Мусульманки

Их было много в моей жизни. Невозможно жить в Татарстане и не общаться с ними. Я мог бы рассказать о многих, но особенно запомнились четыре. У них разные судьбы, они живут в разных городах, если их и объединяет что-то, то это моя память.

Максумовна. Я не знаю ее настоящего имени. Мы звали ее так, иногда Ирина Максумовна, но не думаю, что она и в самом деле Ирина. Я познакомился с ней, приехав на недавно открытый приход. Все помещения которого размещались в подсобке магазина. Две комнаты с окнами-витринами, коридор и санузел. В «большой» комнате 3×5 был молитвенный дом, а в маленькой 3×4 размещалось все имущество прихода. Максумовна была первым человеком, которого я увидел на этом приходе, я даже не знал, что она мусульманка. Она пришла, чтобы помыть полы. Оказывается она всегда их мыла, совершенно безвозмездно, с момента передачи этих помещений приходу. Через несколько месяцев я был свидетелем безобразной сцены. «Христианки» кричали на нее, что она, приходя в «храм», оскверняет его своим присутствием, и что она не должна сюда приходить ни в коем случае… Она ушла молча, не сказала ни слова в ответ. Мы общались еще долго, и она никогда не вспомнила о нанесенной обиде… Надо ли говорить, что никто из ее обидчиц не стал мыть пол вместо нее? И, как последний штрих, она не была уборщицей, она была, пусть небольшим, но руководителем в современном аналоге дома пионеров.

Очень хочется вспомнить Венеру. Молодая женщина, заведующая сельским клубом. Одна воспитывает ребенка. Она работает в селе, одна половина которого русская, а другая кряшенская. Венера пришла ко мне с просьбой окрестить детей в их селе. — Странные они. Вроде христиане, а даже детей не крестят. От телевизоров не отходят, да пьют.

Назначив день, я приехал, пришло несколько человек. Я видел, как расстроилась Венера, как оббежала всю деревню, собирая детей и взрослых. Поразительно, я-то думал, что ее жители просили, а это была ее инициатива. Видя, что люди губят себя, мусульманка пыталась спасти их, дать возможность приобщиться к вере. Причем не к исламу, к православию. Я надеюсь, что она станет христианкой. Не возможно так болеть о людях и не принять Христа…

Была и еще одна, подобная этой встреча. Председатель местного самоуправления, мусульманка, просила открыть в русском селе, на территории самоуправления, приход. Благо и церковь в селе есть, особых работ не требует. Двери да окна вставить, кровлю обновить, мусор вынести. Надо было видеть, как на сельском сходе она объясняла людям, которых волновали только финансовые вопросы, что без их собственной веры, без молитвы, без деятельного участия ничего не получится, что без преображения их душ в существовании храма нет смысла… Она осталась неуслышанной «христианами», эта пожилая мусульманка, знающая о Боге и о спасении души больше, чем все они вместе взятые…

Елена, так она называет себя, когда подходит ко причастию. Никто, даже муж, так ее не завет. Для остальных есть другое имя. Искренне верующая девушка, вышедшая замуж за русского. Она долго вымаливала своего маленького сына. Малыш не мог дышать, и через шею была выведена дыхательная трубка. Юная мать попросила крестить ребенка. Я был у них дома. Крестил малыша, там мы впервые поговорили. Она крестилась не сразу, ведь она мусульманка. Опыт ее молитвы ко Христу и Его Пречистой Матери невозможно передать другим. Ее малыш здоров, он подходит ко Причастию вместе с мамой-христианкой, но даже муж не знает об этом. Ему не интересно, он не поймет и будет только смеяться. Свекровь смотрит на нее с укором: «ишь чего, в религию ударилась». Так и живет она — мать, вымолившая сына и обретшая веру, татарка христианка в семье русских неверов…

В суматошном потоке, иливаемом на нас СМИ, как-то забывается, что между верующими Богу много общего, а противостояние существует между теми, кто прикрывается «официальной религией» для оправдания собственной ненависти. И порой они ищут этого оправдания там, где могут найти только суд себе.

Интернет-журнал «Русская неделя»