Стоящий на границе двух заветов

7 июля — Рождество св. Предтечи и Крестителя Господня Иоанна

О рождении св. Иоанна Предтечи, благодаря особенному вниманию к данному событию, проявленному евангелистом Лукой, нам известно довольно подробно.

Между тем народ ожидал Захарию и дивился, что он медлит в храме. Он же, выйдя, не мог говорить к ним; и они поняли, что он видел видение в храме; и он объяснялся с ними знаками, и оставался нем. А когда окончились дни службы его, возвратился в дом свой. После сих дней зачала Елисавета, жена его, и таилась пять месяцев и говорила: так сотворил мне Господь во дни сии, в которые призрел на меня, чтобы снять с меня поношение между людьми (1, 5−25).

Повествование это дополняет и иной, не менеЈ значительный эпизод, в котором приветствовать Елисавету тотчас по БлаговещЈнию, «с поспешностью», отправляется Сама Дева Мария.

Встав же Мария во дни сии, с поспешностью пошла в нагорную страну, в город Иудин, и вошла в дом Захарии, и приветствовала Елисавету. Когда Елисавета услышала приветствие Марии, взыграл младенец во чреве еЈ; и Елисавета исполнилась Святаго Духа, и воскликнула громким голосом, и сказала: благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего! И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне? Ибо когда голос приветствия Твоего дошел до слуха моего, взыграл младенец радостно во чреве моем. И блаженна Уверовавшая, потому что совершится сказанное Ей от Господа (1, 39−45).

Тайна спасения уже совершается, невзирая на то, что еЈ непосредственные исполнители, св. Иоанн и Богомладенец Иисус, остаются зачатыми, но ещЈ нерожденными. Свт. Софроний Иерусалимский по данному поводу говорит даже, что не Елисавета пророчествует, но впервые проявляет себя пророком из чрева Предтеча, вкладывая в уста своей матери те слова, которые явно превосходят еЈ разумение.

Предание Церкви доносит до нас память о том, как сложилась последующая судьба св. Крестителя. Чтобы спасти младенца от подосланных Иродовых убийц, праведная Елисавета была вынуждена скрыться в горах, Захария же был убит воинами в храме. Тридцать лет Иоанн обитал в пустыне, нося одежду из верблюжьего волоса и питаясь акридами и диким медом, чтобы затем, услышав глагол Божий, идти по окрестностям Иордана и проповедовать крещЈние покаяния для прощения грехов.

Житие св. Иоанна таким образом представило высший и собирательный образ всей дохристианской святости. Сверхъестественное рождение пророка от праведных престарелых родителей, священника Захарии и Елизаветы, сближает его с бытием Патриархов, напоминает о рождении Исаака и Самуила. Многолетняя жизнь в пустыне тесно перекликается с приготовлением Моисея к выводу Израиля из египетского плена. Проповедь покаяния и обращения к Богу посреди всеобщего отступления делает Иоанна похожим на Илию. Темничное заточение и усекновение главы сближает с многостраданием Иова, стойким исповеданием трех отроков Вавилонских и мучеников Маккавейских.

Вместе с тем по откровению Спасителя известно: «из рожденных женщинами не восставал никто больший, чем Иоанн». В Ветхом завете нет другого святого, возвещать появление которого на свет посылался бы сам Архангел Гавриил и который бы до тридцатилетнего возраста жил бы один, вне общения с людьми, в пустыне, упражняясь в аскезе и созерцая откровения Божии, чтобы затем стать для Израиля признанным авторитетом в проповеди и исполнении вероучения. Но все затмевает или, вернеЈ, вбирает в себя совершенно особая роль Иоанна, из-за которой он получает свое второе имя «Предтечи», Иоанна Предшествующего. Ибо предшествовать Иисусу означало не просто пророчествовать о Нем, но показать Его миру, представить Его пред всеми, свидетельствуя силой и властью Закона: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира».

Значение Иоанна Предтечи таким образом оказывается не просто историческим, но сверхисторическим. В нем получает практическое воплощение идея о непрерывности времени и идентичности дохристианского Божества с Божеством новозаветным. Ибо в Евангельском порыве так много переменяющего представления и обычаи, что шаткому человеческому сознанию легко впасть в заблуждение и противопоставить новую веру прежней, начисто отмести ветхое ради нового. Именно так рассудили впоследствии многочисленные гностические течения. Начиная от первых веков христианства, в доктринах еретиков Василида, Валентина, Сатурнина, Кассиана, Маркиона ветхозаветный Бог представляется злым Богом, от власти которого пришел спасти нас Христос. Мысль гностиков была в том, чтобы в полной мере подчеркнуть новизну христианства и его преимущества перед Ветхим Заветом. В иудейском законе они видели торжество материи, тела, и противоположность духовному, презирающему земное, содержанию Евангелия. Брак, общественная жизнь, государство, культура — все считалось порождением нечистоты и греха, препятствием для духовности.

Но странное дело, «развоплощенная» вера и поиски врага в лице иудейства всегда быстро принимали характер сектантства. Возникала своя опасность: восторженной, экзальтированной религиозности, иллюзии о себе принимались за реальность, самая строгая нравственная дисциплина оборачивалась произволом и подавлением личности, а аскеза получала противоестественные формы. Не случайно, концом многих сектантских сообществ становился разврат и утопические политико-социальные искания.

Церковь, напротив, всегда помнила о присутствии Духа Божия в еврейских пророках и патриархах. Ветхий Закон и Пришествие Сына Божия есть две части единого Промысла о человечестве. И даже историческое отступление Израиля от веры, его духовное оскудение не изменило этой безусловной истины: спасение миру пришло от иудеЈв (см. Ин. 4, 22).

Вместе с Иоанном Предтечей ветхий мир входит в эпоху Евангелия, приобщается к ней. История «до Рождества Христова» и «после Рождества Христова», хотя и имеют посреди себя переломную точку Воскресения и победы Сына Божия над адом, мыслится двумя частями единого целого. Служение и смерть за веру Предтечи образуют собой как бы некий мост времен и, как поется о том в кондаке праздника, «исполнение всякого пророчества». Предыдет пред Ним в духе и силе Илии, чтобы возвратить сердца отцов детям, и непокоривым образ мыслей праведников, дабы представить Господу народ приготовленный, — говорится об этой объединяющей и приготовительной роли в Евангелии от Луки (1,17). Иисус же в иорданском КрещЈнии свидетельствует о необходимом участии Иоанна в тайне спасения, говоря, что им сообща надлежит исполнить всякую правду (Мф. 3, 15).

Почитание св. Иоанна Предтечи в христианстве по этой причине оказывается особенно сильным. «Денницей (звездой, свет которой виден и днем) Солнца правды (т. е. Христа)» называет его Церковь. Традиция прославлять Иоанна Крестителя в дни его рождения и мученической кончины сложилась ещЈ в первых христианских общинах. С III в. праздник Рождества Иоанна Предтечи уже широко отмечался в разных странах. В начале IV в. праздник официально ввели в литургический календарь, как день, на шесть месяцев предваряющий Рождество Христово. Сейчас это один из пяти великих праздников годового богослужебного круга, и единственный в своем роде пример, когда Церковью отмечается день рождения святого, а не дата его кончины или другого памятного события.

О тайне рождения св. Иоанна Предтечи, как открывающем евангельскую историю, святые отцы отзываются с особыми любовью и трепетом. По мнению свт. Софрония Иерусалимского, он по своей чести «превосходит всех пророков, потому что он — единственный, кто пророчествовал, находясь ещЈ во чреве матери, познал Владыку, присутствующего во чреве Пречистой Девы, и был единственный, кто был исполнен Духом Святым, находясь во чреве матери». Глубоки и символичны также обстоятельства, предшествовавшие рождению будущего Крестителя: «Великий священник таинственно не поверил, и ещЈ болеЈ таинственно лишается употребления речи по причине неразумия и неверия иудеЈв».

С другой стороны, Иоанн Креститель представляет ещЈ человеческий тип, свойственный для ветхозаветной эпохи, который следует за велениями свыше и отчасти предчувствует чрезвычайное значение происходящих событий, однако не просвещЈн Духом. Во время своей проповеди, длившейся пять лет, он станет учить о грядущем Спасителе как об идущем с огнем и совершающем возмездие над грешниками, тогда как Христос явится перед всеми кроток и миролюбив. Не тотчас сумел он принять и необходимость совершить КрещЈние над Господом, у Которого почитал себя недостойным развязать ремень обуви. Кроме того, Евангелие упоминает о некоторых расхождениях, происшедших впоследствии между учениями Иоанна и Иисуса и о соперничестве последователей одного и другого. Наставление Иоанна было приближено к обычному иудейскому: ученики его постились, как и фарисеи, и лишь по вопросу об очищении (по-видимому, в связи с совершаемым Иоанном крещЈнием) позиции с ветхозаветным иудейством у иоаннитов расходились.

Ему должно расти, а мне умаляться (Ин. 3 30), — исповедовал он перед учениками Иисуса своим Господом. И это ощущение нарождающейся новой жизни и высоты святости, перед которыми «умаляются», меркнут ветхозаветные ценности, окажется также провидческим. Истинно говорю вам: из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя; но меньший в Царстве Небесном больше его, — скажет Христос и сделает добавление: От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его, — обращая тем самым внимание на способность христианина самому, свободным внутренним произволением определять судьбу, тогда как «до дней Иоанна» Промысел Божий совершался по большей части неосознанно для человека и вне его воли.

Для христианства, тем не менее, имя св. Иоанна Предтечи обретет непреходящее значение, благодаря принятой пророком на себя исключительной роли проповедника покаяния, приготовителя «прямых путей Господу» и Крестителя Его. В церковной традиции за св. Иоанном усвоено звание родоначальника монашества и как таковой христианской аскезы. Иоанн Златоуст благоговейно замечает: «Не спрашивай меня, как Иоанн во время зимы и во время зноя солнечного жил в пустыне, особенно в незрелом возрасте. Иоанн в пустыне обитал, как на небе».

На иконах его часто изображают с крыльями, как «Ангела пустыни». Указание к этому дает само Священное Писание, когда говорит: вот, Я посылаю Ангела Моего пред лицем Твоим, который приготовит путь Твой пред Тобою (Мк. 1, 2). И хотя до Христа существовали аскеты-отшельники, как например последователи ортодоксальной иудейской секты ессеЈв, пустынножительство Иоанна определялось не этим сторонним примером, в котором также присутствовало немало гордыни и превозношения перед миром, но непосредственным внушением Духа Божия. «Очевидно, — пишет свт. Софроний, — что Иоанн не из подражания кому-либо из людей ушел в пустыню, но сделал так, подражая Небесным Ангелам, поелику и их наименования он удостоился».

В культурном контексте со св. Иоанна связан с архетипом мужского начала, доблести и мужества, сродни воинским. Отчасти это подтверждается и богословием Церкви, литургическими текстами: «Упитанный ныне воздержания телец от неплодной родился, показуя нам от Девы отроковицы Агнца рожденного; видим Елизавету (мать Иоанна), к Деве Марии глаголющей — почто пришла ко мне, о Мати Господа моего? — Ты Царя носишь, я же лише только воина…»

Возможно из-за этого, а также по причине календарной близости дня Рождества Предтечи и языческого праздника Бога-Купалы в сознании славянских народов произошло совмещЈние обрядов и символов в единое празднование «Ивана Купала». Дата 24 июня близка к точке летнего солнцестояния, когда дневное светило поворачивает на зимний путь. Слово же «купало» — это один из эпитетов солнца, означающий существо сердитое, горячеЈ, кипучеЈ гневом, ярое. Также оно созвучно со словом «купать», что с некоторой натяжкой применимо и для крещЈния водной стихией.

Впрочем, языческое содержание празднования оказывалось далеким и даже противоположным духовному смыслу. Ночь на Ивана Купала становилась для наших предков, зараженных болезненным двоеверием, временем бесчинств, колдовства и разврата. Одна из летописей XVI в. сообщает: «Егда бо приидет самый праздник, тогда во святую ту нощь мало не весь град возмятется, в селах возбесятся, в бубны и сопели и гудением струнным, плесканием и плясанием… Ту есть мужем и отроком великое падение, мужеско, женско и девичье шептание, блудное им воззрение, и женам мужатым осквернение и девам растление».

Нигде, как в Иоанновом дне конфликт между народными верованиями и церковностью не достигал такой остроты и непримиримости. Если ранеЈ, в описании традиций Георгиева дня (http://rusk.ru/st.php?idar=103 208) мы констатировали сравнительно мирное и безболезненное поглощение ритуалов прихода весны христианскими символами и смыслами, и данное правило в той или иной степени приложимо к большинству праздничных обрядов церковного года — памяти св. пророка Илии, Сорока мучеников, БлаговещЈния, Покрова и пр. — то с языческим разгулом Ивана Купала христианство настойчивым образом боролось на протяжении многих столетий.

Память св. Иоанна Предтечи и в данном примере продолжает олицетворять собой точку встречи и кардинального различия человечества ветхого и обновленного Кровью Спасителя. Оно напоминает о необходимости не поддаваться соблазнам сотрудничества с миром и предупреждает против поспешного возвеличивания национальных, стихийных начал. «Покайтеся, — раздается голос проповедника поста и покаяния, стоящего на границе двух Заветов, — ибоприблизилось Царство Небесное». Этот призыв и является смысловым центром для наступившего празднования.

Андрей Рогозянский

Тропарь праздника, глас 4

Пророче и Предтече пришествия Христова, достойно восхвалити тя недоумеЈм мы, любовию чтущие тя: неплодство бо рождшия и отчеЈ безгласие разрешися славным и честным твоим рождеством, и воплощение Сына Божия мирови проповедуется

Кондак, глас 3

Прежде неплоды днесь Христова Предтечу раждает, и Той есть исполнение всякаго пророчества: Егоже бо пророцы проповедаша, на Сего во Иордане руку положив, явися Божия Слова пророк, проповедник, вкупе и Предтеча" (Рождества святого Иоанна Крестителя).