Русская линия / Новости / Алексей Пушков: Возможно, Горбачев изначально был завербован американцами

Ведущий программы «Постскриптум» Алексей Пушков начинал на дипломатическом поприще в ООН, был спичрайтером у Горбачева и успел потрудиться в команде ОРТ. В интервью информационному порталу Фонтанка.Ру он отметил, что при М.С.Горбачеве «был во власти», «работал на высшем уровне, писал доклады и речи на закрытых дачах ЦК КПСС, участвовал в международных переговорах». А. Пушков рассказал, что писал генсеку ЦК КПСС речи — «о необходимости заканчивать „холодную войну“, но не распускать СССР». «Чисто по-человечески я к Горбачеву отношусь хорошо. Изначально у Горбачева были позитивные мотивы. Он не злой. Если бы он был злым человеком, он бы отправил в 87-ом Бориса Николаевича либо первым секретарем в Сахалинский обком партии, либо отправил бы его послом в Монголию, где Борис Николаевич успешно бы спился», — считает политолог.

Однако, по словам Пушкова, Горбачев «еще и очень нерешительный человек». «Я Михаила Сергеевича спрашивал: „Не жалеете, что, убрав Ельцина из Политбюро, не сделали его послом в Монголии?“ Он отвечает: „Да нет, это было бы неправильно. Хотя, может быть, и стоило“. Тогда Горбачев полностью утратил контроль над ходом событий. Поэтому как к политику я к Михаилу Сергеевичу отношусь негативно. Он согласился на уход из Восточной Германии без каких-либо компенсаций для СССР. Пятнадцать миллиардов марок, которые ему тогда заплатил Коль, — это просто смешно. Надо было просить двести миллиардов! И нам бы их за объединение Германии дали. Трехсотпятидесятитысячное войско, которое было у нас в Германии, мы не смогли как следует разменять! Мы могли потребовать на договорной основе от НАТО, чтобы оно не расширяло свои владения. В Восточную Германию они войска-то не вводят, как и обещали. Но зато вводят в НАТО Польшу и Прибалтику, что гораздо ближе к нашим границам. Госсекретарь США Джеймс Бейкер дважды приезжал в Москву и говорил Горбачеву и Шеварднадзе, что готов идти на многое ради объединения Германии. Спрашивал, какие нужны гарантии, договоры. Шеварднадзе оба раза отвечал: „Мы с друзьями не торгуемся!“ Эта ситуация описана в книге американского историка Майкла Бешлосса и политика Строба Тэлботта „На высшем уровне“. Позже мне подтвердил достоверность этих фактов Александр Бессмертных, который участвовал в этих переговорах», — рассказал политолог.

По мнению А. Пушкова, они так отвечали потому, что «в Советском Союзе происходило Бог знает что». «Нарастало социальное недовольство. Власть долбила межрегиональная группа. В некоторых республиках начались волнения. Власти на все не хватало. С одной стороны, внешняя политика была самой заметной частью деятельности Горбачева: конец „холодной войны“! Да, но на каких условиях?! Исключительно на условиях Запада! Горбачев там все проиграл, но не выиграл и дома. Но надо понимать: когда начинается обвал такой системы, действительно трудно все проконтролировать. У Горбачева не хватало личной интеллектуальной и политической силы, чтобы выстоять. А вокруг него были лишь люди конъюнктурного типа. Я думаю, Шеварднадзе, скорее всего, уже тогда все понял и стал зарабатывать себе очки на Западе. Думаю, что его действия были осознанны, он понимал, к чему все это идет», — отметил аналитик.

Отмечая на вопрос корреспондента «Фонтанки» о том, мог ли сам Пушков зайти к Горбачеву и спросить, о чем тот думал в то время, политолог заявил, что «был в группе его спичрайтеров, а не помощником». «Отвечали за эти вопросы Шахназаров, Остроумов, Черняев. Они могли зайти и что-то сказать. Я находился во втором эшелоне. Мы писали аналитические записки, которые ложились на стол Горбачеву, их представляли на политбюро, а также речи», — добавил А.Пушков.

«С общим направлением, что надо реформировать систему и заканчивать „холодную войну“, я был согласен. Но ход событий повергал меня в очень глубокий шок. Я видел, что в ЦК КПСС народ запоем читает антикоммунистическую прессу. Я говорил коллегам: „Вы понимаете, что система не реформируется, а рушится? А когда она рухнет, будет катастрофа!“ Мне отвечали: „Да ладно тебе, ты преувеличиваешь!“ То, что наступает конец, я окончательно понял после отставки Шеварднадзе на Съезде народных депутатов в 1990 году — „в знак протеста против надвигающейся диктатуры“. Я был в зале. Это был очень драматический съезд. Горбачев ведь тогда предложил Шеварднадзе стать вице-президентом. (В итоге стал Янаев). Но Шеварднадзе отказался. Он чувствовал, что разделение на два лагеря: либералов, куда входил Александр Яковлев, и консерваторов, где был и председатель российской Компартии Полозков, Крючков, и будущие члены ГКЧП, закончится острым конфликтом. Он понимал, что Горбачев в своем слабом центризме не удержит ситуацию. В то время работа для меня стала большим бременем. Я понимал, что работаю в обреченной структуре, уже неспособной к выживанию. И стал вести переговоры с руководством МИДа — о переходе на дипломатическую работу. Этот переход должен был состояться в сентябре 1991 года. Но не состоялся», — рассказал аналитик.

А.Пушков также отметил, что не хотел осуществить в то время свой уход раньше, демаршем. «Я против демаршей — они дурно пахнут, в основном, желанием продаться подороже. И всегда с большим подозрением относился к тому, что у нас называлось „демократическим движением“. А тогда можно было уходить только к демократам, где было много демагогии. Я видел среди демократов людей, которые прекрасно существовали в рамках советской системы, были передовыми комсомольцами, членами парткомов, имели прекрасные квартиры, а потом выяснилось, что они вдруг стали страшными демократами, просто, оказывается, они в себе всю жизнь подавляли свои убеждения! Лучший пример тому — Юрий Афанасьев. Была среди демократов масса желающих оказаться на гребне любой волны. Были попросту голодные люди, убеждения которых диктовались отсутствием доступа к цековскому буфету. Были, конечно, и крупные фигуры, страдавшие за свои убеждения. Солженицын, Сахаров. Хотя, я считаю, что окружение Сахарова, и прежде всего жена Елена Боннэр, его во многом использовали, наваривая себе тем самым очки на Западе. Ельцина я поначалу считал фактором демократизации, поскольку самим своим несогласием он делал систему более свободной. Но лично Ельцин мне никогда не нравился. А после событий 1993 года я от него окончательно отвернулся», — признался политолог.

Михаил Горбачев

А. Пушков заявил, что сейчас, встречаясь с М.С.Горбачевым, иногда напоминает ему о его странном поведении в те сложные времена. «Михаил Сергеевич не раз бывал в студии „Постскриптума“. Подчас он обижается. Однажды сказал мне: „Слушай! Ты меня с Борисом через запятую не ставь“. Это в одной из программ я выразился: „Тенденции, характерные для Горбачева, Ельцина..“ Михаил Сергеевич оскорбился. Он Ельцина презирал, хотя и проиграл ему. Если бы не было Горбачева, то Ельцин никогда бы не стал руководителем страны. Потому что только такой человек, как Горбачев, мог не увидеть той опасности, которая исходила от Ельцина для всей страны и для него лично», — считает политолог.

Эксперт также ответил на замечание корреспондента о том, что с трудом верится в личную слабость человека, прошедшего горнила ЦК КПСС. «Да, есть еще и „теория заговора“. Будто Горбачева с самого начала вели американцы. Но то, о чем вы говорите, знать может только сам Горбачев; может быть, Ельцин, но он уже ушел в мир иной; и, может, кто-то за пределами нашей страны — один-два человека. Поэтому это всегда будет сферой спекуляций, а истину мы не узнаем», — подчеркнул Алексей Пушков.
Русская линия