 |
| Русская неделя | Священник Вадим Коржевский | 21.06.2006 |
Мы все любим справедливость и с великим рвением стараемся о восстановлении ее там, где как нам кажется она попирается. Мы требуем, чтобы зло было наказываемо, а добро вознаграждаемо. «Ну, где же правосудие»?! — возмущаемся мы, видя как зло осталось ненаказанным. Ощущая собственное бессилие для свершения справедливости, мы ищем ее от сильных мира сего, а когда замечаем и их бессилие, то обращаем свой взор к небу в надежде оттуда получить удовлетворение чувству справедливости. Если Бог — судия праведный и строго взыскивающий (Пс. 7;12), говорим мы, если суды Господни истина и все праведны (Пс. 18;10), если Он может сотворить суд угнетенным и справедливость бедным (Пс. 139;13), то почему Он не наказывает нечестивых и мирится с несправедливостью? Невольно можно подумать, что Он или поступает несправедливо (Иов. 36;23), или настолько бессилен, что не может всем воздать должного. А может Его и вовсе нет? Если же Он есть и обладает достаточным могуществом (Пс. 65;7), то пусть докажет Свое бытие воздаянием каждому по заслугам!
Какие неразумные и дерзкие слова! Чего мы хотим? Хотим Бога уподобить себе и сделать Его подобно нам страстным, прося правосудного отмщения? Но Бог не подобен нам и не только правосуден (Пс. 118;137), но и милосерд (Пс. 114;5). И даже более милосерд, чем правосуден! Только милосердие Божие могло принять распутно расточившего свое богатство при одном его раскаянии и дать ему прежнее положение и богатство, и только человеческая справедливость могла возмутиться при виде такой Божественной «несправедливости» (Лук. 15; 29−30). Как назвать правосудным одинаковое отпущение неодинакового долга (Лук. 7; 41−42)? А где справедливость в решении вечной участи разбойника справедливо осужденного на ужасную казнь соразмерную его делам (Лук. 23;43)? Впрочем, не только разбойник, но и все мы настолько уклонились от исполнения закона Божия, что нет ни одного делающего правду (Пс. 13;3). Но разве мы ощущаем на себе незамедлительное и точное действие высшего правосудия? Если же суд начнется незамедлительно, то нет возможности оправдаться пред высшей Правдой ни одному из живущих (Пс. 142;2). Так что «не называй Бога правосудным, ибо правосудие Его не познается на твоих делах». [1]
Да и потом, желающий строгой справедливости, сам того не ведая, желает зла, ибо исключает милосердие. Ведь «правосудие есть уравнение точной меры, потому что каждому дает, чего он достоин и при воздаянии не допускает склонения на одну сторону или лицеприятия. А милосердие есть печаль возбуждаемая благодатью и ко всем сострадательно преклоняется: кто достоин зла, тому не воздает злом, а кто достоин добра, того преисполняет с избытком. И если в одном есть часть справедливости, то в другом есть часть злобы». [2] Одна справедливость без примеси милосердия содержит в себе часть злобы, потому что допускает немилосердие и слепую жестокость, тогда как милосердие содержит в себе часть справедливости, воздавая добром за добро, хотя и не в равной мере.
При воздаянии за труды делателям виноградника наряду с несправедливостью имела все же место и справедливость. Первым делателям было дано справедливое вознаграждение, однако это не удержало их от возмущения по поводу показавшейся им несправедливости. В ответ на поднявшийся ропот хозяин справедливо заметил одному из них: «Друг! я не обижаю тебя; не за динарий ли ты договорился со мною? Возьми свое и пойди; я же хочу дать этому последнему то же, что и тебе; разве я не властен в своем делать, что хочу? или глаз твой завистлив оттого, что я добр» (Мф. 20; 13−15)? Обладаемый подобной лукавой ревностью о справедливости не ведает того, что страдает тяжким недугом души. Обращаясь к таковому, прилично сказать следующее: «По-видимому ты, человек, обнаруживаешь ревность свою против чужих недугов, а в действительности свою душу лишил здравия. Поэтому потрудись лучше над оздоровлением своей души». [3] Как? Во-первых, не ревнуй злодеям и не завидуй делающим беззаконие, ибо они, как трава, скоро будут подкошены и, как зеленеющий злак, увянут. Во-вторых, уповай на Господа и делай добро; живи на земле и храни истину. Утешайся Господом, и Он исполнит желания сердца твоего. Предай Господу путь твой и уповай на Него, и Он совершит, и выведет, как свет, правду твою и справедливость твою, как полдень. Покорись Господу и надейся на Него. В-третьих, перестань гневаться и оставь ярость; не ревнуй до того, чтобы делать зло, ибо делающие зло истребятся, уповающие же на Господа наследуют землю (Пс. 36; 1−9). «Если же желаешь врачевать немощных, то знай, что больные более нужды имеют в попечении о них, нежели в порицании».[4] Вспомним Симона фарисея возмутившегося неправильным на его взгляд поведением Господа по отношению к блуднице. На что Господь ему заметил: «Я пришел в дом твой, и ты воды Мне на ноги не дал, а она слезами облила Мне ноги и волосами головы своей отерла; ты целования Мне не дал, а она, с тех пор как Я пришел, не перестает целовать у Меня ноги; ты головы Мне маслом не помазал, а она миром помазала Мне ноги. А потому сказываю тебе: прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много, а кому мало прощается, тот мало любит» (Лук. 7; 44−47).
Таким образом, не правды следует искать в стране падшего естества, а любви. Ей одной и без дел правды дается оправдывающая благодать. И кто считает, что человеколюбие прилично Богу, от того справедливость требует подтвердить подобное суждение делами любви к грешнику, а не требованиями от него праведных дел. Иначе подобная «справедливость» может погубить, как погубила она того немилосердного раба, который требовал от своего должника справедливой выплаты долга, получив несправедливое прощение собственного неоплатного долга от царя (Мф 18; 27−30).[5] В результате он добился того, что, услышав в свой адрес справедливое обличение, получил не менее справедливый приговор (Мф. 18; 32−35) и тем, доказал, что «наши кары причиной имеют не Бога. Ибо не судья — причина кары злодея, даже если судит сам по своей воле, но сам преступник причина собственной кары, а судья — причина справедливости».[6] Божественная справедливость требует от человека не только следовать законам человеческой справедливости, не делая и не желая того, что нарушает жизнь и права ближнего, но и по возможности становится выше ее, достигая меры Божественной любви, которая считает несправедливым то, что приносит зло, как бы справедливым это не выглядело.[7] Это и есть та самая правда Божия, о которой свидетельствуют закон и пророки (Рим. 3;21). Когда же ищется одна справедливость без человеколюбия, тогда, как считают святые Отцы, «не действует уже благодать, оправдывающая нечестивого и без дел правды».[8]
Поймите все правдолюбцы и поборники справедливости, что весь закон справедливости заключается в одной лишь любви, ищущей пользы того самого преступника закона, которого осуждает справедливая несправедливость! Аминь.
[1] Св. Исаак Сирин. Сл. 90. С. 430.
[2] Там же. Сл. 89. С. 419−420.
[3] Там же. Сл. 89. С. 418.
[4] Там же. Сл. 89. С. 418.
[5] Долг его царю равнялся 120 000 000 динарий, так как один талант составляли 12 000 динариев, а он был должен 10 000 талантов. Будучи рабом, он мог зарабатывать не более 1 динария в день (Мф. 20;2). Следовательно, для отдачи вышеозначенного долга ему потребовалось бы работать более 300 000 лет, т. е. никогда не расплатиться.
[6] Преп. Иоанн Дамаскин. Творения. Христологические и полемические трактаты. Против Манихеев. «Мартис». 1997. С. 71.
[7] Там же. С. 70.
[8] Преп. Петр Дамаскин. Творения. Кн. 1. С. 209.
