 |
| Православие и Мир | Иеромонах Дмитрий (Першин) | 18.01.2016 |
О геополитике, агрессии в обществе, информационном воздействии и тактике выживания христианина в современном мире — в интервью главного редактора Правмира Анны Даниловой с иеромонахом Димитрием (Першиным), председателем Миссионерской комиссии при Епархиальном совете г. Москвы
Пятиминутки ненависти: евангельская альтернатива?
— Отец Димитрий, Вам не кажется, что наше общество сейчас пронизано враждебностью, в нем ощущается злоба и агрессия? Сегодня в условиях одной геополитической ситуации вдруг включилось неприятие к туркам, завтра включится к кому-нибудь еще, как мы не раз это наблюдали. Ваше мнение по поводу всего происходящего?
— Отец Иоанн (Крестьянкин) так отвечал людям, жаловавшимся ему на плохих начальников, плохих правителей, плохих соседей, плохой климат: «Я за всю жизнь встречал только одного плохого человека — самого себя». Это говорил человек, которому в застенках сталинского ГУЛАГа следователь сломал пальцы на руке и который до конца дней молился о его здравии и спасении.
Действительно, мы падки на провокации — телевизионные пятиминутки ненависти по поводу Донбасса, по поводу Турции.
Конечно, есть серьезные аргументы в пользу того, чтобы поддерживать Крым и отстаивать право наших боевых самолетов решать боевые задачи в разных странах, борясь с терроризмом.
Но если бы эта внешнеполитическая повестка сочеталась с честным разговором с народом о том, что наша экономика находится в глубокой яме, и эта яма, к сожалению, становится всё глубже и страшнее, что мы стремительно вымираем, спиваемся, и через несколько лет начнется демографическая катастрофа!
— Не слишком сильное слово?
— Сейчас у нас падение рождаемости, а будет просто обрыв. Миллионы жизней скошены абортами.
Об этом очень осторожно говорит экономист и экс-министр финансов Алексей Кудрин — что у нас просто некому будет работать на любых производствах, мы стареем, страна вымирает, исчезает на глазах.
А о том, как связаны депопуляция и происходящее в экономике, можно, к примеру, судить по результатам деятельности федеральной антимонопольной службы (ФАС). Многие эксперты справедливо критикуют ФАС и ее руководителя Игоря Артемьева за преследование малого бизнеса, отечественных ИТ-компаний и несырьевых экспортеров, попустительство монополистской деятельности иностранных транснациональных корпораций.
Особенно печально, что Артемьев превращается в главного алкогольного лоббиста. Защищает интересы производителей пойла — подрывающих здоровье молодежи «коктейлей», а также интересы пивняков, использующих запрещенные во всем цивилизованном мире многолитровые пластиковые бутылки. Активно поддерживает водочников, реализующих свои напитки во время школьных выпускных или, напротив, в местах наводнений.
Не стоит забывать и о том, что, по точному слову Патриарха, виртуальные ресурсы нередко подсаживают наших детей на более чем сомнительные удовольствия — от курительных смесей до порнографии.
Казалось бы, что общего между проповедью нравственной чистоты, верности в семейных отношениях и той вакханалией насилия, что захлестывает планету? Но еще Карл Ясперс обращал внимание на то, что сексуальная вседозволенность, идеология свободной любви, которую сейчас именуют «пикапом», дескать, «меняй партнеров как перчатки» — это идеология предательства.
По мысли Ясперса, именно она, столь популярная в Германии двадцатых годов прошлого века, обернулась бесчеловечностью в национальном масштабе. Напомню, что с призывом к половой распущенности обращалась в первые годы большевистской власти к населению Александра Коллонтай.
Если бы эта повестка (я коснулся лишь трех моментов, но их гораздо больше) была обозначена, а мы все вместе искали решение этих проблем, а не подменяли хлеб зрелищами, тогда можно было бы говорить о том, что имеет место национальная политика в интересах большинства населения нашей страны.
— Что делать-то всем в такой бесперспективной ситуации?
— А тут давно все сказано, Евангелие нас призывает:
Если всё это хотя бы нам, христианам, удастся в меру возможного исполнить, то есть слабая надежда, что история России пойдет по другому пути, нежели тот, что ей предвещают Александр Дугин, Сергей Кургинян, Дмитрий Киселёв и иже с ними.
«Глупые» христиане и старые страсти
— Насколько сегодня вообще сильно информационное воздействие на потребителя средств массовой информации? Можно ли себя как-то от этого оградить?
— Интернет визуализирует духовную жизнь. Помыслы сопоставимы со всплывающими подсказками. Состояние массовой одержимости или коллективной прелести — с «единым порывом в борьбе с врагами», где бы те не примерещились. В свое время отец Сергий Булгаков предупреждал об опасности для человечества черной соборности. Но ведь эта тьма поселяется в сердцах не вдруг, в наши дни ее микродозами впрыскивают ролики, посты и сообщества, пропагандирующие ненависть к людям, а не ко греху как таковому. Увы, спрос на подобные окончательные решения чьих-либо вопросов растет с каждым днем.
Не хотелось бы никого разочаровывать, но для православия в этом ничего нового нет, цивилизация вновь проныривает сквозь времена, в агрессивной среде которых Церковь уже научилась выживать. В III и IV веках христиан уже не гнали, но ещё не воспринимали всерьез. Чтобы понять, как формировалось это отношение, достаточно открыть, скажем, весьма похабную книгу автора II века Апулея «Золотой осел». В ней уже упоминаются христиане. В массовом сознании это были такие «лохи», то есть, люди, которых можно безвозмездно использовать, разводить, брать у них в долг, не планируя возвращать. Язычник Апулей очень рекомендовал пользоваться глупостью христиан.
Но именно эта «глупость» убедила весьма умных и продвинутых язычников пойти за Христом. В то время как Римская империя предлагала все виды удовольствий, в том числе и самых грязных, христиане, во-первых, готовы были не на словах умирать за своих врагов.
Скажем, когда Александрию накрыла чума, они ухаживали не только друг за другом, но и за своими гонителями — язычниками. Родные этих язычников бежали в оазисы, чтобы пересидеть эпидемию там. А чтобы не притащить инфекцию с собой, они бросали своих зараженных родственников в зачумленных домах. И выхаживая их как своих, те «глупые» христиане нередко сами заражались и умирали.
А во-вторых, христиане вели очень серьезный разговор о человеке, о том, кто он такой и зачем он на этой Земле, о негордом Боге, Который вышел нам навстречу из Своей сокрытости и запредельности, сделав Себя доступным человеческой боли и умиранию.
Именно к этому христианскому продумыванию ситуации человека, призванного Богом стать богом, на излете античности восходит богословие Афанасия Александрийского, Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста, блаженного Августина и многих других авторов «золотого века святоотеческой письменности». Думаю, и в наши дни крайне востребованна тональность такого разговора — не на языке императивов, запретов, заповедей, а на языке понимания и свидетельства.
Так что СМИ, конечно, промывают нам мозги и сердца, но такие же точно страсти терзали людей всю их историю. Но и Господь, мы знаем, никогда не покидал верных — и не покинет до скончания дней.
— Главное отличие в том, что-то, что раньше считалось нормой, сейчас стало подвигом.
— Сто лет назад выйти замуж или жениться и рожать детей — это была рутина, обыденность, так делали все, так было принято. Сейчас же создать нормальную семью — это подвиг. А пуститься во все тяжкие — это приключение, которое стало «нормой».
Вот здесь христиане могли бы бросить вызов мейнстриму и пойти поперек, проявить ту самую свою удивительную христианскую «глупость», от которой мы, к сожалению, отучились за прошедшие полторы тысячи лет.
Мы утратили христианскую верность Творцу, который дает нам призвание и посылает нас в этот мир с миссией. И тем актуальней в наши дни, казалось бы, замшелая, древняя, полузабытая христианская аскетика. И в этом у православия как традиции есть колоссальное преимущество перед католичеством и протестантизмом.
Мы родом из античности. И как в хорошей морозилке, благодаря консерватизму, православная традиция сохранила опыт выживания в очень агрессивной, очень критически настроенной среде, той, где христиан было принято пинать, и только ленивый этого не делал.
Крест в римском Колизее — в память о казненных на его арене христианах. Фото: lopatinfoto.ru
Католикам уже сложнее, потому что их опыт — всё-таки феодальная Европа, где есть вертикаль власти, папская вертикаль, и где проблемы решались не только на языке аргументов, но и на языке силы.
Протестантам еще сложнее, потому что это еще более поздняя рецепция христианства, уже в новое, просвещенное время, когда, по мысли отца Андрея Кураева, христианство уже преобразило мир настолько, что протестантам было невдомек, зачем нужны все эти посты, молитвенные подвиги, исповедь, приобщение Телу и Крови Распятого и Воскресшего Спасителя. Им показалось, что всё это лишнее, они от этого избавились, сбросили с корабля современности.
Но уже в XX веке они столкнулись лоб в лоб с таким злом, которое никакими проповедями не уболтаешь, которое разъедает человека изнутри и извне и врачуется только в таинствах Церкви с большой буквы.
Поэтому очень важно научиться говорить об этом опыте, делиться им. Поэтому я думаю, наш путь — это путь митрополита Антония Сурожского, Сергея Сергеевича Аверинцева, Марины Андреевны Журинской, протопресвитеров Александра Шмемана и Иоанна Мейендорфа, протодиакона Андрея Кураева, Патриарха Кирилла, митрополита Илариона, епископа Тихона: тех людей, кто умеет разговаривать с современным человеком на его языке, при этом не утрачивая внутреннее богопредстояние.
Амплитуда маятника
— Отец Димитрий, Вы говорите очень понятно, но сегодня в Церкви можно слышать много значительно более радикальных высказываний, в том числе активно поддерживающих военное вмешательство на международной арене. Как в этой ситуации вообще понять, кто прав? Потому что Вы говорите одно, а в воскресенье нам с амвона, возможно, скажут совсем другое?
— Проповеди и радикальные призывы всегда были в истории христианской Церкви. Когда император затевал очередную войну, многие проповедники бурно аплодировали ему и поддерживали на всех уровнях. Но если под натиском тех же персов или османов, война заканчивалась поражением и утратой части империи, то проповедники, которые бурно аплодировали императору, становились верноподданными персидского шаха или турецкого султана и с не меньшим усердием аплодировали уже ему.
Церковный служитель тоже может быть подвержен какой-то страсти.
Он может хотеть быть великим и контролировать всё и всех; или мечтать взойти по карьерной лестнице еще на несколько ступенек при помощи вертикали светской и церковной власти; или желает что-то скрыть в стихии этого военно-патриотического подъема.
В 1914 году было сказано очень много духоподъемных проповедей по поводу начавшейся войны с Германией, и очень немногие люди предостерегали государя-императора и Российскую империю от этой войны. Потому что мы были к ней, во-первых, не готовы, а во-вторых, она решала не наши проблемы и, по большому счету, была совершенно России не нужна.
— Что нужно делать в современном мире, с его военными конфликтами?
— Я совершенно не призываю разоружаться и ждать, пока к нам придут игиловские беспредельщики (ИГИЛ — теоррористическая организация, запрещенная в РФ — прим. редктора) и учинят исламский террор. Я считаю, что мы должны быть готовы ответить на вызов и дать отпор, в том числе и такой, и это тоже является частью нашей повестки. Но при этом недопустимо бурно аплодировать тем ополченцам Донбасса, которые измывались над украинскими военнопленными, недопустимо утрачивать образ Божий, свою человечность. Всё-таки милосердие к тем, кто сдался в плен, входит в представление о доблести русского солдата и в наши дни.
Это не оправдывает никоим образом те зверства, которые позволяли себе боевики с украинской стороны, но и формированиям ополченцев чести не делает. И самое печальное то, что никто и нигде ни на каком федеральном телеканале даже пальчиком последним не погрозил.
О том, что все может быть иначе, говорит вот какая история. 15 февраля 2015 года по итогам минских переговоров появилась возможность вывести из-под Дебальцево украинских солдат-окруженцев, которых набрали, вооружили, послали воевать, и которые готовы были уйти сами, осознав, что перспектив у них никаких. Вопрос был в том, выпустят ли их с оружием в руках или переведут в статус военнопленных. Памятуя о возможных издевательствах, они, собственно, и оказывали столь упорное сопротивление.
И надо отдать должное президенту Беларуси Александру Григорьевичу Лукашенко, который, будучи главой страны, принимавшей у себя четверку, не стал заигрывать ни с какой стороной конфликта и на одной из европейских площадок четко сказал, что готов взять под личную ответственность судьбы всех этих несчастных окруженцев, чтобы они могли выйти из котла, и гарантировать, что их оружие больше не будет участвовать ни в каких конфликтах. Потому что каждая капля крови, пролитая совершенно бессмысленно и жестоко, оборачивается горем матерей, и родных, и близких, и ответной местью.
В ситуации нарастающей эскалации даже несколько таких слов о мире, сказанных первыми лицами государства или Церкви, могут сберечь не одну человеческую жизнь.
И даже если ничего не получится, мы все равно должны эти слова произносить и усилия предпринимать.
Маятник будет раскачиваться дальше. Но только от нас зависит, какой будет его амплитуда, насколько она будет зашкаливать и что мы сделаем для того, чтобы возобладал здравый смысл и человечность.
«Надо, надо сыпать соль на раны»
— И ведь можно же быть прекрасным полководцем и беречь жизни, вот Рокоссовский, например — очень берег людей.
— Напомню, что, следуя этим принципам, в годы Великой Отечественной советские полководцы предлагали окруженным гитлеровским гарнизонам сохранить жизнь (конечно, уже полностью разоружившись, но ведь и никакие четверки посредников не собирались в Минске в те тяжелейшие годы). Напомню, что впервые с разрешения Ставки с таким предложением обратился к сталинградским окруженцам Рокоссовский. Другое дело, что это не получилось, что те немцы, которые сдались, потом большей частью погибли в лагерях. Но, по крайней мере, военное руководство нашей армии оказалось в той ситуации на высоте.
А последующие котлы, где немцы сдавались, были не столь трагичны: сдавшиеся солдаты, офицеры Вермахта, может быть, и не пережили плен, но, во всяком случае, над ними не измывались, как в фашистских концлагерях, и они имели возможность прожить больше, чем если бы их в этом котле смолотили до конца.
Вот это мы потеряли. И вот почему, как ни горько это осозновать, но внутренне мы становимся моральными уродами. Наша страна — «чёрный» лидер по количеству абортов, по пьянству, по разводам, и мы об этом стараемся не говорить, как страус, зарыв голову в песок. А мне кажется, надо говорить о том, что мы отнюдь не на высоте. Помните, как у Высоцкого? «Нет, надо, надо сыпать соль на раны, чтоб лучше помнить — пусть они болят».
Мы старательно забываем обо всех «по велению великого вождя» замученных, изуродованных, изувеченных, а ведь среди них были те же русские полководцы, такие как Рокоссовский, которому и рёбра сломали, и зубы выбили. Александр Васильевич Горбатов, сподвижник Рокоссовского в операции «Багратион», который чудом остался в живых, его перед войной вернули с Колымы, писал в своей автобиографической книге, что выжил благодаря тому, что был крестьянским парнем из бедной семьи и это помогло ему эти муки перетерпеть. Описывал, как его чуть живого выносили с допросов, как он доходил на зоне, как умирал от цинги.
По сути дела речь идет обо всех сословиях — от этих офицеров и инженеров и до миллионов русских кулаков и рабочих, которых заживо сгноили в лагерях. Вот что ушло вместе с Русью уходящей — те проценты мыслящего, трудолюбивого, честного населения нашей страны, что формировались столетиями. Я уже не говорю про многолетние гонения на христиан и иных верующих жителей СССР.
— Население подвергли селекции.
— Эта негативная селекция — самое страшное, что совершил Сталин, наверное, во всей истории России. О том, что творили эти подонки, по-другому не назовешь, повествует книга Ефросиньи Керсновской «Сколько стоит человек».
Ефросинья, девушка, жившая в 1930-е годы в Бессарабии, грезила о том, что придут русские и освободят их от румынского шовинизма. И действительно, исполняя секретный протокол к пакту Риббентропа-Молотова, советская армия вошла на эти территории. Народ встречал солдат с радостью, была эйфория.
А потом пришли энкавэдэшники и начали притеснять и обирать население. Ввели совершенно зверские налоги. Местные крестьяне и фермеры резали скот и уничтожали посевы просто, чтобы выжить. Собранный продналог при этом гнил в огромных буртах, демонстрируя абсолютную иррациональность и бессовестность нового режима. Потом работящий и образованный класс «зачистили» и вывезли в лагеря.
Ефросинья, которая к тому времени стала батрачкой, тоже попала в лагерь, бежала оттуда. Она описывает, как проходила по сибирским сёлам, напоминавшим, скорее, кладбища. И вот всё то, что создал когда-то Столыпин, подняв Сибирь, заселив её крестьянами — было изничтожено советской властью.
Это всё мы как-то очень быстро забыли.
Забыли о том, как Сергея Павловича Королёва, покорителя космоса, опухшего от голода выдернули с лагерных нар.
Да, во время войны сталинская вертикаль была эффективней, на что сетовал, в частности, Гудериан. И Сталин умел учиться на своих ошибках и прислушивался к полководцам (тем, которых не расстрелял) в отличие от Гитлера, деградировавшего с каждым годом всё более. Но это не оправдывает гибель миллионов принесенных в жертву его деспотизму людей, потому что если бы этих жертв не было, может, не было бы и войны.
Скорее всего, Гитлер не начал бы войну, если бы знал, что Уборевич, Тухачевский и другие военачальники, заложившие базис Красной армии, разработавшие теорию глубоких танковых прорывов, не расстреляны, а остались на своих постах и дальше развивают советскую оборону, советскую военную промышленность, готовят офицерский состав.
Поэтому — да, Сталин выиграл войну, но во многом из-за его репрессий она и началась.
И то, что мы сейчас считаем это поводом не для совестной рефлексии, а лишь для национальной гордости, меня очень тревожит. Это означает, что память о наших язвах и болячках оказалась слишком короткой. Что запрос на национальное величие вытесняет ее на перефирию сознания. А эти раны не то что не залечены, но многие из них даже не диагностированы, что самое печальное.
Советские пленные подняли портрет Иосифа Сталина в честь освобождения Бухенвальда. Многие из них транзитом проследуют из Бухенвальда в ГУЛАГ
О том, что даже война отнюдь не очеловечила сталинский режим, говорит, например то, что 28 октября 1941 года по еще довоенному навету был без суда по приказу Берии расстрелян герой Испании и Халхин-гола, дважды герой Советского союза, помощник начальника Генерального штаба РККА по авиации Яков Смушкевич. С ним и с другими высшими офицерами был поставлен к стенке заместитель народного комиссара обороны СССР по авиации Павел Рычагов.
О том, как создавалась доказательная база по этому делу бывший начальник Следственной части МВД СССР генерал-лейтенант Влодзимирский 8 октября 1953 года на допросе показал: «В моём кабинете действительно применялись меры физического воздействия. к Мерецкову, Рычагову, .. Локтионову. Били арестованных резиновой палкой, и они при этом, естественно, стонали и охали. Я помню, что один раз сильно побили Рычагова, но он не дал никаких показаний, несмотря на избиение».
Вместе с Рычаговым была расстреляна его жена, заместитель командира авиаполка особого назначения майор Мария Нестеренко, обвинённая в том, что «..будучи любимой женой Рычагова, не могла не знать об изменнической деятельности своего мужа».
Напомню, что уже после войны в 1947—1950 годах были репрессированы маршалы, адмиралы и генералы Победы (в их числе маршал Г. И. Кулик, адмиралы Н.Г. Кузнецов, Л.М. Галлер, В.А. Алафузов и Г. А. Степанов и генералы В.Н. Гордов и Ф.Т. Рыбальченко).
Речь здесь не о том, сколь безупречны были все эти офицеры в годы войны, хотя вклад в Победу, скажем, Кузнецова и Рыбальченко трудно переоценить, но о том, что все они были впоследствии реабилитированы. То есть осуждены, а часть их расстреляна без каких-либо оснований к тому.
Так что сторонникам сильной несменяемой руки, которая зачистит страну от несогласных и реанимирует квазикоммунистическое величие России, полезно было бы для начала последовать вытрезвляющему совету Владимира Высоцкого:
Слушаю полубезумных ораторов:
«Экспроприация экспроприаторов..»
Вижу портреты над клубами пара:
Мао, Дзержинский и Че Гевара.
Не разобраться, где «левые», «правые»..
Знаю, что власть - это дело кровавое.
Что же валяйте - затычками в дырках.
Вам бы полгодика, только в Бутырках!
