 |
| Православие и Мир | Анастасия Коскелло | 09.11.2012 |
9 ноября (27 октября ст.ст.) Русская Православная Церковь чтит память преподобномученика Сергия (Чернухина).Отца Сергия, настоятеля Ильинской церкви села Ильинское-Головинское Шаховского уезда (Московская область), арестовали в 1937-м по доносу председателя сельсовета. Свидетель показал, что священник отказался приобретать облигации государственного займа. От тяжелых работ в исправительно-трудовых лагерях 1942 году отец Сергий скончался.
Занять у голодных
1 декабря 1937 года в селе Никольское-Головинское Шаховского уезда был арестован священник Никольской церкви игумен Сергий (Чернухин). Отец Сергий был заключен в волоколамскую тюрьму и на следующий день допрошен. Следователь заявил, будто следствию известно, что священник вел среди населения контрреволюционную агитацию.
В основу дела легли «свидетельские показания» против отца Сергия от 24-го и 25 ноября 1937 года. Показания дали бывший и занявший эту должность вслед за ним председатели Никольского сельсовета. Они утверждали, что игумен Сергий отказался подписываться на заем и при этом говорил: «Отвяжитесь вы от меня, ироды, не буду я платить советской власти ни одной копейки. Советская власть у нас последние доходы отбирает, не разрешает нам ходить по приходу, обдирает разными налогами, и помогать мне советской власти совершенно не за что, так как кроме надругательства над духовенством я от нее ничего хорошего не видел».
«Отказался подписываться на заем». Каким бы странным не казалось в наши дни обвинение, но для советской России 1937 года оно было типичным.
В 1937 году советским правительством был выпущен «Заем укрепления обороны СССР» — облигации на сумму 4 миллиарда рублей. Советская Россия готовилась к войне, но на модернизацию военной промышленности средств у власти было явно недостаточно. Тогда советские руководители в очередной раз принимают решение добыть деньги непосредственно у граждан.
В отличие от прежних «грубых» методов отъема средств у населения, — таких как продразверстка первых постреволюционных лет, — заем был более изощренным способом давления на людей. Облигации распространялись по подписке, заем пропагандировался через партийные ячейки на производствах и сельсоветы. Газеты пестрили оптимистичными заголовками — «Мы с радостью отдаем свои сбережения!», «Заем встречен с воодушевлением», «Подпишемся все как один!».
Успех идеи для советской власти был безусловным. За короткий срок сумма подписки на заем намного перекрыла указанную цифру в 4 миллиарда, что сыграло важную роль в финансировании военных расходов советского государства. Если в 1927 году в СССР было 6 миллионов подписчиков на займы, то в начале 1941 года — уже 60 миллионов, то есть практически все взрослое население страны.
Официально провозглашалось, что участие в заеме — дело сугубо добровольное. В то же время, в реальности давление на потенциальных подписчиков было колоссальным. Парторги, комсорги, председатели сельсоветов на деле угрожали неподписавшимся и увольнением с работы, и конфискацией имущества, и жалобой в вышестоящие инстанции. Особенно опасной была неподписка для так называемых «чуждых элементов» — «нацменов», «ЧСВНов», «церковников». А для священнослужителей нежелание заплатить за облигацию повсеместно становилось основанием для «расстрельного» дела.
«Неподписавшиеся»
Отказ подписаться на заем — тема, постоянно звучащая в житиях новомучеников. В 1937 году десятки и сотни священников были расстреляны в разных частях страны как «неподписавшиеся».
Один из первых священнослужителей, ставших жертвами «подписки», стал священномученик Михаил (Люберцев). 22 июля о. Михаила вызвали в правление колхоза, где председатель сельсовета в присутствии колхозников стал предлагать священнику подписаться на заём.
— Подписаться на заём — это дело хорошее, — ответил священник. — Но вот мне хлеба в кооперативном магазине не продают. Мне не разрешают ходить по приходу с молебнами. А кроме того, я и так плачу очень большой налог. Но все же, я подпишусь на заём, но с условием, если вы мне разрешите совершать богослужения в домах. Например, 2 августа, на Ильин день, в деревне Лукьянове.
— Хорошо, — ответил председатель сельсовета, — пусть желающие граждане подадут по этому вопросу заявление, и сельсовет его разберет.
В тот же вечер о. Михаил позвал к себе одного из членов двадцатки и сказал:
— Представляется возможность снова просить о разрешении служить молебны по домам и о крестном ходе с иконами на Ильин день, но для этого нужно, чтобы верующие подали заявление в сельсовет. Когда придешь в сельсовет, то скажи, что если они разрешат служение молебнов, то все верующие подпишутся на заём.
Заявление было написано, подписи собраны, и все документы поданы уже на следующий день, 23 июля, но сельсовет в просьбе отказал. На другой день сотрудник НКВД подал документы на арест священника. В них он писал: «Являясь контрреволюционно настроенным, Люберцев проводил контрреволюционную агитацию, направленную к срыву проводимых мероприятий в деревне, выступил с агитацией против займа, агитируя колхозников подписываться на заём в том случае, если сельский совет разрешит совершать богослужение с хождением с иконами по деревням».
31 августа Тройка НКВД приговорила о. Михаила к расстрелу. Священник Михаил Люберцев был расстрелян 4 сентября 1937 года.
В том же сентябре 1937-го был расстрелян и отказавшийся от займа священномученик Николай Васюкович. Отец Николай был диаконом в храме Рождества Пресвятой Богородицы села Литвяны Игуменского уезда (Белоруссия). Когда в 1936 году народ заставляли подписываться на займ, отец Николай отказался от приобретения никчемных билетов, сказав: «Подписываться не буду, мне нечего укреплять эту власть.». Его арестовали 6 августа 1937 года, требовали в обмен на свободу отречься от сана. Не добившись результата, приговорили его к расстрелу. Он был убит в Минске 26 сентября 1937 года.
Похожая судьба и у священномученика Петра Соловьева. Отец Петр, пожилой настоятель храма Казанской иконы Божией Матери села Астанкино Рязанской губернии, был арестован по доносу председателя колхоза. По словам председателя, он пришел в дом к отцу Петру, чтобы просить священника подписаться на государственный заем, но священник отказался подписываться и сказал, что «он советской власти помогать не будет, так как она преследует священнослужителей и отняла у них все гражданские права».
По словам председателя, отец Петр стал «дерзить»: «Вы вот пришли просить меня подписаться на заём, а где же я деньги возьму, когда нас советская власть ограбила и до сих пор это продолжается? Нам не дают возможности зарабатывать своими трудами, запрещая ходить с молебнами по приходу». 10 октября 1937 года Тройка НКВД приговорила отца Петра к расстрелу. Он был расстрелян 13 октября 1937 года и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.
Священномученик Сергий Смирнов, настоятель храма Рождества Христова села Теблеши (Ярославская губерния) был приговорен Тройкой НКВД к расстрелу на схожих основаниях. Так, поскольку свидетели показали, что отец Сергий «выступал против займа, говорил, что большевики не хуже капиталистов обирают рабочих и крестьян под видом займов и что СССР готовится к войне». 3 ноября 1937 года отец Сергий был расстрелян, а его жена с четырьмя детьми были выгнаны из дома.
Игумен Сергий
В 1937 году, на момент ареста, игумену Сергию (Чернухину) было 58 лет. Он родился в Самарской губернии в крестьянской семье, в крещении был наречен Симеоном. В возрасте 21 года, в 1900 году, поступил послушником в Свято-Данилов монастырь в Москве. Спустя 10 лет он принял монашеский постриг под именем Сергий. В 1911 году стал иеродиаконом, в 1915-м — иеромонахом, уже после революции, в 1923-м — игуменом.
Вплоть до закрытия Данилова монастыря большевиками, он служил в монастырском Троицком соборе. Когда власти закрыли монастырь, перешел служить в храм Воскресения Словущего в Даниловой слободе, по соседству с обителью.
В декабре 1930 года в Москве проходили массовые аресты духовенства и монашествующих. В числе других в январе 1931 года на допрос в ОГПУ был вызван игумен Сергий. Следователь спрашивал, как он относится к советской власти. Отец Сергий ответил, что «в настоящее время Церковь переживает большие гонения», однако «все это посылается за наши грехи, а насчет власти-то всякая власть от Бога, и ей нужно подчиняться».
Подобное объяснение следователи сочли основанием для наказания. 8 февраля 1931 года игумен Сергий был приговорен к трем годам ссылки в Северный край. Сначала он был отправлен этапом в Архангельск, из Архангельска — в небольшой городок Пинегу, а оттуда — в село Кулой Пинежского района, где прожил до окончания срока ссылки.
28 февраля 1934 года игумен Сергий возвратился в Москву, но здесь ему жить, как бывшему в ссылке, не разрешили, и он поселился в Кашире, а затем, после того, как был назначен служить в Никольскую церковь в селе Никольское-Головинское Шаховского района, переехал туда.
«Контрреволюционная агитация против советской власти»
2 декабря 1937 года во время допроса в Волоколамской тюрьме следователь потребовал, чтобы отец Сергий признал свою вину в агитации против займов. Впрочем, результата он не добился.
— Никакой контрреволюционной агитации против советской власти и против проводимых мероприятий партии и советской власти я не вел, — ответил игумен Сергий.
— Следствию известно, что весной 1937 года вы вели контрреволюционную агитацию против мероприятий партии и советской власти в части реализации государственных займов.
— Никакой контрреволюционной агитации против реализации займов я нигде и никогда не вел.
В тот же день допросы были закончены, и на следующий день, 3 декабря1937 года, тройка НКВД приговорила его к десяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере. 5 февраля 1938 года отец Сергий прибыл с этапом в исправительно-трудовой лагерь в Амурской области, 30 декабря 1940 года он был этапирован в Бушуйский лагерь в той же области, 1 марта 1941 года — в Свободненский лагерь.
От тяжелых условий лагерного труда игумен Сергий (Чернухин) скончался 9 ноября 1942 года в Свободненском исправительно-трудовом лагере Амурской области и был погребен в безвестной могиле.
Сегодня
В 1994 году, стараниями наместника Данилова монастыря архимандрита Алексия (Поликарпова) Генеральной Прокуратурой РФ было выпущено постановление о посмертной реабилитации отца Сергия (Чернухина).
Определением Священного Синода Русской Православной Церкви от 23 июня 2008 года игумен Сергий причислен к лику новомучеников и исповедников Российских.
Никольская церковь села Никольского, где служил отец Сергий, вскоре после его ареста была закрыта сельсоветом. Во время ВОВ, в 1942 году здание церкви было разобрано советскими солдатами как потенциальный ориентир для немецких летчиков. На бывшем фундаменте Никольского храма в настоящее время стоит сельский магазин…
