В конце 80-х я работал на заводе электрослесарем. С началом перестройки в нашу тихую и размеренную религиозную жизнь влились две бурлящие струи: положительная и отрицательная. С одной стороны, ни с того, ни с сего, верующим власть стала отдавать разрушенные храмы. С другой — свалившиеся неизвестно откуда на нас, грешных, разнообразные отечественные и иностранные сектанты всеми возможными способами развили активную пропаганду среди народа. Так как верующим я на заводе был один, у меня и до перестройки заводчане, случается, спрашивали, как покрестить дитё или что делать, если умерший отец снится каждую ночь. Но, когда появились сектанты со своими проповедями, всё чаще стали спрашивать именно о них, кто, мол, такие, и откуда взялись. Так как мне эти вопросы надоели, да и мои «авторитетные» объяснения явно не устраивали вопрошающих, я решил обратиться к людям компетентным, благо, не в Тмутаракани живём. Подготовил соответствующее письмо от профкома и поехал в Духовную семинарию на приём к ректору, чтобы он кого-то направил разъяснить рабочим и служащим вопросы о вере. Зашёл в кабинет и поначалу испугался, что ректор сам поедет к нам, потому как выглядел он внешне точь-в-точь, как персонаж из известного пушкинского стихотворения о работодателе и рабочем. Завод-то в Пушкине находится, все читали сказки Александра Сергеевича — засмеют.
Но нет, ректор внимание проявил, обещал направить образованного лектора. И действительно через пару дней мне позвонили, и мы сговорились о лекции на заводе. Назначили в будний день, после смены. Приехали два студента, один, молоденький русский — 3 курса семинарии, другой — четвёртого академии, по речи — западэнец. Я в объявлении написал, что лекция оплачена профкомом (по опыту знаю, что на бесплатную никто не придёт), поэтому собралось человек сорок-пятьдесят, в основном — рабочих.
И начали студенты рассказывать о христианском вероучении. И про троичность Бога и про два естества Спасителя и пр. Я не знал, куда деться, хотя народ у нас деликатный, только посматривали на меня сочувственно. Старший лектор начал понимать, что что-то не так, а младший — заливается себе о пророчествах о Христе в Ветхом завете. Наконец, лекция закончилась, меня «коллеги» сочувственно по плечу похлопывали, мол, не расстраивайся, с кем не бывает. Потому что они думали, что им расскажут, сколько стоит и что надо с собой принести для крещения, о святой воде, где её взять и как пользоваться, куда свечки и как ставить, кому и что можно в церкви заказать, нельзя ли от чего-нибудь излечиться и пр., а им — про Царство Небесное теории всякие, от которых у рабочих уже уши вянут. Наслушались про коммунизм, ничего про светлое будущее слышать не хотят — зарплату давай, и здоровье при этом чтоб было.
Я лекторов поблагодарил, гонорар выдал, на обед домой пригласил, они вроде довольны остались. А на заводе меня после этой лекции «острословы» стали регулярно подначивать на религиозные темы. И вот однажды одна такая «острословка» в обед, в столовой, и спрашивает: «Тут нас на стадион приглашают, лекцию про Бога послушать, обещают каждому, кто придёт, библию бесплатно дать. А что, Сергей, ты ведь понимаешь в этом, библии эти — настоящие, наши, православные? Или не те какие-нибудь?» И смеётся, окружающим подмигивает: как он будет выкручиваться, он же всё время говорит, что не надо ходить к сектантам.
И я не выдержал. Говорю ей: «Хорошо. Иди на этот стадион, правильная там библия. Но имей ввиду, что когда твоя мать помрёт, ты её отпевать тоже на стадион тащи, а в церкви тебе делать нечего». Догадываетесь, какая реакция была? Правильно, она заплакала. Мне стыдно стало, давай успокаивать беднягу, просить прощения за такие жестокие слова. Но и пару выводов для себя сделал. Во-первых, что правильно гласит поговорка: пока гром не грянет, мужик не перекрестится. А во-вторых — о пользе обрядоверия. Если что и уважает наш народ, во всяком случае не шибко образованная его часть, так это традицию, обряд.
Сейчас у верующих принято как-то свысока, снисходительно относиться к обряду, к народной традиции. И совершенно напрасно, потому что обряд — очень важная для нас, маловеров, часть нашей жизни. Когда нам справедливо напоминают о временах гонений, что в храмах оставались почти исключительно только простые русские женщины — «белые платочки», то не станем же мы считать, кто из них, сохранивших для нас Церковь, и насколько процентов был верующей или обрядоверующей?
Нам бы вместо того, чтобы свысока смотреть на обряды и народные традиции, лучше из всех сил стараться их сохранить, а где они забыты — насаждать. И просить наших милых женщин ходить в храмы в платочках и в юбках, а то, не дай Бог, начнутся вдруг какие-нибудь гонения, а белых-то платочков и нет. И кто сохранит храмы для потомков?
На первый взгляд, для ищущего, прежде всего, Царствия Небесного (Лук.12:31), всё едино, что с обрядом его искать, что без обрядов. Но при ближайшем рассмотрении оказывается это далеко не так. Во-первых не всё равно, в какой среде спасаться. Одно дело — среди благочестно живущих христиан, пусть и обрядоверов, другое — среди воинствующих атеистов или оккультистов, к примеру. Во-вторых, ещё более важно — в какой среде растить детей: в обществе, уважающем традиционные семейные ценности, или развратном, содомитском. Не случайно, дореволюционное общество многие наши верующие современники воспринимают как едва ли не идеальное. Хотя далеко не все числящиеся православными в дореволюционной России были верующими, но в нравственном отношении то общество было неизмеримо выше современного, и не в последнюю очередь из-за приверженности к русским обрядам и традициям. А те, в свою очередь, зиждутся на Православии.
Если для спасения каждого отдельного человека нужна вера (Евр.11.6), то нравственное выздоровление нашего общества без добрых традиций и связанной с ними церковной обрядности невозможно. Не надо думать, что величавая строгость церковных обрядов нашей церкви чужда современному русскому человеку. Как-то я случайно наблюдал за посетителями музея — Успенского собора Московского Кремля. Среди множества иностранцев затесалась семья явно русская, хотя и ничем от интуристов и не отличающаяся: та же жвачка, те же руки в карманах, та же самоуверенность в завтрашнем дне. Но вот смотрю: стоит глава семьи, смотрит вокруг, и вдруг самодовольство как-то с лица сползает, ручки из карманов чуть не сами собой вылезают и жвачка изо рта куда-то делась. Также благоговеет (или страшится) нормальный русский и перед святыней и перед священником. Хотя, конечно, длительное нахождение в пионерах и комсомолах во многих истребило это начало веры. Как известно, «худые сообщества развращают добрые нравы» (1Кор.15.33), но не все же были активистами, были и отлынивающие. На них и надежда. И на родившихся позже, если, конечно, они захотят и смогут вернуть к жизни и «обжить» старые церковные обряды и традиции. А всем нам, людям церковным, надо помочь это сделать, свято храня наследие для потомков.
С.Григорьев
