Русская линия / Новости / Протоиерей Александр Шаргунов: «Чем больше мы сливаемся с миром, тем бесполезнее мы становимся ему»

«Снятие Ватиканом анафемы с Лефевра не может не впечатлять. С одной стороны, это кажется невероятным, потому что он обвиняет Католическую церковь в великой измене, с другой — это вполне логично: папа Бенедикт XVI оказался верным тем взглядам, которые он разделял во время упоминаемого Собора», — сказал в интервью «Русскому журналу» известный московский пастырь протоиерей Александр Шаргунов, комментируя решение римского понтифика принять в лоно Католической церкви четырех отлученных британских епископов, принадлежащих к консервативной группе Марселя Лефевра, который выступил с жесткой критикой решений Второго Ватиканского собора. Помимо этого была снята анафема и с самого Лефевра, умершего в 1991 году.

Как напомнил отец Александр, «архиепископ Лефевр оценил Второй Ватикан как „внешнюю и внутреннюю для Церкви революцию“, „отступничество, проникшее в церковную иерархию вплоть до самой ее вершины“». «Лефевр не просто критикует папу Иоанна XXIII, папу Павла VI, но и позволяет себе такие выражения, которые с точки зрения правоверного католика просто невозможно употреблять. Он утверждает, будто это предательство Господа Иисуса Христа и Его Церкви. В книге Лефевра „Они предали Его“ подозрение становится уже уверенностью», — добавил православный священник. «Снятие анафемы Ватиканом с архиепископа Лефевра и его последователей заставляет задуматься о том, что от проблем, поднятых ими, невозможно просто отмахнуться», — отметил отец Александр.

По его словам, эти проблемы во многом волнуют и Православную Церковь: «В центре всего у Лефевра стоит критика либерализма. Он говорит о попытке реализовать в рамках либерализма три свободы. Во-первых, это свобода разума от всякой объективно установленной истины. Ведь истина, с точки зрения либералов, которых он отождествляет с деятелями Второго Ватиканского Собора, это то, что находится в бесконечном становлении и поиске: никто не может претендовать на исключительное обладание истиной. Во-вторых, свобода веры от догматов: невозможно принять раз и навсегда данную богооткровенную истину. В-третьих, свобода воли от закона, сдерживающие начала которого якобы несовместимы с достоинством человека и его совестью. Справедливость и актуальность этой критики Лефевра для нас очевидны».

Лефевр также ставит под сомнение установку Второго Ватиканского Собора на «открытость миру», напомнил священник. «Он говорит, что вовсе не в экуменизме заключается миссия Церкви. Церковь должна быть подлинно миссионерской — иными словами, она должна обращать людей к истинной вере. Экуменизм же — это попытка найти долю истины в заблуждениях и остаться на этом уровне. Фактически это означает отрицание истинной Церкви», — пояснил православный пастырь.

«Отрадно, что папа Бенедикт XVI, несмотря на беспрецедентную критику Лефевром обновленного католицизма и конкретно последних пап, пошел на такой шаг», — подчеркнул протоиерей Александр Шаргунов.

Обложка книги М.Лефевра "Они предали Его" Рассуждая об актуальности размышлений Лефевра для Православия, отец Александр сказал: «Сегодня наша Церковь, как в свое время и католическая, стремится вырваться из самозамкнутости, она озабочена судьбой будущих поколений. Поэтому подчеркнем еще раз актуальность тезиса Второго Ватиканского Собора об „открытости Церкви миру“. После Собора многие католические епископы и священники повернулись к миру, чтобы попытаться помочь ему. Но здесь была некая крайность. Она заключалась в принятии ценностей мира. Фактически произошла новая Реформация (..) „Открытость миру“ выражалась, в первую очередь, в активном участии католической Церкви в строительстве земного града. И это означало, прежде всего, невидение ею реальной картины мира». Прежде чем «открыться» миру, пояснил отец Александр, «надо постараться его понять, обрести благодатную силу для его просвещения. Попытка вырваться из замкнутого круга самоизоляции может быть весьма опасной».

«Во взаимоотношениях с миром надо соблюдать рассудительность и осторожность. В России, как и во всем мире, происходит страшное обесценивание традиционных духовных ценностей. Нравственный и духовный распад достигает такой степени, что слишком многие просто теряют способность к восприятию проповеди о спасении. Иногда кажется, что даже если бы по всем каналам телевидения и радио звучало одно Евангелие и объяснение его, то это было бы лишь „сеянием при дороге“, согласно известной евангельской притче. И у нас призыв распахнуть все окна, „открыться“ миру, в то время как воздух мира отравлен, едва ли может быть уместен. Существует опасность, что не Церковь может войти в мир, а мир со всем, что в нем есть, — в Церковь. Во все времена мир борется с Церковью, пытаясь стереть ее с лица земли, разрушить изнутри или смешать с грязью. Или совершить такие подмены, где Православие могло бы легко слиться с другими исповеданиями и раствориться в них», — подчеркнул священник.

«Чем больше мы сливаемся с миром, тем бесполезнее мы становимся ему, тем больше мы превращаемся в соль, потерявшую соленость. Она ни на что не годится, кроме как быть выброшенной вон на попрание людям, говорит Христос. И чем больше мы отличаемся от мира (а мы отличаемся от него только нелицемерной верой во Христа Бога), тем нужнее мы ему. Потому что мир нуждается в истине, в правде, в добре, в Боге, инстинктивно ощущая, что когда теряются главные ориентиры, остается только смерть, распад и ложь — уничтожение человека», — справедливо заметил протоиерей Александр Шаргунов.

Признавая «стремление к обновленчеству в некоторых наших церковных кругах», священник вместе с тем обратил внимание на особенности русского консервативного менталитета: «Только у нас в России был возможен раскол старообрядчества. Шок от „культурной революции“ в Церкви, о которой некоторые сейчас говорят, был бы очень велик. Абсолютное большинство духовенства и мирян с возмущением отвергают ее. Если уж говорить об обновлении, то обновляться Церковь должна не внешне, а изнутри, через непоколебимую верность Христовой истине и правде».
Русская линия