Новосёловы. Последняя точка

В ноябре 2018 года была опубликована моя статья «Дело № 34 407 1937 года. Схватили и увезли. И ей ничего не сказали.», в которой рассказывалось об Анатолии Михайловиче Новосёлове. Статья была незаконченной, т.к. из изучаемого дела не было известно, когда погиб или умер Анатолий Михайлович. На обращение в ГУ МВД пришёл ответ: «Проверка по архивным фондам Информационного центра ГУ МВД России по НСО положительных результатов не дала, сведений о месте нахождения после осуждения и судьбе Новосёлова А.М. 1913 г. р. не обнаружено». Моё обращение через интернет в приёмную ФСБ осталось без ответа. В это время я познакомился в Новосибирске с правнуком расстрелянного в 1937 году священника нашего храма Игнатия Николаевича Кутьмина. Он посоветовал обратиться к начальнику УФСБ по НСО («непременно найдут, коль начальник прикажет»), что я и сделал и сам отнёс письмо на ул. Коммунистическую 49. Но, увы, ответ не был положительным, меня вновь посылали делать запрос в ГУ МВД, «…где имеются сведения о судьбе А. М. Новосёлова».

Анастасия и Анатолий Новосёловы

Ходить по бюрократическому кругу далее не имело никакого смысла. От родственницы Новосёловых, Елизаветы Петровны Вяткиной узнал, что в администрации работает её родственник, который нашёл своих родных по интернету. Я взял его координаты, и позвонил ему. Оказалось, что дочка А. М. Новосёлова Лидия, 1937 года рождения, жива и проживает в селе Каверье Воронежской области. Вот что мне рассказала Лидия Анатольевна.

«Я была пятым ребёнком, все ранее рождавшиеся дети у родителей умирали во младенчестве. Разговаривать об отце было запрещено. Мама вышла замуж, когда мне было три года, за Степана Степановича Кузмина. Жить с клеймом «жены врага народа» было тяжко, она искала защиты. Жить мы стали в деревне Кузминка (3 км от Шипицино). Новый муж относился к матери очень грубо, бил, ко всему придирался, обижал и меня, потом попал в тюрьму на два года. От побоев мама и умерла преждевременно в 1970 году. В 50-е годы народ из деревень не выпускали. Я училась в Венгерово на ветеринара, работала в деревне Кузминка. Как-то узнала, что в Купино приглашают на работу в машинно-тракторный парк. Мне власти были обязаны выдать документ, в 1956 году я уехала. Потом вышла замуж за военного (Валентин Сергеевич Покасьянов 1934 г. р.) и уехала с ним в Ленинград. У нас родились дети: Сергей в 1958 году и Юрий в 1964 году. У Сергея дочка — Ольга, она замужем, у них с мужем трое детей. Потом моего мужа перевели в Воронеж, где он и умер в 1994 году. С тех пор я живу в Воронежской области.

На родине была в 1966 году, приезжала с мужем к матери и помню, как пришли к нам три представителя: из города, из района и из сельсовета. Принесли извещение и сказали, что «ваш отец ни в чём не виновен, он не враг народа, его реабилитировали». Они ходили к единственному оставшемуся в живых свидетелю, который подписал на отца, но тот отказался, сказал: «почерк не мой». Мой отец умер в лагере, в 1942 году пришло извещение. В 1943 году приезжала к матери какая-то женщина, которая его знала и говорила, что Анатолий был очень добрым и всем помогал".

Вот такой рассказ дочери Анатолия Михайловича Новосёлова. Теперь, когда наконец-то стала известна дата его смерти, можно поставить окончательную точку в этом деле. Анатолий Михайлович не пережил тягот лагерной жизни и, как многие тысячи людей, умер, не увидев ни своей жены, ни дочери, ни будущих внуков. Без дарового труда заключённых, по сути рабов, невозможно было построить коммунистическую сверхдержаву.