 |
| Православие и Мир | Митрополит Лимассольский Афанасий (Николау) | 03.08.2019 |
Нельзя убивать человека. Потому что не мы, а Господь дал ему жизнь. К тому же, убивая человека, мы лишаем его возможности покаяться и спастись. Ведь милосердие Божие таково, что даже террорист из ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в России) может спастись, если покается. И Господь не только в силах, но и хочет его спасти, потому что Он — милосердный и преблагой Человеколюбец. Он — Бог любви и хочет спасения человека, как бы ни «оскорблялось» при этом наше чувство мести.
Мы говорим: «Ничего себе! Столько зла натворить — и стать святым, попасть в рай? Это уж слишком!» Да, несмотря на все прегрешения, если человек покается и попросит у Бога прощения, — он спасется. Потому что милосердие Божие настолько необъятно, что Он хочет спасти каждого — как спасает нас с вами. Правда, после такого вступления вам может прийти в голову вопрос: неужели в мире происходит столько убийств? Нет, на самом деле их не так много. Большинство взрослых людей умирает все-таки естественной смертью. Все-таки сегодня мало кто способен хладнокровно убить человека. Но сегодня речь пойдет об особой разновидности убийств — тех, что совершаются каждый день вполне благополучными, приличными людьми вроде нас с вами. Именно об этом сейчас пойдет речь.
Вы знаете, что есть такая медицинская процедура, относительно которой Церковь занимает абсолютно четкую, можно сказать, категоричную позицию. Это — аборт. Да, в данном вопросе Церковь абсолютно категорична. Она отрицает аборты, поскольку считается, что с момента зачатия, оплодотворения, в женской утробе появляется человек — хоть у него пока нет рук, ног и головы. Сегодня это подтверждает и наука, потому что открыта и исследована структура ДНК. Доказано, что ДНК содержит все те элементы, которые составляют организм человека еще до его рождения. Но Церковь и раньше — всегда, с самого начала — занимала такую позицию. И на это есть совершенно конкретные догматические причины. С момента Благовещения, когда Пресвятой Деве было возвещено, что Она родит Христа, Бог Слова воплотился в Ее утробе. Так что совершенно неважно, виден эмбрион невооруженным глазом или под микроскопом — это не имеет никакого значения. Эмбрион — человек. И он растет, развивается, приобретает человеческий облик. Поэтому ни при каких обстоятельствах мы не можем оправдать аборт. И хорошо бы всем об этом помнить. А пока что, к сожалению, у нас на Кипре совершаются десятки тысяч абортов в год.
Сколько греков погибло во время турецкого вторжения на Кипр? Шесть тысяч. Так что сейчас у нас происходит несколько таких «вторжений» в год. Понятно, что это — серьезная проблема, не говоря уже о той травме, которая причиняется самой женщине. Ведь по сути она идет против своего естества, против своей природы, поскольку убивает собственное дитя. И это не менее трагично, чем сам аборт. Мы, священники, часто сталкиваемся с этим во время исповеди, когда иногда уже пожилые женщины приходят к нам, терзаясь мыслями о своем поступке. Когда-то он виделся им единственным выходом из сложившейся ситуации, единственным решением проблемы, но все возвращается — закон бумеранга. Я говорю о женщинах, но за грех аборта отвечают и мужчины. Можно сказать, ответственность у мужчины здесь даже больше, потому что он отвечает не только за ребенка, но и за женщину, которая от него забеременела.
Я уверен, что если женщина не сделала аборт при так называемой нежелательной беременности, Господь непременно благословит ее и пошлет огромную благодать за терпение в этом испытании.
К счастью, сегодня молодые женщины уже с бóльшим трудом решаются на аборт. Раньше было меньше информации, многое зависело от социума, в котором женщина выросла — и аборт сделать было легче. Однако и сегодня это — огромная проблема и огромный грех, который, к сожалению, совершают многие. Можете себе представить, какое сердце, какую душу должен иметь врач, регулярно делающий аборты! Что о нем можно сказать?..
Когда, вернувшись с Афона, я служил в одном монастыре, ко мне на исповедь пришел врач-гинеколог. Я тогда был немного «диким», потому что долгое время пробыл на Афоне, поэтому наш разговор состоялся примерно так:
— Кем ты работаешь?
— Я врач.
— Какой врач?
— Гинеколог.
— Гинеколог?
— Да.
— И аборты делаешь?
— Ну-у.
И я увидел, как этот человек улыбнулся — едва заметно, половинкой рта, но улыбка его явно говорила: «Батюшка, наверное, с Луны свалился!..» В общем, большого значения он моим словам не придал, это было видно. Но можете себе представить — его сын после этого пошел и купил книгу про аборты. Он стоял неподалеку и явно слышал наш разговор, поэтому купил эту книгу и показал отцу. Я тогда ничего об этом не знал. А через месяц мужчина снова приехал в монастырь, нашел меня и сказал:
— Представляешь, что тогда случилось? — и рассказал про своего сына. — Мне теперь перед ним так неловко, — продолжал он. — Можно с тобой поговорить?
— Сколько лет ты работаешь врачом? — спросил я его.
— Восемнадцать.
— Ясно. И делаешь аборты?
— Да, но, видишь ли, мы называем это не абортом, а прерыванием беременности.
— Хорошо, пусть так. Сколько же раз в день ты делаешь это прерывание?
— Ну, бывают дни, когда по четыре-пять раз, в клинике.
Тогда я достал калькулятор и сказал:
— Давай умножим восемнадцать — ну, пусть на два. Хорошо, можно даже сократить до одного. Даже так, за восемнадцать лет получается огромная цифра!
Знаете, этот человек чуть не потерял сознание, когда до него дошло, сколько людей он убил, ведь оказалось, что их — тысячи!
— Хорошо, — сказал я ему. — Возможно, женщины, которых ты оперировал, и не понимали, что делают — их переполняли эмоции, страх и так далее. Разумеется, все это их тоже не оправдывает, но они пришли к кому? К тебе! Как же ты, врач, можешь творить такое! Как можешь убивать столько людей? И неважно, что человеку всего пять дней! «Это же просто эмбрион», — скажешь ты. Нет, это уже человек. Даже если ему всего одна секунда! Или два месяца, три месяца, четыре, пять — а аборты делаются и на поздних сроках.
Настоящая трагедия! Потому и нельзя ничем оправдать аборт, никакими обстоятельствами. Даже если, как говорится, «доктор прописал». Ну и что, если это тебе сказал доктор? Да, раньше женщина часто оказывалась перед выбором — или она, или ребенок. Сейчас такие ситуации сведены к минимуму. Очень редко бывает, что матери угрожает смертельная опасность в родах. Но и в таком случае — что мы можем сказать? «Убей своего ребенка»? Это невозможно. Разумеется, женщина в итоге сама принимает решение, но давайте вспомним, что это вообще такое — быть матерью? Мать — та, которая готова умереть за свое дитя. Это — мать.
Даже если ребенок должен родиться с патологиями — не убивайте его! Путь все идет естественным путем. Очень часто ко мне приходили люди с такой вот дилеммой — женщина умрет, ребенок умрет, — и после более тщательного, серьезного обследования оказывалось, что никакой опасности и в помине нет. Аборт — это простое, легкое решение проблемы. А в некоторых случаях — даже и выгодное, к сожалению. Поэтому нужно соблюдать большую осторожность и не отягчать душу таким грехом.
Много вопросов сегодня нам задают и касательно искусственного оплодотворения. Церковь не выступает против ЭКО, главное — чтобы оплодотворенные яйцеклетки не были уничтожены, то есть чтобы не погибли «лишние» эмбрионы. Поэтому тем, кто прибегает к такой процедуре, нужно быть очень внимательными.
— Во время турецкого вторжения Кипрская Церковь официально разрешила аборт в том случае, если женщина была изнасилована. Можете это прокомментировать?
— Никогда не было такого официального разрешения. Я специально изучал этот вопрос, потому что тоже слышал, что во время вторжения на Кипр разрешалось прерывание беременности, но — нет, Церковь никогда не заявляла ничего подобного. Ни один епископ или член Синода не выступал с таким заявлением. И если подобное случится, его моментально извергнут из сана. То есть если священнослужитель скажет женщине: «Знаешь, наверное, лучше все-таки сделать аборт» — всё, он тут же лишается сана, служить ему больше нельзя, это исключено. Знаю случай, когда человек дал денег на аборт супружеской паре, своим родственникам. Они пожаловались ему, что находятся в трудной ситуации, беременность вообще нежелательна и если ребенок родится, они просто сведут счеты с жизнью, и так далее, и тому подобное. В общем, этот человек дал им денег на аборт. А спустя какое-то время приехал на Афон просить благословения стать священником. И старец, к которому он обратился, запретил ему, не разрешил. То есть если ты имеешь даже косвенное отношение к аборту (в данном случае — содействие), то священный сан тебе принимать нельзя.
