Восставший на средостение

К наступлению 90-й годовщины мученической кончины Г. Е.Распутина-Нового

Укус змеи
Часть третья (окончание)

Часть первая
Часть вторая
Часть третья (начало)

АХИЛЛЕСОВА ПЯТА

Одно вроде бы непонятно. Почему прошло столько времени от публикации — материал В. Белова вышел в Октябре 2004-го, а реплика «Александра из Тобольска» на форуме появилась почти через год — в Сентябре 2005-го? Почему на почти уже не посещаемый форум заглянул наш «мемуарист»? Но это мнимая проблема.

Во-первых, из большой серии материалов, опубликованных на «Правой.ру» по Распутинской тематике (http://www.pravaya.ru/side/9/88), материал В. Белова наиболее наглядный, наиболее боевой в качестве грамотной акции в информационно-психологической войне, хотя там же был опубликован очень интересный Круглый стол, посвященный итогам Архиерейского Собора 2004 года с многочисленными не менее интересными комментариями читателей «Правой.ру».

Посмотрим на другие наиболее значительные публикации той подборки.

С.В.Фомин давно не стремится что-то доказывать специально для антираспутинской камарильи, его материалы, посвященные Г. Е.Распутину-Новому, сами по себе фактологически точны, исследовательски добросовестны и доказательны: там не за что им зацепиться. С.В.Фомин занимается трудоёмкими и тончайшими агиографическими изысканиями, а не безплодной полемикой со стенкой плача. С.В.Фомин предлагает хронологические, скрупулезные подборки позабытых или дотоле совершенно неизвестных фактов, которые строго документированы и оснащены неопровержимыми ссылками на публикации, документы, подлинные свидетельства. Его интерпретации и трактовки событий жизни и посмертной судьбы Г. Е.Распутина находятся вне сиюминутного психологического поля пропагандистских столкновений [1].

Интервью с протоиереем Валентином Асмусом слишком респектабельно для простонародной полемики: к нему с «Митрополитом Федченковым» не подкатишь, там может аукнуться с богословскими и наследственно-логическими обоснованиями так, что последствия игольчатого маневра окажутся совершенно непредсказуемыми.

Для вброса в русское информационное пространство мемуарной дезы в тот момент материал В. Белова оказался самым подходящим: ведь он рассчитан на широкие круги читателя и совсем не претендует на строгий академический историзм или Богословскую основательность. Задача у В. Белова была иная — нагляднее показать несостоятельность и лживость составителей псевдоаналитического приложения к докладу Его Высокопреосвященства Владыки Ювеналия, Митрополита Крутицкого и Коломенского.

Пропагандистско-агитационные материалы по самому своему наступательному роду всегда более уязвимы для критики, чем фундаментальные исследования. Если сравнивать информационно-психологическую войну с боевыми действиями, то скрупулезный исследователь находится в крепости, под защитой мощных фактологических укреплений, возведенных его предшественниками и им самим. Он наносит удар по противнику из надежного укрытия, и для пропагандистских стрел, пуль и даже ядер противника сам он почти неуязвим, а нанесенный ему урон может успешно восстанавливать новыми работами по восстановлению старых и возведению новых укреплений. Другое дело — пропагандист. Он подобен отряду воинов в легких доспехах, которые решились на дерзкую мужественную вылазку в стан врага. Найти в их защите слабые точки гораздо легче, чтобы нанести удар в самое незащищенное место — в ахиллесову пяту, уязвимое для копья пятнышко на спине Зигфрида.

Продолжая же военное сравнение, надо отметить, что ещё сложнее приходится мирным «местным жителям», то есть читателям, чьи сердца служат полем ожесточенной информационной битвы. Легкодоступный для их обыденного понимания пропагандистский или агитационный материал гораздо легче усваивается, чем нагруженные фактами и деталями кропотливые исследования. Такой материал и легче вдохновляет, легче дает ощущение правоты. Но вместе с тем это чувство легче и низвергается в уныние изощренными контрпропагандистскими действиями противника…

Дело в том, что для врага рода человеческого даже одна смущенная душа имеет цену. И психологическая война, которая нацелена на каждого человека, а не на широкий фронт идейно организованных и сплоченных сил и ведется против русского самосознания, осуществляется в том числе и на интернетовских форумах, которые приобретают все большее и большее значение в нашей общественной жизни.

Духовно-просветительские и патриотические вечера начала девяностых годов, собиравшие в бывших советских кинотеатрах и дворцах культуры тысячи людей, временно ушли в прошлое. Сейчас все крупные сценические площадки тотально контролируются антирусскими силами. Но дело даже не в их цензуре, а в самих методах финансового нацизма, режим которого сейчас почти абсолютен в сфере крупных общественных мероприятий. У православных патриотов просто нет средств, чтобы арендовать многотысячные залы. Поэтому православно-патриотические форумы и конференции в Рунете в настоящий момент являются своеобразными виртуальными заменителями реальных мероприятий и встреч.

Есть у них и значительные преимущества. Если патриотические вечера в Москве, в Санкт-Петербурге, в крупных областных центрах могли собирать единомышленников только этих городов и их окрестностей, в Рунете таких ограничений не существует. Но есть у таких виртуальных собраний, форумов и свои особенности. Это, в первую очередь, защищенная самой виртуальностью анонимность или полуанонимность высказываний и вопросов. Когда тебя спрашивают из многотысячного зала единомышленников, вражеская хулиганская выходка почти исключена. Если и затаились идейные противники, они злобно помалкивают и только наблюдают. В Интернете они могут себе позволять что угодно…

Интернетовские форумы у неискушенного русского пользователя порой создают впечатление свободного и будто бы спонтанного обсуждения. И большинство участников форумов, как критически и резко настроенных, так и доброжелательных к авторам, действительно пишут спонтанно.

Где неожиданнее и вернее укус змеи? В центральной газете, оплачиваемой банкирами? На телепередаче одного из центральных каналов? К ним уже давно среди православных выработалось противоядие. Иное дело — в живом обсуждении читателей, где нет многотысячных гонораров, шаркающих шоуменов, грассирующих Ханг… Конечно же, самый губительный яд легче всего вспрыснуть в пятку, в лодыжку, чем в лицо, в грудь. Так как в этом случае рука опытного читателя или зрителя готова отвести или отбить злобную брызжущую ядом головку в сторону от себя.

Есть и очень искушенные профессионалы, стилисты, знатоки массовой русской психологии, которые выдают себя за простачков, «вдруг» что-то «вспомнивших». Такое «свидетельство» стоит многого. А то, что обсуждение материала Вячеслава Беляева почти прекратилось к выходу реплики «Александра из Тобольска», это не имеет значения. Ведь программы тематического поиска «шуруют» и по забытым форумам в архивах сайтов.

Любознательность же наших читателей не знает пределов: что-то отыщут из позабытого, а потом и перебросят отсылкой на другой «свежий» форум. И яд пошел гулять по кровеносным жилам национального самосознания. «Распутинская» мемуарная фантасмагория, казалось бы растаявшая в довоенные годы, вновь губительным мороком начинает туманить мозг отравленного ядовитым укусом человека.

Если твоего спутника укусила какая-то гадина — змея, скорпион, тарантул, по правилам надо первым делом у пострадавшего крестообразно рассечь кожу на месте укуса и высасывать, постоянно сплевывая, смешанный с кровью яд. Процедура опасная для спасателя, но необходимая для потерпевшего…

И ещё один вопрос, который я неоднократно задавал самому себе. Почему же я так прицепился к этому «Verbum Forense Alexandri»? Стоило ли такому малоприметному крохотному тексту, объемом чуть больше 2-х тысяч знаков, делать с помощью детального разбора такую многостраничную «рекламу»? Столько всякой ругани и гнусностей о Г. Е.Распутине-Новом встречается не только на форумах, а в полновесных публикациях. И они совершенно не вызывают потребности в публицистической и контрпропагандистской диффамации.

Своими сомнениями насчет того, стоит ли публиковать данные заметки о «Verbum Forense Alexandri», я поделился со своими коллегами — писателем А.Ю.Хвалиным [2], исследователем екатеринбургского цареубийства П.В.Мультатули [3], церковным редактором N.N. и священником Сергием Разумцевым [4], послал или передал каждому черновой набросок этого материала примерно с таким вопросом: не слишком ли мелкий повод — реплика на форуме — для многостраничных рассуждений? Положа руку на сердце, я ожидал, что от каждого получу отрицательный ответ, и внутренне приготовился к этому. Каково же было моё искреннее удивление, когда мои коллеги совершенно независимо друг от друга посоветовали обязательно опубликовать этот материал и сделали каждый свои очень дельные замечания и рекомендации по частным поводам, которые я максимально постарался учесть в беловом варианте.

Уже после одобрения профессионалов-единомышленников я попытался самому себе объяснить, почему именно на подобные «Verbum Forense Alexandri» выступления по возможности необходимо отвечать. В данном случае мы имели дело с имитацией воспоминаний, с жанром, наиболее близким к документальным текстам. Мемуары всегда имеют большее воздействие на сознание, и что хуже — на подсознание читателя, чем обычные публицистические тексты. Сама форма мемуарных текстов как бы отсекает обыденный критический подход читателя: ведь автор описывает то, что было! Уличать во лжи мнимого свидетеля всегда труднее, чем опровергать отвлеченное суждение о том или ином предмете, к которому читатель имеет равное отношение с писателем. Чужой оценке известного предмета всегда можно противопоставить свою оценку. Свидетель же всегда имеет заведомое преимущество перед тем, кто не был очевидцем. Суды всех времен и народов вынуждены принимать на веру произносимые публично свидетельства, даже если моральный облик свидетеля не вызывает никакого доверия. Лжесвидетельству можно противопоставить только такое же публичное свидетельство. Вот где наша Ахиллесова пята! Здесь слабое место человеческой психологии. В него и метил своим ядовитым зубом автор «Verbum Forense Alexandri».

Именно поэтому грех лжесвидетельства, грех клеветы, грех оговора на ближнего особо выделяется ещё со времен Моисеевых заповедей из ряда различных обманов, подлогов, мошенничеств или пристрастных суждений. И наказание за лжесвидетельство всегда было гораздо строже, чем за простой обман, не затрагивающий личных достоинств других людей.

«А насчет Государя Императора, я думаю, что он [Г.Е.Распутин] пользовался Его добротой, слабостью и спекулировал его доверием. Может и можно РПЦ объявить его святым (не мне судить, а Церковным Иерархам), ведь иногда человек одной своей героической смертью или жизненным поступком способен освятить всю неправедно прожитую жизнь и встать наравне со Святыми, в Земле Российской просиявших. За примерами далеко ходить не надо, вспомните Царя Александра I, ведь он отмолил свой грех убийства своего отца Царя Павла I, став Сибирским Томским Старцем Феодором Кузьмичом. За мнения старожилов конца 60-х (их давно нет в живых) отвечаю, как перед Богом. С уважением ко Всем, раб Божий Александр из Тобольска».

Не боится же, гад ползучий, ручаться БОГОМ, подписываться «раб БОЖИЙ»! Знает житейскую «стилистику» нашего брата, нашу доверчивость и БОЖЕСКОЕ простодушие. И потому придуривается, чтобы не только Святого Царя-Мученика Николая похулить, но и Благословенного Императора Александра Павловича. Сплюнем же яд этого богомерзкого «мемуара»!

ДЕНЬ В ПОКРОВСКОМ

О Тобольске судить не могу, но опыт общения с земляками Г. Е.Распутина-Нового имею. В селе Покровском я был либо в последних числах Июля, либо в первых числах Августа 1990 года (когда разберу архив и звукозаписи, напишу точнее). Прибыв в Тюмень ранним утром из Екатеринбурга (тогда Свердловска), выехал тут же в родное село Г. Е.Распутина. Оттуда вернулся в Тюмень в тот же вечер на последнем автобусе из Покровского. В путях-странствиях по Уралу больше всего времени было посвящено Екатеринбургу, его окрестностям, а также Верхотурью, но в дороге я приболел жестокой простудой и не решился оставаться в таком состоянии среди незнакомых людей в Покровском, поэтому заранее ещё в Тюмени взял билет на Москву…

Для меня это очень памятный день и по общению с людьми, и по знакомству с исторической местностью, где я давно хотел побывать. Никаких рекомендаций к кому-либо конкретно из жителей Покровского у меня не было, и только полагаясь на БОЖЬЮ волю и молитвы к Святым Царственным Мученикам и Священномученику Гермогену (Долганову) Тобольскому, я рассчитывал хоть что-то узнать.

Сибиряки оказались очень гостеприимными, в первом же доме возле автобусной станции на окраине села, куда я обратился с расспросами, меня усадили завтракать, накормили картошкой и салатом из крупных помидор — «Бычье сердце». Сорт, хорошо знакомый мне по ташкентскому детству. До этого я и не знал, что такие томаты могут вызревать в Сибири. Но хозяева сразу показали мне на своём огороде кусты со столь же спелыми плодами.

Эти первые люди честно признались, что сами они по возрасту — хозяевам было хорошо за пятьдесят — об их земляке знают мало, родители их о Г. Е.Распутине почти не рассказывали, но поминали его добрым словом, и ни о каких его кутежах и разгулах в Покровском они знать не знали. Григорий Ефимович во время своих приездов в Покровское по некоторым праздникам накрывал столы для односельчан, но такого безобразия, как в кино «Агония», не было вовсе.

Посоветовали мне обратиться к местному учителю — ещё довольно молодому человеку [5], который собирает материалы по истории села, также посоветовали зайти к ещё живой тогда Марии Распутиной — почти девяностолетней племяннице Григория Ефимовича, которая помнит приезд в Покровское Царя и Царицы весной 1918 года.

— А других «древних старух» у нас почти не осталось, поищите, конечно, поспрашивайте, село большое…

Учитель оказался очень общительным. И хотя вниманием столичных журналистов и исследователей он уже не был обделен, со мной общался охотно, отвел меня к Марии Распутиной, отец которой был профессиональным возницей и самолично перепрягал лошадей арестантского экипажа Императора. Императрица тогда выглянула из коляски, посмотрела на дом Григория Ефимовича, перекрестилась. Потом обратила внимание на детей возницы, среди которых была и восемнадцатилетняя Мария. Но в присутствии охраны ни о чем не разговаривала. О своём двоюродном дяде Григории Ефимовиче Мария вспоминала только хорошее, помнила, как его чуть не убили здесь в Покровском, но без подробностей:

— В живот ножом. Еле выжил тогда…

Потом со вздохом:

— Людям он много помогал… Некоторые, конечно, завидовали ему…

Но явной враждебности и тем более насмешливости односельчан к знаменитому земляку и Мария не помнила. В Июне 1990 года — накануне моего приезда — из Покровского был телерепортаж, да и одна из центральных газет дала маленький материал с большой фотографией старушки. В кратком телерепортаже Мария Распутина рассказывала примерно то же, что и мне, но поскольку у меня не было ограничения во времени, мне она рассказала чуть больше:

— Уважали его очень. А пьяниц и гулящих в наших селах не уважают…

Распутины — это возчики. Мы испокон века извозом занимались. По здешним-то дорогам с зимы да на зиму — в распутицу только наши — Распутины — и справлялись со всяким извозом… Сноровка своя была… Царским посыльным пособляли… Бо-о-ольшим людям порой… Когда надобно было срочно добраться к Омску там или к Алтаю, к Чуйскому тракту… Кто по торговой надобности — тогда тоже — к Распутиным всегда… Конечно так было до Японской войны… Я этого всего не помню, при прежнем Царе так было… Мне дед об этом как сказки рассказывал. Отец-то уже ближе возил. Дорога железная уже тогда была… Через Тюмень — мимо нас она прошла…

Конечно, услышать что-то важное, принципиальное от пожилой матушки я и не рассчитывал. Тогда для меня был более всего важен сам факт общения с женщиной, которая сама видела и помнит Царственных Мучеников.

О профессиональной фамилии «Распутин», об их родовых приемах и навыках, о манере жить мне потом подробнее рассказал мой спутник, который, кажется, был новым человеком для здешних мест, попавшим сюда по распределению, но полюбившим здешнюю историю.

По соседству с жильем древней Марии учитель показал мне скромный дом, который стоит на месте снесенного в 1977 году дома Г. Е.Распутина-Нового. А также мы прошли по краю огорода в сторону Туры. И он показал мне среди грядок и чернобыла неглубокий провал, который, по мнению сельчан, образовался на месте подземного хода, который вел к реке и в Покровский храм. Ещё он слышал рассказы, что там была пещера, где Г. Е.Распутин молился, а другие рассказывали о каком-то механизме вроде лифта. Но это учитель считал явной фантазией:

— Ещё бы про метро в Покровском рассказывали… Но знаете, всё же сельчане нет-нет да погордятся, что их земляк, а нередко и — дальний родственник, был вхож к Царю, что Тот называл его Другом. Не всякий город в России может похвастаться таким земляком, а тут село!.. То есть дают мне понять — я им не чета. Смешно, правда?..

О самом доме Г. Е.Распутина учитель знал со слов местных, он тогда здесь ещё не жил. Когда дом разбирали, то увезли только мощный сруб — куда-то то ли под Оренбург, то ли в Северный Казахстан, а резные рамы наличников, очень красивых, ещё некоторое время лежали на огороде. Потом их какой-то уральский художник или собиратель старины забрал себе в Екатеринбург.

Кстати, в ту же поездку в фотоальбоме Верхотурского Игумена Тихона (Затёкина), который ещё мальчиком с Г. Т.Рябовым [6] и А.Н.Авдониным [7] участвовал в раскопках в Поросенковом логу, я видел фотографию: Г. Т.Рябов в селе Покровском на фоне разбираемого дома Г. Е.Распутина-Нового.

Все остальные покровские матушки, с которыми мы потом разговаривали, были несколько моложе Марии Распутиной. Они только подтверждали, хотя и не без некоторой опаски, общее доброе отношение сельчан к Г. Е.Распутину. Зато все они недобрым словом поминали, как их село, то есть их родителей и родственников, изобразили в кино. Они имели в виду сцену сельского дебоша в «Агонии"… А вот сибирские старики оказались мне — совсем чужаку — не по зубам. Со мной они были неразговорчивы. Учителю они больше доверяли… Об их столь же уважительных впечатлениях о знаменитом земляке я слышал от него…

Странное дело, что никто из опрашиваемых не мог ничего вспомнить о Священномученике Гермогене и других замученных красными в 1918 году на пароходе священниках, о месте временной могилы Священномученика Гермогена. Правда, учитель точно показал мне место каменного храма, а также какое-то убогое строение, которое было возведено из церковного кирпича. Где был прежний деревянный храм, он честно признался, что не успел ещё выяснить. Нужны архивные изыскания в Тюмени, а может быть, и в Тобольске… Честно говоря, меня тогда эта «гермогеновская» тема интересовала гораздо больше, чем Старец Григорий.

К Г. Е.Распутину я относился хорошо, потому что, во-первых, его Святые Царственные Мученики почитали Своим Другом, а Их Святость и подлинная прозорливость, человеческая проницательность Государя-Мученика и Святой Царицы Александры уже тогда были несомненны, во-вторых же, я был к тому времени знаком практически со всеми материалами в Центральном государственном архиве октябрьской революции (ЦГАОР, ныне ГАРФ), связанными с Г. Е.Распутиным.

Лично мне было очевидно, что Григорий Ефимович был совершенно православным человеком, но страшно оболганным. И всё же какого-то внутреннего духовного почитания Григория Ефимовича у меня тогда ещё не сложилось, я только осознавал, что он был один из мучеников революции. Среди моих братчиков по Братству Святого Благоверного Царя-Мученика Николая были гораздо большие чтители памяти Г. Е.Распутина, которые уже тогда молились ему как Святому. Вероятно, это моё несколько теплохладное сердечное отношение к Григорию Ефимовичу объясняет то, что чего-то большего в эту поездку в Покровское мне не открылось.

Но что было совершенно определенно из общения примерно с двумя десятками его односельчан: никаких глумливых воспоминаний или пересказов из воспоминаний людей старших поколений не было. Впрочем, был какой-то парень на мопеде, который на мой вопрос: «Как ты относишься к Распутину?» — что-то хмыкнул вроде: «К Гришке-то?… В кино видел…» — рявкнул кик-стартером и «умчался», газуя, насколько хватало маломощных сил его «явки». Впрочем, я и не ставил своей целью опрос местной молодежи, это уже из области социальной психологии, а не истории… Не считая этого мопедного эпизода, сразу растаявшего яко дым, в моей памяти день в Покровском остался светлым.

И этот свет с годами не угасал. Хотя моей духовной «вины», молитвенных усилий, наконец «самовнушения» в этом не было, просто мне приятно и легко его вспоминать, несмотря на назойливую простуду, которая меня тогда нещадно терзала и всячески располагала к «унынию», хорошо известному паломникам, да и командированным в непривычных, незнакомых местах. Когда тот день длился, я к нему относился как к совершенно рядовому дню из очень интересной и насыщенной в целом поездки.

А ведь было тогда много интересного. И посещение Коптяков с уличным народным певцом (ныне покойным) Анатолием Гомзиковым и четой геологов из Миасса. Супруги из Миасса потом были у меня Москве, а с Анатолием мы поддерживали многолетние отношения, он неоднократно бывал и останавливался у меня. Тогда же — в Коптяках — мы попали на пожарище, по которому блуждали старожилы и отказывались нам говорить, как пройти к Ганиной Яме. А «дачники» нам объяснили, что нынешние погорельцы кому-то на днях уже показывали дорогу туда, и теперь считают, что их именно за это кто-то поджог.

Были и долгие хождения вокруг Ганиной Ямы, пока не разыскали её по соколовским крокам, описательным приметам и подсказке водителя лесовоза. Была чрезвычайно насыщенная поездка в Верхотурье, где мне довелось пообщаться со старушками, которые ясно и с подробностями помнили приезд Святой Преподобномученицы Великой Княгини Елисаветы и приезды Г. Е.Распутина-Нового. Но многодневное пребывание в Екатеринбурге, когда я каждый день обязательно приходил на Русскую Голгофу и всякий раз был очевидцем многочисленных удивительных событий, разных и непонятных, и другие поездки по Уралу у меня почему-то на равных по значимости сопоставляются с одним единственным днем в Покровском. Как будто было два дня — в Покровском, а в другой вошли все события моих странствий по Уралу. Удивительные свойства памяти…

Москва, 4 Августа — 3 Октября 2006 года по Р.Х.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Фомин Сергей Владимирович, русский православный писатель, историк, родился 24 Ноября 1951 года, закончил исторический факультет МГУ в 1980 году, широко известен как автор-составитель книги пророчеств о грядущем нашего Отечества «Россия перед Вторым Пришествием» (первое издание — 1993 год), редактор и автор комментариев в переизданиях десятков трудов, посвященных цареубийству, истории Русского Царства и Русской Православной Церкви. Исторические очерки С.В.Фомина, посвященные различным вопросам агиографии Г. Е.Распутина-Нового, печатались в газете «Русский Вестник» и на сайте «Правая.ру», а в более полном виде они были переизданы в чрезвычайно интересной новой книге — Фомин С.В. На Царской страже (М., 2006. 710 с.). Исследователь продолжает свои агиографические изыскания о Г. Е.Распутине-Новом, о чем свидетельствуют совсем недавние публикации в периодической печати и Рунете о взаимоотношениях Григория Ефимовича с духовными авторитетами своего времени («Старец Макарий Актайский и Григорий Распутин» Русский Вестник. Апрель, 2006; «Друг друга отражают зеркала…» Русский Вестник. Июль 2006; «Кронштадтский Пастырь и Странник Григорий» Русский Вестник. Август, 2006).

2. Хвалин Андрей Юрьевич, русский православный писатель, родился 15 Ноября 1959 года, в 1982 году закончил филологический факультет Ленинградского государственного университета, работал в газетах «Советский Север», «Боевая вахта», «Земщина», «Десятина». В 1994—1997 годах руководил пресс-службой Владивостокско-Приморской епархии. Автор нескольких книг, среди которых — «Восстановление монархии в России. Приамурский Земский Собор 1922 года во Владивостоке» (1993; премия Союза писателей России 1994 года); «Государь и Дальняя Россия» (1999), «Прославление Царской Семьи» (2005) и другие. Руководитель пресс-службы Благотворительного фонда во имя Ея Императорского Высочества Великой Княгини Ольги Александровны.

3. Мультатули Петр Валентинович, родился 17 Ноября 1969 года, в 1991 году закончил Санкт-Петербургский государственный университет имени А.И.Герцена, служил в органах МВД в должности следователя и оперуполномоченного уголовного розыска. Прадед П.В.Мультатули — Царский повар Иван Михайлович Харитонов — Святой Мученик Иоанн Екатеринбургский, прославленный в сонме Новомучеников и Исповедников Российских Русской Православной Церковью Заграницею 1 Ноября 1981 года. П.В.Мультатули автор исторических исследовательских книг «Забытая война. Россия и Германия в Первой Мiровой войне», ««Господь да благословит решение Мое…» — Император Николай II во главе действующей Армии и заговор генералов» (СПб., 2002); ««Строго посещает Господь нас гневом Своим…» — Император Николай II и революция 1905−1907 годов» (СПб., 2003); ««Свидетельствуя о Христе до смерти…» — Екатеринбургское злодеяние 1918 года: новое расследование» (Первое издание СПб., 2006; второе издание М., 2006).

4. Разумцев, иерей Сергий, родился 1 Января 1954 года, коренной, потомственный донской казак, инициатор возрождения казачьего движения на Дону ещё в середине 1970-х годов, закончил филологический факультет Ростовского государственного университета, писатель, автор многих православных публикаций, исследований и книги «Твой Ангел-Хранитель» (М., 2006, 320 с.). Готовит к печати большое исследование о взятии Царем Иоанном Васильевичем Грозным Казани и о взаимоотношениях различных татарских племен с Русским Царством.

5. Я понимаю, после моего упрека «Александру» в том, что он не указал фамилию своей старой знакомой Евдокии Ивановны, безымянный Покровский учитель выглядит странно. Но сохранись в моей памяти сейчас его имя и фамилия, разве оставил бы здесь его безымянным?! Да ни за какие коврижки. Локти кусаю. Может быть, «Владимiр»? Может быть, «Петров» или «Смирнов»? Не помню. В архиве-то всё есть, и найдётся, когда силы на это будут. Мне тут без боязни ручаться, тем более, я не скрываюсь под криптонимом «Леонид из Ташкента», но подписываю воспоминания своим родовым именем. Оправдывает меня только то, что я с этим учителем общался всего несколько часов шестнадцать лет назад и, как его зовут, точно не помню, потому и боюсь читателя вводить в заблуждение.

6. Рябов Гелий Трофимович (р. 1 Февраля 1932 года), советский сценарист, в 1954 году окончил Московский юридический институт, служил в правоохранительных органах, в кино дебютировал сценарием фильма «Казнены на рассвете» (об Александре Ульянове, 1965 год, в соавторстве с А.П.Нагорным). С Нагорным также им написаны сценарии телефильмов «Кража» (1970), «Рождённая революцией» (1974−1977, Государственная премия СССР, 1978), «Государственная граница» (1979−1984), соавтор с Н.А.Нагорным книг «Повесть об уголовном розыске» (М., 1978), «Я — из контрразведки» (М, 1981); автор сценария и режиссер телефильма «Конь белый» (1991), автор книги «Как это было. Романовы: сокрытие тел, поиск, последствия» (М., 1998). В 1979 году (по другим данным, в 1977-м) вместе с Александром Авдониным и Геннадием Васильевым был организатором тайных раскопок могильника под Свердловском в Поросенковом Логу, в ходе которых ими были извлечены части неизвестных человеческих останков, которые, по версии этих «черных археологов», принадлежали Царской Семье. Извлеченные черепа, по свидетельству самих копателей, на следующий год были зарыты обратно в тот же могильник. В Июле 1991 года могильник был вскрыт вновь, но уже без участия Г. Т.Рябова.

7. Авдонин Александр Николаевич, геолог, доктор геолого-минералогических наук, коллекционер исторических раритетов, ныне старший научный сотрудник Свердловского областного краеведческого музея, председатель Екатеринбургского общественного благотворительного фонда «Обретение», учрежденного им в Июле 1991 года, один из организаторов и участников раскопок в Поросенковом Логу. Автор многочисленных публикаций, посвященных цареубийству и так называемым «екатеринбургским останкам», а также книг «В жерновах революции» (о комиссаре В.В.Яковлеве; Екатеринбург, 1995) и «Дело жизни судебного следователя Николая Соколова» (Екатеринбург, 2000).

Продолжение записок следует