Мирный дух

Следующим уровнем миротворения есть устроение мирного духа в нашей душе. Об этом уже было сказано довольно много. Но напомним еще раз — мирный дух является критерием подлинности жизни во Христе. Никакое внешне христианское делание не является таковым, если оно не сопровождается утверждением мира, гармонией и духовной радостью о Господе. Смирение не является таковым, если ему сопутствует болезненное внимание к реакции окружающих. Умерщвление плоти не душеспасительно, если сопровождается раздражением на ближних. Труды милосердия не приближают к Богу, если требуют благодарности. Молитвенность не возвышает душу, если не порождает любовь. И так далее. Именно в этом контексте понятны слова прп. Серафима Саровского, отождествляющие стяжание духа мирна и Духа Свята. Каковы пути стяжания духа мирна о Господе?

Прежде всего — это смирение, послушание и покаяние. Любое делание ради Христа, осоленное смирением, рождает мир в душе. Смущение, растерянность, страх преодолеваются послушанием Господу и Его святой воле. Немощь наша покрывается Божественной Любовью в Таинстве Покаяния. Цельность, цело-мудрие христианской души необходимо связанно с доверием ко Господу и вручением себя в Его святую волю. И это тоже достигается упражнением: «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие овладевают им» (Матф.11.12)

Каковы эти усилия? Пребывающих на высокой, совершенной стадии духовного возрастания учит сему аскетический опыт Церкви. Но достигнуть таковой высокой стадии ученичества — тоже огромный труд, который требует опыта, искусности, и — вновь повторим — смирения. Только «осоленный» смирением труд духовного делания призывает к душе очищающую и возвышающую благодать Божью.

А что делать человеку, стоящему на самом начале пути, человеку нашего «ужаленного времени», немощному насельнику последних времен? Я рискну здесь дать совет, который, боюсь, может в первый момент показаться соблазнительным. Но — уверяю вас — возможность соблазна может быть только в не-до-понятости совета, не-услышанности его смысла. И потому прошу вдуматься в то, что я сейчас скажу.

Есть понятия, описывающие объективно негативные состояния души. Состояния недобрые, эгоистичные, в психическом смысле — аутичные: равнодушие и безразличие. Мы, живущие в этом мире, хорошо представляем, что за сим скрывается: эгоцентризм, небрежение к нуждам ближних, способность на предательство и подлость. Даже если нам таковые чувства чужды, мы прекрасно осознаем, какими состояниями души они сопровождаются: холодностью, бесчувственностью, «мертвенным» спокойствием. Мы знаем, что такое равнодушие и безразличие — и не хотим с этим сталкиваться, и сами не желаем быть их носителями.

Но вот в чем мудрость: великое познается из малого, и новое может созидаться из казалось-бы негодных останков ветхого. Так Церковь Христова созидалась на фундаменте погрязшей в фарисействе Ветхозаветной Церкви. Так любовь во Христе познается как небесное продолжение её земного подобия. Так человек новый, обоженный, подвигом вырастает из человека ветхого, падшего. И тот же метод можно применить к созиданию мирного духа.

Итак, нам понятно, что такое равнодушие. Бесчувственность, душевная черствость, что есть своего рода хамство. Но давайте изменим одну букву в этом слове — как знак его нового значения: Скажем: РОВНО-ДУШИЕ. Ровность души. Её стабильность, её неподверженность внешним соблазнам и искушениям. Представим себе, как на какую-либо ситуацию реагирует человек равнодушный, и от того образа вознесем вверх свое ровно-душие; одухотворим равнодушие, превратив его в ровнодушие. В спокойствие, духовную уравновешенность — основанную не на эгоизме, не за самозамкнутости, а, наоборот — на открытости Богу, на доверии к Его Промыслу. Что бы ни было — все в Его Святой Воле. Все в Его руках, в Его Любви. И потому — все благо. Будем болеть душой о немощах и скорбях ближних (в этом отличие от плотского равнодушия), но не допустим смятения в своей душе, будем во всем и за всем видеть присутствие и волю Отца. Безразличие. Прочитаем это слово как «БЕЗ РАЗЛИЧИЯ». Без различия обстоятельств плотской жизни, наших пристрастий и предпочтений. Состояние не душевной тупости и бесчувствия, но духовной умиротворенности и уверенности. Уверенности в конечной осмысленности всего происходящего — если только мы сами в своей страстности не впадем в плотское самоволие и отвержение Бога. Если не начнем требовать от Него своего, своего понимания добра и зла, своего понимания правды. Если принимаем Его Истину с той доверчивостью, с какой малыши принимают правду родителей: «Иисус сказал: пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне: ибо таковых есть Царство Небесное». (От Матфея 19:14)

Итак, нам понятно, что такое безразличие и равнодушие. Это чувства, замкнутые на себе, на падшей человеческой природе, а, значит, и на первопричине этой падшести: на дьяволе. Но развернем их, откроем их Богу и вечности, и получим рОвнодушие и без-различие, чувства по аналогии земному понятные, но уже пресуществленные, святые: доверчивое во Христе спокойствие, умиротворенность, радость о Господе. Чувства не пассивные, но активные в любви — при том свободные от импульсивности и непостоянства любви земной. Чувства подлинно христианские.

Итак, на примере плотского, отталкиваясь о него, будем учиться возносить душу к Небесному. От низшего — к высшему. Как учил премудрый авва Иоанн Лествичник — «бей беса его же оружием».

Что еще можно сказать о практических путях стяжания христианского «духа мирна»? Опять же — тут нет запредельной нашему разуму и душе премудрости. Будь доброжелателен ко всем; как учил старец Савва Псково-Печерской обители: «Будь солнышком для всех». Есть очень простая житейская мудрость, которая вполне совмещаются с мудростью о Господе: «Всегда во всем и во всех старайся видеть лучшее».

И действительно — каждый человек есть сложный конгломерат качеств как положительных, так и отрицательных. И это как в мирском, так и в духовном смысле. Учись видеть в каждом ближнем, которого послал Господь тебе на пути, именно лучшее, и ты будешь исполнителем заповеди Христовой. Господь в притче о впадшем в разбойнике самарянине указал нам, кто есть ближний наш. Не тот, кто нам нравиться, или кто нам является единомышленником. Но тот, кто нуждается в нашей любви. А ведь, по сути дела, в нашей любви нуждается каждый, кого посылает нам Господь на путях жизни. Независимо от его положения, от его самосознания.

Слишком часто наша реакция на окружающих зависит от неких стереотипов: чиновник есть бюрократ и взяточник, бомж есть вор и лентяй, богатый коммерсант есть живодер и жулик, еврей есть масон и враг православия, политик есть лицемер и корыстолюбец, и пр. Страшнее всего такой негативный фон в отношениях между христианами: враги все, кто не такие, как мы. Причем это касается не только межконфессиональных отношений, но и внутриправославных: греки — лицемеры, новостильники — еретики; почитатели о. Александра Меня, диакона Андрея Кураева, о. Александра Шаргунова или о. Рафаила (Карелина) готовы по причине «идеологических» разногласий взаимно отказать друг другу в праве принадлежности к Церкви Христовой.

По моему убеждению — все это происки лукавого. Есть Церковь, и Судия в ней один — Господь. И в Церкви всегда были и есть, как в реке полноводной, разные течения и разные берега, но цельность реки то не отменялет. И любое разделение в Церкви (кроме соборного извержения еретиков) есть не от Отца: «Я уже не в мире, а они в мире, и Я к Тебе иду. Отче Святой, соблюди их во имя Твое, которых Ты дал Мне, чтобы они были едино, как Мы». (Иоанн.17.11)

Подлинное же христианское отношение — видеть в каждом образ Божий, как видит то Сам Господь. Образ хотя и поруганный, искаженный, но нерушимый по творению. Видеть в человеке его добрую сторону есть своего рода искусство, да и просто обязанность христианина. При этом добро, в противоположность лукавым инсинуациям сатаны («добро наказуемо» и т. п.), всегда оказывается оправданным. Если вы видите в человеке его лучшую сторону, то этой стороной он к вам и повернется. Именно этим вы то лучшее в нем поддержите и разовьете. Разве это и не есть задача христианина в мире — умножать добро?

Напротив же, предубежденно видя в окружающих злое, то зло мы и умножаем. Видя в человеке-грешнике не заблудшего и страждущего, но врага христианства, мы тем самым умножаем число врагов Церкви Христовой. Видя не непросвещенного, но антагониста, умножаем число антагонистов Церкви. Видя не немощного, но сластолюбца, умножаем число недругов Церкви. И так далее.

Так, что же от Бога — любовь или ненависть, мир или смятение чувств?

Далее. Обретя мир с ближними и мир в своей душе, мы можем искать уже стяжания духа мирна сугубо в христианском понимании — благодатного мира. Молитва, оживотворение души через опыт святых отцов и богослужение, аскетические упражнения — этот вневременный опыт дарован нам в двухтысячелетней истории Церкви, истории святости. Запечатлен он в учении великих святых — от корпуса Добротолюбия, поучений св. Иоанна Лествичника, свв. Варсонофия и Иоанна, прп. Еврема Сирина и Исаака Сирина и сонма подвижников Божьих, до опыта старцев оптинских и их последователей, опыта новомученников, опыта духоносных современников наших, таких как о. Никон Воробьев, о. Иоанн Алексеев, о. Серафим (Тяпочкин), о. Иоанн (Крестьянкин), о. Николай (Гурьянов) и другие. Частое и, в тоже время, рассудительное обращение к этому опыту необходимо каждому из нас. Это путь всей жизни — путь в Царствие Небесное….

Заметим тут, что не нужно бояться изменчивости нашего настроения на этом пути. Сие есть естественное и необходимое явление. Как и в развитии тела, разума, чувств есть определенные этапы со свойственной им спецификой, так и в духовной жизни есть времена и сроки. В один момент жизни, духовного развития, необходима человеку одна пища, в иной — другая. И неизменность в этом, неподвижность — не лучший признак. Как сказал один мудрый батюшка: «Кто в период новоначальности не впадал в крайности, то не достигнет духовной гармонии в зрелости». В какие-то моменты жизни в Церкви действительно важно внешнее исполнение правил, а в какой-то — их внутреннее содержание: «И говорил им: суббота создана для человека, а не человек для субботы"(Марк.2.27). Но чтобы оценить смысл «субботы для человека», нужно познать «заповедь субботы» как таковую. И, не пройдя через это познание, можно породить только теплохладность или лукавство.

Интернет-журнал «Русская неделя»