 |
| Православие и Мир | Ирина Семина | 14.05.2014 |
Ирина Семина, жена священника Романа Семина, клирика храма святителя Николая Мирликийского в Кленниках (Москва) — мама четверых детей, иконописец. В интервью «Правмиру» Ирина рассказала о своем знакомстве с мужем, о том, тяжело ли жить вместе со свекровью, о том, почему с первым ребенком — тяжелее и о многом другом.
— Наше знакомство с мужем началось с Маросейки, с храма святителя Николая Чудотворца.
А еще раньше я, окончив художественное училище, приехала к отцу Иерониму в Санаксарский монастырь Рождества Богородицы. Приехала за одним благословением, а он мне неожиданно говорит: «Учись иконописи».
Для меня тогда иконопись казалась такой далекой сферой деятельности! Я просто не чувствовала себя готовой к ней. Потому и написала отцу Иерониму: «Батюшка. Если благословляете заниматься иконописью, тогда помолитесь, чтобы у меня был самый лучший педагог». В итоге я попала на Маросейку, в мастерскую Ирины Васильевны Ватагиной, потрясающему человеку, иконописцу, педагогу.
И примерно в это время в храм на Маросейку пришел только что начавший путь воцерковления мой муж. Ему хотелось делать что-то полезное для храма. Сильному девятнадцатилетнему юноше сразу же нашли занятие.
Первое время он выполнял физическую работу. Потом стал в алтаре помогать. Со временем у него созрело желание пойти учиться в семинарию.
Сначала мы вообще не общались. Познакомились, оказавшись одновременно в комнате отца Алексия (Мечева): он — чинил батарею, я — мыла полы.
Но заметила я его сразу, как он появился в храме, где было очень мало молодых людей, тем более, высоких, красивых, физически сильных: он занимался спортом. В общем, видный мужчина. У меня — что называется, любовь с первого взгляда. Я поняла, что хочу за этого человека замуж.
С момента нашего знакомства до свадьбы прошло четыре года. Но в самом начале Роман не думал обо мне как о невесте. И я ему совсем не нравилась, ни по каким параметрам не подходила ему в жены. У него были совсем другие планы. Он задумывался о монашеском пути.
А потом уже и у меня были колебания: я не хотела быть женой священника, потому что считала (и продолжаю считать) — это большая ответственность.
Это я сейчас говорю мужу: «Что же мы с тобой тогда, в 20 лет не поженились, сейчас бы еще кучу детей нарожали». Он отвечает: «Что же ты ко мне не подошла?» А чего подходить, я же чувствовала, что в тот момент ничего не получится.
Два года я за него каждый день клала по 100 поклонов.
Когда духовник спросил, собираюсь ли я в принципе замуж, я ответила, что есть один человек, которого бы я хотела назвать мужем, но там, на мой взгляд, все глухо.
И девушек вокруг моего будущего мужа было много. И была та, что ему тогда нравилась, и он думал жениться на ней. Но она сказала в итоге: «У нас ничего не получится. Духовник сказал, что ты мне не подходишь».
А я все это время смиренно ждала. Причем вниманием молодых людей я тоже не была обделена, и за мной один пытался серьезно ухаживать.
И вот однажды я приехала в Троице-Сергиеву лавру, зашла в семинарию и — все изменилось. Роман говорит, что у него как пелена с глаз упала: «Я понял — вот это моя жена».
Потом он уже стал приезжать, искать встреч со мной. И я приезжала в Лавру, в том числе, с детьми: я помогала в детском доме. Роман проводил экскурсии по Лавре.
Уже через полгода после такого общения мы поженились.
Мы поженились и стали жить с родителями Романа. Никаких особых сложностей в первые годы семейной жизни не помню.
Моя свекровь — очень мудрый человек. Мне вообще очень нравится, что с ней можно четко поговорить, без эмоций. Когда мы поженились, она сказала: «Я рада, что вы поженились, что сын не пошел в монастырь. Хотелось бы, чтобы у вас были дети. Живите. Как можем — будем помогать». И они помогали все это время. И до сих пор они нас как-то балуют, какие-то покупки делают для нас, детей берут к себе.
Так что и вместе мы жили хорошо. Свекровь не любит готовить. Я — люблю, и это ее очень радовало, потому что, я все время какие-то пироги, вкусности готовила. Я не люблю убираться, она все время убиралась.
Мне кажется, обо всем можно договориться.
Арсений, 12 лет
Первые два года у нас не было детей, мы даже начали унывать по этому поводу. Но, с другой стороны, мы были предоставлены сами себе. Могли поехать куда-нибудь (не особо далеко: со средствами тогда было не очень). Например, в Троице-Сергиеву Лавру.
У мужа сестра на 14 лет его младше, и мне очень нравилось с ней заниматься: мы на английский ездили, ходили на выставки.
Когда родился первый ребенок, нам тоже очень свекровь помогла. Он ночью не спал, кричал. Она тоже вставала ночью к нему, укачивала.
Потом мои родители и состоятельные родственники нам очень помогли: купили квартиру в Бутово. И когда у нас уже был ребенок, мы переехали.
Сережа, 10 лет
Всегда по жизни находились люди, которые помогали. Когда родился второй ребенок, мужа к тому времени рукоположили. Кстати, когда рукополагали и он снял обручальное кольцо, мне даже и в голову не приходилось переживать по этому поводу. Так получилось, что и мне пришлось снять кольцо, потому что пальцы поправились.
Пока в нашей новой квартире делался ремонт (там надо было все менять капитально) жили бесплатно у одних хороших людей. Так они еще и предложили свою помощь и гуляли с коляской, в которой спал младший.
Сложности бытовые были, конечно, куда ж без них! Но сейчас уже проще ко всему относишься. Сейчас смотришь назад и думаешь: ну, не спал ребенок и не спал, надо было его, например, выпустить из кроватки, чтобы ползал.
Злата, 5 лет
В первое время семейной жизни у нас и притирок никаких не было. Сейчас, прожив вместе 14 лет, мы можем поспорить на ту или иную тему. Где-то я несмирение свое проявляю.
Чаще всего такие споры возникают по поводу воспитания детей: мужу хочется, чтобы дети больше спортом занимались, но чтобы у них было больше свободного времени. А мне кажется, что он их жалеет, я наоборот говорю, что надо постоянно быть занятыми, учить языки, читать, ходить на всевозможные полезные мероприятия и общаться со сверстниками.
Стефан, 4 года
У нас дети очень домашние, то есть буквально — любят сидеть дома, рисовать. Не знаю, что будет дальше. С одной стороны, — это хорошо, а с другой, мне кажется, они так хуже развиваются, и им трудно будет найти себя в жизни.
Они очень самодостаточны, самодостаточны семьей. И иногда меня это пугает. Например, мне кажется, что у них в школе мало друзей из-за этого. Они привыкли все время вместе вариться вместе, вместе общаться.
Мы все время вспоминаем, что перед рождением детей у нас обязательно случался какой-нибудь стресс, а то и трагедия: уход близких.
С рождением Сени совпал уход моей бабушки, близкого человека, много сделавшего для меня. Все, что во мне есть хорошего, — от нее.
Когда родился второй, Сережа, не стало бабушки мужа. Она никогда не выходила замуж, потому что во время войны у них погибли родители, и она, старшая, всю свою жизнь положила на то, чтобы поднять их. Потом она воспитывала внуков. Еще и нам успела помочь. С правнуком. Все называли ее бабушка-няня. Когда родилась дочка, ушла сестра бабушки-няни.
Почему-то рождение детей совпадало у нас и с переездами. Когда у нас родился второй ребенок, мы решили из Бутово переехать поближе к родителям и — поменяли квартиру. И почти сразу из роддома — погрузились в машину и поехали в новую квартиру.
Вроде бы можно было подождать месяц, чего с новорожденным переезжать? А сейчас думаешь: такой стресс, как бы мобилизует человека, он заставляет что-то делать, двигаться. И как-то более правильно молиться начинаешь.
Я всегда старалась работать, писать, это на уровне потребности. Да и какие-никакие денежки работа приносила, что было крайне приятно и всегда хотелось поддержать мужа.
Да и просто не могу я не работать. Так что писала я всегда, просто не так много, и сейчас, когда я смотрю на тот прорыв, что произошел в иконописи за последние десять лет, как люди очень многому научились, многое открыли, применяют необычные технологии, мне кажется, я где-то затормозила. Приходишь на какую-нибудь выставку, видишь, думаешь: «О, надо же, как здорово человек сделал!»
Вообще считаю, что человеку, который рисует, надо это делать постоянно.
Помню, когда первый ребенок появился, он у меня по кухне ползает, открывает шкафы, я рисую. Потом к бабушке приезжали в деревню, там тоже работала. Второй ребенок спокойный был, в кровати мог очень долго сидеть, а тут еще старший рядом. А я — пишу. Когда третья, девочка, родилась, приехала мама помогать. Так что вновь была возможность браться за кисти.
Вообще трудно, когда появляется первый, вокруг него все внимание. Когда ждала второго, переживала: а как я буду старшего растить? Ведь разница всего год и три, один ест, а если в этот момент другой захочет? А ведь сам еще не умеет. Оказалось, все совсем не страшно, и есть быстро сам научился, и если приходилось подождать чуть-чуть, воспринимал это нормально.
А тогда это казалось просто огромной проблемой. И я нервничала.
С каждым ребенком проще начинаешь относиться ко многим вещам. Вообще каждый ребенок для нас был подарком.
Кстати, я узнала, что беременна четвертым, когда у меня срок беременности был 25 недель. Узнала в сентябре, а родила в начале января.
А до этого врачи мне поставили какой-то диагноз, который грозит бесплодием, выписали лекарства. УЗИ предварительно сделали. Хорошо, я пить эти лекарства не начала. В начале осени чувствую, у меня что-то шевелится в животе! Как я испугалась, стала думать, что у меня какая-нибудь страшная болезнь.
Еще я стала поправляться, все подходят, поздравляют с беременностью. Тут я уже задумалась, что врач тогда, может, что-то проглядел.
Сейчас думаешь, а как, если бы у нас был один ребенок? Самый первый, он такой начитанный, такой рассудительный. Но горделивый. А другой — такой очень добрый, такой большой. Девочка — это вообще отдельная, особая история. Четвертый — такой ласковый. Как можно все это в одном ребенке совместить? Ведь это — ущемить себя, лишить очень важного.
Папа встает раньше всех и раньше всех уходит.
Хотя дети завтракают в школе и в детском саду, все очень любят обязательно с утра позавтракать и дома, попить чая. Кто-то из детей молится. Я утром не заставляю всех молиться: не хватает времени и сил.
Потом старшие отправляются в школу. Вообще они рано сами начали добираться. Со второго класса.
Когда младшие не ходили в детский сад, мы старались много гулять в первой половине дня. Сейчас они ходят в детский сад, и я стремлюсь приходить в мастерскую, поработать.
К обеду стараюсь прийти домой, чтобы встретить детей из школы, накормить и отправить на занятия дополнительные. Мне кажется, что дети должны чувствовать: их дома ждут.
Готовлю или с утра, или вечером. Могу старших попросить помочь, картошку, например, почистить.
Вообще говорить о сложностях быта сейчас, когда он так облегчен всевозможной техникой, странно. Особенно, если готовишь что-нибудь простое.
В субботу и воскресенье мы стараемся приготовить что-то необычное: пирог испечь, какой-нибудь изысканный суп придумать. Чтобы подольше повозиться с едой.
А в будни я школьников стараюсь привлекать и к уборке: подмести, пропылесосить. Когда есть время.
Старший сейчас вот часто в 16:00 приходит, а в 17:00 у него уже бокс.
Кстати, нередко вечером посуду моет муж, ему как-то даже нравится это делать.
Накормив детей обедом, пообщавшись, что-то приготовив на ужин, возвращаюсь в мастерскую. Потом иду за младшими. С ними мы ходим на дополнительные занятия — на ритмику, на чтение.
Если хорошая погода — встречаемся со всеми детьми. Вместе гуляем. Я все время с ними говорю, расспрашиваю, рассказываю.
Вот, недавно прочитала статью: 30 простых способов, как показать ребенку, что вы его любите. Например, сфотографировать его и как-то необычно фотографии развесить. Или собрать ему на завтрак в школу какие-то очень вкусные блюда. Как-то взять и не повести его в школу безо всяких причин и просто пойти с ним в парк, в кино, еще куда-нибудь.
Оказалось, я многое делаю как раз в соответствии с этими пунктами. Обычно мы стараемся лечь в 10 вечера. Вечернее правило прочитано, все пообщались, свет выключается.
А иногда мы можем разрешить им не спать до 12 ночи — разговаривать. Я считаю, что хотя детям нужен режим, он не должен быть «железным», чтоб ни шагу в сторону.
Вечером я стараюсь проверять уроки. Что-то проверяет папа. Если что-то сложное по математике, я звоню маме, она у меня до сих пор высшую математику помнит.
Любим мы с детьми в различных городских конкурсах участвовать, рисования, например. Сидим вместе, красим, клеим.
Вот, айпед недавно выиграли.
Когда есть возможность, мы иногда укладываем детей и идем гулять. Отец Роман любит организовать паломнические поездки и мне нравится с ним ездить. И помогать готовить их. Мне муж говорит: «Позвони тому-то, тому-то, ты же любишь поболтать». Помогаю ему, например, документы, отвезти, обсудить что-то, посоветовать.
Но сейчас, на самом деле, все вертится вокруг детей. Мы вот поехали с мужем в Грецию, нас отпустили в первый раз так надолго вдвоем. И там — чуть не поссорились: как-то не привычно без детей
Мы никогда не берем детей в магазины. Раз в неделю уезжаем в крупный супермаркет (купить «химию», какие-нибудь продукты с долгим сроком хранения). Мне кажется, что не надо детей таскать по магазинам. Потому что это воспитывает в них потребительство, которое сейчас всячески пропагандируется.
У нас, слава Богу, нет серьезных финансовых проблем. Их, в общем-то, и не было никогда особых. Финансы все у нас в руках папы. Каждый день он мне выделяет средства на насущные нужды.
Когда я отвожу детей в сад, захожу в ближайший магазин и покупаю продукты на день. Мне не нравится ехать и покупать сразу много всего: тогда съедается все самое лучшее. Так что я покупаю на этот день, что мне нравится. Безо всяких планов.
У нас вообще планов как таковых нет. Вот у мужа среда и четверг — выходные. Утром проснулись и: «А поехали сегодня на дачу!». А можем так же решить никуда не поехать.
Мы с мужем очень разные. Даже физически. Я — человек неспортивный, муж любит спорт. До сих пор поднимает гантели. Вечером у них с детьми обязательно бокс, отжимание.
Сейчас я стараюсь его больше слушать. И в итоге всегда бывает лучше, уже проверено.
Я могу где-то и поругаться, и поскандалить. А отец Роман всегда способен разрешить ситуацию мирно. Был, например, у ребенка конфликт с учительницей, я мужа попросила сходить. Он умеет сглаживать острые углы, у него больше мудрости.
Однажды мы вернулись из отпуска и видим — дверь грубо взломана, дома все вверх дном. Явно побывали грабители. Сразу вызываем полицию. Заходим на кухню, а на столе лежат. три тысячи рублей и фотография отца Романа в облачении. Эту маленькую фотографию, сделанную для священнического удостоверения, я всегда очень любила и ставила на холодильник, хотя отцу Роману она не нравилась, и он пытался ее убрать.
Изучаем дальше — ничего не пропало. Грабители еще и свет оставили включенным, может быть, чтобы их «коллеги» не решили влезать.
Чем они руководствовались? Уважением к священному сану? Какими-то суеверными страхами? Может быть, увидели переписку, которую отец Роман вел с заключенными? Неизвестно. А три тысячи они оставили явно как компенсацию за сломанный фомкой замок.
Очень расстраивает, когда дети сталкиваются с несправедливостью. Вот был период, когда старшего сына чуть ли не всем классом били. Я с родителями разговаривала, с учительницей. В той ситуации надо было сразу уйти. Это неправильно, когда весь класс против ребенка. А он просто максималист, всегда выступающий за справедливость.
С детьми мы стараемся обсуждать все происходящее, говоря о промысле Божьем. У них все по-другому, они растут в семье священника. Мы-то пришли к вере уже в более сознательном возрасте, и ценим ее как дар. Но зато я вижу, как они умеют быть благодарными, молятся за каждого, кто помог нам.
Но все равно, сейчас вообще нельзя ни о чем говорить. Можно будет, когда детям будет лет по 35, я увижу, что они ходят в храм, что они не делают ничего такого античеловеческого.
Стремиться становиться лучше. Во всем. Вот я ради мужа даже на диете сижу периодически. Важно постоянно, по чуть-чуть ради другого человека нажимать на горло своей гордыни. Чуть-чуть пытаться стать лучше. Просто пытаться измениться. Просто сказать себе: «Я хочу сохранить семью».
Не бывает идеальных картинно-счастливых семей. Потому что не бывает идеальных людей, чтобы понять это — достаточно взглянуть на себя.
Не нашли сейчас с мужем общий язык в каком-то вопросе, но мы посидели, поговорили. И каждый решил внутренне меняться: все, все, я буду меняться. И я буду меняться.
Фото: Анна Гальперина
http://www.pravmir.ru/sekretyi-schastya-ot-mnogodetnoy-matushki/
