 |
| Православие и Мир | Преподобный Паисий Святогорец (Эзнепидис) | 25.01.2008 |
Другие пусть пропадут пропадом!
— Геронда, сегодня много людей ожидало Вас, а один молодой человек не стал ждать и вошёл без очереди.— Да, вошёл и сказал: «Мне нужно тебя увидеть. Я был и на Афоне, не нашёл тебя там и приехал сюда». «Хорошо, — говорю ему. — Ты не видишь, что другие люди ждут? Может, теперь всех бросить и заниматься тобой?» «Да, отче», — говорит. Представляешь? Люди стоят на лестнице, яблоку негде упасть, — больные, женщины с малыми детьми… а этот настаивает на своём. И был бы какой серьёзный вопрос, а то чушь какую-то нёс. Главное он, остальные пусть пропадут пропадом!
Бывает, приходят люди и говорят: «Сегодня, отче, молись только обо мне и ни о ком другом». Вот какие претензии! Ведь это всё равно что говорить: «На этом поезде поеду только я, чтобы никого другого в вагонах не было». Но ведь поезд так и так едет, почему бы и другим на нём не поехать?
— Геронда, как понять слова Христа: «Иже бо аще хощет душу свою спасти, погубитю»?
— Имеется в виду, чтобы человек «погубил» свою жизнь в хорошем смысле. Чтобы он не считался со своей жизнью, а жертвовал ею ради других. «Никтоже своего си да ищет, но еже ближняго кийждо», — говорит апостол Павел. В этом всё основание духовной жизни: забывать себя, в хорошем смысле, и обращаться к другому, участвовать в его боли и трудностях. Надо не искать способа, как бы избежать трудностей, но находить возможность помочь другому человеку, порадовать его.
— Геронда, а как понять, что нужно другому человеку, чтобы сделать для него это?
— Поставь себя на место другого, тогда поймёшь, что ему нужно. Если будешь сидеть в своей скорлупе, то не сможешь понять, что нужно другому человеку.
В наше время большинство думает о том, как сесть на место другого, а не как поставить себя на его место. Я иногда наблюдаю, как некоторые подходят к причастию, обгоняя других. Каждый из них думает: «У меня дела, я спешу» — и не думает: «А достоин ли я причаститься?» или «может, другой человек больше меня спешит?» Ничего подобного! Причащаются и спокойно уходят. А ведь даже если тебе не хватит Причастия, то ты должен радоваться, что оно досталось другому, а не тебе. А если у священника только одна частица, одна жемчужина, и найдётся больной человек, находящийся при смерти, которому нужно Причастие, ведь тебе нужно радоваться, что не ты причастишься, а он. Вот чего хочет от нас Христос. Вот так Христос и входит в сердце, наполняя человека радостью.
Мука самоуспокоения
— Геронда, у меня трудности с одной сестрой.Если мы думаем только о себе и делаем только то, что нам хочется, то потом начинаем хотеть, чтобы и другие думали о нас, служили нам, помогали… то есть, чтобы всегда было хорошо нам. «Мне так хочется», — говорит один, «А мне по-другому», — говорит другой. Каждый стремится к тому, что нравится ему, но покоя не находит, потому что настоящий покой приходит тогда, когда человек думает не о себе, а о других.
Во время оккупации в 1941 году мы, спасаясь от немцев, которые разоряли деревни, жгли и убивали, ушли из Коницы в горы. В тот день, когда немцы вошли в Коницу, два моих брата с утра спустились с горы на равнину рыхлить кукурузу на огороде. Услышав, что пришли немцы, я бросился к матери: «Мама, я сбегаю вниз предупрежу братьев». Она меня не пускала, потому что немцы ей говорили: «Те всё равно пропали, хоть этого не пускай, а то и его потеряешь». «Как бы не так», — подумал я. Нацепил солдатские башмаки и побежал вниз на огород. Впопыхах я не успел хорошо завязать ботинки, и, когда бежал через поле, которое недавно полили, они свалились у меня с ног и застряли в грязи. Я их бросил и побежал босиком вдоль реки, а там полно чертополоха. Около часа летом по жаре я бежал по колючей траве и не чувствовал никакой боли. Прибегаю на огород к братьям, кричу: «Немцы пришли, надо прятаться». И тут мы видим идущих вооружённых немецких солдат. «Продолжайте рыхлить, — говорю я братьям, — а я сделаю вид, что полю и прореживаю кукурузу». Немцы пришли мимо и даже ничего не сказали. Только потом я заметил, что мои ноги все в ранах от колючек, а до того момента я даже ничего не чувствовал. В том беге была радость! Радость самопожертвования. Разве мог я бросить своих братьев? А если бы с ними что-нибудь случилось? Да меня бы потом мучила совесть. Даже если бы у меня совести не было, всё равно я бы потом испытывал муку самоуспокоения.
Себялюбие лишает нас мира и радости
— Геронда, из-за чего во мне нет мирного духа постоянно?— Теоретически, мне кажется, что я работаю над собой, но на деле…
— На деле тяжело. Вот тут-то и утесняется наш ветхий человек. Но если мы не будем с усердием и рассуждением утеснять нашего ветхого человека, то он пустит на воздух всё здание нашей духовной жизни.
— Геронда, а как выглядит ад?
— Расскажу тебе одну историю, которую я когда-то слышал. Как-то раз один простой человек попросил Бога показать ему рай и ад. И вот однажды ночью во сне этот человек услышал голос: «Пойдём, я покажу тебе ад». Тогда он оказался в комнате. Посередине её стоял стол, за ним сидело много людей. На столе была кастрюля, полная еды. Но люди были голодны: они черпали длинными ложками из кастрюли, но не могли поднести ложки ко рту. Поэтому одни из них ворчали, другие кричали, третьи плакали. Потом он услышал тот же голос: «Пойдём, теперь я покажу тебе рай». Тогда он оказался в другой комнате, где стоял такой же стол с кастрюлей, и также вокруг него сидели люди с длинными ложками. Однако все были сыты и веселы, потому что каждый из них, черпая из кастрюли еду, кормил своей ложкой другого. Теперь ты понимаешь, как можешь ещё в этой жизни ощутить рай?
Творящий добро радуется, потому что утешается Божественным утешением. А делающий зло страдает, и земной рай превращает в земной ад. Если в тебе есть любовь, доброта — ты ангел, и куда бы ни пошла и где бы ни находилась, вместе с собой несёшь рай. А если в тебе живут страсти, злоба — значит в тебе находится диавол, и куда бы ты ни пошла и где бы ни находилась, вместе с собой несёшь ад. Уже в этой жизни мы начинаем ощущать рай или ад.
