В Санкт-Петербурге открылась выставка «Осень русского Средневековья»
Выставка «Осень русского Средневековья», посвященная сакральному искусству XVII столетия, открылась 21 февраля в корпусе Бенуа Русского музея, сообщает сайт Санкт-Петербургской митрополии.
В экспозиции представлены произведения из фондов Русского музея, многие них впервые или с новой атрибуцией. Зрители познакомятся с выдающимися образцами иконописи, ювелирного искусства, лицевого шитья, монументальной живописи того времени.
Об основном посылке организаторов выставки достаточно хорошо говорит название: оно отсылает к книге нидерландского историка культуры Йохана Хейзинги «Осень Средневековья», где он исследует культуру и искусство Нидерландов XV века.
«Йохан Хейзинга в книге „Осень Средневековья“ применительно к нидерландскому искусству XV столетия одним из первых написал, что к нему надо подходить с позиций сакральной культуры, религиозного искусства, — говорит старший научный сотрудник отдела древнерусского искусства Полина Западалова. — Схожие процессы происходили и в русском искусстве XVII века. Когда заходит речь об этой эпохе, всегда встает вопрос, принадлежит это искусство новому времени или продолжает более ранние традиции. Выставка дает однозначный ответ: это искусство именно средневековое. Искусство позднего Средневековья существенно отличается от искусства более ранних эпох: здесь мы видим особую пышность, особую увлеченность мастеров визуальными образами. Архидиакон Павел Алеппский, который посетил Москву в 1655 году и написал книгу о путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию, отмечал, что московские иконописцы не имеют себе равных, и выражал сожаление, что эти мастера смертны. Цель выставки показать, что хотя мастера по природе своей смертны, искусство их бессмертно, и память о них должна быть вечной. Это рассказ о мастерах XVII века. Мы знаем бесчисленное множество имен, но пока не можем похвастаться монографиями, посвященными творчеству какого-нибудь мастера. О западноевропейских художниках — Рембрандте, Рубенсе, Веласкесе — написано множество книг. У нас тоже есть великие имена: Гурий Никитин, Кирилл Уланов, Симон Ушаков, Никита Павловец, Никифор Савин. Сказать о каждом можно очень много, и они ждут своего часа. Цель выставки — вызвать интерес к культуре XVII века. Мы — жители Санкт-Петербурга — имеем возможность посмотреть на себя как бы в обратной перспективе. Видя многочисленные произведения, исполненные на основе западных образцов, мы понимаем, что Санкт-Петербург не спустился с небес и не восстал сам собой из болот — он был плодом развития культуры второй половины XVII века, когда московское общество мечтало о создании такого города».
То, что московские иконописцы XVII века начали подписывать свои произведения (хотя большая часть икон продолжала оставаться анонимными), свидетельствовало об изменении сознания, его обмирщении. Русская иконопись была в то время подвержена сильному западноевропейскому влиянию. В иконописи появляются типично «живописные» черты — например, иллюзионистская лепка объемов, невиданное прежде внимание к деталям. Но характерно это в первую очередь для Москвы — в других местах России продолжали создаваться произведения, привычные для средневекового сознания; на выставке представлены образцы архаичного искусства Обонежья и Поморья. Это не значит, что в других российских городах не наблюдались новые тенденции: веяния из Москвы доходили и до провинции. Об этом свидетельствуют образ святого Артемия Веркольского из церкви в деревне Волок Новгородской области, образ святых Флора и Лавра из села Моржегоры Архангельской области или икона Рождества Христова из Вологды. Нельзя не отметить, что искусство Пскова и Новгорода под влиянием Москвы на¬чинает утрачивать свою самобытность.
Чрезмерная детализация прослеживается, например, в иконах «Символ веры» и «Отче наш» из московского храма святого Григория Неокесарийского. Иконописцы круга Гурия Никитина не только снабжают практически каждое слово основных христианских молитв соответствующим изображением, но и каждый сюжет отличается многофигурностью, каждое изображение — мелкими и дробными деталями.
Новаторский в то время «живоподобный» стиль, выработанный в 1650—1660-х годах изографами Оружейной палаты, хорошо виден в произведениях Симона Ушакова, Прокопия Чирина, Никифора Савина, Тихона Филатьева, Кирилла Уланова, Никиты Павловца, Родиона Сергиева. Художников начинает привлекать видимый мир, они перестают рассматривать иконопись лишь как отражение горнего мира.
Симон Ушаков интересовался получившей тогда распространение западноевропейской гравюрой, был внимателен и к творчеству живописцев-европейцев, работавших вместе с русскими художниками в царских мастерских. Он попытался привить некоторые приемы, характерные для портретного искусства, искусству иконописи. Для произведений Симона Ушакова и других иконописцев Оружейной палаты характерен новый подход к цвету, переход к тональному колориту, объемности вместо плоскостности.
В надписях на произведениях искусства встречаются и имена заказчиков. Среди них — цари Михаил Феодорович, Алексей Михайлович, Феодор Алексеевич, Петр Алексеевич, церковные иерархи — патриархи Московские Питирим и Адриан, епископ Тамбовский Игнатий — или известные государственные деятели боярин Иван Шуйский, представители семейства Строгановых, окольничий Василий Волынский, боярин Яков Одоевский и другие.
Помимо иконописи особого внимания заслуживают произведения лицевого шитья, исполненные в мастерских Анны Строгановой, царицы Евдокии Лукьяновны, боярыни Анны Морозовой, работы ювелиров Андрея Бланкенстена, Ивана Юркина, Григория Иванова Новгородца, тихвинских серебряников Ивана Чернятина, Дмитрия Погудина и других мастеров.
Произведения второй половины XVII столетия поражают необычайным богатством цвета, порою даже избыточностью узорочья. Элементы декора нередко обретают черты натуралистичности, в чем проявляется созвучность развития иконописи и декоративно-прикладного искусства.
В XVII столетии продолжают развиваться и другие виды искусства. В городах и монастырях работали резчики по дереву, оловянщики, чеканщики, кузнецы, фонарники, медники, серебряных, слюдяных и свечных дел мастера. Мастера Русского Севера создавали резные многоярусные иконостасы, камерные киоты для икон, храмовую скульптуру. На выставке представлены вологодские резные иконы «Николай Можайский» и «Святой Георгий», образы великомучениц Параскевы и Екатерины из Новгорода, брачные венцы, расписные деревянные потиры и многие другие изделия.
Один из кураторов выставки, старший сотрудник отдела древнерусского искусства Ирина Сосновцева, отметила, что экспозиция начинается и завершается резными Царскими вратами, и это не случайно: ворота, дверь — вход в иной, новый мир. Она подчеркнула, что в основном экспозиция древнерусского искусства была сформирована к 1914 году, но на выставке есть и новые поступления, и недавние работы музейных реставраторов — некоторые из них демонстрируются, хотя и не завершены: это частично раскрытые иконы, вглядываясь в которые, нетрудно рассмотреть и первоначальную живопись, и более поздние записи — в прямом смысле срез эпох. Пример сложной работы реставраторов — не только частично раскрытые иконы, но и восстановленный фрагмент фрески со стены Троицкого собора Макарьевского монастыря в Калязине. Перед затоплением монастыря собор был взорван, но фрески частично были сняты и попали в музеи Москвы и в Русский музей.
