враги уже начинают ссылаться. (2)

Но ведь и апостолы в Гефсиманскую ночь заснули, а после взятия Христа под стражу вообще почти все разбежались… И тем не менее потом именно они явились орудиями вселенской проповеди Евангелия! Ведь не за слабости же человеческие мы их почитаем, а за их покаяние, за их решимость начать все с начала (апостол Петр).

Так стоит ли и нам отрекаться огульно ото всех наших предшественников, ведь многие из них кончили свою жизнь мученически, а как доведется окончить жизненный путь нам самим, еще не очень известно.

Что же касается Тихомирова, то, объявив его предателем, как это, по сути, делает С.В.Фомин в книге «…и даны буду Жене два крыла» (Москва, 2002), мы отказываемся от, пожалуй, единственного публично и деятельно покаявшегося цареубийцы, чье добровольное покаянье осенью 1888 г. стало венцом национального возрождения в короткое, но по-видимому, прообразовательное царствование Александра III. Более того, покаянию Тихомирова сопутствовало чудо. Пока письмо с просьбой о помиловании, отправленное в сентябре было отправлено на Высочайшее Имя, 17 октября 1888 г. произошло чудесное спасение Семьи Императора Александра III во время крушения Царского Поезда на Курско-Харьковском направлении железной дороги.

Можем ли мы после всего этого попрекать Тихомирова за то, что идеалом Государя для него был именно император Александр III? Можем ли называть предателем только за то, что он по человечески не разглядел в Николае II Мученика?

Наконец, можем ли мы отдавать тихомировский монархизм, если известно, что под крылом Л.А.Тихомирова воспитались такие известные своими монархическими взглядами церковные деятели как Святейшей Патриарх Алексий I (Симанский), не боявшийся в советское время открыто поминать о. Иоанна Кронштадтского, о. Павел Флоренский, чьи монархические работы еще не оценены по своему истинному достоинству. Они были друзьями старшего сына Тихомирова Александра. Наконец, сам Александр Львович (в постриге Тихон), исповедник Русской Православной Церкви, скончался в 1955 г. епископом-старцем в затворе в г. Ярославле, в котором в годы войны принимался приходящих к нему за молитвой…

И об отце этого подвижника С.В.Фомин пишет «бывший революционер» и «бывший монархист"… Не слишком ли суров его приговор?

Приговор этот следует воспринимать, учитывая не менее резкую оценку со стороны Государя-Мученика Николая II.

Следует сказать, что Фоминым приведены далеко не все факты, а они таковы, что дают благодатный материал для того, чтобы в общественном сознании утвердилось еще более худшее представление о том, что Тихомиров монархист в духе Владимира Пуришкевича.

Дело в том, что именно Тихомировым, в его бытность редактором крупнейшей монархической газеты «Московские ведомости» (орган Московского императорского университета) была развязана кампания травли Распутина и дискредитации Царской Семьи.

Дело в том, что в 1910 г. газета Тихомирова опубликовала статью М.А.Новоселова, его давнего друга, направленную против Григория Распутина. Когда статья была подвергнута критике, Тихомиров предложил Новоселову опубликовать опровержение в газете, а сам высказал критику в своей редакторской колонке, тем самым, по сути спровоцировав антираспутинскую кампанию. Царь, как говорят, был разгневан поведением Тихомирова: «Я ошибся в своих ожиданиях от Тихомирова«.(3)

Итак, речь может идти лишь об установлении диагноза болезни. Только в этом случае судьба Тихомирова, как и судьбы других монархистов, вновь смогут приобрести положительное значение — стать предостережением для нас, ныне живущих.

Леонтьевский диагноз

Сказанное вполне применимо и ко всей проблеме (отношение монархистов к Февралю) в целом. Более правильным нам представляется не отрекаться огульно ото всех соблазнившихся монархистов начала ХХ века, но попробовать вникнуть в мотивы их поступков. Разобраться, а что же привело их к предательству? Соответственно мы бы поступили и с наследием упомянутых диссидентов. Ведь, наверное, и в их поступках имелась какая-то правда?

Что же касается, конкретно Тихомиров, то направление поисков еще в 1998 г. было дано современным леонтьеведом Г. Б.Кремневым. Во втором томе книги «Неизвестный Нилус» (М., 1995. С. 433−436) им были опубликованы тихомировские дневники 8.1−18.2.1903, из которых ярко видно понятное безо всяких комментариев «несостоявшееся» для Л.А.Тихомирова чудо прославления преп. Серафима Саровского. Смутили, как и в романе «Братья Карамазовы» — косточки. (4) Действительно, в изданной в 1905 г. «Монархической государственности» мы не найдем ни одного упоминания, ни одной ссылки на преподобного. Ни на его пророчества, ни на его поучения почитании Самодержца.

Как свидетельствуют воспоминания самого Тихомирова, диагноз его болезни еще в 1891 г. поставил ему находящийся уже на пороге смерти К.Н.Леонтьев: «В Вас, — писал он [Тихомирову], — я вижу нечто такое, что меня за Вас тревожит. Боюсь быть откровенным, боюсь оскорбить как-нибудь, боюсь лишиться Вашего доброго расположения. Но в надежде на то, что Господь расположит сердце Ваше принять слова мои также искренно и просто, как я их говорю, — буду откровенен. Вы на прекрасном пути, Вы ищете именно того, что нужно искать, но я замечаю в Вас какую-то нерешительность и вредную медленность. В чем же? Да хоть бы и в том, например, что Вы, вероятно, и могли бы побывать в Оптиной и видеть от. Амвросия [Плеханкова]… но откладываете и теперь жалеете. И еще, Вы чувствуете потребность найти духовника и говорите, что „страшно“. Почему же страшно? Во 1-х, наши русские духовники и даже знаменитые старцы скорее слишком снисходительны, чем черезчур строги в своих требованиях. Или потому страшно, что вдруг он, духовник, не понравится, а менять нехорошо? Так ли? Или еще что-нибудь, чего я не придумаю? <…> Хотя, по правде сказать, я думаю, что Вам пока нужнее катехизатор (учитель теории), чем старец (руководитель жизни самой в ее частностях). В старцы я, разумеется, не гожусь, и смешно даже мне и думать об этом! Но катехизатором, не лишенным пригодности, сам от. Амвросий удостоивал меня признавать. Для старчества нужна особая благодатная сила. Для проповеди и обучения теории достаточно искренней собственной веры и некоторых умственных способностей».

«С сердечной благодарностью вспоминаю я и теперь об этой доброй заботливости Константина Николаевича, — подытоживал тему Лев Александрович. — Но не воспользовался я ею, не умел отказаться от своей воли. Да и его жизнь была уже на исходе, и не имел бы он времени „приучить“ меня к от. Варнаве, у которого я не раз бывал, подобно сотням прочих богомольцев, но к руководству которого ни разу не обращался».(5)

Этот прискорбный факт духовной жизни Л.А.Тихомирова можно неоднократно констатировать на материале его дневников:

«…не идут мне впрок советы старцев. Не могу себе вполне уяснить причины этого. М.б. мне бы следовало иметь старца очень близко от себя, чтобы видеть его очень часто, чтобы он меня хорошо узнал. А то они судят понаслышке, по предвзятому мнению обо мне, и не могут, м.б., войти в мою действительную душу. Рассчитывать на одну прозорливость старца — тоже невозможно. М.б. ее способна сбивать с правильного пути именно предвзятость мнения. С другой стороны у меня слаба способность веры — чтобы принять слова старца за Божию Волю. Вот так у меня и не выходит ничего…».(6)

Именно это, на наш взгляд, и явилось причиной как непонимания значения Саровских торжеств 1903 г., на которых был вымолен Наследник, так и нечувствия того, кем был для Царской Семьи Г. Е.Распутин-Новый.

Не случайно, что позорный для монархиста и христианина поступок признания Временного правительства Тихомиров совершил в тот самый день, когда безбожниками была вскрыта могила и осквернены мощи Великомученика Григория — 8 (21) марта 1917 г., память иконы Божией Матери Курской-Коренной «Знамение». Это уже к вопросу о Божием наказании за развязанную Тихомировым в 1910 г. антираспутинскую кампанию…

Сам же факт того, что начата эта кампания была именно в университетской газете, вселяет уверенность, что университетской же наукой (как мы это и видим сегодня) на основании скрупулезных исторических исследований и будет восстановлена истина святости Григория Распутина.

Опять марксизм?

Сказанное никоим образом не отменяет значения научного подвига редактора «Московских ведомостей», в свое время высоко оцененного Великомучеником Николаем Александровичем. Скорее наоборот.

Но здесь важны детали. Вот как об этом писал в дневнике от 11 Марта 1906 г. сам Тихомиров: «Получил от Канцелярии Императорского Двора уведомление (от 8 Марта — sic!), что Государь Император жалует мне за поднесение «Монархической государственности» серебряную чернильницу«.(7)

Передавая на словах свое доброжелательное мнение о книге, и как бы уточняя, что это все-таки не золото, Государь добавил: «только не надо политических программ». (8)

Видимо, для того, чтобы «застраховать» этот труд от подобного еще более опасного соблазна, и попустил Господь позорный поступок 8 марта 1917 г.

Какой же это соблазн? Конечно, соблазн абсолютизации той или иной политической, философской доктрины. Соблазн «марксизма» в самом широком смысле этого слова.

Как об этом прекрасно написал московский историк Сергей Сергеев: «Мы покамест, к сожалению, вместо творческого развития достижений наших любомудров занимаемся катехизацией их наследия (забывая, что нам вполне достаточно одного катехизиса — православного). Кто-то создает «единственно верное учение» — «леонтьевизм»; кто-то делает из Ильина нового Маркса, а из Солоневича нового Энгельса; для кого-то нет истины кроме евразийства, и Гумилев пророк ее… Это печально, ибо затрудняет работу национального самосознания. Никто из мыслителей прошлого (и Тихомиров в том числе) не сможет нам дать точных ответов на все современные вопросы. На них должны ответить мы сами. При помощи тех, на чьих плечах мы стоим, отбирая все нам необходимое и отбрасывая безвозвратно устаревшее» (из предисловия к пятому изданию «Монархической государственности» Льва Тихомирова).

* * *

Таким образом, мнение о недостаточности сознательности монархизма дореволюционных монархистов, как мы это видим на примере Тихомирова, можно считать несколько преувеличенным. Налицо холодность религиозного чувства. Причем, как видим, даже у новообращенного.

Многие ли из монархистов были на Саровских торжествах 1903 г. Многие ли одухотворились священной связью Царя и Его народа, которая открылась верным на этих поистине пасхальных торжествах.

Сказанное выше ни в коем образе не есть отрицание необходимости выработки целостного монархического мировоззрения.

Но как показывает судьба Тихомирова, целостность мировоззрения достигается лишь, если человек следует ему в жизни. Это вопрос о «монархизме теории» и «монархизме жизни», если перефразировать название известной статьи К.Н.Леонтьева.

Без сознательного монархизма в современном обществе никуда. Монархизм механический, бездушный — бесперспективен.

Но и одного теоретического монархизма, даже сознательно выстраданного — недостаточно.

Живую веру никто не отменял…

Как говаривал один мой знакомый — в жизни всегда есть место подвигу.
Сергей Чесноков, кандидат исторических наук

ПРИМЕЧАНИЯ

1.Чхартшвили П.Ш. Черносотенцы в 1917 г. // Вопросы истории. — 1997. N 8. — Сс. 133−135.
2.См. наприм.: Смыслов И.В. Г. Е.Распутин: Знамение погибшего царства. — М. 2002. — Сс. 12, 35.
3.Из дневника Л. Тихомирова // Красный архив. — 1936. Кн. 1(74). — C. 172.
4.Характерно, что сегодня на эту цитату уже ссылается автор такой хамской статьи как: Басин И. Миф мощей преподобного Серафима Саровского. // Страницы: Богословие. Культура. Образование. Ежеквартальный журнал Библейско-Богословского института св. апостола Андрея. — М., 1997. Т. 2. N 3. С. 385−387; Вып. 4. — С. 538−549.
5.Тихомиров Л.А. Тени прошлого: К.Н.Леонтьев // К.Н.Леонтьев: Pro et contra. Книга 2 / Сост., послесловие А.А.Королькова, сост., примеч., прил. А.П.Козырева. — Спб.: РХГИ, 1995. — С. 25−27.
6.ГАРФ, ф. 634, оп. 1, д. 22. — Лл. 211−212.
7.25 лет назад (из дневников Л. Тихомирова) // Красный архив. — 1930. 4−5. — С. 134.
8.В 1913 г. к 300-летию династии Романовых в противовес нечаевскому «Катехизису революционера» Лев Александрович издал «Опыт монархического катехизиса». Ср. также характерное название рецензии на 5-е изд-е «Монархической государственности»: Смолин М.Б. Библия русского монархизма (О кн.: Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. — М.: ТОО «Алир», 1998. — 672 с.) // Смолин М.Б. Очерки Имперского Пути. Неизвестные русские консерваторы II пол. XIX — I пол. ХХ века. — М.: Журнал «Москва», «Роман-газета XXI век», Форум, 2000.