Размышления о школе и детях

Очень многие родители желали бы пристроить своих детей в хорошую школу, дать им христианское воспитание и образование, но при этом никак не хотят понять, что христианством нельзя «заниматься», христианством надо жить. Обычный аргумент этих родителей: нам меняться уже поздно, но мы хотим, чтобы у наших детей все было хорошо. И дети, действительно, на первых порах очень восприимчивы к Слову Божию, к богослужению, к молитве. Но если дома в своей семейной реальности дети видят, что их родители не придают никакого значения духовному, а то и открыто живут по-язычески, то рано или поздно такие дети начинают вести двойную жизнь и лицемерить.

***

Похоже, мы слишком быстро похоронили советскую школу, радостно отряхнули ее прах с наших ног и совершенно не заметили того колоссального положительного учебного, методического, административного и даже воспитательного опыта, которым она обладала.

Многим кажется, что у нас все будет хорошо просто оттого, что мы все православные. Но реальность говорит об ином: возникает множество трудностей, специфичных именно для православной школы. Трудным, к примеру, оказывается вопрос поддержания дисциплины. Принцип семейственности, увы, может быть воспринят по-разному. Для одних — это особая ответственность и духовное родство, для других — панибратская вседозволенность. Родительское настроение моментально передается детям. Дело может дойти до того, что на уроке дети перестанут обращать какое-либо внимание на педагогов, ходить по классу и т. д. Ну, а если преподаватель не имеет особого педагогического опыта или совсем новичок, тогда могут происходить самые невероятные вещи. Ученик что-нибудь сделает, а учитель ему (с истинно православным «смирением»): «Прости меня Христа ради»! Многие учителя, нужно сказать, стесняются дисциплинарных мер и решают начисто избавиться от таких непопулярных «советских» методов, как двойка за поведение, запись в дневник и вызов родителей, а вместо этого всячески «смиряются» перед детьми.

Дисциплина подрывается еще и тем, что православные родители по-своему понимают взаимосвязь церковной жизни и школьного распорядка, т. е. совершенно произвольно могут устраивать выходные своим детям по случаю того или другого церковного праздника.

***

Мнение о том, что в государственной школе дитя непременно испортится, а в православной обязательно станет добрым и верующим, по меньшей мере нужно назвать наивным. На самом деле, в государственной школе многие дети проявляют себя гораздо лучше, чем в православной гимназии. В обстановке обычной школы ребенок сталкивается с необходимостью активно отстаивать и исповедовать свою веру. В ней он воочию видит те отличия, которые несут в себе дух мира и дух Евангелия. Жизнь по заповедям Божиим перестает быть для него абстракцией. А в православной школе он избавлен от этих проблем. Вера, за которую не надо бороться, которую не надо отстаивать, быстро приобретает оттенок обыденности и нарочитости. Особенно это касается детской веры, ведь душа ребенка особенно нацелена на динамику, экспрессию, героический пафос в жизни.

Получается, что когда он учился в обычной школе, ему приходилось реально отвечать за свое христианство, бороться за него. В среде, далекой от Церкви и часто враждебной, он проявлял себя христианином. Там он молился перед уроками, в храм ходил, исповедывался, причащался, потому что страшно было. А здесь все очень хорошо, никто не трогает, все дозволено. Это значительная духовная и педагогическая проблема: как избежать охлаждения, как сделать, чтобы среда православной гимназии формировала детей как людей горячо верующих. И вот какие видятся решения.

Во-первых, взрослые должны допускать мысль, что не всем детям показано обучение в православной школе. Вопрос, в какой школе учиться ребенку, рассматривать нужно более внимательно. Родители совместно с духовником обязательно должны разобраться в индивидуальных особенностях сына или дочери. То, что для одного является благом, для другого может оказаться во вред.

Во-вторых, взрослые должны постоянно заботиться о том, чтобы у детей в стенах школы было некое пространство для подвига, для выражения своих чувств и взглядов, для определенного положительного пафоса. Знание о духовных вопросах детям должно даваться вовсе не с той легкостью и запланированностью, с какой преподается им рассудочная информация. Для духовного роста недостаточно условий маленького православного парничка. Нужно некоторое напряжение, некоторое усилие, с которым дети постигали бы духовные вопросы. А то ведь мы читаем аскетические творения святых Отцов, пытаемся их понять и воспроизвести в своей жизни, но совершенно упускаем из виду тот факт, что сами-то живем жизнью совершенно неаскетичной. Откуда у современного городского жителя может взяться верное понимание православного подвижничества, если, к примеру, воду в необходимых количествах всегда можно взять из крана, а отцам-пустынникам приходилось приносить ее с расстояния дневного пути? Понятно, что прочитанные в книге аскетические понятия будут восприняты ребенком на уровне чисто интеллектуальном и не будут связываться им со своим повседневным жизненным опытом. То духовное богатство, которое досталось Церкви кровью и потом ее мучеников и преподобных, наши дети в стенах школы получают с удивительной легкостью и безответственностью. Они могут подробно рассказать чинопоследование, растолковать Символ веры, много рассуждают на евангельские темы, но в реальной жизни они совсем другие, живут другим. Получается какая-то брешь между церковной молитвой, Причащением и тем, что реально наполняет их жизнь.

Духовный опыт должен даваться трудами. Вместо того, чтобы «проходить» «Блаженни милостивые…» на уроке Закона Божия, мы должны предоставить детям возможность оказаться в ситуациях, когда кто-то ждет от них милости или нуждается в их милосердии.

***

Удивительно, но для того, чтобы научить ребенка христианскому прощению обид, для начала нужно, чтобы тот давал сдачи. Почему? Да оттого, что по отношению к недерущемуся ребенку сложно применить понятие «прощение». Он никогда не мыслит отомстить в драке. Он отыгрывается в другом и на других. Он всегда и всех боится, а это столь сильные и глубокие чувства, что добраться до них и распутать этот клубок, в большинстве случаев, ни педагогам, ни психологам не под силу.

Создается некая видимость духовности, личина всепрощения, от которой мальчишке избавиться бывает тем труднее, что он сам в нее поверил. А вот если он всегда давал сдачи, а тут вдруг не дал и даже более — попросил прощения, то в этот момент, быть может, он хотя бы на мгновение почувствует то блаженство, которое обещано Христом всем милостивым и миротворцам.

***

Православное воспитание — что это такое? Существует ли система и методология воспитания православного человека?

По-моему, взрослым нужно задуматься над другим: почему мы ищем систему воспитания? откуда такое стремление? Может оказаться, что наша методическая жажда происходит от желания снять ответственность за воспитание наших детей с себя и спрятаться за методики. Стремимся заменить самих себя системой воспитания и утешаем себя тем, что эта система не простая, а православная. Пытаемся начитаться книг по воспитанию детей столетней давности, влезть в косоворотку и лапти и стать русскими в духе XVIII или, на худой конец, XIX века. В число методик бываем готовы записать что угодно, даже Таинства, пост и молитву. Читаем в житиях описание детства святых: с другими детьми не играл, на улицу не ходил, конфет не любил, был тих, молчалив, любил уединенную молитву. Думаем: что же мне со своими делать? Шумно играют, любят сладкое, дерутся. Не по правилам. Как бы так сделать, чтобы и наши не смотрели телевизора, не любили мультфильмов, не жевали жвачку?

Идем и заказываем молебен. Вышли из храма, гора с плеч — ну, теперь сделали все, что могли. А отец Иоанн Крестьянкин в одной своей проповеди говорит: «Мать начинает молиться, она просит Бога о помощи, но не получает. Почему же? Да потому, дорогие мои, что нельзя возлагать на Бога то, что мы обязаны сделать сами… нужен труд, нужно духовное напряжение, надо всегда помнить о детях и о своей ответственности за них перед Богом. Отцы и матери! Одни без детей своих вы спастись не можете — и это надо помнить».

Православие — это не система, это жизнь в любви. И православным наше воспитание получается тогда, когда мы начинаем совершать его в любви.

***

Меня часто беспокоит напуганное, враждебное отношение детей к миру, ко всему, что нас окружает. Мир, в котором мы живем, кажется нам падшим, греховным, одержимым бесовской злобой, и он действительно такой. Но постепенно складывается мнение, что если мир идет к концу, то нам надо к нему питать вражду и бояться.

Но Церковь миру не враждебна. Это и отличает новозаветную Церковь от ветхозаветной. Мир воюет с Богом и Церковью, а наша задача ответить ему не враждой в духе Ветхого Завета («око за око, зуб за зуб»), но миром и молитвой за него. А о боязни апостол Иаков так говорит: «Ибо дал нам Бог духа не боязни, но силы и любви и целомудрия» (2 Тим. 1, 7). И еще: «Если Бог за нас, кто против нас?» (Рим. 8, 31). Чувствуете отношение, с которым взирали первые христиане на образ сего преходящего мира? «Ей, гряди, Господи Иисусе!» (Откр. 22, 20). Они ждали прихода Христа, а мы, увы, более говорим о приходе Антихриста.

***

Наши дети панически боятся ошибок. Это наверняка происходит от непонимания ими сути греха. Они путают свои неизбежные на первых порах «рабочие» ошибки с грехами и потому жить боятся. Расскажите им притчу о талантах! Дайте понять, что Господь не ждет от них с первых шагов какой-то по-особенному выверенной и безошибочной жизни.

Использовать таланты, отдав их в торговлю, — это риск. Риск ошибиться и потерять все. Но Господь отдает предпочтение именно такому рискованному решению, а не безопасной возможности зарыть имеющийся талант в землю.

Интернет-журнал «Русская неделя»