Лихвинский Покровский Добрый монастырь

РЛ уже писала о восстановлении Свято-Покровского Доброго мужского монастыря. Однако в последнее время возрождение монастыря проходит на совсем другом уровне. Настоятелем назначен насельник Свято Троицкой Сергиевой Лавры игумен Антипа (Тхоржевский). Возобновились регулярные богослужения не только в монастыре, но и в расположенной поблизости Зачатьевской церкви. Предлагаем читателям РЛ более полную и верную историю об этой древнейшей обители расположенной на южных «засечных» рубежах, в 200-хкилометрах от Москвы.

+ + +

Наименование и местоположение монастыря[1]. В Лихвинском уезде в 10 верстах от уездного города Лихвина к северу и в 35 верстах от губернского города Калуги, на правом берегу Оки[2], находится ныне (1873г.) штатный 3-го класса мужской монастырь, называемый «Покровский Добрый». Первое из сих названий монастырь носит по главному своему храму, который посвящён Божьей Матери в честь Её всемирного «Покрова» (1/14 октября); а второе — образовалось от местности, занимаемой монастырём. В старинных монастырских записях и в Царской грамоте Михаила Фёдоровича писалось так: «Покровский монастырь, что на Добром», или: «монастырь Пречистой Богородицы на Добром» (т.е. местонахождение или урочище). С течением времени эта прибавка сократилась и стали называть монастырь «Добрым», а близлежащее селение, составлявшее вотчину монастырскую, прозвали Добринским или Добрым, как оно доныне пишется. В народном предании хранятся некоторые указания на то, почему эта местность прозвана «доброю». Но вероятнейшим из них, по нашему взгляду, представляется то, которое принимает доброту этой местности не в эстетическом смысле, а чисто в житейском, так как народная наша старина не очень любила заниматься изящными видами. Вся эта местность принадлежала, как известно, князьям Одоевским и была покрыта вековыми лесами, в которых находилось много разных зверей, а по берегам Оки водились здесь бобры; доселе одна деревня именуется здесь Бобровкой, как живой тому свидетель. Приезжая сюда по княжеским обычаям на охоту, князья Одоевские, говорят, всегда получали здесь много прибыли или «добра»; оттого эту местность они прозвали доброй, т. е. полезной или выгодной для них[3].

Время основания монастыря. О времени основания Доброго монастыря во всех календарях наших говорится определённо, будто он основан в 1470 году[4]; но мы решительно не понимаем, на чём основана такая определённость. В монастырских записях находится, напротив, почти противоположная неуверенность относительно начала сего монастыря. Так, на запрос Комиссии, занимавшейся составлением монастырских штатов, братия Доброго монастыря представила в 1762 году такой ответ: «а при котором Государе и по каким грамотам или повелениям оный (Добрый) монастырь построен, за Литовским разорением (в 1610—1616) никакого известия не имеется». Действительно, все старинные акты и грамоты сожжены во время Литовского разорения; сами здания даже, в том числе и церкви, которые до того времени были все деревянные, разрушены. Самым главным теперь из письменных документов, по которому можно иметь верные сведения о существовании Доброго монастыря в половине 16-го столетия, служит грамота Царя Михаила Федоровича, выданная в 1614 году и повторенная в 1623. В этой грамоте сказано ясно, во 1-х, о том, что Добрый монастырь имел царские грамоты от Феодора Иоанновича и ещё раньше — от Иоанна Васильевича Грозного и что эти жалованные грамоты «сгорели в те поры, как приходили в город Лихвин черкасы и город Лихвин сожгли» (в 1613 году); во 2-х, о том, что из князей Одоевских дали разные вотчины Доброму монастырю князь Никита Романович и князь Даниил Семенович, жившие во второй половине 16-го века, в царствование Иоанна Грозного и даже состоявшие с ним в родстве[5]; в 3-х, о том, что в двух «выписях» из помещичьего приказа, сделанных дьяком Елеазаром Вылузиным в царской грамоте, в виде справки, значится «Покровский монастырь на добром» существующим и владеющим вотчинами под 1584 годом, когда, «писали и мерили город Лихвин Семен Третьяков да Юрий Леонтьев с товарищи» и несколько раньше — под 1573 годом, когда «описывали город Лихвин Афанасий Осипов да Леонтий Киприянов». К этому году, т. е. к 1573, мы имеем полное право возводить начало Доброго монастыря. Если ж он основан раньше, то до 1573 г. не имел никаких вотчин.

Второстепенным документом относительно первоначальной истории Доброго монастыря может служить монастырский Синодик, устроенный в 1672 году. В нём записаны для поминовений церковных:

1) имена Великих Князей и Княгинь, Царей и Цариц, начиная с равноапостольного Князя Владимира до Царя Михаила Федоровича (1645 г.);

2) имена святейших патриархов Московских, от Иова до Иосифа (1652 г.);

3) имена князей Одоевских, во главе коих стоит имя князя Георгия, известного по историческим актам с 1423 года. Весь род сих князей состоит из 88 имен мужских и 44 женских; между князьями именуются иноками Роман и Иона, а между княгинями есть много монахинь и даже схимонахинь. Вероятно, эти князья и княгини пострижены были, по старинному обычаю, пред смертью в своих домах, а в монастырях не жили. Стоит замечания, что монастырские благодетели из князей Одоевских, именно: Никита Романович и Даниил Семенович, наделившие монастырь вотчинами, записаны в синодике не только по именам, как другие, но и по отчеству и, кроме того, только этим двум князьям из всего рода положено совершать торжественное поминовение дважды в год, т. е. в День тезоименитства и в день кончины;

4) имена игуменов, без означения времени их жизни и деятельности[6]. Всех игуменов до Ионы, жившего в царствование Михаила Федоровича и хлопотавшего о восстановлении сгоревших грамот прежних царей, значится в синодике 57. Вот эти имена: Сергий, Пафнутий, Иона, Анастасий, Савва, Варсонофий, Антоний, Варлаам, Феодор, Тихон, Феодор, Евфросин, Евфимий, Игнатий, Акакий, Иоаким, Лука, Паисий, Михаил, Артемий, Пафнутий, Арсений, Иосиф, Герман, Феогност, Закхей, Никандр, Феодосий, Паисий, Арсений, Досифей, Киприан, Сергий, Алексий, Кондратий, Афонасий, Павел, Наум, Иона, Трифон, Тихон, Васгиан, Пахомий, Игнатий, архимандрит Иринарх, архим. Сергий, игумен Макарий, Феодосий, Иона, Авраамий, Пафнутий и Иона (с 1612 года). После игуменов следуют имена священноиноков числом около 100 и простых монахов до 150; между последними упоминаются два схимонаха: Нифонт и Иов. Отсюда, судя по многочисленности братии, по числу священноиноков и игуменов, означенных в синодике, если б не все они принадлежали к Доброму монастырю, а некоторые из других монастырей записаны здесь для церковного поминовения, можно заключить, что монастырь Добрый, несомненно существовавший в 1573 году, основан раньше этого года, быть может, в начале 16-го века. Родословная запись князей Одоевских, начинающаяся с первой половины 15-го века (с 1443 года), не только не ослабляет, но даже подкрепляет такое предположение; особенно если взять при этом несомненную расположенность Одоевских князей к монашеству, побудившую некоторых из них ещё в конце XV века принять лично монашеское пострижение, как сказано выше. Если ж они до 1563 года не уступали для Доброго монастыря вотчин, то из этого не следует того, что они не снабжали этот монастырь всем нужным для его существования. Напротив, до этого времени эти князья пользовались большим самовластием и не считали нужным делать формальных записей. Но с 1563 года, когда последовало учреждение опричнины, на содержание которой отчислены между прочим города: Лихвин, Перемышль, Козельск и др., многие из князей, владевших здесь землями, поспешили уступить в пользу родовых своих богомолий (так в старину назывались наши монастыри) достаточное количество своих вотчин. Так из князей Воротынских, владевших землями в Перемышльском уезде, князь Владимир Иванович наделил сёлами и деревнями Лютиков монастырь, а брат его, князь Александр Иванович, уступил довольно своих вотчин для Шаровкина монастыря (ныне упразднённого). Подобным же образом и князья Одоевские: Никита Романович и Даниил Семенович, бывшие между собой двоюродными братьями, формальным образом в это время закрепили часть своих земель и крестьян за Добрым монастырем, стоящим на их родовой земле и служившим для них «отчим» богомольем, испросив на то царскую грамоту от Иоанна Васильевича[7]. Из теории вероятности можно возводить начало Доброго монастыря к сынам первого князя Одоевского Георгия, т. е. к концу 15 столетия; но это предположение, весьма вероятное, не имеет за себя до настоящего времени письменных свидетельств.

Для последующей истории Доброго монастыря с 1612 года представляет довольно сведений так называемая «вкладная книга», в которой записаны разные вклады на монастырское устроение, с обозначением имен вкладчиков и с поименованием настоятелей, принимавших эти вклады. Книга эта устроена, как показано в её заглавии, при архимандрите Илларионе в 1688 году.

Если принять имена сих игуменов, означенных в Синодике, за настоятелей Доброго монастыря, то игумен Иона будет по счету 57-м настоятелем. При нём, как мы сказали выше, исходатайствована грамота от царя Михаила Федоровича, подтвердившая права обители на вотчины, данные князьями Одоевскими и прояснившая исторически известность этой обители до 1573 года.

После Ионы настоятелем (58-м) был игумен Пафнутий (л. 30); затем Феодосий (59-м), Гурий (60-м) в 1655—60 годах, Иов (61-м) в 1661—70 годах. При нём построена в первый раз каменная церковь Покровская в 1667 году, по деятельному усердию окольничего Михаила Алексеевича Ртищева, при участии самого царя Алексея Михайловича, повелевшего отпустить из Тульских казенных заводов связного железа четыреста пудов. Вкладчиками на церковное строение, принесшими крупные по тогдашнему времени пожертвования, значится: боярин Никита Иванович Одоевский, да сын его боярин Яков Никитич, пожертвовавшие по сто рублей каждый, — боярин Илья Данилович Милославский, боярыня Анна Ильинична Морозова — также по сто рублей, — окольничий Михаил Алексеевич Ртищев — двести рублей. Кроме того, что весь сбор пожертвований и все строение совершалось, как замечено в книге вкладной, «промыслом и радением» его — Ртищева.

Прочие здания в монастыре по-прежнему оставались деревянные; на поправку их весьма много доставляли строевого лесу соседние помещики, особенно Ханыковы.

Преемник Иова Варсонофий был в сане игумена только один год, а потом возведён был в сан архимандрита, так как в 1670 году 4 августа Великий Государь Царь и Великий Князь Алексий Михайлович, по ходатайству Господина Преосвященного Павла, митрополита Сарского и Подонского, пожаловал повелел в монастыре Пречистой Богородицы Покрова, зовомом Добрым, учинить на место игуменства архимандрию, с дозволением архимандриту Варсонофию и всем, кои по нем будут, совершать литургию в епископской шапке (митре) и на ковре[8].

Такое благоволение царя к Доброму монастырю послужило к большой известности его, так что в числе вкладчиков его в это время значилась царевна Евдокия Алексеевна, пожертвовавшая атласную ризу. Хранится немалый список лиц, жертвовавших серебро, червонцы и жемчуг на устроение двух митр — светлой (праздничной) и тёмной (панихидной).

В благополучное правление архимандрита Варсонофия возобновлены деревянные кельи настоятельские, устроены вновь скотные сараи и конюшни; при этом Ханыковы из своих лесов дали в 1671 году шестьсот брёвен трехсаженных, в 1672 году — триста брёвен четырехсаженных, в 1674 году — тысячу двести брёвен четырехсаженных, да дубового всякого леса шестьсот брёвен.

Следующие архимандриты:

2-й — Иларион — с 1680 по 1692 г.;

3-й — Иосаф — с 1693 по 1699 г.;

4-й — Авраамий — с 1699 по 1703 г.;

5-й — Климент — по 1704 г.;

6-й — Евфросин — по 1708 г.;

7-й — Макарий — по 1711 г.;

8-й — Сергий — по 1715 г.;

9-й — Пахомий — по 1725 г.;

10-й — Павел — по 1729 г.;

11-й — Алексий — по 1761-й г.;

12-й — Симеон — с 1763 года до утверждения монастырских штатов при императрице Екатерине Великой 26 февраля 1764 года. При этих настоятелях в течение девяноста четырех лет Покровский Добрый монастырь был в самом цветущем состоянии, какого ни прежде, ни после не имел. С внешней стороны он был вполне обеспечен и огражден благоволением царей, которые не только подтверждали своими грамотами[9] вотчины, пожертвованные князьями Одоевскими, но и сами пожаловали для монастыря рыбные ловли на Оке от речки Руденки близ монастыря вверх на 40 верст до речки Козельки и в Упе от устья до речки Ватцы, на что имеются грамоты царей Алексея Михайловича, Федора Алексеевича, Иоанна и Петра Алексеевичей[10]. Всех крестьян при монастыре было 1330 душ. Соседние помещики: Ханыковы, Яковлевы, Племянниковы и другие — снабжали Добрый монастырь не только лесом, но и церковными предметами: ризами, книгами, утварью. Кроме того, во время весеннего сплава по Оке на барках хлеба, круп, постного масла, давались на монастырскую братию весьма щедро кули и бочки с провизией. По внутренней жизни Добрый монастырь заслуживал внимания царей и своих архипастырей благим устроением монастырского жития и верным исполнением монастырского устава; за это именно в Добром монастыре учреждена архимандрия вместо игуменства в 1670 г., — за это впоследствии, когда открыты архимандрии в соседних монастырях — Лютиковом и Белевском, усвоена первая степень архимандриту Доброго монастыря в 1699 году, грамотою митрополита Тихона, — в этих же видах написана была в 1763 году архиепископом Сарским Амвросием обширная грамота, заключающая в себе много нравоучительных наставлений для настоятеля и братии Доброго монастыря. По сохранившимся синодикам и другим книгам видно, что в монастыре были весьма искусные писцы, которым поручались труды от других монастырей; в числе многочисленной братии, простиравшейся иногда до двухсот, были люди из богатых домов, — что видно из денежных пожертвований, и из дворянских фамилий, напр. инок Александр из рода Ханыковых упоминается под 1713 годом. Некоторые из настоятелей других монастырей, напр. Шаровкина, Высокопетровского, Тихвинского, Симонова и Донского, и даже митрополиты Сарские: Павел и Тихон делали значительные вклады вещами и деньгами на поминовение своих родителей. Есть записи о вкладах от соседних священников Лихвинского уезда (из села Ржанца свящ. Герасим 15 руб.), Козельского (от попа Леонтия полпуда воска и 5 руб. денег) и др. Все эти, особенно последние, вклады свидетельствуют об исправном исполнении в монастыре поминовений и вообще о благоустроенных порядках его жизни.

Располагая значительными средствами и нравственным влиянием обители, настоятели Доброго монастыря внимательно поддерживали чин монастырского жития и обеспечивали внешний её быт. Так, при архимандритах Сергии и Пахомии стали строиться каменные здания внутри монастыря, а при архимандритах Алексии и Симеоне воздвигнута была каменная ограда вокруг всего монастыря с четырьмя башнями. В особенности же они заботились о благолепии церковном; несколько раз перестраивали и обновляли приделы в церквях, колокольни, приобретали иконы, книги не только для богослужения, но и для назидания братии, например — Маргарит, Цвет Духовный и др. Для монастырских крестьян имели особую церковь, посвящённую Божьей Матери в честь ее Зачатия, стоявшую над монастырскими воротами; но с 1677 года эта церковь, бывшая деревянная, была перенесена в сельцо Доброе и здесь в 1745 году заменена каменной. При этой церкви устроены были особые избы от монастыря для белых священников, совершавших в сельской церкви богослужение и исправлявших все требы для монастырских крестьян. Здесь же были две избы для обучения крестьянских детей грамоте.

С учреждением монастырских штатов в 1764 году, когда от монастыря отобраны были крестьяне и самый монастырь поставлен в разряд 3-го класса, с настоятельством игуменским, Покровский Добрый монастырь постепенно оскудевал в средствах своего существования и, несмотря на малочисленность штатской братии, ограниченной до 12 лиц с настоятелем, едва мог поддерживать прежние свои здания. Впрочем, через несколько лет, именно в 1799 году, вероятно по вниманию к прежнему значению Доброго монастыря, в нём опять открыта архимандрия вместо игуменства; но за отсутствием прежних средств он не мог прийти в прежнее состояние.

Многих трудов, много переписки и немало времени употреблено было на построение новой каменной колокольни, вместо развалившейся деревянной; ещё больше трудностей было при построении новой каменной церкви Вознесенской. Первая постройка окончена была в 1826 году, а последняя — в 1833, при значительном пособии от Святейшего Синода.

Из настоятелей этого периода времени более других известны: архимандрит Гавриил, много потрудившийся в построении Вознесенской церкви, — похоронен в ней близ южной стены; архимандрит Владимир (с 1830−35 г.), бывший потом епископ Костромской и затем Тобольской епархии, — Израиль, скончавшийся в сане епископа Винницкого, — Никон с 1841 до 1850 г., — Феофилакт, бывший после епископом Кавказским. При нём заново расписана внутри Покровская церковь, поправлена живопись в Вознесенской церкви, исправлен шпиль на колокольне, поправлены кельи настоятельского дома, устроены лавки для ярмарок, а также составлены описи монастырского имущества по новой форме и вообще приведены в порядок монастырские документы, так что последующим настоятелям до нынешнего включительно пришлось пользоваться трудами столь заботливого настоятеля.

После преосвященного Феофилакта — настоятели: архимандрит Агапит, служащий ныне в Харьковской епархии, — архимандрит Герасим, ныне епископ Самарский, — архимандрит Асинкрит, состоящий ректором Калужской семинарии, — архимандрит Мелхиседек, скончавшийся в 1871 году, — архимандрит Иосиф, состоящий ныне на этой должности, по определению Святейшего Синода от 10 июня 1871 года.

Церкви и другие здания монастыря. Церквей в монастыре ныне две: одна из них тёплая, — устроена в 1667 году в царствование Алексея Михайловича, при участии его и некоторых бояр, а в особенности боярина М.Ртищева. Настоящая церковь расположена шатром, в два света, с 5 главами на верху; алтарь же и трапезная — в один свет. Главный престол в честь славного Покрова Пресвятой Богородицы; придельные — в честь Святого Апостола Андрея на правой стороне, а на левой — в честь Святых мучеников Флора и Лавра.

Другая церковь, Вознесенская, новейшей архитектуры, с обширным куполом, без колонн внутри, холодная; она окончена строением в 1833 году, при опытном содействии архимандрита Моисея, настоятеля Оптиной пустыни, бывшего главным членом строительной комиссии.

Главную святыню монастыря составляет древняя храмовая икона Покрова Божией Матери, украшенная сребропозлащенной ризой, по усердию лихвинского купца Соколова в 1836 году. Она стоит не в иконостасе, но на особом месте, и с Пасхи до 1-го октября находится в холодной церкви, а после того переносится в тёплую. Ежедневно, особенно же в воскресные и праздничные дни, между утренней службой и литургией совершаются пред нею молебствия с чтением акафиста, по желанию притекающих к державному Покрову Богоматери. Жители местной округи, бывшие некогда монастырскими крестьянами, приучены ещё своими предками во всех важных случаях своей жизни, особенно при отправлении весной на заработки в южные губернии (по каменной и штукатурной части) и при возвращении осенью, обращаться к чудотворной иконе Божией Матери с тёплыми молитвами прощения и благодарения. По заведённому обычаю, чрез три года эта святая икона торжественно принимается и носится с крестным ходом в город Лихвин, где остаётся более месяца, пока не побывает в каждом доме градских жителей. В прошлом 1872 году это торжество было совершено блистательно, при отличной погоде и очевидном усердии всех граждан.

Прочие здания в монастыре все каменные и покрыты железом, кроме некоторых сараев, покрытых тёсом. Здания эти суть:

1). Настоятельский корпус в два этажа; в верхнем этаже половина корпуса, обращённая окнами к югу и западу, занимается кельями настоятеля. Из окон этой половины в хорошую погоду ясно виден противолежащий город Лихвин и вся луговая сторона, по которой блестит зеркальная поверхность многоводной Оки и некоторых озёр. Во время же весеннего разлива всё это расстояние — девятиверстное в длину и пятиверстное в ширину — покрывается сплошной водой. В нижнем этаже одна половина для монастырских служителей, а другая для иеромонаха и для частной школы.

2). Параллельно настоятельскому корпусу на западной стороне поставлено двухэтажное здание; внизу его трапеза и кухня для монастырской братии, а вверху имеется свободное помещение для приезжающих.

3). Кельи братские находятся в особом одноэтажном здании, стоящем к северу от настоятельского корпуса; всех келий, кроме коридора, 12; каждая имеет по одному окну, кроме двух келий крайних, где по два окна.

Ограда вокруг монастыря также каменная с 3 высокими башнями, при двух входах. Прочие службы также устроены прочно и удобно. Вне монастыря устроены в два ряда деревянные лавки, для бывающих здесь ежегодно ярмарок — 18 августа и 1 октября.

Средства содержания. Главные средства для содержания монастыря в настоящее время, т. е. для ремонтирования монастырского здания, для прокормления монастырской братии и служителей, для пополнения ризницы, для выписки книг и т. п., получаются:

1) из Государственного Казначейства, в уплату за отобранные вотчины, 711 руб. 72 коп.;

2) из процентов до трехсот рублей и капитала, положенного в банк количеством 7378 рублей;

3) с платы за арендные статьи, именно: 200 рублей за мельницу, 165 рублей за рыбные ловли в Оке и Упе, 930 рублей за сенокосные и пахотные земли и 30 рублей за лавки;

4) наконец, от свечной продажи, от доброхотных подаяний за молебствия, за поминовения — от семисот до девятисот рублей.

Монастырский штат и личный состав. По штату 1764 года Покровский Добрый монастырь поставлен в ряду третьеклассных монастырей; число братии с настоятелем должно быть не более 12, именно: настоятель, казначей, 4 иеромонаха, 2 иеродьякона, 4 послушника. На это число только и выдается штатное жалование и содержание. Можно принимать сверх штата, но не иначе, как на монастырский счёт. В действительности всегда бывают сверхштатные послушники, необходимые для пения на клиросах. В настоящее время состоят в монастыре: 1) настоятель архимандрит Иосиф; 2) казначей иеромонах Мартирий; прочие иеромонахи: Владимир, Израиль, Ириней, Иннокентий, Геннадий (последний, как сверхштатный, считается на вакансии послушника), иеродьякон Пафнутий, вдовый дьякон Илья Обновленский, штатными послушниками считаются: монах Израиль, причетник Иван Соловьев и рясофорный послушник Василий Трескинский; сверхштатными: Василий Низяев, Мстислав Ватолин, Дмитрий Лучин, Михаил Орлов и запрещённый дьякон Стефан Чистяков.

Библиотека. В библиотеке монастырской имеются почти все святоотеческие книги, изданные в 17 и 18 столетии на славянском языке; древних рукописей не сохранилось, по случаю частых пожаров. Имеются также древние поучения, например, Симеона Полоцкого, Транквиллиона, Илии Минятия и других.

Ризница. В ризнице имеются в достаточном количестве и облачения, и сосуды, и богослужебные книги. Некоторые из них пожертвованы благотворителями обители, например, лучшее облачение архимандритское траурное прислано фрейлиною Клеопатрой Ханыковой, по отцу своему статс-секретарю Василию Яковлевичу Ханыкову, — самое дорогое напрестольное Евангелие и крест пожертвованы Николаем Яковлевичем Ханыковым в 1841 году; сын Ханыкова Яков Николаевич в прошлом 1872 году прислал большую люстру для Покровской церкви.

Монастырское кладбище. Вокруг Покровской церкви — с южной и северной сторон, а равно и против престола, стоят разного вида памятники над могилами похороненных здесь. Лучшие памятники из мрамора поставлены над гробами Ханыковых. Некоторые из князей Одоевских и монастырских настоятелей похоронены под церковным помостом.

Колокольня. Всех колоколов ныне имеется 7; из них большой имеет весу 105 пудов 15 фунтов, второй — 50 пудов; все они литы во второй половине 18 века. Старинные же колокола «поломаны» во время литовского разорения; тогда же похищены многие из церковных сосудов, окладов и других драгоценностей монастырских.

Школа монастырская. По случаю открытия земских школ в соседних селениях, Добром и Машковичах, не было нужды открывать формальным образом школу при монастыре. Но по частным соглашениям родителей с иеромонахом Владимиром, собираются к нему некоторые из мальчиков для усовершенствования в писании и для ознакомления с церковными молитвами и службами. Главное же назначение монастыря — быть школой для взрослых. В этом отношении Добрый монастырь, с прибытием нынешнего настоятеля в августе 1871 года, выполняет свою задачу с видимым успехом. В каждый воскресный и праздничный день, особенно же во время Великого Поста и Пасхальной недели, сельский народ во множестве стекается, нередко из дальних приходов, в монастырскую церковь для слушания поучений, произносимых здесь всегда устно, без всякой тетради и книги. В нынешнем году в первое воскресение Великого Поста отцом Настоятелем, по общему распоряжению высшего начальства, было разъяснено значение Миссионерского православного общества и сделано затем приглашение к посильным пожертвованиям; в ответ на это оказался после обедни в выставленной кружке общий сбор из трудовых копеек поселян тринадцать рублей шестьдесят три копейки. Лучшие ученики из земских школ и некоторые из грамотных поселян приглашаются в праздники к настоятелю для личных бесед о предметах религиозных и научных; при этом даются им на дом полезные книги для прочтения.

Значение монастыря. При сближении с земскими учреждениями Покровский Добрый монастырь может принять более деятельное участие в народном образовании и общественной нравственности, через заведение лавки с общенародными книгами по всем отраслям знания, — с иконами и картинами лучшего письма, чем суздальские изделия; может, кроме того, содействовать общественному здравию устроением приютов и хранением общеупотребительных лекарств. Местность монастыря, со всех сторон открытая, отличается всегда чистым воздухом; вода, доставляемая из горного ручья, весьма доброкачественна. Для судебных учреждений Добрый монастырь оказывает свою услугу тем, что он один из всех калужских монастырей, по назначению епархиального начальства, принимает для вразумления всех преступников Калужской губернии, которые по приговорам окружных судов признаются заслуживающими снисхождения по несовершеннолетию, или по бессознательному состоянию во время совершения преступлений. Так, в прошлом году содержался один из таковых преступников 6 месяцев; а в нынешнем — принят один несовершеннолетний преступник на 40 дней, по приговору окружного суда.

Историческое влияние монастыря. Время, соответственно с изменяемыми условиями общественного быта, предлагает общественным учреждениям свои частные задачи, свои временные запросы. Но каждое учреждение должно прежде всего быть верно своей существенной задаче, своему коренному назначению. Странно было бы и весьма гибельно, если б науки и искусства, засмотревшись на временные вопросы, отрешились от своих идеальных стремлений и опустились до занятий чисто индустриальных и житейских. Тем более это нужно заметить об учреждении монастырском, которое должно опираться на неизменном своем стремлении к христианскому совершенству, с подчинением ему всех других стремлений временных.

Из представленной истории Доброго монастыря можно видеть, что он устроен по набожности князей Одоевских и в избытке наделён был вещественными средствами, чтоб, не развлекаясь добыванием этих средств, более всего устремляться к богомолью, к чинному отправлению церковных служб, к учреждению духа истинной веры и благочестия не только в тех, которые навсегда поступали в число монастырской братии, но и в тех, которые временно туда приходили. Мы указали, что в Добром монастыре в прежние времена было много братии и что он своим благочинием и добрым житием заслужил благоволение как от царей и архипастырей своих, так и от соседних жителей. На это прямо указал в своей грамоте Преосвященный Тихон, митрополит Сарский и Подонский, когда присваивал архимандриту Доброго монастыря в 1699 году «первый степень архимандрический» между всеми монастырями своей епархии. Упомянув сперва о том, что еще прежде, при царе Алексее Михайловиче «учинися в Добром монастыре архимандрия», Святитель затем говорит: «и мы, видевше таковое в той честной обители устроение, яко и прежде сего бысть к ней Царскаго Величества благоволение, волею святейшаго Патриарха Адриана повелехом ныне сущему Архимандриту и впредь имеющим быть, имети во всей моей Епархии Сарской степень Архимандрический первый».

Нет сомнения, что расположение разнородных вкладчиков монастырских и пострижеников всех званий, как мы уже видели, вызывалось и поддерживалось благоустроением обители. За недостатком монастырских записей, можем указать, как на живую запись монастырского влияния, на то, что соседние поселяне, бывшие некогда крепостными крестьянами монастыря, а теперь более ста лет вольными домохозяевами, доселе питают глубокое расположение к местной и как бы родственной им обители. Между ними не было и теперь нет ни раскольников, ни других сектантов, тогда как в отдаленных волостях есть раскольники и недавно публично открыты зловредные сектанты — скопцы в Кулешовском и в Березовском селе. Наконец можно считать за выражение монастырского влияния благочестивое обыкновение соседних поселян во время эпидемий прежде всего обращаться к религиозным пособиям: исповеди и святому причастию, а затем уже — к человеческому врачеванию; а во время засух — приглашать к себе в дома и на поля святые иконы из церкви.

Во время частых нападений Литвы, татар, черкесов и поляков, Добрый монастырь разделял эти несчастия вместе со всей округой и за то терпел страшные опустошения. Доселе еще видны по обеим сторонам монастыря огромные курганы, составлявшие насыпь для стрельбы и покрывшие потом тела убитых здесь неприятелей и защитников родной земли.

А.И.

---

Примечания:

[1] Источник: Памятная Книга Калужской губернии на 1873/74 год. Калуга, 1874. — С. 1−16. Данная статья неизвестного нам автора, подписавшегося инициалами А.И., была опубликована на 2 года ранее публикации труда архимандрита Леонида. Оба автора пользовались одними и теми же источниками — документами монастырского архива, и их тексты во многом повторяют друг друга. Однако в связи с тем, что статья А.И. даёт несколько иной, критический взгляд на древнюю историю монастыря, а также содержит любопытные сведения о современном автору состоянии монастыря и быте духовенства и местных жителей (например, о личном составе монастыря и средствах его содержания, монастырской школе, монастырском кладбище и т. п.), издательство решило опубликовать статью А.И. полностью, за исключением краткого описания монастырских жалованных грамот, которые в полном виде приведены выше, в труде архимандрита Леонида. — Прим. Редакции 1874 г.

[2] В некоторых старинных календарях несправедливо Добрый монастырь поставлен на левом берегу Оки.

[3] Есть в народе сказание, будто на этой местности, хотя живали в старые годы разбойники, но обращались с проезжими снисходительнее (добрее) сравнительно с разбойниками на Перемышловском тракте; оттого та местность названа лютою, а монастырь, там стоящий, именуется «Лютиковым», т. е. Лютым, здесь же — доброю.

[4]. В большом календаре А. Гатиука на 1873-й год с решительностью выставляется основание Доброго монастыря в 1477 году; но на каких данных — этого не показано

[5] Никита Романович выдал дочь свою Евдокию за двоюродного брата царского Великого Князя Владимира Андреевича Старицкого.

[6] Не означено даже, действительно ли это были игумены Доброго монастыря и не записаны ли здесь игумены других монастырей? Последняя мысль возникает на основании самого множества их имён, а еще более из того, что между ними поставлены два архимандрита, тогда как архимандритский сан присвоен настоятелям Доброго монастыря только с 1671 года.

[7] Вероятно, во время проезда царя в 1566 году в г. Белев, чрез Перемышль и Козельск, и возвращения его в Москву чрез г. Лихвин.

[8] Выданная от преосв. митрополита грамота не сохранилась; но запись об этом событии свидетельствует, что оно принято в монастыре с особенным сочувствием.

[9] Всех царских грамот было 8, именно: 1) от Иоанна Грозного; 2) от Фе- дора Иоанновича; 3) от Лжедмитрия; 4 и 5) от Михаила Федоровича; 6) от Алексия Михайловича; 7) от Федора Алексеевича и 8) от Иоанна и Петра Алексеевичей.

[10] По возникшим недоумениям касательно прав монастыря на эти рыбные ловли последовал Высочайший указ от 18 декабря 1797 года, утвердивший монастырские права безусловно.

Сайт монастыря