 |
| Московские новости | Священник Георгий Эдельштейн | 24.06.2003 |
26 сентября прошлого года митрополит Воронежский и Липецкий Мефодий был награжден орденом Дружбы «за достигнутые успехи и многолетний добросовестный труд». 27 марта этого года Вы вручили награду Его Высокопреосвященству в Екатерининском зале Кремля.
Говоря о всех собравшихся, в том числе о митрополите Мефодии, Вы сказали, что эти люди «сумели поднять свою судьбу на самую высокую планку», без этих людей «был бы невозможен успех России». Это, безусловно, знаковое награждение: глава государства, Президент Российской Федерации в торжественной обстановке заявил, что воронежский митрополит — достойнейший священнослужитель Русской Православной Церкви. К сожалению, указ не разъясняет, на какой ниве много лет трудится митрополит и в какой области достигнуты успехи.
Хочется верить, что, подписывая указ о награждении, Вы не располагали достаточно полной информацией о том, кто становится кавалером ордена Дружбы.
Еще в 1992 году архиепископ (ныне — митрополит) Виленский и Литовский Хризостом заявил на архиерейском Соборе Русской Православной Церкви: «У нас в Церкви есть настоящие кагэбэшники, сделавшие головокружительную карьеру, — например, воронежский митрополит Мефодий. Он офицер КГБ, атеист, человек порочный, навязанный кагэбэшниками. Синод был единодушно против такого епископа, но нам пришлось взять на себя такой грех; а дальше — какой у него был взлет!»
Собор, где были брошены в лицо Мефодию эти уничтожающие обличения, промолчал; Священный Синод, который якобы был единодушно против такого епископа, промолчал; сам Мефодий промолчал тогда и по сей день молчит. Вряд ли кто-либо усомнится в том, что подобное красноречивое молчание более информативно, чем самые истошные вопли.
На том же Соборе была избрана Комиссия из восьми молодых архиереев для расследования обвинений в связи наших священнослужителей с КГБ. Председателем Комиссии является мой правящий архиерей — архиепископ Костромской и Галичский Александр. Одиннадцать лет устно и письменно я обращаюсь к Его Высокопреосвященству с покорнейшей просьбой сказать хоть два-три слова о результатах трудов и изысканий Комиссии. В ответ — все то же красноречивое молчание.
У меня нет достаточных оснований утверждать, что Хризостом в каждом слове прав. Решать подобные вопросы должен Священный Синод и церковный суд. Но мне кажется несомненным, что если какой-то епископ намеренно ввел в заблуждение весь Собор, то он не смеет стоять у Святого Престола, не смеет обмениваться лобзанием с собратьями, не смеет обращаться к ним с дивным приветствием: «Христос посреди нас — и есть и будет!» Если же обвинение справедливо, то само собой разумеется, что Мефодий не может быть архиереем, не может быть монахом, не должен вообще именоваться членом Церкви. Надеюсь, всякий согласится, что священнослужитель надевает рясу не для того, чтобы понадежнее замаскировать погоны.
Хотя кремлевская администрация считает по каким-то параметрам более достойным кандидатом митрополита Мефодия, я ни в коем случае не намерен утверждать, что предпочтение следует отдать митрополиту Кириллу. Они оба намного хуже.
В официальном документе парламента России, распространенном в марте 1992 года, говорится: «По линии ОВЦС выезжали за рубеж и выполняли задания руководства КГБ агенты, обозначенные кличками „Святослав“, „Адамант“, „Михайлов“, „Нестерович“, „Огнев“ и др. Характер исполняемых ими поручений свидетельствует о неотделенности указанного Отдела от государства и его трансформации в скрытый центр агентуры КГБ среди верующих» («Частное определение Комиссии Президиума Верховного Совета России по расследованию причин и обстоятельств ГКЧП»).
Председателем Отдела внешних церковных сношений (ОВЦС) — этого «скрытого центра агентуры КГБ среди верующих» — был тогда и остается по сей день высокопреосвященнейший Кирилл, один из двух вероятнейших кандидатов в Патриархи.
Не сомневаюсь, что рассказывать все это Вам нет необходимости: при желании Вы незамедлительно получите в соответствующих инстанциях несравненно более полную и точную информацию о коррупции в любом отделе Московской Патриархии, чем та, которой располагаю я — рядовой сельский священник. Одновременно Вам могут сообщить и то, о чем я судить не берусь: о принципиальном различии между Кириллом и Мефодием.
Принимая из рук Президента России высокую государственную награду, митрополит Мефодий сказал, что Церковь в России стала высоконравственной инстанцией. Боюсь, однако, что это произошло (если произошло) не благодаря, а вопреки очень многому из того, что делали вчера и делают сегодня наши высшие иерархи.
Дело отнюдь не в нравственности отдельных священнослужителей и даже не в авторитете Церкви, чем Президент не обязан интересоваться. Все то же «Частное определение Парламентской Комиссии» от 6 марта 1992 года начинается словами: «Комиссия обращает внимание руководства Русской Православной Церкви на антиконституционное использование Центральным Комитетом КПСС и органами КГБ СССР ряда церковных органов в своих целях путем вербовки и засылки в них агентуры КГБ… Такая глубокая инфильтрация агентуры спецслужб в религиозные объединения представляет собой серьезную опасность для общества и государства: органы, призванные обеспечивать безопасность государства, получают возможность бесконтрольного воздействия как на многомиллионные религиозные объединения, так и через них на ситуацию в стране и за рубежом. Как показал государственный переворот 19 — 21 августа 1991 года, возможность использования религии в антиконституционных целях была реальностью».
Президент является гарантом Конституции, использование религии в антиконституционных целях не может не беспокоить его.
Принято считать, что Русская Православная Церковь уже полностью освободилась от костоломных объятий государства, но за последнее время в ней сложилась парадоксальнейшая ситуация.
Профессор Дмитрий Поспеловский, известный исследователь истории Русской Православной Церкви XX века, писал: «В последнее десятилетие, когда покойный Патриарх Пимен был уже не у дел, Церковью от его имени управляли временщики, а временщиками — небезызвестная „контора“, нередко посредством шантажа». Пимен умер 3 мая 1990 года. Новым Патриархом был избран Алексий II.
В год празднования тысячелетия крещения Руси он, по сообщениям печати, был награжден специальной грамотой руководства КГБ за подписью Владимира Крючкова. Но никто никогда не сообщал, что Алексий — кадровый офицер КГБ. О нынешнем кандидате и претенденте это уже сказано во всеуслышание, причем не «падкими до сенсационных слухов» журналистами, а его собратом и сослужителем, епископом Русской Православной Церкви.
Не скрою, что я боюсь писать и публиковать это письмо: становиться поперек дороги к власти таких людей, как митрополиты Кирилл и Мефодий, очень опасно. Может, поэтому месяц колебался. Но еще больше я боюсь стать соучастником в предательстве.
По сей день в нашем обществе бытует мифологема, что наших иерархов «вынуждали», «заставляли» активно сотрудничать с воинствующими безбожниками, лгать всему миру о дивной свободе совести в СССР, расхваливать брежневскую Конституцию. К сожалению, ни один иерарх пока не рассказал: чем и как «вынуждали» и «заставляли», когда ни маузер, ни лесоповал, ни Соловки уже никому не угрожали.
Мне бы очень не хотелось, чтобы лет через 10 — 12 после возможной интронизации «офицера КГБ, атеиста и порочного человека» какой-нибудь архиерей, участник того Собора, опять открыл нам страшную тайну: «Весь Собор был единодушно против такого Патриарха Московского и всея Руси, но нам пришлось взять на себя такой грех».
Священник Георгий ЭДЕЛЬШТЕЙН, настоятель Воскресенской церкви села Карабаново Костромской епархии
«МНЕ БОЛЬНО ГОВОРИТЬ ТАК О СВОЕЙ ЦЕРКВИ»
Анна Рудницкая
Георгий Эдельштейн согласился ответить на вопросы «МН»
— Отец Георгий, вы уже не в первый раз публично заявляете о связях руководства РПЦ со спецслужбами. Кто-нибудь из заинтересованных лиц на ваши обвинения когда-либо отреагировал?
— Три года назад я написал докладную записку архиепископу Костромскому и Галичскому Александру с просьбой предоставить мне хоть какие-то данные о работе той Комиссии, что занималась расследованием связей РПЦ с кагэбэшниками. Ответа не получил и даже не знаю, дошло ли до него письмо. В августе 2001 года эта записка была опубликована в газете «Пределы века». Через пару недель я получил ответ от ставропольского митрополита Гедеона. Суть его послания заключалась в том, что я не христианин, а моченый жид, и что как волка ни корми, он все равно в лес смотрит. Хотя по сути такие слова — это глумление над таинством крещения.
— Каким образом он вам это сообщил — лично?
— Он прислал письмо в редакцию. Мне позвонили оттуда и спросили, хочу ли я, чтобы они переслали мне письмо. Я их упросил его опубликовать. Но меня не очень интересуют диспуты на этом уровне, меня больше интересует положение нашей Церкви сегодня. И мне кажется, что за годы так называемой перестройки это положение стало намного хуже, чем было даже 15 лет назад.
— В чем это проявляется?
— Дело в том, что кадры действительно решают все. А кадрами РПЦ у нас занимался Комитет госбезопасности, к которому я отношусь с огромным уважением. Было бы глупо недооценивать уровень их работы. Шаг за шагом они подобрали кадры и выстроили такую систему, при которой миряне полностью отрезаны от всякого участия в жизни Церкви. Их мнение не интересует никого, Соборы, где мог бы выступить каждый христианин, давно не проводятся. В результате Церковь превратилась в остров стагнации. Мне очень прискорбно говорить это о своей Церкви. В то же время в ее защиту я могу сказать, что в моей Церкви по крайней мере нашлись такие люди, как Хризостом, которые решились признаться в том, что сотрудничали с органами. Поэтому у нас есть хотя бы надежда на выздоровление.
— Вы говорите, что долго колебались перед тем, как отправить письмо. Вы ощущаете какое-то давление со стороны епархии, угрозы?
— Нет, абсолютно. Никакого давления здесь нет и быть не может. Но я около двадцати лет был дружен с отцом Александром Менем. Ему никто не грозил — ему просто дали топором по голове. Они не грозят, они просто спокойно делают свое дело.
НЕТ ТАКОЙ КОМИССИИ?
Юрий Васильев
При упоминании аббревиатуры «КГБ» церковные власти демонстрируют завидные способности к маневрированию
По договоренности с приемной архиепископа Костромского и Галичского Александра, «МН» обратились к нему с вопросами о работе руководимой им Комиссии по расследованию обвинений в связях священнослужителей с КГБ. Теми самыми вопросами, на которые несколько лет смиренно ждет ответа отец Георгий.
Сначала от имени владыки был обещан ответ по факсу. Затем, когда ответа в нужное время не оказалось, в приемной архиепископа стали под благовидными предлогами тянуть время. В конце концов корреспондента «МН» соединили с одним из функционеров епархии, представившимся архимандритом Геннадием.
— Комиссия по расследованию связей священнослужителей со спецслужбами прекратила свою работу едва ли не сразу после своего создания в 1992 году, — поведал архимандрит. — Ей просто не был предоставлен доступ к соответствующим документам.
Емко и убедительно. Непонятно лишь, почему столь простого ответа нам надо было ждать три дня, а отцу Георгию — годы.
ДОСЬЕ МН
Отец Георгий Эдельштейн стал священником в 47 лет, до этого был заведующим кафедрой иностранных языков Костромского университета. После рукоположения служил сначала в Белгородской области, потом на Севере, с 1992 года — в селе Карабаново, где с помощью лютеран и баптистов построил дом и восстановил храм.
