День памяти новомучеников: праздновать или каяться?

«Это день размышления о судьбах Церкви. Конечно, мы должны понимать правду о своих предках. Были не только те, кто гнал или молча соглашался, но и те, кто молча не соглашался». Протоиерей Пётр Мангилев, проректор Екатеринбургской духовной семинарии, рассказал «Правмиру», почему массовое почитание пострадавших от гонений складывается не всегда.

«Приноси жертвы безбожию и поклоняйся Богу»

— Мы говорим: «подвиг новомучеников» — но в чём именно он состоит? Ведь большинство новомучеников пострадали как чуждые советской власти элементы, по надуманным обвинениям в заговорах, шпионаже, терроризме.

— «Вера без дел мертва», — сказал апостол Иаков. Вера, с одной стороны, это исповедание словами своей веры, с другой — выстраивание своей жизни сообразно вере, деятельное исповедание. Часто оно встречало не меньшее противодействие со стороны новой власти, чем словесное исповедание.

Протоиерей Пётр Мангилев

Более того, на первых этапах власть часто была более толерантна к тем, кто на словах исповедовал веру, а на деле шёл на те или иные соглашения с властью (например, обновленческий раскол может быть отмечен наибольшим сервилизмом по отношению к государственной власти).

Поэтому формально люди страдали за контрреволюционную деятельность, потому что они были не согласны с той жизненной установкой, которую диктовала советская власть.

Как можно заставить человека отречься от веры? Если мы вспомним гонения первых трёх веков, то римская власть, преследуя христиан, в какие-то моменты была готова согласиться с тем, что те поклоняются Христу, но только если наряду с этим они будут поклоняться и языческим богам.

Это вполне вписывалось в языческое мировосприятие: мир богов густо населён, поэтому такое вполне возможно: приноси жертвы и богам, и Христу, и живи спокойно.

И новый период предлагал нечто подобное: приноси жертвы безбожию и поклоняйся Богу одновременно, фактом своей жизни. Здесь инаковое поведение по отношению к тому, что диктовалось, было таким же исповеданием.

Поэтому мы и говорим о мучениках: вера предполагает не только согласие с доктриной, но и исполнение делом. «И бесы веруют и трепещут» — веруют, но противятся.

— В советское время в застенках людей принуждали подписать ложные обвинения. Когда человека призывали оговорить себя, то вроде бы ничего противного вере здесь нет, может быть, даже некое смирение в этом есть — согласиться с наговором на себя?

— Как смирение это толковать нельзя: смиряться можно с тем положением, в котором ты находишься, но не с той клеветой, которую на тебя возлагают. Иногда очень решительный человек на деле является смиренным: классический пример смирения — святитель Филипп Московский, который обличал Иоанна Грозного в тех преступлениях и беззакониях, которые тот совершал.

Он был смиренным, потому что, как святитель, он должен был это делать: он полностью принял свой крест, полностью соответствовал своим обязанностям. Если мы молчим и не исполняем своих обязанностей, и говорим, что мы смиренные, то это не так. Мы смиренны тогда, когда исполняем порученное.

С условной натяжкой можно ещё сказать в данном примере о кротости, но не о смирении.

Заповедь о лжесвидетельстве относится не только к другим, но и к себе. Дьявол — отец лжи, и любая ложь, которая произносится на брата или на себя — всё равно ложь. Поэтому несогласие с возводимыми обвинениями — это тоже исповедание веры.

— Некоторые люди на допросах говорили, что не имеют ничего против советской власти, только не согласны с гонениями на Церковь, а другие выражали своё неприятие этой власти, называли себя монархистами.

— Это всё политические предпочтения, которые зависят от нашего воспитания, культуры, многих других вещей. Дело здесь не в том, насколько люди выказывают политические предпочтения, а насколько они являются христианами.

В последних документах, которые сейчас издаются в Русской Православной Церкви, говорится, что священник не должен делить своих прихожан по политической принадлежности, должен видеть в каждом человеке образ Божий: Господь каждого любит, каждому желает спасения.

Человек может быть добрым христианином, но не понимать политической ситуации в деталях. Но ложь он должен называть ложью.

Не могу осуждать раскольников

— Как вы относитесь к тем, кто пострадал за веру, вёл себя на следствии с достоинством, но принадлежал к катакомбной церкви, к «непоминающим»?

— Это сложный вопрос. И патриархийная комиссия по канонизации сейчас отошла от принципа канонизации только тех, кто находился в юрисдикции Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского).

И митрополит Агафангел Ярославский, и митрополит Кирилл Казанский причислены к лику святых, хотя были не согласны, находились в оппозиции к митрополиту Сергию, видя иные пути развития Церкви. Сейчас трудно говорить, но Господь на небесах разберётся. Мы должны понимать, что вера и искренность человека должны быть оценены перед Господом.

Нельзя говорить о расколах в целом: нужно всегда говорить о конкретных людях — по каким причинам оказался человек в расколе, человеческая ли гордость уводит, жизненные ли обстоятельства так сложились.

— Ваше отношение к Декларации митрополита Сергия: она помогла сохранению Церкви или только усилила раскол, гонения? Это подвиг Местоблюстителя или его ошибка?

— Сложно сказать. Я скорее склонен оправдать митрополита Сергия. Иногда для человека проще умереть, чем жить.

Митрополит Сергий видел пользу для Церкви в этом, пытался делать что-то в этом отношении. В Декларации он пытался строить фразы так, чтобы уйти от прямого поклона советской власти. Нам сейчас легко осудить, потому что мы не находимся в таких обстоятельствах.

Я пытаюсь понять и Патриаршего Местоблюстителя, и тех, кто критиковал его действия. Мы можем негативно отзываться о моментах сотрудничества с советской властью, но не можем не видеть и другого: даже в таких условиях Церковь существовала, Евангелие звучало.

Моя религиозность в детстве формировалась в условиях существования Церкви в советское время, и многое для меня было благом, поэтому я не могу осуждать.

Праздновать или каяться?

— Есть две точки зрения: первая — день памяти новомучеников нужно сделать государственным праздником, вторая — в этот день надо не праздновать, а каяться, потому что мы, в основном, потомки тех, кто гнал Церковь. Какая позиция вам ближе?

— Нечто среднее. Я бы испугался, если бы сейчас этот день сделали государственным праздником, это привело бы, возможно, к выхолащиванию смыслов, начались бы подмены.

Но, с другой стороны, даже если это день покаяния, это всё равно для Церкви — праздник, торжество Церкви. Мы знаем покаянное богослужение Великого поста, когда отменяются все праздничные песнопения, но здесь — торжествующие, праздничные песнопения.

И это день размышления о судьбах Церкви. Конечно, мы должны понимать правду о своих предках. Были не только те, кто гнал или молча соглашался, но и те, кто молча не соглашался.

— Каким образом можно сформировать правильное отношение к этому периоду истории?

— Нужно изучение истории, открытие документов, архивов.

И подобные формы покаяния могут быть. Нужно осознать, что предки совершили худое деяние, и отделить себя от этого деяния. Покаяние — это возможность дальше жить. Пока для человека внутренне не разрешён вопрос отношения и изменения жизни, ему будет трудно дальше жить.

Я читал историю, когда человек узнал, что его дед был палачом, но при этом он вспоминает, как любил дедушку — это травма для человека. И чтобы дальше жить с этим, человек стремится или оправдывать бывшее, или он должен называть вещи своими именами.

И верующий человек начнёт молиться о своих предках как-то иначе, потому что они всё равно останутся для него дорогими людьми, поступившими плохо.

А если человек будет пытаться оправдывать дурные поступки предков, то это плохо скажется на его собственной дальнейшей жизни: неспокойная совесть, испорченные, лживые отношения со старшим и младшим поколением.

— Есть мнение, что не нужно открывать имена палачей: это может или травмировать потомков, или вызвать к ним агрессию.

— Простой пример: приобрели вы квартиру. В ней всюду щели, но заклеены красивыми обоями. И вы боитесь отрывать эти обои, потому что боитесь увидеть те щели, тот большой объём работы по ликвидации недостатков в квартире, который вам предстоит. Можно заклеивать эти обои новыми обоями, но тепла они не обеспечат, будут постоянно создавать угрозу вашей жизни, это будет беспокойная, некомфортная жизнь.

Или когда мы боимся идти к врачу, чтобы узнать диагноз, а болезнь продолжает нас убивать. Так что всё это опасно.

Священник заступался за большевиков

— Что даёт нам опыт новомучеников?

— Основания жить, несмотря на все неустройства. Понимание того, что Господь есть, и Он не оставляет человека даже в самые трудные моменты — важно, чтобы человек поступал в соответствии со своей верой. Сейчас это требуется не меньше, чем тогда. Нужно помнить об опыте их конечной правоты, твёрдого стояния в вере, христианского отношения к врагам.

Уже готов к выпуску первый номер «Вестника Екатеринбургской духовной семинарии» за этот год — там публикуется последняя часть романа протоиерея Николая Буткина — автобиографический роман, он там себя выводит под другим именем.

Он служил в Шадринске, действие романа касается 1917−1918 годов. Советская власть преследовала его перед тем, как чехи вошли в Шадринск, и начались расправы над семьями большевиков. И этот священник заступался за этих людей, ходил к новому начальству, просил не обходиться жестоко с жёнами и детьми, потому что они не ответственны за действия своих мужей и отцов. Ему указывали, что он сам пострадал от большевиков, но он отвечал, что это его право и обязанность — ходатайствовать за людей.

Сам автор, протоиерей Николай, был расстрелян в 1937 году. Текст романа сохранился в следственном деле, в архиве, в Челябинске, до нас дошла лишь его часть.

Много было таких людей, как этот священник.

Нет почитания — нет чудес

— Как влияет на почитание новомучеников рост ностальгии по советскому времени?

— Да, мы сейчас видим процесс идеализации советского периода, а идеализация предполагает замалчивание страданий Церкви — они становятся неудобными даже для людей, которые называют себя православными. Могу предположить, что эта взаимосвязь есть, но для точного утверждения нужно проводить научное исследование, опросы.

— А отсутствие массовых чудес и исцелений? Может, поэтому мало почитают?

— Наличие чудес зависит от почитания, нет активного почитания — нет и чудес.

— Как вы относитесь к таким формам почитания, как, например, автопробег к местам расстрелов?

— Я человек консервативный, в таких формах почитания не участвую, но считаю, что дело, сделанное с благоговением и чуткостью, даже в нестандартных формах, может принести добрые плоды, а дело, сделанное формально, без души, хотя и в традиционных формах, может отвратить людей.

Рассказ о пострадавших на смертном одре

— Почему почитание новомучеников и исповедников в широких церковных кругах в основном ограничено царской семьёй, княгиней Елисаветой, Патриархом Тихоном? Почему практически не почитаются миряне, не освящаются храмы в их память?

— Для почитания нужна известность. Нужно говорить о подвиге этого человека, нужна преемственность почитания. Для многих пострадавших эта преемственность почитания по разным естественным причинам прервалась.

Я служил на приходе, и у меня были прихожане, которые помнили церковную жизнь 20−30-х годов — помнили тех арестованных священнослужителей, поминали их молитвенно, завещали их поминать. Но для многих других эта память прервалась — слишком много времени прошло.

А царская семья, княгиня Елисавета, святитель Тихон в силу своего положения в стране, на вершине государственной или церковной иерархии, в определённом смысле как бы объединяют в себе подвиг — в них мы почитаем всех новомучеников.

На местах почитание может быть более живым: там, где прилагаются к этому усилия, в рамках того или иного прихода.

О подвиге мирян меньше известно. Это проблема сохранения памяти: страдания того или иного человека — это память его родственников или близких знакомых. Старшее поколение привыкло скрывать информацию о пострадавших родственниках, это поколение уходит, а младшее просто не знает. Я знаю случаи, когда люди из страха только на смертном одре рассказывали о своих пострадавших близких.

— Почему, несмотря на такое количество прославленных новомучеников, так и не сложилось их почитание?

— Нужно заниматься просветительской работой: рассказывать о пострадавших за веру в советское время и на лекциях в семинарии, и в СМИ.

Но начинать надо с приходской работы: если на данной территории известны имена служивших, живших здесь новомучеников, то задача настоятеля в том, чтобы на приходе были известны факты их жизни, их подвиги.

Нужно проводить мысль: мы здесь живём молитвенной поддержкой этих конкретных новомучеников. И вот когда для прихожан почитание новомучеников, исповедников веры будет не просто общим, а связанным с конкретными именами, тогда будет иное наполнение.

С протоиереем Петром Мангилевым беседовала Ксения Волянская

http://www.pravmir.ru/den-pamyati-novomuchenikov-prazdnovat-ili-kayatsya/