Рождество — праздник, переносящий мир в детство. Ощущение чуда и сказки в рождественскую ночь столь же естественно, как ожидание подарков и вера в Санта Клауса или Деда Мороза. В эту ночь обычно рассказывают чудесные и захватывающие истории.
Выставка, открывшаяся в Двенадцатиколонном зале Эрмитажа, посвящена такой рождественской истории. Она называется «Младенец Иисус» и посвящена изображению детства Христа, начиная с момента его рождения, в западноевропейской гравюре XV — XVIII вв. Много раз повторенной оказывается Святая Ночь, Поклонение Пастухов, Поклонение волхвов, Бегство в Египет, а также различные сцены из жизни Святого Семейства, вдруг неожиданно представляющие самые интимные моменты: кормление Младенца кашкой, Его пеленание, игры с Иоанном Крестителем, плотничающего Иосифа. Однако повторение не рождает монотонности: каждый сюжет, изображенный разными художниками в разное время и в разных странах, оказывается похожим на чудный кристалл, бесконечно демонстрирующий разнообразие своих граней при малейшем легком движении. Острыми отточенными линиями, напоминающими о кружевном плетении каменных соборов, рисует сцены Поклонения волхвов Мартин Шонгауэр, один из величайших немецких графиков XV века. Его короли похожи на толпу крестоносцев, с флагами и мечами пришедших в Святую землю, и свои дары — золото, мирру и ладан — они преподносят в тончайших чашах, изготовленных средневековыми золотых дел мастерами, что так ценились при дворе бургундских герцогов. Свободные одежды и кудрявые прически пажей на гравюре Кристофано Робетта, флорентийского мастера этого же времени, напоминают о праздниках при дворе Лоренцо Великолепного, покровителя Боттичелли, одного из самых изысканных меценатов Возрождения. Жак Белланж, замечательный график французского маньеризма конца XVI века, превращает эту же сцену в фантастический карнавал, и свита волхвов исполняет перед элегантно изогнувшейся Мадонной странный балет, полный завораживающей притягательности. Джованни Баттиста Тьеполо в своем «Поклонении волхвов» как будто создает атмосферу сказок «Тысячи и одной ночи», заставляя роскошных восточных падишахов и махарадж, увешанных драгоценными цепями и резными камнями, склониться перед обнаженным младенцем.
В изумлении, пробивающемся сквозь их простоватую незадачливость, застыли пастухи Рембрандта при виде совершенно обыкновенной крестьянки, положившей спеленатого новорожденного на солому. Но их изумление понятно — игра света и тени преображает этот ординарный случай в событие вселенского масштаба, и волшебный резец Рембрандта превращает старый покосившийся хлев в чудный храм, изнутри сияющий, подобно драгоценному камню. На гравюре Агостино Венециано по рисунку Рафаэля полуобнаженные пастухи напоминают античные статуи, и все изображение полно строгой и стройной гармонии, примиряющей античную красоту и христианскую веру. В барочных композициях итальянца Бенедетто Кастильоне убогая крыша хлева пропадает в облаках, и прекрасные ангелы курят благовонные кадила вокруг беззащитно лежащего в яслях новорожденного, а фламандские мастера наполняют сцену курами, собаками, кошками, и кажется, что пастухи нанесли в дар Младенцу снедь, которой можно прокормить целый батальон в течение года.
Разнообразие трактовок удивительно. Каждый раз одна и та же сцена предстает увиденной по-новому, но все это разнообразие объединено одним мотивом, одним чувством — истинности и подлинности величия происходящего события. Множественность изображений не рождает противоречия. Это не свидетельства очевидцев, каждый раз по-другому описывающих происходящее, но изображение того внутреннего состояния, что понятно и близко каждому. Ведь христианская вера имеет свое собственное время, и поэтому уже на протяжении двух тысяч лет каждый год повторяется чудо, единожды уже произошедшее, и каждый год верующий христианин заново переживает историю Господа с начала Его явления в мир земной. Поэтому дитя Иисус вечно радостно тянет ручки к дарам волхвов, играет с Марией и Иосифом, является святым и мучеником, никогда не вырастая и оставаясь все тем же прекрасным Младенцем с безмятежной улыбкой. Рождество всегда современно, как в XV веке, так и в XX, и это очень хорошо понимали великие художники, часто облекая участников Священных событий в современные одежды и придавая им чуть ли не подлинное сходство со своими близкими.
К 2000 году во многих музеях были устроены выставки, посвященные Иисусу Христу. В лондонской Национальной галерее прошла выставка «Образ Христа», где евангельская история представала в произведениях искусства от времен раннего христианства до XX века. В музее Боиманс ван Бойнингена в Роттердаме — выставка «Иисус Христос в золотом веке», на которой было собрано множество картин голландских и фламандских мастеров XVII века, трактующих различные события из Его земной жизни от Рождества до Распятия. В Русском музее открылась выставка, посвященная образу Христа в русском искусстве. Однако специфика эрмитажной экспозиции в том, что акцент сделан именно на детской сказочности чуда Рождества и выставка посвящена только Младенцу, его беззащитной и трогательной нежности. Выставка, конечно, построена на искусстве в первую очередь католических стран и приурочена к дате западного Рождества. Впрочем, визит Папы Римского уже обсуждался, и рано или поздно он должен произойти. Умиление накануне радостного события Рождества и искренняя любовь к Младенцу — лучший аргумент в пользу забвения конфессиональных противоречий и шаг на пути к объединению всех христиан. Но не обязательно быть верующим, чтобы радоваться Рождеству и умиляться перед изображениями Младенца, сотворенными великими художниками.
