Прикарпатская Русь под владением Австрии

Глава 4

Оглавление книги:

IV. Устройство политического, судебного, экономического и школьного управлений

Присоединение Галиции к Австрии совпало со временем величайших реформ во внутреннем устройстве этой державы. Формы правления и распределение ведомств, установившиеся тогда, существовали, с небольшими изменениями, до новейшего конституционного времени (см. главу XII).

В Австрии с 17 века в гражданском и судебно-производном отношениях сформировались три исторических типа первоначальных государственных образований: сельская громада, поместье (Grundherrschaft — помещичье землевладение) и державный город (landesfürstlich Stadt).

Сельская громада находилась под управлением помещика (мирского или духовного), власть которого называлась доминией, ему же принадлежало право решения всех судебных дел в своём владении. Таким образом, непосредственно от государства были зависимы лишь поместья и державные города, образовывавшие вместе с духовенством краевые чины (Landstände). Чины разделялись на разряды прелатов, магнатов, дворян и мещан, собирались периодически по провинциям на сеймы, определявшие размеры налогов и представлявшие правительству проекты разрешения краевых проблем. Они из своей среды выбирали особое ведомство (выдел), приводившее в исполнение решения сейма. Для исполнения правительственных решений существовали государственные присутствия, которые возглавлялись придворными канцеляриями. С 1763 года для всех чешско-немецких земель была одна соединенная австрийско-чешская придворная канцелярия, другая — для венгерских земель. В 1774 году правительство учредило отдельную галицко-владимирскую придворную канцелярию, но вскоре (в 1776 году) соединило её с австрийско-чешской.

Независимо от придворных канцелярий управлялась военная граница, учреждённая для защиты от Турции в 1746—1767 гг. Иосиф II поселил на ней 40 000 запорожских казаков, слившихся впоследствии с местным сербским населением.

Административно Австрия делилась на края или провинции (erbländer), во главе которых стояли высшие присутственные места, называвшиеся губерниями. Провинция разделялась на округи (kreise), называемые в Венгрии комитатами и дистриктами. Комитаты имели своих представителей во власти, а округами управляли правительственные чиновники. Тотчас по присоединении к Австрии Галиция была поделена на шесть округов, разделённых на 59 поветов. В 1785 году последовал новый административный раздел Галиции уже на 18 округов: Мысленицкий, Бохенский, Новосандецкий, Дукельский, Тарновский, Решовский, Лесский, Самборский, Перемышльский, Замостский, Жолковский, Львовский, Бродский, Бережанский, Тернопольский, Залещицкий, Станиславовский и Стрыйский.

Полнотой власти в округе от имени государства обладал его начальник (Kreishauptmann), называвшийся в Галиции по-польски старостой. Его положение, по сути, было ключевым, так как староста непосредственно сносился с населением и под своей властью имел помещиков и города. Правительство вменяло ему в обязанность, прежде всего, приобрести благорасположение крестьян и привить им австрийский патриотизм, а именно — привязанность, любовь к своему государю, австрийскому Императору. Защищая крестьян от своеволия помещиков, старосты вскоре приобрели самое большое влияние на польских и русских крестьян. Чиновник староства (окружной канцелярии) в шапке с австрийским орлом стал на селе симпатичною личностью, и его слово значило больше, нежели помещика и ксендза. Старосты до того укрепили сознание государственной принадлежности среди низших слоев населения, что даже в новейшее конституционное время польские крестьяне в западной Галиции не хотели признавать себя поляками, но соглашались быть только «австрияками». Шляхта вскоре должна была убедиться, что восстание против Австрии в Галиции было немыслимым.

Административное деление на сельские громады, помещичьи владения и державные города правительство ввело также и в Галиции. Это облегчалось тем, что в Польше существовало подобное же средневековое устройство. Польская шляхта не знала лишь деления на вельмож и простых дворян (Herren und Ritter) и западных феодальных титулов графа и барона. В Польше было лишь несколько графов, и к этому титулу польские шляхтичи относились с пренебрежением, стремясь к сохранению демократического равенства среди своего сословия. По правительственному распоряжению от 3 июля 1775 года все воеводы, каштеляны и городские старосты произведены были в графов, с оплатой четвертой части принятой в государстве таксы, чиновники же из времён польского правления получили титул баронов. Получившие прежде от немецкого императора титулы графов и княжеские фамилии были утверждены в этом достоинстве. Все прочие, имевшие шляхетские грамоты, или тремя вельможами признанные шляхтою особы, обратившиеся со своим притязанием в определённый срок, получили бесплатно достоинство рыцарей (Ritter).

По образцу других провинций указом от 13 июня 1776 года был установлен галицкий сейм, состоявший из рыцарей и магнатов. К последним причислялись епископы и инфулаты трёх католических обрядов. Из рыцарей в сейм могли попасть лишь те, кто платил налог не меньше 300 золотых реньских. Город Львов представляли два депутата. Сейм должен был содействовать приведению в жизнь императорских распоряжений и представлять Императору, при посредничестве губернии, прошения в делах, касающихся Галиции. Для исполнения решений сейма должен был быть выбран становый выдел (ведомство) из шести членов, избранных пополам из магнатов и из рыцарей.

Несмотря на учреждение сейма, его долгое время не созывали, и первый состоялся только в 1780 году, но лишь для того, чтобы избрать свой выдел. Потом сейм совершенно не созывали, пока Франц I в 1817 году не возобновил его указом от 18 апреля. Не имея сеймов, шляхта выхлопотала себе другого рода съезды для совещаний, так называемые «контракты», разрешённые ей в 1778 году.

Сельские громады, хотя и выбирали себе своих старост (войтов) и присяжных для управления своими делами и решения мелких споров, но оставлены были под властью помещика, который исполнял её через избранного лично им и утверждённого правительством мандатара. Мандатар обычно ставился для нескольких сёл, так что его выбирали и содержали несколько помещиков. Мандатар был ответственен перед старостой, который мог его в любую минуту отстранить от должности. Мандатар разбирал небольшие судебные дела между крестьянами, смотрел за общественным порядком и собирал с крестьян государственные подати и рекрутов.

Города получили новое устройство с ликвидацией магдебургского права [45]. Они сохранили собственное судопроизводство в первой инстанции, однако с австрийской процедурой. Возглавлять города стали вновь организованные магистраты с чиновниками, утверждёнными или прямо назначенными правительством. Такое положение касалось лишь так называемых вольных городов, то есть не состоявших чьей-либо частной собственностью. Чтобы получить такой вид самоуправления, города, основанные на помещичьей земле, старались выкупить себя или другим путём освободиться от господской зависимости.

Все более значительное положение в городах стали приобретать евреи. Мария-Терезия их не терпела и хотела даже ограничить их права, но Иосиф II руководствовался либеральными взглядами. Он хотел сделать жидов гражданами. В 1781—1789 годах Император издал относительно них несколько указов, устраняя прежние гетто (еврейские участки, вне которых евреям селиться было нельзя) и позволяя жидам покупать дома, селиться в городах, заниматься торговлей, ремёслами и земледелием. Иосиф II предписал им носить немецкую одежду и велел всем евреям принять немецкие фамилии. Чиновники староств вскоре переименовали галицких евреев в Розенфельдов, Фуксов, Фрелихов и т. п. Проезжая в 1786 году через Львов, Иосиф II приказал евреям, заселившим участок, называемый Зарваница, свои деревянные дома перевезти в краковское предместье Львова, где вокруг церкви Св. Феодора жили русские, а внутри города строить только каменные дома. Евреи на своем участке в городе построили каменные дома и, кроме того, расселились в деревянных домах в предместье, имевшем прежде русский характер, постепенно вытесняя оттуда русских. Через сто лет краковский участок Львова был уже чисто еврейский.

Австрийский судебный устав стал обязательным для Галиции с 1774 года. Вследствие этого в 1775 году во Львове была учреждена апелляционная судебная палата и шляхетский суд (forum nobilium). Подобным же образом в 1786 году было организовано судопроизводство в Станиславове, позднее в Тарнове, и после третьего раздела Польши — в Кракове и Люблине. Для карных (уголовных) дел были устроены окружные суды. При Иосифе II австрийское судопроизводство подверглось реформам. В 1782 году была утверждена новая судебная процедура для Австрии, в 1786 году опубликован свод уголовных законов, а в 1787 году — свод законов гражданских.

Австрийское правительство ввело в Галиции и другие свои учреждения. В 1773 году во Львове начала действовать главная таможня со своими отделениями на границе и монетная палата, в 1786 году — управление проб для золотых и серебряных изделий, дилижансная почта — в 1775 году, цензура для рукописей и заграничных книг в 1776 году, вексельный суд — в 1776 году. Акцизные марки и табачная монополия были введены в 1784 году. С 1788 года установлена гербовая пошлина с карт и календарей. В 1780 году заведены были ипотечные книги для помещичьих имений. В 1787 году во Львове учреждено управление государственных имений и соляных бань, а в 1785 году там же была открыта Главная дирекция дорожных и водных построек. Как раз в это же время Екатерина II обнародовала манифест от 22 января 1784 года, объявлявший Черное море открытым для купеческих кораблей всего мира и приглашавший народы Европы использовать для своих торговых операций его просторы. Тотчас один из графов Дедушицких соорудил несколько кораблей, погружавшихся на 46 дюймов (цалей) и сплавил на них до Инкермана (Акермана) 1700 сотнарей пшеницы. Когда Австрия в союзе с Россией начала войну против Турции и австрийская армия направилась к Днестру, чтобы вместе с российской вторгнуться в Молдавию, правительство велело соорудить в Колодрубах три больших корабля и четыре малых, погружавшихся на 18−20 цалей, чтобы доставлять продовольствие для армии по Днестру. Правительство поощряло и частных предпринимателей установить на Днестре правильную навигацию.

В 1802 году начальник дорожно-водной дирекции Гаспари построил при Залещиках парусный корабль длинной 60 и шириной 11 футов, с галерной лавкой в 3 фута и палубой в 6 футов и 6 цалей высотой. В 1803 году барон Дика совершил плавание с 400 сотнарами ладана. В 1804 году плавал по Днестру на одном корабле Бауэр. С тех пор попытки устроить на Днестре постоянную навигацию не предпринимались, так как для приведения в порядок этой реки требовалось специальное соглашение с Россией. Днестр не вернул своего прежнего значения пути сообщения, каким был во время русского владычества [113, 72−80]. Вместо этого дорожно-водная дирекция принялась за постройку больших проезжих дорог. Были проложены три главные дороги:

1) северная линия через Краков, Величку, Тарнов, Ряшев, Радымно, Яворов, Львов, Золочев и оттуда одной веткой в Броды, другой — через Тернополь, Чортков, Черновцы, Сучаву в Молдавию;

2) средняя из Тешина через Бялу, Гдов, Ясло, Перемышль, Городок, Львов, Рогатин, Галич, Толмач, Городенку, Снятин в Гура-Гумору;

3) южная горная линия пролегла из Живца на Иорданов, Новый Сонч, Дуклю, Сянок, Самбор, Стрый, Станиславов, Коломыю в Долгополе (Кимполунг).

Эти три главные линии соединялись несколькими поперечными. Чтобы облегчить торговые отношения с югом России, город Броды в 1779 году был объявлен свободным торговым местом [68].

В тоже время для развития в Галиции промышленности правительство практически ничего не делало. Более того, оно, по-видимому, имело намерение в промышленном отношении поставить Галицию в зависимость от чешско-немецких провинций. Государственная власть не стремилась распространять среди населения технические знания и развивать его профессиональные способности и даже мешала возникновению фабричной промышленности в крае. Так, например, правительство распорядилось галицкое сукно посылать для штемплевания в Силезию, воспротивившись открытию штемпельного уряда в Галиции. Все мероприятия правительства в экономической области обнаруживали его намерение не допустить финансового и промышленного подъёма этой провинции. Вместо поощрения к этим занятиям коренного населения, оно всемерно способствовало переселению в Галицию немецких ремесленников, купцов, трактирщиков, кофейщиков и т. п. Вследствие прилива чиновников и людей различных профессий из немцев, города стали принимать немецкий характер. В публичных местах и приватных домах городов всё чаще вместо польской звучала немецкая речь. Однако на страже польских интересов стояло католическое духовенство, не допускавшее немецкий язык в костёлы. Там немцы-католики постепенно ополячивались, поэтому только немцы-протестанты вполне сохраняли свою немецкую национальность.

На поприще народного воспитания 1774 и 1815 годы явились поворотными точками в истории австрийской народной школы. Мария-Терезия пригласила в Вену опытного педагога — августинского аббата Фельбигера, и сделанные им рекомендации указом от 4 декабря 1774 года объявила обязательными для чешско-немецких провинций и Галиции. В результате появилось три вида народных школ: приходские по сёлам, тривиальные по местечкам и нормальные по городам, последние с четырёхлетним сроком обучения. Задачей приходских и тривиальных школ было научить детей чтению, письму и арифметике. В них обучение шло на родном языке учеников. Главной задачей нормальных четырехклассных школ было обучить немецкому языку,[46] и поэтому их называли немецкими. В 1805 году правительство распорядилось, чтобы в каждом окружном и вообще большом городе была нормальная школа. В 1828 году в Галиции и Буковине была 31 нормальная школа, в 1847 году — 43. Они готовили также учеников для гимназий и реальных училищ. Для подготовки нужного для народных школ педагогического состава были открыты препарандии (учительские семинарии) во Львове, Тернополе и Ярославе. В том же 1805 году народные школы подчинены были ведомству латинских консисторий, и русские епископы лишились права надзора над ними. В таком состоянии находились русские народные училища до 1815 года, когда их вернули в ведомство русских консисторий.

В 1815 году было решено реорганизовать народные школы. Для этого во Львовской губернии была учреждена специальная комиссия из чиновников-немцев, которая предложила венскому правительству в приходских и тривиальных школах ввести для преподавания польский язык. В своем докладе придворной канцелярии от 13 декабря 1816 года комиссия отмечала: «Для просвещённого, либерального и справедливого правительства, каким является австрийское, нет политических причин, которые не допускали бы обучение в Галиции польской грамоте. Правительство не имеет ни желания, ни намерения внести дух разделения между поляками и русскими; учитывая же соображения политического характера, для государства нежелательно вместо польского распространять малорусский (ruthenisch) язык, который является лишь наречием (abart) великорусского языка».

Устройство школ на основании упомянутого доклада началось в 1817 году. В защиту малорусского языка выступил митрополит Михаил Левицкий. Он представил венскому правительству прошение о сохранении в народных школах восточной Галиции русского языка. Губерния составила новую комиссию из десяти губернских советников, латинского архиепископа Анквича, латинского каноника Минасевича, митрополита Михаила Левицкого и русского каноника И. Могильницкого. Комиссия решила: «Употребление русского языка при преподавании закона Божиего действительно необходимо. Не воспрещается также настоятелям приходов и их помощникам учить молодёжь русской грамоте. Однако малорусское наречие (ruthenische mundart) не может быть предметом публичного обучения, так как не имеет в образованном обществе никакого значения. По этим причинам в народные школы, как для поляков, так и для русских, вводится польский язык преподавания, и он же признаётся как единственный краевой (landessprache), на котором Император в своих распоряжениях обращается к народу. Впрочем, не воспрещается громадам учреждать также русские школы, однако они будут считаться приватными заведениями, не имеющими никакого права на школьный фонд. Правительство, увеличивая количество школ, требует прежде всего без необходимости не увеличивать количество наречий и письменных знаков…» [117,25].

Латинский архиепископ Анквич во время совещаний утверждал, что в случае введения русского языка как главного предмета в народных школах они превратились бы в церковные школы, в которых могли бы обучаться лишь дьячки и церковный причт. Галиция же составляет часть древней Польши, в которой краевым языком был польский, несмотря на то, что на всём её пространстве от Силезии до Молдавии употреблялись многие наречия. Если кто хочет крестьянину греко-католического исповедания дать возможность читать свой катехизис по своим церковным книгам, пусть переведёт их на польский язык или напечатает латинским шрифтом, а не умножает из-за крестьянина без необходимости количество наречий и письменных знаков.

Митрополит Левицкий и каноник Могильницкий представили протест против решения губернского совета, но венское правительство не обратило на него внимания и в 1818 году ввело польский язык как язык преподавания в народных школах для поляков и русских. Таким образом, полонизация посредством народной школы продолжалась до 1848 года.

Правительство постепенно сокращало количество гимназий, устранив из них монахов и заменив их учителями-мирянами. Бучацкая гимназия василиан была закрыта в 1784 году, но они в 1804 году открыли её вновь, уже в качестве приватного заведения. Сначала в ней было пять, а потом шесть классов, преподавание шло на немецком языке. Главными предметами были: латинский и немецкий языки, география, австрийская история и математика. Неоднократно предпринимались попытки ввести естественные науки, но удержать их в учебном плане так и удалось. После 1815 года среди предметов обучения появился польский язык. Законоучителями и для латинников, и для униатов были латинские священники. Настоятелем гимназии был староста (kreishauptmann), которому вменялось наблюдение за поведением молодёжи и управление всей гимназией. От него были зависимы и префект, и учителя. Ленивых и непокорных учеников староста имел право отправить в солдаты.

На всю Галицию было лишь одно реальное училище во Львове, основанное в 1817 году. Также во Львове в 1835 году возникла Реально-торговая академия с тремя курсами. После окончания 6-летней гимназии (в России она называлась прогимназией) желавший поступить в университет или на богословие [47] должен был дополнительно закончить двухлетний лицей, в котором, кроме классической литературы, преподавались история, математика, физика и философия. Лицейские классы были во Львове, Перемышле, Тарнове, Тернополе и Черновцах.

С самого начала Французской революции в Австрии стали распространяться якобинско-республиканские идеи, соединявшиеся здесь с религиозными заблуждениями. Уже в 1793 году в Вене был создан революционный комитет, членов которого арестовали и отдали под суд. В Венгрии францисканец Иосиф Мартинович, писатель Иосиф Гайночи и военный Иоанн Лачкович основали Социально-демократическое общество, за что 20 мая 1795 года были казнены. Государственная полиция существовала в Австрии с давних времён, теперь её преобразовали. Правительство создало целую толпу тайных шпионов из лиц всех сословий, даже духовных и профессоров университетов (Гофман, Ваттерот, Готгарди) [110, 497].

До совершенства тайную полицию довёл директор венской полиции граф Седлницкий (1817−1848), так что, пользуясь его приёмами, галицкая полиция узнавала о всех тайных обществах поляков. В Галиции задачей тайной полиции было наблюдать за интеллектуальной и социальной жизнью и следить за проявлениями французских революционных идей, за польским национальным движением, а затем (с 1830 года), и за так называемым панславизмом [48]. Эта полиция, с одной стороны, предупредила ряд опасных для государства бунтов, но с другой стороны, представляла всему миру Австрию как полицейскую державу.

Из приведённого видно, что государственную идею в Галиции олицетворяли немецкие чиновники и учителя. По своим взглядам они были в большинстве либералами, и в тоже время, в силу своего звания, поклонниками абсолютной власти монарха. С 1809 года поляков и русских допускали лишь к низшим чинам, и то в ограниченном количестве, так что чиновниками и учителями средних и высших школ в большей части были немцы. Иосиф II старался привить у чиновничьего сословия сознание долга и чести и сделать из него образец трудолюбия, приличия и человеколюбия. Но вышло иначе. Хотя многие немецкие чиновники в Галиции и на деле отличались благородными качествами, но всё же большинство из них думало лишь о наживе. Этим и воспользовались польские помещики и во всех делах склоняли чиновников на свою сторону при помощи взяток. Шляхта, собиравшаяся с 1817 года на сеймы, стала опять могущественной силой в Галиции, так как она умела повлиять и на судей, и на окружные староства.

В Венгрии со вступлением на престол императора Леопольда II значительно смягчились общественные отношения. Чтобы успокоить волнения среди мадьяр, Леопольд был вынужден в 1791 году издать указ, по которому Венгрия с Семиградьем и Хорватией управлялась по своим прежним законам. Вследствие этого венгерский сейм и комитатские собрания были возобновлены в прежнем своём значении. Мадьяры активно участвовали в политической жизни и в 1825 году стали размышлять о придании государственному устройству в своих землях мадьярской окраски. В 1830 году Стефан Сечений сказал в сейме: «Венгрии не было, она будет…» С тех пор целью мадьярской патриотической партии было поднять прежде всего экономическое благосостояние как необходимое условие для приобретения полнейшего самоуправления, возбудить и укрепить национальное мадьярское сознание и «омадьярить» славян и румын. Мадьяры были горячими поборниками конституционализма, находившего и находящего до сего дня в них главную свою опору. Конституционное преобразование Империи в новейшее время совершилось, в первую очередь, под давлением мадьяр, и сегодня они неусыпно следят, чтобы в другой части Империи (австрийской) не вернулись времена абсолютизма.

Вследствие такого направления мадьярской политики угорские славяне и румыны теснее примкнули к венскому правительству, которое, однако, не могло поддержать их национальные интересы ввиду могущественного перевеса мадьярских вельмож в делах управления Венгрии и прогерманского направления своей политики. Что касается собственно русских, то австрийское правительство поощряло укрепление их национального самосознания, учредив в 1816 году новую епископскую столицу в Пряшеве, но подъём народного духа у угорских русских шёл весьма вяло. Оба угорско-русских епископа заседали в сейме как члены палаты господ [49]. В Венгрии политической жизнью руководила аристократия, которая также имела влияние и на судьбу карпато-русского народа.

---

Примечания: