Очерки по теории иконописания. Часть 3 (антропология образа)

Смысл динамической задачи преподобия преп. Григорий Палама видит, прежде всего, в способности творить: «Можно было бы, — пишет он, — со многими другими сказать, что и троическое строение нашего познания показывает, что мы больше, чем ангелы, созданы по образу Божию. И не только потому, что оно троическое, но и потому, что оно превосходит всякий вид знания. В самом деле, из всех созданий мы только имеем, кроме ума и рассудка, еще и чувства. То, что естественно соединено с рассудком, открывает разнообразное множество искусств, наук, знаний: земледелие, строительство домов, ТВОРЧЕСТВО ВЕЩЕЙ ИЗ НИЧЕГО, — разумеется, не из совершенного небытия, ибо это уже дело Божие, — но во всем остальном дано людям… Ничто подобное никогда не свойственно ангелам». 1 Образ Божий в человеке несет возможность исполнения динамической задачи сотворчества человека Богу: только через нас космос, как продолжение нашего тела, может воспринять благодать. Следовательно, через образ Божий человеку дано господство над миром не как «управляющему» или поставленному свыше «надсмотрщику», но как царю и вождю, призванному привести все творение к его последней цели (логосу). 2 О том же пишет преп. Иоанн Дамаскин: «Подобие проявляется также и в том, что человек одарен свободною волею и владеет способностью управлять. Ибо Бог говорит: „сотворим человека по образу нашему и по подобию“ и тотчас присоединяет: „и да обладает рыбами морскими и птицами небесными“ (Быт.1,26)». 3

«Как Бог имеет власть над вселенной, так и человек господствует над земными тварями и царствует над страстями», — пишет преп. Симеон Новый Богослов 4 и добавляет: «Кто не властвует над пятью чувствами, тот не бывает по образу и подобию Божию». 5

Власть надо всем тварным дается человеку именно благодаря образу Божию, раскрывающемуся в СВОБОДЕ: человек освобожден от необходимости и не подчинен владычеству природы, но может свободно самоопределяться по своему усмотрению (св.Григорий Нисский). Таким образом, тварь, по вине человека покорившаяся беспорядку и смерти, от него же, человека, ставшего по благодати сыном Божиим, ждет своего избавления.

В.Н.Лосский: «Мир следует за человеком, потому что он есть как бы природа человека; его можно было бы назвать „антропосферой“. И эта антропокосмическая связь осуществляется тогда, когда осуществляется связь человека с его первообразом — Богом; ибо человеческая личность не может, не подвергнувшись распаду, претендовать на обладание своей природой, то есть своим качеством микрокосма в мире, но она обретает свою полноту, когда отдает эту свою природу, когда принимает в себя вселенную и приносит ее в дар Богу». 6

Другими словами, человек существует как личность, обладающая тварной природой, — это первичная связь между Богом и человеком, устанавливающая самый модус человеческого бытия. Бог одарил человека способностью быть личностью, то есть реализовывать свою жизнь согласно модусу Божественного бытия — быть существом свободным и ответственным. Как образ Божий, человек — личность, которая не должна определяться самой природой, но сама может определять природу, уподобляя ее своему Божественному первообразу. Уподобление Богу возможно только для человека обновленного, в котором очищен и восстановлен образ Божий. Эта возможность осуществляется в определенных человеческих свойствах и, прежде всего, — в свободе. Стяжание богоподобия невозможно без свободы, так как осуществляется оно в живом и полном общении между Богом и человеком. 7

Преп. Ефрем Сирианин в антропологии прежде всего подчеркивает свободу человека; в свободе он видит основание ответственности, основание подвига, «ибо подвиг есть победа над необходимостью, победа над природой, освобождение от „власти звезд“ и стихий. И самый вопрос — есть ли свобода? — доказывает ее существование, ибо вопросы и исследования рождаются от свободы… Природа, лишенная свободы, не может спрашивать. Вопросы суть дело свободы. Только свободная природа может спрашивать». 8 Действительно, свобода есть печать нашей причастности Божеству, совершеннейшее создание Бога, шедевр Творца. Но, по мысли В.Н.Лосского, чтобы быть тем, кем должен быть любящий Бога, нужно допустить возможность обратного: возможность бунта. Только сопротивление свободы придает смысл согласию. Любовь, которой хочет Бог, это не физическое намагничивание, но живая взаимная напряженность противоположностей. Бог действительно вызывает к жизни «другого»: личное существо, способное отказаться от того, кто его создал. Вершина Божественного всемогущества таит в себе как бы бессилие Бога, некий божественный риск. Личность есть высочайшее творение Божие именно потому, что Бог вкладывает в нее способность любви — следовательно, и отказа… Парадокс этот не устраним в своем величии — в способности стать богом, — человек способен к падению; но без этой способности пасть нет и величия. Бог становится бессильным перед человеческой свободой, Он не может ее насиловать, потому что она исходит от его могущества. Божественная воля будет всегда покоряться блужданиям, уклонениям, даже бунтам воли человеческой, чтобы привести ее к согласию. Таков Божественный промысл, и классический образ педагога покажется весьма слабым каждому, кто почувствовал в Боге просящего подаяния любви нищего, ждущего у дверей души и никогда не дерзающего их взломать. 9

Бога никто никогда не видел, но именно благодаря дару свободы мы способны ощутить Его безграничную любовь к нам. Благодаря Боговоплощению мы можем изображать принятый им «рабий зрак», хотя на иконе неизобразимо ни непостижимое Божество, ни совершенное человечество Его, но Его любовь к нам: не педагогическое научение, но покорная любовь к нам — открывающаяся в Его личности. Человек был сотворен по одной воле Божией, но ею одной он не может быть обожен. Одна воля в творении, две — в обожении. Одна воля для создания образа, но две — для того, чтобы образ стал подобием. Икона, как образ мира, в Боге преображенного, являет волю иконописца, устремленную к встрече с Божественной волей как зовом, как приглашением к преподобию: икона зовет предстоящего к деятельному обращению своей воли, в ответной личностной любви к Богу.

[1] Игумен Иоанн Экономцев. Православие, Византия, Россия. М.: Христианская литература, 1992, с. 179.

[2] Яннарас Х. Вера Церкви. М.: Центр по изучению религий, 1992, с. 96.

[3] Преп. Иоанн Дамаскин. Три защитительные слова против порицающих святые иконы или изображения. Свято-Троицкая Сергиева Лавра., 1993, с. 102.

[4] Преп. Симеон Новый Богослов. Творения. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1993, Т.3., с. 203

[5] Преп. Симеон Новый Богослов. Творения. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1993, Т.2, с. 68

[6] Лосский Вл. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. Киев: Путь к истине, 1991, с. 241.

[7] Успенский Л.А. Богословие иконы Православной Церкви. Изд-во Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. 1989, с. 124.

[8] Флоровский Г. В. Восточные Отцы 4-го века. М.: Паломник, 1992, с. 230−232.

[9] Лосский Вл. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. Киев.: Путь к истине., 1991, с. 242−245.

Интернет-журнал «Русская неделя»