 |
| Православие и Мир | Юлия Баграмова | 14.04.2008 |
Саратов. Этот интересный, с богатой историей город расположен почти в тысяче километров от столицы. Изначально здесь была пограничная крепость, но постепенно она преобразилась в купеческий город. К концу 19 века Саратов — все еще провинция, с режущим глаз контрастом между «ассенизационными проблемами и «парижскими увеселениями», и одновременно — волжский город с необычайным летом и загадочной осенью. Город, который долгое время не имел ни музеев, ни художественных школ. И, тем не менее, саратовская земля дала миру Борисова-Мусатова, Уткина, Кузнецова, Петрова-Водкина.
Родился Виктор Эльпидифорович Борисов-Мусатов 2 (14) апреля 1870 г. Виктор был первенцем у родителей. Они не могли нарадоваться на своего шустрого мальчугана. Но в трехлетнем возрасте мальчик упал, да так сильно, что со временем у него стал расти горб. Несмотря на внешний изъян, Витя рос общительным и живым ребенком. Этому способствовала безграничная родительская любовь. До наших дней сохранилась самодельная книжечка П.П. Ершова «Конек-Горбунок», сделанная отцом Эльпидифором Борисовичем для своего сына. А еще мальчик любил помечтать, побродить в одиночестве. Достаточно рано у него выявилась и другая склонность: он увлекся рисованием.
Рисовать он начал в шесть лет. «Около Саратова на Волге есть остров, — вспоминал позднее сам Борисов-Мусатов. — Этот остров называется Зелёным. В детстве он был для меня чуть ли не «Таинственный остров». Я знал только один ближайший его берег. Он был пустынен, и я любил его за это. Там никто не мешал мне делать первые робкие опыты с палитрой».
С 11 лет Виктор — ученик второго класса Саратовского реального училища. Учиться мальчику нравилось, но особенно старателен он был в черчении и рисовании. Контурные карты в его исполнении становились целыми картинами. Море около берегов обводилось необыкновенно живописной краской, горы растушевывались с удивительной тщательностью, реки и озера покрывались волнами.
В училище Виктор обзавелся большим количеством друзей. Ребята к нему относились по-доброму, не смеялись над его бедой, да и Виктор «…был великолепный товарищ, всегда отзывчивый и даже, насколько я помню, веселый, что придавало особенную трогательность его маленькой фигурке», — вспоминал впоследствии один из его соучеников.
С 14 лет Виктор стал заниматься исключительно живописью. Художественной школы в Саратове не было. Обучать рисунку и живописи мальчика взялся преподаватель училища, Василий Васильевич Коновалов. Он же всячески старался расширить кругозор своего ученика. В 1885 году в Саратове открылся Радищевский музей, содержавший большое количество художественных произведений признанных классиков живописи. Виктор подолгу бывал в музее, но еще больше времени он уделял кистям и мольберту. И, несмотря на то, что здоровье его было слабым, а от нагрузок сильно болела спина, Виктор решает навсегда связать свою жизнь с живописью. Одна из первых картин, написанная им в те годы и сохранившаяся до наших дней, «Окно» находится в Государственной Третьяковской Галерее.
В 1890 году Борисов-Мусатов поступает в Московское училище живописи, ваяния и зодчества (МУЖВЗ), где будет учиться почти пять лет. Параллельно — он еще и вольный слушатель Петербургской Академии Художеств. Он очень хочет продолжать свое обучение в Петербурге, но сырой питерский климат плохо влияет на его здоровье. Художник вынужден оставить Петербург. Учась в МУЖВЗ, Виктор посещает кружок, где в жарких спорах и долгих дискуссиях молодые художники пытаются найти новые способы и стили в живописи. Там впервые он встретится со своей будущей женой Еленой Владимировной Александровой, тоже художницей.
После окончания МУЖВЗ Борисов-Мусатов хочет продолжить свое художественное образование. Для этого он готовится к поездке во Францию. Но сердце все время напоминает о Елене Владимировне. Он предлагает ей ехать вместе. Но нет…Ее чувств к нему еще слишком мало, чтобы отважиться на такой поступок. И он едет один.
Три зимы Борисов-Мусатов проводит в Париже. «Мои художественные горизонты расширились, — рассказывал он впоследствии, — многое, о чем я мечтал, я увидел уже сделанным, таким образом, я получил возможность грезить глубже, идти дальше в своих работах». Так значимо было все то, что этот усердный ученик и неутомимый исследователь нашел в современном французском искусстве. Больше всего Борисов-Мусатов интересовался импрессионизмом и художниками-символистами.
Но каждое лето он проводил в родном Саратове, в окружении родных — матери и младших сестер. Особенно он был близок с сестрой Еленой. Она была его самая частая модель. Для нее мать по просьбе художника сшила платье под старину, а кринолин Виктор сделал сам. Ему очень нравится этот женский образ — чистый, неотмирный, из каких-то далеких времен. «Женщина в старинном платье с кринолином менее чувственна и больше похожа на облака и на деревья…» — считал Мусатов.
В 1898 году Борисов-Мусатов возвращается из Франции. Он полон знаниями и ему не терпится приступить к воплощению своих идей. Но где же взять натуру, где взять моделей? Позировать странному, похожему на доброго гнома художнику, хотя и сохранявшему в одежде и в облике парижскую элегантность, для многих провинциальных девиц — дело предосудительное! «Тоска меня мучит, музыкальная тоска по палитре, быть может. Где я найду моих женщин прекрасных? Чьи женские лица и руки жизнь дадут моим мечтам?" — пишет художник. И вот снова и снова мы видим на полотнах Борисова-Мусатова его любимую сестру. С картины «Автопортрет с сестрой» начинается новый этап в жизни художника. Ученичество позади. Надо искать себя и пытаться воплотить неземно прекрасный и мучительно трудный образ женской красоты, который не дает покоя художнику. «Есть художники, — писал о Борисове-Мусатове М. Волошин, — которые всю свою жизнь влюблены в одно лицо. Их волнует не красота, т. е. не то, что всеми считается красотой, а особая некрасивость. Этой некрасивости посвящают они все свое творчество, украшают ее всеми сокровищами своего таланта, опрозрачивают, возводят ее на престол и силой своей любви создают из «некрасивости» новую Красоту».
А за натурой Борисов-Мусатов ездит в старинные дворянские усадьбы: Слепцовка, Зубриловка, Введенское. Таких поездок в его жизни было немного, но все были насыщенны впечатлениями и работой. Знаменательна поездка в имение Зубриловка в 1902 году. Туда он отправился в сопровождении сестры Елены и, теперь уже невесты, Елены Владимировны Александровой. По рассказу сестры художника Елены Эльпидифоровны, Мусатов «усиленно работал, пользуясь теплыми днями лета и своими натурами, безотказно идущими в его желании для намеченных картин». Признанным шедевром этого года стал «Водоем». В. К. Станюкович вспоминал о первом впечатлении, полученном от встречи с картиной «Водоем»: «Мы пришли к Виктору из мутной жизни. Мы были ослеплены, красками, не понимали… Изумленные, мы сидели перед картиной и долго молчали. Стояла тишина. Виктор ходил в другой комнате. «Как хорошо… Боже, как хорошо!» — прошептал кто-то тихо. И широкая струя счастья залила наши сердца, словно не было низенькой мастерской, дождя за окном, этих длинных провинциальных буден. Мы сразу встрепенулись, заговорили, зашумели — счастливые, радостные. И Виктор улыбался, радостно смущенный».
В 1903 году состоялась свадьба Виктора Борисова-Мусатова и Елены Александровой. «Женитьба мало изменила его жизнь по внешности, тем более что и жена принадлежала к миру художников, но разрешение вопроса «гармонии любви» отразилась на всем последующем творчестве художника, дала ему силу, уверенность, уравновесила его порывы и сообщила всем дальнейшим работам значительность, зрелость и внутреннее спокойствие», — пишет В. Станюкович. Елена Владимировна была для Мусатова не просто женой, она была другом, соратником, музой. Её изображение мы видим на многих работах мужа. Она помогала давать названия картинам. «Изумрудное ожерелье», «Призраки», «Парк погружается в тень», «Сон божества» — все эти названия были даны ею. В декабре 1904 года в семье Мусатовых родилась дочь Марианна, которая пойдет по стопам родителей. Окончит Ленинградское художественно-промышленное училище. Станет книжным графиком. Доживет до 1991 года.
По воспоминаниям сестры В. Э. Борисова-Мусатова Елены Эльпидифоровны: «Елена Владимировна… любила живопись, но рисовала в другом жанре — предпочитала пейзажи, заглохшие места в лесу, или где-нибудь у реки, иногда писала портреты. В отношении к брату она очень хорошо понимала и чувствовала стремление его к творчеству, и всегда старалась внимательно поддерживать в моменты его меняющихся душевных настроений».
Мусатов много работает. В год создавал по 6−9 законченных полотен. Но его стиль приходится по вкусу далеко не всем. Он мало выставляется, его картины редко покупают. Но зато его много критикуют или не говорят о нем вовсе. Но есть верные друзья.
Они не оставляют его, зная, как трудно живется семье художника. Особенно близки им были Владимир Константинович и Надежда Юрьевна Станюкович. Владимир Станюкович станет одним из первых биографов Борисова-Мусатова. А Надежда Юрьевна была одной из постоянных моделей художника и просто очень близким по духу человеком. Поэтому ее ранняя тяжелая кончина не могла не отразиться на художнике. «Ее смерть, — писал он, — примирила меня со смертью вообще… В мою душу, я чувствую, вливается какое-то спокойствие».
Осень 1905 года Мусатов с семьей проводит в Тарусе на даче Цветаевых. Как и всегда, он много и плодотворно работает. Но внезапно 26 октября (8 ноября) 1905 года Борисов-Мусатов скончался. Ему было 35 лет. За эту короткую жизнь он создал 77 картин, которые хранятся в 20-ти музеях. Похоронен художник на высоком берегу Оки в Тарусе. А в родном Саратове чудом уцелел флигель, в котором Борисов-Мусатов жил еще до отъезда во Францию. Теперь там — филиал Саратовского государственного художественного музея имени А. Н. Радищева с постоянной экспозицией, посвященной художнику.
