 |
| Русская неделя | Татьяна Савченкова | 15.03.2008 |
В 2002 году я отправилась на стажировку в Тобольск. Работала в архиве, выискивая факты из истории города. И случайно наткнулась на пухлое дело с заголовком: «О строительстве храма во имя Петра Столпника, в деревне Безруковой Тобольской губернии». А мы уже знали к тому времени, что Пётр Павлович строил в родной деревне храм. С замиранием сердца развернула листы — и увидела материалы с его неизвестными автографами. Меня это, что называется, встряхнуло. Оказывается, мы ещё не знаем подлинного Ершова! Ершов-христианин просто не известен широкой публике. А ведь это — значимая страница его биографии. Захотелось восстановить историческую справедливость. Так я увлеклась этой темой.
Кроме того, нашлись точки соприкосновения и с диссертационной работой. Ершов переводил повесть немецкого романтика Клеменса Брентано «Тайная вечеря». Католической монахине Анне Катарине Эммерих открывались во всех подробностях картины последних дней земной жизни Иисуса Христа, и Брентано записывал её рассказы. Поэтическую натуру Ершова взволновали эти видения. Он переводил, стараясь соотнести их с православной традицией. Повесть Брентано теперь опубликована, в другом переводе — а ведь никто не знает, что этим занимался Ершов ещё полтора века назад.
— В советское время укоренилось мнение о том, что Ершов — автор одной сказки «Конёк-Горбунок». Другие произведения малозначимы, а потому забыты. Так ли это?
— Ершова, как и Грибоедова, считают «человеком одной книги». Это несправедливая оценка. Он был известен замечательными стихотворениями. К примеру, «Русская песня» («Уж не цвесть цветку в пустыне…») — существует несколько вариантов её переложения на музыку. У Ершова прекрасная лирика. Он писал либретто к опере «Страшный меч», водевили, остроумные эпиграммы, создал цикл рассказов «Осенние вечера». Кажется, нет ни одного жанра, которого бы не коснулся Пётр Павлович. И везде — блеск его таланта.
Ершов уехал в провинцию и лишь потому оказался на периферии большой российской литературы. Только в 2005 году появилось наиболее полное собрание его сочинений, под редакцией В.П.Зверева. Наиболее, но далеко не полное! Ещё столько не опубликовано! Но и оно показывает, каким интересным писателем был наш земляк.
Недостаточно изучен глубокий пласт его духовной лирики. В Тобольском музее хранятся разрозненные тома рукописной Библии. Считается, что она переписана рукой Ершова. Но она не просто переписана! Ещё не был издан канонический «синодальный» перевод на русский язык. И Пётр Павлович сам переводил Библию с церковно-славянского. Библейские образы часто встречаются в его лирике. Для Ершова важно понятие Божественного Промысла, о нём он часто размышляет в письмах — своеобразном дневнике жизни.
— Некоторые литературоведы с лёгким презрением называют Ершова эпигоном, говоря, что он подражал Пушкину и другим поэтам его поры. И «Конёк-Горбунок» написан Александром Сергеевичем — не мог 19-летний студент, приехавший учиться из провинции в Петербург, создать такой литературный шедевр…
— Обвиняя Ершова в эпигонстве, приводят в пример стихотворение «Прощание с Петербургом». Сравнивают строки — пушкинскую «Люблю тебя, Петра творенье» и ершовскую «Петра державное творенье». С необъяснимым удовольствием пытаются уличить Ершова в подражательстве, но даже не допускают мысли, что это — своего рода творческое соревнование! Ведь Ершов не пытается завуалировать образы, заимствованные у Пушкина, Веневитинова, Хомякова, Бенедиктова — эти цитаты узнаваемы, он их честно даёт почувствовать. И, оттолкнувшись от них, формулирует свою концепцию, с собственной интонацией, изяществом речи, стиха. Вышивает, образно говоря, на канве первоисточника свои узоры. И возникает новая художественная вещь.
Ершову свойствен пиетет перед высокими образцами русской поэзии. И он вовсе не следовал им рабски, это был творческий диалог. Он высоко ценил Пушкина, считал его благороднейшим человеком, был благодарен за руку помощи, протянутую молодому писателю. И в сказке «Конёк-Горбунок» мы можем встретить образы и выражения из пушкинских сказок — «О царе Салтане» и «О мёртвой царевне».
— Правда ли, что Пушкин, прочитав «Конька-Горбунка», сказал: «Теперь этот род сочинений можно мне и оставить»?
— Думаю, что да. Последняя сказка — «О золотом петушке» — была уже вчерне написана, когда появился «Конёк-Горбунок». Это подметила Анна Андреевна Ахматова: прочитав «Конька», Пушкин даже внёс некоторые изменения в беловой, окончательный вариант «Сказки о золотом петушке». Ведь поначалу его Царь-девица сидела в шатре на берегу моря. Увидев точно такой же образ в сказке Ершова, Пушкин «перенёс» её в горы. Это полузабытое открытие Ахматовой ещё раз подтверждает то, что автором «Конька» был именно Пётр Павлович.
Есть люди, которые пытаются сделать имя на громких разоблачениях. Литературовед В. Перельмутер спорит с А. Лацисом за право первенства в предложении считать Пушкина автором «Конька-Горбунка». В. Козаровецкий защищает А.Лациса. Но аргументация их одинакова: нарисовал как-то Пушкин себя в образе лошади, да ещё имел в своей библиотеке полку с литературными фальсификациями, где, возможно, и стояла книга с ершовской сказкой. Специалисты из Института русской литературы Академии наук (Пушкинский Дом) даже не принимают эти писания всерьёз. А тут подоспела новая версия. Чета Уколовых открывает миру автора «Конька» — не Пушкина и не Ершова, а арфиста Девитте. Только лишь потому, что он тоже любил лошадей! >— Тобольский исследователь В.Ю.Сафронов из самых добрых побуждений предупреждает православных: Конёк-Горбунок — это бес. Потому-то и сказку запрещала цензура ещё в XIX веке…
— Мне кажется, это надуманная версия. Во времена Ершова беса там никто не видел. Цензура же просто была сверхосторожна. Цензором «Конька» был А.В.Никитенко, университетский учитель Ершова. Но даже он выпустил сказку с лакунами. После третьего издания её вовсе не печатали полтора десятилетия. Почему — надо искать документы, а не заниматься домыслами.
Усматривали в сказке даже намёки на декабристов и царя. Но ведь совершенно не берут во внимание мировоззрение Ершова. Он любил царей, почитая их как помазанников Божиих. Очень переживал, когда умер Николай Павлович. Боготворил Александра Николаевича. 2 июня 1837 года он, ещё наследник престола, посетил Тобольскую гимназию. Ершов, уже будучи её директором, добился того, чтобы этот день стал ежегодным гимназическим праздником.
Во время встречи Ершов, тогда простой учитель, прочитал цесаревичу оду. Ведь это был первый приезд представителя царской фамилии в Сибирь. Наследник отблагодарил Ершова золотыми часами. Их история интересна. На закате жизни, будучи в отставке, бедствуя материально, он отдаст цепочку от часов для продолжения строительства храма на своей родине в деревне Безруковой.
— Биографы Ершова уверены, что, останься Ершов в Петербурге, он заблистал бы яркой звездой на небосклоне русской литературы. Вернувшись в Тобольск, Ершов действительно мечтал о Петербурге. Что же помешало?
— Далеко не факт, что в Петербурге он бы нашёл своё счастье. Вот трагичная судьба его современника Евгения Милькеева. Евгений Лукич -также уроженец Тобольска. Его поначалу поддержал Жуковский, он жил в Петербурге, Москве. Но, когда поддержка иссякла, он потерял себя, не смог реализовать своё дарование и повесился. Думаю, что Ершов сделал гораздо больше, оставшись на родине, чем там, куда он мог бы уехать.
Сопоставление сохранившихся писем Ершова показывает, что на самом деле его намерения менялись в зависимости от настроения. Да, он хотел вернуться, найти место в столице — пока жил один, после смерти матери. Но — влюбился, женился на вдове Серафиме Александровне Лещёвой, имевшей маленьких детей. У него открылся талант семьянина. И пасынков, и родных детей он очень любил. Он пережил много утрат — был трижды женат, две жены и многие дети умерли. Семья стала его пристанищем, он решил остаться в Тобольске. И свою энергию пустил по педагогическому руслу. Писал труды по вопросам народного образования, открывал в губернии женские училища. Кстати, именно в здании женского училища, учреждённого Ершовым, находится наш музей.
— Зачем же нужен музей Ершова? Что актуально в ершовской судьбе для людей, живущих в XXI веке?
— Ершов — это писатель большого масштаба, человек поучительной для нас судьбы. Для нас, живущих в провинции. Для тех, кто не завидует обитателям мегаполисов, а считает: где родился, там и сгодился. Надо вносить духовную лепту в дело развития культуры родного края. Ершов и был таким человеком, который делал всё для развития любимой Сибири. По инициативе музея администрацией Ишима и Союзом писателей России учреждена ежегодная Всероссийская литературная премия имени П.П.Ершова за произведения для детей и юношества. Кому, как не великому сказочнику поддержать своим именем и авторитетом современную детскую литературу? Кстати, в прошлом году состоялась презентация документального фильма «Великий сказочник», снятого известным режиссёром, петербуржцем Константином Артюховым. Мы вернули читающей публике подлинный облик Ершова. Во всех советских изданиях публиковался один и тот же портрет — дружеский шарж, сделанный тобольским художником М.С.Знаменским в последние годы жизни писателя. Но в Российской национальной библиотеке хранится совершенно позабытый великолепный портрет, выполненный в годы творческого расцвета Петра Павловича. Его написал художник Н.Г.Маджи. Возможно, он выполнен даже в Ишиме. Издаём детский журнал «Конёк-Горбунок». А в селе Ершово возрождается разрушенный храм Петра Столпника, который был когда-то подлинно народным памятником поэту и педагогу.
Ершов — это «наше всё». Сотрудники института имени Лихачёва, изучавшие культурный потенциал Ишима, отметили, что имя Ершова — главное достояние нашего края. Ишимцы могут и должны гордиться своим земляком.
Беседовал Геннадий КРАМОР
Интернет-журнал «Русская неделя»
