Прикарпатская Русь под владением Австрии

Глава 1.

Оглавление книги

I. Первый раздел Польши и оккупация Австрией Галиции и Буковины

В том, что королём был избран Станислав Август Понятовский, Австрия видела опасность для своих интересов. Австрийский посланник Мерси получил указание из Вены всеми возможными способами противодействовать возведению на польский престол лица, сочувствующего России и Пруссии. Летом 1764 года в городе Прешовского округа Бардиеве и в Любомле на Спиже съехались поляки-противники русской (Чарторыйской) партии: краковский епископ Солтык, каменецкий епископ Красинский, вельможи Браницкий, Ржевусский, Томаш Солтык и князья Любомирские, чтобы по соглашению с Австрией возбуждать своих земляков против России и Пруссии. Другая группа противников Понятовского собралась за границей, в Венгрии, в Земплинском округе.

Несмотря на все эти усилия 7 сентября 1764 года польским королём был единогласно избран Станислав Понятовский. В такой обстановке канцлер Кауниц, руководивший иностранной политикой Австрии, решил не выступать больше против новоизбранного короля, но вместе с Францией добиваться, чтобы тот освободился от зависимости от России и Пруссии [110,310].

Последовавшие вскоре события в Польше показали необоснованность такой политики. Хотя король и Чарторыйский отклонили проект наступательно-оборонительного союза Польши и России и надеялись вести самостоятельную политику, однако это уже было не по силам их ослабленному отечеству. Против них стали создаваться конфедерации: протестантов в Торуне, православных в Луцке и сторонников древних шляхетских вольностей в Радоме.[6] Последние решили опереться в своём противостоянии королю и Чарторыйскому на Россию.

Таким образом, Россия получила преобладающее влияние в Польше. Её посол Репнин, располагавший стоявшим в Литве 8-тысячным войском, имел в Варшаве решающий голос, и он употребил его прежде всего для того, чтобы облегчить судьбу православных. В июле 1765 года православный могилевский епископ Георгий Конисский прибыл в Варшаву для того, чтобы добиться у короля возвращения 150 церквей, захваченных униатами. Российский посол Репнин поддержал владыку Георгия, и король не смог отказать требованию православных. Конисский отправился в восточные польские воеводства и возвратил православным около 300 церквей. По настоянию Репнина польский сейм в 1766 году особой статьёй конституции признал свободу вероисповедания и совершения богослужений в протестантских и православных церквях, позволил возобновлять разрушенные храмы и освободил духовенство и церковный причт от всяких податей.

Если у диссидентов, т. е. у православных и протестантов, не было своей церкви, они имели право совершать богослужения в частных домах, мертвецов же своих могли хоронить на католическом кладбище, на месте, какое укажет им католический епископ. Конституция сейма 1767—1768 гг. хотя и объявила католичество преобладающей религией в Польше и запретила переход из неё в иное вероисповедание, но всё-таки признала новые послабления и для диссидентов. Она устранила все прежние эдикты против «еретиков» и те пункты в конституциях 1713, 1717, 1736, 1764 годов, которые были направлены против иноверцев. Диссидентам позволялось отбирать занятые католиками после 1717 года церкви и строить новые, их освободили от римского духовного суда и от обязанности платить подати латинскому духовенству. Дозволялись смешанные браки, а для споров между иноверцами и католиками в духовно-церковных делах устанавливался суд из 8 диссидентов и 8 католиков. Диссидентам был открыт доступ ко всем должностям и чинам в Речи Посполитой. Воспротивившиеся уступкам в пользу диссидентов католические епископы, краковский К. Солтык и киевский Иосиф Залусский, а также гетман Вацлав Ржевский были арестованы в ночь на 3 октября российским полковником Игельстремом и под стражею сосланы в Калугу. Каменецкий епископ Красинский, державший их сторону, спасся бегством, переодевшись евреем.

Принципы веротерпимости, провозглашённые под влиянием России, задели за живое многих польских католиков. Видя вокруг себя возрождающееся православие, латинское духовенство и польская шляхта Подолии, Волыни и Украины всё более стали опасаться утраты своих имений в русских землях и забили тревогу. Избежавший русского плена епископ Адам Красницкий и варецкий староста Иосиф Пулавский 29 февраля 1768 года организовали в Баре, маленькой крепости Брацловского воеводства, конфедерацию, призывавшую к защите католицизма и освобождению Польши от русского влияния. Конфедерация распространилась вскоре и на всю Малопольшу и собрала отряды, сражавшиеся отчаянно, но безуспешно, с русскими войсками, прибывшими сюда для подавления нового движения.

В Сноцком собралось около 6000 конфедератов под предводительством Браницкого, которого заместил вскоре Мартин Любомирский, принявший титул генерал-региментария Краковского, Сандомирского и Русского воеводств. Религиозный фанатизм и ненависть к православию, раздуваемые конфедератами, вызвали противодействие со стороны малорусского народа. Под предводительством Железняка, Белуги, Усача, Шила, Гонты и других народ на Украине восстал. В одной Умани было убито 18 000 католиков и евреев. Так народ мстил за обиды, наносимые православной вере. Конфедераты во многих местах враждебно выступали также и против униатов, мотивируя это тем, что якобы униатское духовенство по поручению своих владык на исповеди подстрекает народ к восстанию против конфедератов. Этим обвинениям поверили католики, и потому униатские епископы вынуждены были собраться 16 июля 1769 года во Львове на совещание, чтобы отвергнуть возводимую на их духовенство клевету.

Вражда католиков против унии возмутила русских лемков. Жители русских сёл Мушинского ключа, принадлежавшего краковскому епископу, восстали. Они собрались под горою рядом с посёлком, окопались, и оттуда нападали на шляхетские дворы и отряды конфедератов. Поляки видели в этом восстании селян «подстрекательство Москвы» и искали связи между ним и подобными же происшествиями на Украине [163,33], хотя все эти восстания породило ни что иное, как только религиозная вражда и притеснения со стороны конфедератов. «Року Божия 1769, конфедераты в горы вбились, обозы ставили, села пожгли, людей вешали. Забирали волов, коней и всякую дань. С русских священников брали по три дуката, а кроме того овёс, масло и что хотели: солонину, кур, гусей, хлеб. Людей гнали лес рубить и насыпать окопы». Так гласит современная записка на евангелионе [43,1770−1772, 289].

Конфедераты надеялись на помощь иностранных государств, в первую очередь Австрии и Франции. В октябре 1768 года один из их вождей, Красинский, ездил в Версаль, а в следующем месяце посетил и Вену. Ещё до приезда Красинского Франция не только усердно поддерживала барскую конфедерацию, но и посредством своего посланника Вержена сумела склонить Турцию к объявлению войны России.[7]

Поддержала конфедератов и Австрия, позволив им в конце 1768 года использовать для совещаний и убежища силезский город Тешин. По мере того как русские войска разбивали конфедератов и изгоняли их из Польши, Шаросский комитат в Венгрии сделался для них главным убежищем. Одновременно Австрия в начале 1769 года расположила свои войска на польско-австрийской границе от Силезии до Семиградия. Хотя Австрия и сохраняла формальный нейтралитет, лишь наблюдая за событиями на её северо-восточной границе, всё-таки многие полагали, что она придёт на помощь конфедератам. Папский нунций Австрии без всяких сомнений писал в Рим 13 мая 1769 года о том, что такая помощь будет оказана. Тем более что австрийские войска уже заняли 13 снижских городов, входивших в состав Речи Посполитой с 1412 года. К войне с Россией склоняли Австрию и Франция с Турцией. Последняя предлагала в случае победы поделиться с Австрией польскими землями.

Однако для такой войны нужна была если не помощь, то, по крайней мере, нейтралитет Пруссии. Чтобы узнать намерения Фридриха II, Кауниц устроил две встречи Иосифа II с прусским королем — в августе 1769 года в Ниссе и в сентябре 1770 года в моравском Новом Месте (Нейштадте). Фридрих II вёл себя уклончиво, обещая лишь посредничество в заключении мира между Россией и Турцией ввиду угрозы Австрии в случае продолжении войны вступить в неё на стороне Турции. Австрийский император убедился, что существует тесная дружба между Фридрихом II и Екатериной II. Действительно, уже тогда существовал тайный договор между Пруссией и Россией, обеспечивавший последней деятельную помощь в случае войны с Австрией.[8]

Согласно обещанию, данному Иосифу II, Фридрих II отправил в октябре 1770 года принца Генриха в Петербург, чтобы склонить Россию к скорейшему окончанию турецкой войны и заключению мира, не ущемляющего интересы Австрии. Сверх того, принц Генрих имел полномочия предложить русскому двору проект раздела Польши между тремя смежными государствами. По мысли прусского короля, это должно было примирить интересы Австрии, России и Пруссии. К тому же Фридрих II надеялся, что при осуществлении этого проекта он получит для себя большие преимущества. Во-первых, Пруссия, распространившись на восток, могла оставить за собой Силезию; во-вторых, приобретение Австрией части польской территории как некоей компенсации могло смягчить её вражду к Пруссии из-за потери Силезии. Проекты, предлагаемые прусским принцем, пали в Петербурге на благодатную почву, потому что ещё год тому назад Австрия, заняв снижские города, подала пример раздела Польши. Фридрих II советовал Австрии занять не только часть Польши, но и Молдавию и Валахию.

Австрии предстояло или встать на сторону Турции и вступить в войну с Россией, или, ввиду усилившегося могущества России на юге, искать себе вознаграждения за счёт Польши. Австрия выбрала последнее. Хотя 15 августа 1771 года она заключила с Турцией тайный договор, в силу которого должна была за получение Малой Валахии по Алюту защищать Турцию от территориальных потерь, но на деле Австрия занималась приготовлениями к захвату земель у северного и восточного склона Карпат.

Ещё за год до этого, 19 июля 1770 года, венский военный совет приказал своим войскам занять южную часть Сандецкого, Новоторгского и Чорштинского старост. Одновременно архивариус Розенталь и директор придворной библиотеки Коллар получили задание собрать все исторические свидетельства, доказывающие права Австрии на владение польским Спижем и смежными областями. Фридрих II ликовал. «Ищите дальше, — говорил он австрийскому посланнику Ван Свитену.— Может быть вы получите ещё какое-нибудь польское воеводство». О занятии северного склона Карпат было уже решено. Австрия намеревалась также овладеть Молдавией и Валахией, и с этой целью в 1771 году в нынешнюю Румынию были высланы офицеры главного штаба для обозрения местностей и обсуждения, насколько приобретение этих земель принесёт пользу в военном, коммерческом и политических отношениях [37,64]. Эта комиссия решила, что для защиты Австрии с востока необходимо овладеть восточным склоном Карпат. В целом проект не осуществился (только крайняя часть Молдавии — Буковина — была занята Австрией), но вместо этого решено было приступить к захвату части Малопольши, а именно древнего галицко-владимирского княжества.

Австрия оправдывала свои претензии на Малопольшу следующими аргументами [110,323]:

1) закладная королей Людовика Венгерского и Казимира Великого от 1352 года; [9]

2) отречение Сигизмунда от польского, а Ядивги и Владислава Ягайла — от венгерского престола в 1394 году, после чего Червонная Русь была захвачена поляками в 1395 году. (Изложение запутанное. Известна лишь встреча Сигизмунда и Ягайла в Сонче в 1396 году, но условия заключённого договора неизвестны. Ядвига в 1396 году получила титул вена Куявы и Руси, но в другом документе она называется «наследницею Венгрии».— Авт.);

3) мирное соглашение между Сигизмундом и Владиславом Ягайлой от 15 марта 1412 года [10], подтверждённое в 1415, 1423, и 1440 годах, в котором вопрос о праве собственности касательно Червонной Руси, Подолии и Молдавии был объявлен открытым;

4) Бендзинский договор между Австрией и Польшей 1589 года, в силу которого Австрия отказалась лишь от собственно Польши;

5) наличие в венгерском королевском титуле с давних времен определения rex Galitie et Lodomerie;

6) в 1673 году сами же поляки определённо признали права Венгрии на Червонную Русь.[11]

В январе 1772 года венское правительство приказало принять в подданство жителей сандецкого округа. Когда же 19 февраля Мария-Терезия и Иосиф II обязались в согласии с петербургским и берлинскими дворами приступить к разделу Польши при условии, что приобретаемые тремя державами части будут равными, Австрия отказала конфедератам в гостеприимстве и отдала приказ своим войскам под предводительством генералов Гаддика, Эстергази и Алтона занять прежде всего солевые копи в Бохне и Величце, а так же сам город Львов. Гражданским губернатором вновь приобретенных земель был назначен граф Иоганн фон Перген.

В половине мая отряд австрийского войска перешёл через дуклинский перевал и, тесня конфедератов, продвинулся в Пильзну. Одновременно генерал Алтон выступил из Силезии и занял 8 июня Ландскрону, 11 июня Величку и впоследствии всё пространство в устье Сяна, Любляну, Холму и Белзу. Генерал Эстергази вступил в Стрыйщину и вместе с русским генералом Каменским занял Самборскую область. Генерал Гаддик 15 сентября остановился лагерем под Львовом, но не входил в город, пока его не покинули находившиеся в нём россияне [43,1772]. Австрийцы всюду распространяли манифест, изданный в главном штабе в Пряшеве, что Императрица Мария-Терезия берёт польский край в своё подданство. Всем жителям гарантируется личная неприкосновенность, а польские чиновники должны оставаться на своих местах. Отряды конфедератов, находившиеся на территориях, занятых Австрией, должны были самораспуститься по приказу графа Гаддика от 4 августа.

Между тем в Петербурге продолжались переговоры о разделе Польши. Австрия требовала себе, кроме Галиции, ещё и Люблинское и Холмское воеводства, но под напором берлинского двора должна была уменьшить свои притязания. Договором от 2 августа австрийская доля раздела Польши была определена в следующих границах: начиная с австрийской Силезии по Висле до устья Сана, затем по линии Замост—Грубешов до Буга, оттуда до Збаража и по реке Подгорцы (под нею подразумевается Серед) к Днестру и Карпатам, включая Покутье.

Для организации новой провинции 29 сентября 1772 года во Львов прибыл губернатор граф Перген. Первым его делом было созвать львовских мещан для принятия присяги на верность австрийской Императрице и её сыну Иосифу. Но мещане отказывались, оправдываясь тем, что будто бы они уже присягали на верность польскому королю и никто их от этой присяги не освобождал; к тому же они самое низкое сословие в Речи Посполитой, следовательно не их, а сначала панов-шляхтичей следует привести к присяге. Кроме того, мещане подали губернатору прошение, чтобы он запретил евреям всякую торговлю.

Так как шляхта обнаруживала ещё меньше готовности проявить покорность австрийской короне, то губернатор задумал торжественный акт, который должен был свидетельствовать о водворении австрийской власти в новой провинции.

В воскресенье 4 октября было устроено торжественное богослужение в латинском кафедральном соборе во Львове, во время которого расставленное вокруг собора войско и пушки на валах возвещали о начале австрийского владения, солдаты же вместе с толпой народа кричали: «Да здравствует Императрица Мария-Терезия и Император Иосиф II!»

После окончания церемонии губернатор с епископами отправился с поздравлениями к военному коменданту Гаддику. К участию в этом торжестве был приглашён также русско-униатский епископ Лев Шептицкий, но он не прибыл, заявив, «що у него есть своя церковь» [43,1772—1780, 9—11].

Столицей новой австрийской провинции, названной «королевством Галиции и Лодомерии» [12], назначен был город Львов. Губернатор граф Перген вскоре издал два окружных послания. В первом он обещал жителям всех сословий неприкосновенность личности и имения, во втором призывал польских чиновников в продолжение четырёх недель определиться со своим будущим. Старосты-тенутарии (арендаторы) королевских имений получили приказ составить для правительства точное описание находящихся в их ведении имений по числу крестьянских душ, доходам и прочему. Им же вменялось в обязанность не рубить лесов, не продавать отдельных участков земли и вообще не делать убытка государству. Чтобы предупредить хищения коронных имений частными лицами, правительство в 1777 году определило премии для доносчиков о незаконном владении государственным имением.

Польский сейм, созванный в апреле 1773 года для утверждения раздела Польши, одобрил передачу Червонной Руси Австрии и освободил её жителей от польского подданства. Тогда Император Иосиф II решился посетить Галицию, причём русскую её часть. Ещё в 1770 году Иосиф II объезжал венгерскую Русь и собирал у русских жителей в Кошицах и Ужгороде (Унгваре) заявления покорности. Теперь, летом 1773 года, Иосиф II отправился из Кошиц через Карпаты от Леско через Сянки, Березов, Дынов, Дубецко, Ярослав, Янов во Львов. По дороге он избегал посещения дворов шляхты и останавливался для отдыха и ночлега в гостиницах. Император старался прежде всего сблизиться с русским простонародьем и узнать его нужды. К примеру, во Львове он остановился у местного аптекаря.

В это время комиссия определяла восточную границу Галиции, начав установление межевых столбов по реке Середе, названной в атласе Польши 1772 года Подгорцами. Когда Иосиф II посетил окрестности Збаража, он был до того поражён плодородностью почвы, что велел присоединить к своим владениям полосу земли между Середом и Збручем. По его мнению, Збруч имел много большее стратегическое значение, нежели Серед. Таким образом, восточной границей Галиции сделался Збруч, который получил при этом официальное название Подгорцы, поскольку в договоре раздела говорилось о реке Подгорцы как о восточной границе.[13]

«Наша Галиция, — писал Иосиф II своей матери, — имеет прекрасные земли, но здешний крестьянин является несчастливцем, лишь физической жизнью напоминающим человека. Мелкая шляхта также крайне бедна и угнетаема вельможами. Все ждут от нас справедливости. Одни магнаты недовольны».

Иосиф II советовал матери вместо графа Пергена поставить губернатором Галиции более деятельного графа Врбна, принять меры к улучшению экономического благосостояния в крае и основать духовные семинарии для образования духовенства, находившегося, по его уверению, в крайнем невежестве. Одновременно он предлагал учредить представительный орган — галицкий сейм из шляхты, духовенства и мещан.

Вскоре после этого путешествия, по трактату между Польшей и Австрией от 18 сентября 1773 года, Галиция была окончательно передана Австрии, и её жители были обязаны принести присягу верности Австрии. 29 декабря 1773 года от имени духовенства этот акт совершили епископы, от имени шляхты — 42 выборных, а от имени городов и сёл — их начальства [119]. Шляхта поручила своим выборным перед принесением присяги предъявить австрийским властям различные требования. Так, шляхетские выборные львовской земли добивались гарантий преобладания католического вероисповедания, запрещения строительства протестантских и православных церквей, наказания отступников от католичества смертью и конфискацией их имений [43, 30]. Станиславовская шляхта, ссылаясь на принадлежность Галиции к венгерской короне, требовала для себя прав и преимуществ венгерского дворянства, права внесения всевозможных просьб и представлений правительству и независимого шляхетского судопроизводства посредством выборных из своей среды судей. Никакого ответа на эти требования шляхта не получила, но присягу всё же принесла.

Вообще, австрийские чиновники обращались с польской шляхтой самым бесцеремонным образом. Губернатор подолгу держал приглашённого вельможу в передней и часто даже не допускал к себе. За малейшее сопротивление власти в дом к шляхтичу посылали солдата, который размещался в панской спальне [106, 118.]. Таким образом австрийское правительство пыталось смирить гордость шляхтича и дать ему почувствовать свою власть. Придворные милиции шляхтичей были ликвидированы. Ординату Замойскому, как и другим, запретили держать своё войско, а когда он попытался опротестовать это решение, заявив, что войско ему нужно на случай опасности, послали ему австрийских солдат. Киевский воевода Потоцкий, имевший в Кристинополе 1500 казаков, извинялся, что не может их распустить, так как у него много золота и серебра и он боится разбойников. Тогда ему прислали в Кристинополь 300 солдат, а казаков велели распустить. Это так поразило гордого пана, что он от досады вскоре умер (этот Потоцкий был тот самый жестокий человек, который, желая помешать женитьбе своего сына Щенсного на Марии Коморовской, велел похитить и утопить невесту). На шляхту австрийцы наложили новые подати: в 1773 году 12%-й доминикальный, а в 1774-м — ещё и военный налог (правда, освободив их при этом от военной службы).

Сообразно с указаниями Иосифа II, в начале 1774 года вместо графа Пергена губернатором стал граф Aндреас Гаддик, а граф Врбна стал галицким придворным канцлером с местопребыванием в Вене. 26 августа новый губернатор получил приказ взять под своё покровительство греко-католическое вероисповедание и диссидентов, отнять корчмы, шинки и аренды у евреев и содействовать продаже соли по самой низкой цене. Этим же приказом предписывалось государственной власти употреблять исключительно немецкий и латинский языки. Для всех схваченных с оружием в руках была объявлена амнистия.

Венское правительство решило пригласить в Галицию поселенцев из своих немецких провинций, обещая им при этом льготы, а именно: освобождение крестьян от налогов на шесть лет, а ремесленников и фабрикантов — на десять лет. В чиновники приказано было набирать лиц, владеющих «словацким» языком из Чехии, Силезии и Венгрии, но в каждом уряде должен был быть по крайней мере один поляк. Все чиновники обязывались носить французское платье.

Между тем Россия окончила войну с Турцией и 10 июля 1774 года заключила с ней выгодный для себя мир в Кючук-Кайнардже.[14] Россия получила Керчь, Еникале, Кинбурн, степь между Днепром и Бугом и, сверх того, право свободного мореплавания по Черному морю и через Дарданеллы. Была объявлена независимость от Турции крымских татар. Кроме того Россия добилась, чтобы Молдавия и Валахия пользовались свободой христианского вероисповедания, платили умеренную дань и не терпели притеснений со стороны турок.

Это покровительство России над придунайскими землями, входившими уже в виды австрийской наступательной политики, вызвало тревогу венского двора. Хотя Австрия считалась союзницей Турции и по тайному договору с ней получила в 1771 году два миллиона гульденов пособия для предполагаемой войны с Россией, однако она не могла, ввиду позиции Пруссии и успехов русского оружия, начать войну и противодействовать русскому перевесу на нижнем Дунае. Тогда Австрия поступила точно так же, как в польском вопросе. Не будучи способной вести войну, она решилась искать для себя новой компенсации за усиление русского могущества на Черном море. Такой компенсацией Австрия считала территориальные приобретения у границ Семиграда. Иосиф II имел в виду левый берег Дуная вокруг Старой Орсовы, а министр Тугут обратил внимание на северную часть Молдавии — Буковину [110, 337].

Мария-Терезия 1 октября 1774 года приказала занять Буковину на том основании, что будто бы эта область когда-то принадлежала Семиграду, а Турция согласилась уступить этот край Австрии вместо обещанной конвенцией от 1771 года (за помощь против России, однако эта помощь была лишь дипломатической) Малой Валахии.

Действительно, договорами от 7 мая 1775 года и 12 мая 1776 года Турция отказалась от своих прав на эту область в пользу Австрии. Протестовавший против такой уступки молдавский господарь Григорий Гика был повелением султана 12 января 1777 года удушен. Занимая Буковину, австрийское правительство в первую очередь имело в виду стратегическую выгоду. Буковинские земли соединяли Семиград с Галицией, что создавало выгодную в военном отношении позицию относительно России и Молдаво-Валахии. Согласно своему военно-стратегическому значению Буковина находилась в военном управлении до 30 ноября 1786 года, когда была присоединена к Галиции как Черновицкий округ.