 |
| Русская неделя | Георгий Хатковский | 16.06.2006 |
Как много трагических страниц вписал ХХ век в историю Русской Православной Церкви, сколько лишений и невзгод суждено было пережить и священникам, и их пастве. Гражданская война, эмиграция в чужую страну, привыкание к новым условиям и сохранение православной веры в далеком Харбине. В то же время на родине — в России богоотступничество, возведенное в ранг государственной политики, нанесло огромный ущерб духовной жизни русского народа, и по сей день страна пожинает страшные плоды, созревшие в годы разгула атеизма, когда приходится восстанавливать разрушенные церкви, монастыри, духовность и нравственность.
Слава Богу, что возрождается наша Россия.
Часто приходят воспоминания о нашей жизни в далеком, когда-то русском Харбине и о наших православных пастырях. Во всех русских школах и гимназиях обязательно велось преподавание Закона Божьего. Проводилось оно на последнем уроке для того, чтобы инославные могли идти домой, но бывало, что они оставались по своему желанию. Помню, одна из учениц нашего класса еврейка Малкина постоянно оставалась на эти уроки, а когда ее спрашивали, почему она остается, она отвечала, что ей нравится слушать священника.
Обучение у нас проводилось так: начальное училище имело 4 класса; высше-начальное училище — три класса, после чего 5-й, 6-й и 7-й классы гимназии, всего десять лет. Или другой вариант: три подготовительных класса — младший, средний и старший и с 1-го по 7-й классы гимназии.
Я учился в 4-м начальном училище, где Закон Божий нам преподавал замечательный, доброй души наставник — мой первый пастырь отец Михаил Рогожин. На его уроках всегда была тишина, все внимали его словам. Отец Михаил принимал деятельное участие в строительстве Свято-Алексеевского храма в Харбине, в 40-х годах уехал в Шанхай, где был настоятелем кафедрального собора иконы Пресвятой Богородицы «Споручница грешных». Его дальнейшая судьба мне неизвестна.
Потом я перешел в высше-начальное училище в этом же здании на втором этаже. Преподавание Закона Божьего там вел отец Павел Шиляев. После окончания трех классов ВНУ я перешел в этом же здании в 5-й класс Правительственной гимназии. Учились во вторую смену, но вскоре нас перевели в новое помещение, где была только гимназия. Перед уроками в главном зале каждый день все ученики строились на общую молитву: мальчики слева, а девочки — справа. Молитву проводил отец Павел, затем ученики расходились по классам на занятия. Отец Павел продолжил преподавание Закона Божьего в гимназии до самого выпуска. Он был настоящим русским богатырем, имел трех сыновей и дочь. Все сыновья тоже были богатырского телосложения. Со старшим сыном Павлом и средним Андреем я учился в одном классе — они оказались вместе потому, что Павел пропустил один учебный год по болезни.
Семья Шиляевых происходила с Урала, а дореволюционный Урал жил суровой жизнью, крепко держался за старину и древние обычаи. Там процветали кулачные бои, борьба на поясах. Выдающиеся борцы пользовались славой и широкой известностью, и род Шиляевых был окружен всеобщим почтением: статные, высокие силачи-кузнецы, первые в кулачных боях, они гремели на всю округу. Отец Павел Шиляев был первым силачом в семинарии, а затем и во всей губернии, и эта сила, богатырская крепость и смелость передались всем его сыновьям. Старший сын Павел был высокого роста, занимался тяжелой атлетикой, но, к сожалению, его судьба оказалась трагичной. После освобождения Харбина советскими войсками Павел, как и многие другие харбинцы, был арестован органами СМЕРШ, вывезен в СССР и погиб в лагере под Тавдой. Средний сын Андрей был небольшого роста, увлекался боксом. Он стал чемпионом Харбина, затем Маньчжурии и всего Китая, уехал на Филиппины, победил там всех и отправился в Америку, где выступал за звание чемпиона мира, но погиб за один день до своего 19-летия. Похоронен в Сан-Франциско на сербском православном кладбище. Третий сын отца Павла — Евгений — уехал из Харбина в США, где и проживает до сих пор. Про дальнейшую судьбу отца Павла Шиляева я не знаю, так как он уехал в 1939 г. из Харбина, но я всегда вспоминаю этого прекрасного пастыря, много лет преподававшего нам Закон Божий. Он также вел пение и руководил хором. Помню, как он проверял слух своих учеников с помощью пианино, нажимая разные клавиши. Меня он тоже проверял, сказал мне, что я буду петь, но певца из меня не получилось, так как жизнь сложилась по-иному.
Православная Церковь в Маньчжурии имела собственную длительную историю, тесно связанную с историей строительства и эксплуатации КВЖД. Вначале она была подчинена начальнику Российской православной духовной миссии в Пекине епископу Пекинскому Иннокентию — иерарху, глубоко чтимому паствой за самоотверженное служение, затем переведена в ведение архиепископа Владивостокского и Камчатского Евсевия. Революция в Российской империи привела к появлению беженцев-священнослужителей, многие из которых имели высшее богословское образование. После 1917 года русские православные епархии в Китае перешли в ведение Заграничного Синода в Загребе (Югославия), и это позволило создать в Маньчжурии самостоятельную митрополию во главе с архиепископом Мефодием, позднее возведенным в сан митрополита Харбинского и Маньчжурского, и в честь этого главный в Харбине Свято-Николаевский собор получил статус кафедрального.
Таким образом, у российской эмиграции в Китае вплоть до 1945 года существовали два крупных духовных центра — Маньчжурская и Китайская митрополии. Первая возглавлялась митрополитом Мефодием, в нее входили архиепископ Нестор, епископ Димитрий, епископ Хайларский и Цицикарский Ювеналий и 10 протоиереев.
С 1922 по 1945 годы усердием названных епархий в Маньчжурии было открыто 48 православных церквей, в том числе в одном Харбине более двадцати. Этот феномен церковного строительства был связан с тем, что вся жизнь русской эмиграции в чужой стране во всех ее обширных проявлениях питалась тем живительным воздухом православной веры, которая поддерживала ее в течение всех лет изгнания. В разное время епархия в Харбине создала Пастырские Богословские курсы, Духовную семинарию и в июне 1935 года — богословский факультет института Святого Владимира, являвшийся в то время единственным во всем Российском Зарубежье высшим богословским учебным заведением. Его почетным ректором бессменно был преемник митрополита Мефодия митрополит Харбинский и Маньчжурский Мелетий.
Во время жизни в Харбине с 1922 по 1939 годы мне довелось подходить под благословение ко многим иерархам и хотелось бы рассказать вкратце о них.
Имя митрополита Харбинского и Маньчжурского Мефодия (1857−1931) было окружено в Харбине огромной любовью и уважением паствы. Своими трудами он по существу и создал Маньчжурскую епархию. Этого пастыря отличала глубокая религиозность и горячая любовь к Родине и русскому народу. Крушение государства Российского, гражданская война и последовавшие гонения на Церковь и на него лично, заставшие Мефодия в центре его епархии — городе Оренбурге, вынудили его к отъезду за границу. В Харбине владыка вел огромную работу по сохранению устоев Православия в среде беженцев. Как ученый богослов он развернул религиозно-просветительскую деятельность, его усилиями было сплочено все православное население Маньчжурии. Митрополит вел громадную благотворительную работу. Его мечтой, осуществленной потом его преемниками, было создание в Харбине приюта для престарелых и сирот, получившего название Дом-убежище имени митрополита Мефодия. День кончины владыки ежегодно отмечался эмигрантской общественностью. Центром поминовения являлся Свято-Николаевский кафедральный собор, под сводами которого в склепе напротив образа святителя Николая и был погребен первый глава Харбинской епархии.
Хотя мне было всего 11 лет, когда скончался митрополит Мефодий, я хорошо помню о чуде, происшедшем в ночь его кончины, потому что о нем говорили все в Харбине, в том числе и мои родители. В эту ночь один парализованный еврей увидел сон, как к нему подошел православный священник и сказал: «Возьми мои ноги, они мне уже не нужны». Проснувшись утром, он решил встать на ноги и неожиданно свободно пошел, хотя до этого ноги его совсем не слушались. Тогда он вспомнил, что священником в его сне был митрополит Мефодий, которого знал весь Харбин. После этого еврей стал здоров, принял Православие.
Преемником Мефодия стал митрополит Мелетий (в миру Заборовский Михаил Васильевич, родившийся в 1869 г. в селе Гилевском Тюменского уезда Тобольской губернии). Сын протоиерея. Окончил Тобольскую Духовную семинарию и в 1889 году принял сан священника. Овдовев, поступил в Казанскую Духовную академию, принял монашество. Служил в Сибири, был ректором Томской Духовной семинарии. С 1908 года, став епископом, возглавлял Барнаульскую и Якутскую кафедры. В 1920 году переехал из Читы в Харбин, где жил и работал в подворье Пекинской Духовной миссии. В 1930 году был возведен в сан архиепископа.
После кончины митрополита Мефодия архиепископ Мелетий был назначен главой Харбинской православной епархии в сане митрополита. По инициативе митрополита Мелетия для пополнения лиц духовного звания в 1934 году в Харбине был открыт институт Святого Владимира. Во главе его стал епископ Димитрий (Вознесенский). Вначале в институте было три факультета: богословский, политехнический (где я учился), а также восточно-экономический, но впоследствии остался только богословский. Стараниями владыки Мелетия действовала Духовная семинария, открытая в 1938 году.
Велась большая благотворительная деятельность. При Иверской церкви в 1933 г. был открыт Серафимовский приют для мальчиков и богадельня для престарелых. Там же была организована Серафимовская народная столовая с бесплатными обедами для неимущих. При управлении митрополитом Мелетием Харбинская епархия достигла расцвета в своей хозяйственной деятельности. Действовали свечной завод, дача для пчеловодства, золотошвейная и иконописная мастерские, похоронное бюро при Софийском храме, работала типография, издававшая журнал «Хлеб Небесный». При Казанско-Богородицком мужском монастыре существовала больница с амбулаторией имени доктора Казем-Бека, общедоступная епархиальная библиотека. Продолжали действовать Харбинские музыкальные курсы для русской молодежи. Церковь всюду несла созидательное начало и вникала в нужды русского населения.
По инициативе митрополита Мелетия было написано «Архипастырское послание православному духовенству и мирянам харбинской епархии» с протестом оккупационным японским властям против требуемого ими поклонения всех русских в сторону построенных японских храмов, посвященных языческой богине Аматерасу-Оомиками, а также против предполагаемой установки статуи указанной богини в Свято-Николаевском соборе. Это был мужественный поступок во времена японской оккупации. Послание вызвало доверие и любовь у русских верующих, почувствовавших себя защищенными, а японские власти были вынуждены отменить свой приказ.
Митрополит Мелетий принимал самое активное участие в строительстве в Харбине церкви в честь Благовещения Пресвятой Богородицы и преподобного Сергия Радонежского, в один из фундаментных блоков которой был вложен специальный оцинкованный футляр с запечатанной в него серебряной пластиной и текстом послания потомкам. Также была положена частичка мощей святителя Иоанна, митрополита Тобольского.
Под сводами этого храма он и был погребен после своей кончины 6 апреля 1946 года. К сожалению, храм просуществовал всего 17 лет. В 1958 году он был закрыт по поводу массового отъезда русских людей из Харбина. Китайские власти пытались использовать здание под цирковое училище, останки митрополита Мелетия были осквернены. «Культурная революция» довершила дело — в 1970 году эта жемчужина храмостроительства была взорвана.
Вспоминается еще один великий подвижник — епископ Ювеналий, настоятель Харбинского Казанско-Богодицкого мужского монастыря. Епископ Ювеналий (в миру Иоанн Кельсиевич Килин) родился 19 апреля 1875 г. от весьма благочестивых родителей, происходивших из крестьян Вятской губернии. С раннего детства он имел тяготение к церкви и безмолвному монастырскому житию. В 1889 г. закончил Сарапульское уездное училище, где познакомился с первым наставником — старцем, епископом Сарапульским Афанасием (впоследствии архиепископом Екатеринбургским), оказавшим благотворное влияние на мальчика. В 1894 году после скоропостижной смерти отца и по благословению матери он предпринял путешествие в святую Верхотурскую обитель, где у мощей святого праведного Симеона у него созрело непоколебимое желание стать монахом. 2 июля 1900 г. он был пострижен в монахи с наречением имени Ювеналий. В 1934 г. в Сремских Карловцах ходатайством начальника Пекинской миссии епископа Виктора Собор епископов постановил хиротонисать отца Ювеналия во епископа Сицзянского (в китайском Туркестане), второго викария Русской Духовной миссии с резиденцией в Урумчи. В 1935 г. Ювеналий создал попечительный совет по охране и приведению в порядок Порт-Артурского и других русских кладбищ в Маньчжурии.
После войны в 1946 г. владыка был назначен на Шанхайскую кафедру, в том же году закончил Богословский факультет в Харбине. В 1947 г. он вернулся на Родину, где был определен епископом Челябинским. В 1948 г. был возведен в архиепископы и назначен на Иркутскую, а через год — на Омскую кафедру. Будучи архиепископом Омским, Ювеналий совершил переложение святых мощей святителя Иоанна, митрополита Тобольского (Максимовича) в новую раку, в настоящее время находящуюся в главном приделе Покровского собора г. Тобольска. В июле 1952 г. владыка был переведен на Ижевскую и Удмуртскую кафедру. В конце 1958 г. архиепископ Ювеналий заболел, 14 декабря ст.ст. он был пострижен в великую схиму с именем Иоанн. На следующий день он тихо и мирно преставился. Погребен под святым престолом левого придела Ижевского кафедрального Троицкого собора.
Почивший архипастырь пользуется широким почитанием со стороны верующих в России и за границей. Многие обращаются к его молитвенному предстательству. Вот два предания о схиархиепископе Иоанне. Однажды, когда владыка проезжал через Екатеринбург, он оказался рядом с пожаром — горела церковь. Владыка сошел, поднялся к горящему куполу, накрыл огонь подолом рясы и пожар тут же прекратился. Перед смертью владыка послал телеграммы двенадцати знакомым епископам с просьбой навестить его. Все двенадцать ехали, не зная, что приглашены и другие. Когда же все одновременно собрались, то выяснилось, что владыка пригласил их для прощания. Двенадцать архиереев его и отпевали. (В мае 2003 года «Благовест-инфо» сообщил, что в Ижевске обретены нетленными мощи архиепископа Ювеналия — ред.).
В числе тех, кого помнят харбинцы, — митрополит Харбинский и Маньчжурский Нестор, экзарх Московской Патриархии по Восточной Азии. Он был просветителем народов Камчатки, изучил языки многих народностей Дальнего Востока, открывал монастыри, приюты, школы, больницы, строил храмы, любил свою паству и служил России. Он был представлен императорской семье и неоднократно получал приглашения на приемы. В то же время уделял внимание колонии прокаженных, благоустраивал ее. Сегодня мы можем причислить его к сонму людей, которые являются гордостью России.
Митрополит Нестор (в миру Анисимов Николай Александрович) родился 9 ноября 1884 г. в Вятке. В 1905 г. поступил в число братии Казанского мужского Спасского монастыря. Имея призвание служить народу на просветительско-церковном поприще, 17 апреля 1907 г. принял монашество с именем Нестор и добровольно отправился миссионером на Камчатку. Среди кочующих народностей тунгусов, чукчей, коряков, алеутов и камчадалов не было никакого духовного и культурного просвещения. Нестор открывает с благословения архиепископа Владивостокского и Камчатского Евсевия Камчатскую Духовную миссию. В 1914 г. он добровольно возглавил на фронте санитарный отряд и неоднократно бывал с полком в конной атаке. Получил Крест на Георгиевской ленте, а также ордена Святого Владимира IV степени, святой Анны III и II степеней, орден Святого Николая. Имел духовные награды. В 1916 г. был отозван с фронта и поставлен в первого самостоятельного епископа Камчатского и Петропавловского. В 1917—1918 гг. — член Московского Всероссийского Поместного собора. На Камчатку выехать не смог — пути сообщения туда были закрыты, остался во Владивостоке, откуда в 1921 г. выехал в Харбин. Открыл здесь «Дом милосердия и трудолюбия» для детей-сирот и престарелых, приют глухонемых, юношей-наркоманов, дом для душевнобольных, школы живописи и иконописи.
В июне 1945 г., за три месяца до начала военных действий с Японией, с благословения Его Святейшества Патриарха Алексия, за богослужением стал возносить молитву о Патриархе Московском и всея Руси, за что имел большие неприятности от японской жандармерии. В сентябре 1945 г. с энтузиазмом встречал советские войска. В 1946 г. в Харбин прибыла делегация Московской Патриархии с целью принять в лоно Матери-Церкви духовенство и паству, волей судьбы долгое время находившиеся в отрыве от Московской Патриархии. В том же году Нестор был назначен управляющим Харбинской и Маньчжурской епархией, Патриаршим экзархом по Восточной Азии с возведением в сан митрополита.
В 1948 г. митрополит Нестор был арестован китайскими властями и депортирован в СССР, где был репрессирован. В Хабаровске он был обвинен в антисоветской деятельности, которая заключалась в написании книги «Расстрел Московского Кремля» и совершении панихид по убиенным в Алапаевске родственникам семьи Николая II. В Харбине у входа в Камчатское подворье в 1936 г. по инициативе Нестора была воздвигнута часовня, которую венчала «шапка Мономаха». Это памятник венценосным мученикам императору Николаю II, царской семье и королю Югославии Александру I (Карагеоргиевичу), покровителю русской эмиграции, убитому в 1934 г.
Владыка Нестор был лишен свободы почти на восемь лет, но досрочно освобожден 1 января 1956 г. С 1956 по 1962гг. был митрополитом Новосибирским и Барнаульским. Выйдя из заключения, он еще долго испытывал отголоски пребывания в лагерях, клевету, ложные обвинения.
Митрополит Нестор прожил большую и многотрудную жизнь, но до последних дней жил с верой и любовью к своей пастве, сохранил редкую доброту, живой ум и простоту. Владыка Нестор скончался 4 ноября 1962 г. от кровоизлияния в мозг, был похоронен в Переделкино, в ограде храма Преображения Господня. Проводил его в последний путь Святейший Патриарх Алексий. Надо следовать завету владыки Нестора, который он нам оставил: «Куда бы судьба и события ни забрасывали меня, я всегда и везде помнил не только о своем пастырском сане, но и о великом назначении русского человека, во всех своих поступках и помыслах стремясь проявить присущие нашей великой нации чувства сердечного, участливого отношения к людям».
Последний архипастырь Маньчжурии — архиепископ Никандр (в миру Леонид Николаевич Викторов), родился в 1891 г. в семье священника Ярославской епархии. В 1911 г. по конкурсу получает стипендию, командируется в древнейшую на Руси Киевскую Духовную академию и в 1915 г. блестяще заканчивает ее. В том же году он был рукоположен во священника. Одновременно со служением в Спасо-Преображенском соборе г. Перми вел уроки Закона Божьего в трех учебных заведениях города.
С первых месяцев переворота одной из главных мишеней большевиков стало духовенство. Отцу Леониду оставаться в Перми было небезопасно, и он получает благословение на отъезд в Сибирь. После недолгого служения в Омске перебирается в Томск, становится военным священником в Белой армии адмирала Колчака, в январе-феврале 1920 г. участвует в легендарном «ледяном походе», во время которого отморозил руки и ноги. Отступает вместе с войсками до Владивостока, затем эмигрирует в Харбин. Здесь отец Леонид служил в разных церквях епархии. В 1927 г. он становится настоятелем Свято-Николаевского кафедрального собора, одновременно занимается законоучительством.
Годы японской оккупации Маньчжурии были для русских очень тревожными, особенно попытка японцев установить в кафедральном соборе языческую богиню Аматерасу, а также выход Харбинской епархии из-под юрисдикции Зарубежного Синода и вхождение в Московскую Патриархию. Заявлено об этом было летом 1945 г., еще до вступления СССР в войну с Японией, и на фоне своих военно-политических неудач японцы были сильно разъярены этим смелым поступком русского духовенства.
Приход в Харбин советских войск был воспринят двойственно. По Харбину прокатилась волна арестов органами СМЕРШ, и отец Леонид, как бывший каппелевец, вполне мог опасаться репрессий, но вместе с тем, как русский патриот, он не мог скрыть своего восхищения героями-победителями, и в его проповедях все более звучала патриотическая тема.
14 сентября 1946 г. митрополит Нестор совершил пострижение в монашество протоиерея Леонида с именем Никандра. В том же месяце состоялась хиротония его во епископа Цицикарского.
В октябре 1949 г. была провозглашена КНР, от новых хозяев страны священникам не приходилось ожидать ничего хорошего. 18 августа 1950 г. епископ Никандр официально вступил на Харбинскую кафедру, но управлять епархией становилось все сложнее. Китайские власти затягивали вопрос о правовом статусе экзархата. Русские школы стали работать по советским программам, преподавание Закона Божьего было запрещено. В 1954 г. началась «китаизация» православной церкви и мероприятия по организации Автокефальной Китайской Православной церкви, а русскому духовенству было предложено выехать на Родину. Неотвратимо вставал вопрос — куда двинуться: в СССР или, как говорили харбинцы, «за речку». Родину, конечно, любили все, но над многими довлел груз прошлого, не верилось в хрущевский «либерализм», а духовенству было еще сложнее. Всем было ясно, что при движении в западном направлении ожидал переход под юрисдикцию Зарубежного Синода, а в стране с укоренившимися традициями «воинствующего безбожия» жить было небезопасно. Для себя владыка Никандр твердо решил следовать обещанию, данному в день епископской хиротонии о послушании и преданности Московской Патриархии.
27 февраля 1956 г. в переполненном Свято-Николаевском кафедральном соборе преосвященнейший Никандр в последний раз отслужил Божественную литургию. Все сознавали, что с его отъездом собор этот перестает быть кафедральным. Владыка отбыл на вокзал, где его ожидала громадная толпа харбинцев. С отъездом правящего архиерея на Родину ускорился «великий исход» русского населения из Маньчжурии и была поставлена последняя точка в существовании русской православной общины богохранимого града Харбина — уникального, неповторимого, незабываемого, исполнившего до конца свою историческую спасительную миссию под постоянным покровительством Николая Чудотворца.
В России епископ Никандр получил назначение на кафедру Архангельской епархии и Коми АССР, затем был архиепископом Ростовским и Новочеркасским. Почил в Бозе в Ростове-на-Дону 16 августа 1961 г.
***
В 1939 г. из Харбина я перебрался в город Шанхай, где проживал на территории Французской концессии. Вспоминаю Свято-Николаевский храм-памятник убиенному Государю Императору Николаю II. Это была небольшая прекрасная церковь, построенная талантливым архитектором Яроном и расписанная лучшими художниками Шанхая. Настоятелем храма был отец Алексий. В этом храме состоялось мое венчание с бывшей харбинкой Екатериной Бердниковой, а после рождения сына Владимира он был крещен там же отцом Алексием. Я часто посещал этот храм, расположенный поблизости от нас.
В центре концессии был построен красивый пятиглавый кафедральный собор иконы Пресвятой Богородицы «Споручница грешных», рядом находился Архиерейский дом, где была резиденция правящего
Блаженный архиепископ Иоанн (Максимович)
архиепископа Иоанна (Максимовича). Я часто посещал этот прекрасный собор, когда служил владыка, и подходил под его благословение, о чем вспоминаю с большой радостью, так как он действительно был святым человеком, и чувствовалась исходящая от него благодать.
О жизни этого человека написаны целые книги, в частности «Блаженный Иоанн Чудотворец» иеромонаха Серафима (Роуза) и игумена Германа (Подмошенского), а также «Иоанн Чудотворец в России».
Архиепископ Иоанн родился 4 июня 1896 г. в селе Адамовка Харьковской губернии. Он вышел из малороссийского дворянского рода Максимовичей, к которому принадлежал также святитель Иоанн Тобольский, всея Сибири чудотворец. При крещении был назван Михаилом — в честь архангела Михаила. Среднее образование получил в Полтавской военной школе, затем окончил юридический факультет Харьковского Императорского университета.
В 1921 г., во время гражданской войны, будущий владыка вместе с родителями, братом и сестрой эмигрировал в Белград, где в 1925 г. закончил богословский факультет. В 1926 г. митрополит Антоний постриг его в монахи с именем Иоанн в честь его дальнего предка святого Иоанна (Максимовича). В 1934 г. состоялась хиротония иеромонаха Иоанна во епископа Шанхайского. Этот маленький, тщедушный человек, почти ребенок с виду, был чудом аскетической стойкости и строгости. Приехав в Шанхай, владыка Иоанн занялся организацией приюта для беспризорных детей, не только русских, но и китайцев. Несмотря на дефект речи, литургию владыка Иоанн служил ежедневно и подолгу.
Спасая множество русских эмигрантов после установления в Китае коммунистического режима, он помог своей пастве выбраться на филиппинский остров Тубабао. Во время пребывания там русских на острове, стоящем на пути тайфунов, ни разу не было урагана — владыка Иоанн каждую ночь обходил остров, благословляя его. После их отъезда все постройки на острове сразу же были снесены налетевшим ураганом. Владыка Иоанн ездил в США, встречался с президентом Труменом и добился разрешения на переезд русских с филиппинского острова в Америку. Среди уехавших в США русских есть мои друзья по Шанхаю, я веду с ними переписку.
Хорошо помню владыку Иоанна, когда он посещал собор или ходил по улице — всегда с посохом, в самом дешевом одеянии из китайской ткани, в мягких матерчатых туфлях или сандалиях, всегда без носок — в любую погоду, часто ходил босой, отдав свои сандалии какому-нибудь нищему. Владыка никогда не ложился спать в горизонтальном положении, и ноги у него сильно отекали, обувь было носить трудно. Ходить ночью по улицам во время японской оккупации Шанхая было делом очень опасным, но владыка продолжал навещать больных и нуждающихся в любой час ночи, и его никогда не трогали.
По завершении исхода его паствы из Китая архиепископ Иоанн возглавлял епархии в Америке, Франции и Голландии. В Париже один из католических священников пытался вдохновить молодежь словами: «Вы требуете доказательств, что сейчас нет ни чудес, ни святых. Зачем же мне давать доказательства, когда сегодня по улицам Парижа ходит Святой?». Многие свидетельствовали чудеса, совершенные по молитвам архиепископа Иоанна.
Владыка предвидел свою смерть. Когда управляющий сиротским приютом, где жил владыка, упомянул в разговоре, что через три года должен состояться епархиальный съезд, то в ответ услышал: «меня не будет здесь тогда». За четыре дня до смерти владыка поразил человека, для которого только что отслужил молебен, словами: «ты больше не приложишься к моей руке». В день смерти по завершении Божественной литургии он три часа молился в алтаре и вышел оттуда незадолго до смерти, последовавшей в 15 часов 50 минут 2 июля 1966 г. Скончался он в своей комнате в приходском здании без признаков какой-либо болезни или скорби, упокоился мирно и безболезненно пред образом Курской иконы «Знамение».
Решением Архиерейского Синода РПЦЗ архиепископ Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский был причислен к лику святых. Его прославление было совершено в июне 1994 г. в кафедральном соборе иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радосте» в Сан-Франциско, там же находятся его нетленные мощи.
В моей памяти этот святой навсегда остался таким, каким я его видел в Шанхае во время богослужений, милостивым и добрым, заботившимся о своей пастве. Приятно сознавать, что я не единожды принимал благословение от него.
