Спасут ли нас от депопуляции материнские выплаты?

Тема катастрофически низкой рождаемости стала общим местом в рассуждениях российских политиков. Но если раньше о необходимости что-то срочно предпринимать для предотвращения прогрессирующей депопуляции русского народа говорили деятели, традиционно относимые к лагерю т.н. почвенников и национал-патриотов, то сегодня об этом заговорила и либеральная публика и, что очень отрадно, Власть.

Рецепты предлагаются разные, но, как правило, их круг ограничивается мерами сугубо материального характера — стимулирование рождаемости путем пособий на ребенка, материнских выплат, льгот для многодетных семей и т. д.

Решения, принятые недавно правительством России следуют той же логике. Напомним: с января 2007 года вводятся выплаты матерям, родившим второго и третьего ребенка в размере 250 тысяч рублей с возможностью использовать их через три года после рождения ребенка для улучшения жилищных условий либо накопления на личном пенсионном счете.

Демографическая проблема не нова и, надо сказать, что благополучные страны Европы столкнулись с ней гораздо раньше России. Способов решения этой проблемы в Европе, как правило, предлагалось два: запрет абортов и материальное стимулирование рождаемости. Ни тот, ни другой способ, ни в одной стране не дал серьезных результатов.

Запрет абортов, в отрыве от религиозно-нравственного контекста, как чисто техническая мера (так было например в Румынии при Чаушеску) дает ощутимый, но не продолжительный взлет рождаемости, а затем, по прошествии трех-семи лет ситуация возвращается на круги своя.

То же самое можно сказать и о результативности мер материальной поддержки многодетных семей. В лучшем случае, как это было в ГДР, происходит на какое то время стабилизация, преодолевается отрицательный баланс смертей и рождений, но без серьезного увеличения рождаемости. В худшем, выползают негативные последствия, например, рост рождаемости в среде деклассированных элементов и афро-мусульманских эмигрантов (яркий пример Франция) для которых высокие социальные выплаты на детей становятся главным источником существования, порождают иждивенческие настроения, формируют среду социально безответственных, наглых паразитов, ярко проявивших себя в ходе прошлогодних волнений в цветных пригородах Парижа.

Еще одно негативное в долгосрочном плане последствие, в тех случаях, когда государство идет на серьезные меры материальной поддержки многодетных матерей, это разложение семейных отношений и самой семьи как основополагающего института общества.

Пример тому Исландия, где мать, имеющая трех или четырех детей, получает своего рода «зарплату» равную зарплате работающего мужчины. Результат подобной практики не только деградация социального статуса мужчины, мужа, отца в семье и обществе, но и полный распад семьи как таковой, распад и юридический и фактический.

Надо сказать, что вопрос большого количества детей в семье никак не связан с материальным благополучием семьи и общества. Примеры высокой и низкой рождаемости показывают бедные страны Африки и Азии, бьющие все рекорды рождаемости, и богатые, которые не могут остановить процесс сокращения численности европейцев (при этом, например, во Франции и Бельгии есть общий незначительный прирост, достигаемый за счет афро-мусульманских эмигрантов).

Так же при более пристальном рассмотрении не оказываются решающими такие, якобы отрицательно влияющие на количество деторождений в семье, факторы, как урбанизация и уровень образованности населения. Здесь можно привести в пример дореволюционную Россию, где рождаемость в крестьянской, городской, купеческой, дворянской либо интеллигентской среде отличалась количеством выживших, а не родившихся детей, что естественно связано было, в тех условиях, с материальной обеспеченностью и условиями жизни семей.

Очевидно, что детей рождается меньше вследствие деградации религиозного сознания и строя жизни общества, а так же разложения традиционной семьи и изменения роли, прав и обязанностей ее членов.

В России такого рода изменения связаны, прежде всего, с советским периодом, с навязывавшимися обществу атеистическими установками, социальной инженерией власти моделировавшей «прогрессивные» отношения в семье и обществе, и главное огосударствлением части естественных функций семьи, например, такой важнейшей как забота о престарелых родителях.

«Прогрессивная» по-советски семья состояла из мужчины отдающего свою небольшую и сознательно государством во всех смыслах уравненную зарплату жене; его работающей супруги, не многим меньше мужа зарабатывающей, в идеале профсоюзной активистки заседающей после работы на всякого рода важных партийных и профсоюзных собраниях, а для этого «освобожденной» от семейного «рабства», в т. ч. кухни, уборки и пр.; детей большую часть времени проводящих в школе, продленке, кружках по интересам, спортивных секциях и пионерских лагерях; бабушку и дедушку, проживающих где-то отдельно (возможно в доме престарелых), о которых заботится государство, выплачивающее им пенсии, работники собеса и тимуровцы.

С течением времени, установки на борьбу с отжившими семейными отношениями постепенно сами отживали, но еще при Хрущеве наличие маленькой кухни в типовых пятиэтажках объяснялось не только экономией стройматериалов, но и необходимостью «освободить» женщин от «рабства быта», что подразумевало «культурное» питание семьи в основном вне дома в столовых и ресторанах. Апофеозом такого рода марксистско-ленинского отношения к семье являются израильские кибуцы, где семья питается в общественной столовой, а дети воспитываются в интернатах, проводя с родителями только выходные и праздники.

При этом неважно, что советская пропаганда осуждала разводы, рекламировала крепкие семьи, внушала уважение к старшим, многодетным матерям, и всячески призывала своих граждан к социальной ответственности и активности. Ответственности, активности и солидарности не могло возникнуть там, где государство в лице парткомов, профкомов, месткомов, женкомов, собесов и жеков решало все: кому и где жить, когда делать ремонт, сколько работать и зарабатывать, кому и о ком заботится и прочее. Делай что скажут, и ты будешь всем обеспечен. Естественно, результат был прямо противоположным официальным установкам — дряблое гедонистическое общество, где женщины не видят смысла рожать и жить семьей, а мужчины отучены нести какую либо ответственность перед семьей, страной и обществом.

По болезни и лекарство: что разрушено, должно быть восстановлено. Это, как уже было сказано, религиозно-этические нормы и здоровая семья с традиционным распределением ролей и обязанностей.

Вопрос о восстановлении религиозности русского общества, а тем более о воцерковлении, крайне сложен и никаким моделированием ситуации его решить нельзя, но некоторые меры способные «удобрить почву» перечислить можно.

Если очень коротко, это, в области церковной — возврат от формального прихода к сплоченной общине и наделение этих общин полномочиями, а в государственной — поощрение духовного образования во всех его формах и на всех уровнях через введение в общеобразовательных заведениях таких предметов, как «Религиоведение» и «Основы российской духовной культуры», допустимых как обязательные даже для атеистов, «Основ православной культуры», «Священной истории» и «Закона Божьего» для всех желающих, создание отдельных православных классов и школ, отличных от обычных не только набором предметов, но и правилами и этикой взаимоотношений, а так же поощрение альтернативного школьному домашнего образования, когда семья или несколько семей сами организуют обучение своих детей. Последнее очень важно, прежде всего, для девочек, с тем чтобы предотвратить их социализацию в тусовочной молодежной культуре и сохранить естественный женский настрой на дом, семью и, в перспективе, детей и мужа.

Лекарство необходимое для предотвращения прогрессирующего распада семьи и как следствие падения рождаемости и разложения самого общества может показаться излишне горьким, но другого нет. Нам совершенно необходимо разгосударствление семейных отношений. А значит отмена пенсий, пособий на ребенка, прекращение дотаций детских садов, пионерских лагерей и всего остального, что подменяет и уничтожает внутрисемейные обязанности и связи.

Небольшую пенсию должны получать нетрудоспособные инвалиды и очень большую пенсию те, кто в экстремальных условиях служил государству по заданию государства, т. е. разведчики, ветераны войн, спецназа и другие заслуженные члены общества, не имевшие возможности жить интересами своей семьи.

Все остальные престарелые должны содержаться своими детьми. За стариков отвечает не государство, а прежде всего их дети. И чем больше детей тем благополучнее и обеспеченнее должна быть старость. Функция государства в этой области может заключаются в призрении сирот, бездетных, сирых и убогих, т. е. тех о ком больше некому позаботиться. А так же в принуждении отказывающихся добровольно исполнять свой сыновний долг, т. е. в назначении выплат пособий по старости из доходов нерадивых детей, и наоборот в создании системы поощрений для тех кто готов отдавать значительную часть своего заработка на содержание родителей. С фонда заработной платы каждого из нас перечисляются в пенсионный фонд немалые суммы (от 20 и более процентов з. платы), так почему бы эти деньги, по добровольному согласию работника, не направить на содержание его престарелых родителей. Если я уверен, что меня прокормят в старости мои дети, я предпочту делать отчисления не в общий котел пенсионного фонда, а своим метери и отцу (либо родителям жены).

«Дотироваться» же в обычных условиях, должен много работающий и много зарабатывающий мужчина способный содержать неработающую жену, троих-четверых детей, престарелых родителей, несовершеннолетних братьев, и при необходимости, оставшуюся без мужа сестру и ее детей. Дотироваться — не значит содержаться за счет государства, как раз наоборот, функция государства дать каждому мужчине готовому много работать возможность много зарабатывать. А значит должны уйти в прошлое обязательный восьмичасовой день, обязательный выходной по субботам и пр. «достижения социализма».

При этом и мужчина и все члены семьи, должны предельно ясно понимать, что без «хозяина в доме» все домашние «протянут ноги», что дети это не игрушка и не тяжелая обуза, а опора в старости, и что в семье есть старшие и младшие, каждый со своим местом, правами и обязанностями. Мальчики-подростки должны с детства жить с мыслью, что на их вые все, начиная от семьи и родителей и кончая Родиной.

При этом вопрос восстановления порушенного в двадцатом веке порядка взаимной ответственности членов семьи, возвращение к традиционным ролям отца, матери, детей, престарелых членов семьи имеет смысл далеко выходящий за рамки демографической проблемы, и есть вопрос возрождения российского общества во всех его аспектах, в т. ч. политическом, экономическом, оборонном.

Возьмем к примеру выборы. В сегодняшней России судьбу страны, региона, города «решают», т. е. составляют основную массу участвующих в выборах, либо бабушки-пенсионерки, либо падкие на подачки толстосумов люмпены. И те, и другие наиболее подвержены воздействию СМИ, манипуляциям со стороны «политтехнологов» готовых проплачивать, не только яркие агитматериалы с хитрыми программами и обещаниями, но и «карусели» с покупкой бюллетеней, «приводы» бомжей, «благотворительные» концерты, раздачи продуктов (часто водки) и прочие знакомые всем участникам выборов черные и серые избирательные технологии. В здоровом обществе исход выборов решают несущие реальную ответственность за все и вся, по-своему опытные и знающие, обладающие в силу этого авторитетом, отцы семейств — мужчины в возрасте от 30 до 65 лет. А «разводить» тертых жизнью мужиков намного труднее.

Само общество с прочными внутренними связями становиться (либо остается) упругим и не податливым к социальным экспериментам и революциям. Консервативная, крестьянская Тамбовская область сопротивлялась большевикам в 20-е годы и демократам в 90-е. И обратный пример — готовность принять «новую власть» в переселенческих регионах в ходе обоих русских смут двадцатого столетия (там, где переселение на новые места влекло за собой разрыв семей, поколений, отрыв горожан от стариков оставшихся, где-то на другом конце страны в деревне и т. д.).

Или захлестнувшая «цивилизованный» мир гомосексуальная революция. Надо ли объяснять, почему сохранившие традиционный семейный и религиозно-нравственный уклад страны и общества (мусульмане и еврейские харидим Ближнего Востока, католики Латинской Америки) к счастью своему до сих пор «заражены» т.н. гомофобией? Причины все те же: это сохранение естественных самоорганизации и ответственности, приоритетов и ролей, в обществе и семье.

Примеры можно много приводить и дальше. Очевидно одно: дом, построенный на песке, неизбежно развалится, нужны кирпичи, плиты, несущие конструкции. И если несущей конструкцией, каркасом России является форма её государственности, дееспособная система власти, то кирпичами, из которых складывается наш национальный дом, была, есть и будет семья.

И сыпучий песок нашего сегодняшнего общества — податливого, неспособного выдерживать нагрузки и сопротивляться внешним вызовам, неготового к самоорганизации — есть результат разрушения в советский период естественных связей существовавших в русском обществе и русской семье.