Закон что дышло?

О том, как прокуратура Хорольского района (Приморский край) «расследует» дело отца Александра Орехова

Скандальное «дело Хорольского священника» — многодетного (7 родных и 2 усыновленных детей) настоятеля храма Рождества Богородицы поселка Хороль (Приморский край) иерея Александра Орехова, у которого чиновницы от опеки вот уже несколько лет пытаются отнять усыновлённых им детей, — вновь заставляет вспомнить известную русскую поговорку: «закон что дышло…». Именно такие мысли приходят, когда знакомишься с работой прокуратуры Хорольского района, «расследующей» дело многодетного пастыря.

Дело в том, что священника обвиняют в нанесении 29 июля удара локтем 16-летней Татьяне Паскарь — дочери чиновницы от опеки. При этом сам отец Александр утверждает, что он никого не бил, а наоборот, был избит сотрудниками районного органа опеки и попечительства, которые имеют к нему глубокую личную неприязнь (в 2010 г. о. Александр выиграл ряд судебных дел, отменивших решения опеки об изъятии у него детей). Эта версия подтверждается документами, однако следственные органы по какой-то странной причине не хотят учитывать свидетельские показания в пользу священника.

Вместо того, чтобы защитить пастыря, избитого представителями органов опеки, прокуратура Хорольского района проявляет удивительную выборочность и собирает доказательства только против отца Александра, допуская при расследовании дела множественные процессуальные нарушения закона, которые сложно объяснить иначе, чем круговой порукой местных органов власти.

10 ноября 2010 года Приморская краевая прокуратура направила отцу Александру письмо, в котором говорилось о признании незаконными многочисленных отказов районной прокуратуры в возбуждении уголовного дела по факту нанесенных священнику побоев. В связи с этим сообщение отца Александра о преступлении было направлено на дополнительную проверку.

Тем не менее, её результаты вызывают целый ряд волне серьёзных вопросов, на которые обращает внимание «Русская правовая служба».

Как следует из документа:

1. Изучив медицинскую справку о наличии у о. Александра гематомы на голове, и посчитав, что имеющееся описание не позволяет установить дату ее нанесения, следователь предпочел отказаться от этого единственного документального доказательства по делу, вместо того, чтобы попытаться опросить врача, выдавшего справку.

2. На стр. 4 постановления следователь делает вывод о том, что оправдательные показания 11-летнего Сергея вызваны «влиянием Орехова А.Б., в том числе и психологическом», поэтому являются ложными. В то же время не сделан такой же вывод в отношении обвинительных показаний Татьяны Паскарь и Николая Суслина, которые тоже, несомненно, должны испытывать влияние И.В. Суслиной (им она доводится соответственно опекуном и супругой). Напомним, именно И.В. Суслина заявила в милицию о том, что 29 июля ее приемной дочери был нанесен удар локтем (см. стр. 9, 3 обвинительного акта).

3. Следователь по подобной же причине отвергает показания Михаила Ананьева, который на общественных началах выполняет обязанности водителя священника. В постановлении указано, что М.Е. Ананьев «состоит в зависимости у Орехова А.Б., так как полностью ему подчиняется, в связи с тем, что неофициально работает у Орехова, т. е. является заинтересованным лицом».

Данный вывод также некорректен логически, если его не относить и к большинству обвиняющих свидетелей, состоящих в служебных отношениях, причем вполне официальных. Это касается свидетелей Л.В. Проневич, М.А. Тарасовой, В.В. Серебряковой — соответственно, начальника и сотрудников местного органа опеки. Дело усугубляется тем, что трое вышеперечисленных лиц, а также свидетель Н.И. Рубан (инспектор ПДН) имеют все основания неприязненно относиться к о. Александру, который несколько раз опротестовал в суде их решения об отобрании детей у семьи Ореховых.

Аналогичную необъективность, весьма схожую с тенденциозностью, проявила прокуратура и в общении со СМИ, которые последние несколько месяцев пристально следят за «делом Хорольского священника». В частности, отвечая на вопросы РИА «Новости», представитель прокуратуры:

1) указал на то, что местным органом опеки неоднократно принималось решение об изъятии детей, однако не стал указывать на то, что каждый раз такое решение опеки отменялось судом.

2) допустил ряд неточностей, сообщив, в частности, что инцидент с нанесением удара Т. Паскарь произошел 7 июля (а не 29-го, как следует из материалов дела),

3) по неясной причине не стал сообщать агентству, что рассмотрение дела начато судом еще за неделю до интервью.

4) подчеркнул, что, как уже предполагалось в СМИ, опека намерена продолжить попытки изъятия детей из семьи Ореховых и водворения их в детдом. В сущности, таким прогнозом прокуратура выражает свое согласие с позицией опеки и — одновременно — несогласие с законным решением суда, признавшего такие действия неправомочными.
Русская линия