Трудность диалога между религиями

Интервью епископа Венского и Австрийского Иллариона

— Мы находимся в Македонии, на берегу Охридского озера, где проходит международная конференция, посвященная диалогу между религиями и цивилизациями, в которой Вы участвуете вместе с представителями других религий и конфессий. Трудность в связи со встречами такого рода состоит в том, что каждая религия претендует на знание абсолютной истины и в силу этого отрицает причастность к истине всех других религий. Скажите, пожалуйста, как по Вашему мнению, может быть преодолено это противоречие?

— Прежде всего, следует сказать, что подобные встречи важны, потому что представители разных религий собираются, чтобы обсудить будущее мира, обсудить современную ситуацию, а также чтобы встретиться с представителями мира политики. Иногда политики думают, что они должны организовывать такие встречи, чтобы облегчить взаимодействие между разными религиями. Но уже существуют межрелигиозные механизмы для обмена мнениями, для решения проблем, которые существуют между нами. Важно, чтобы религиозные лидеры вступали в диалог с политиками. И здесь, в Македонии, руководство страны, организовавшее эту встречу — президент, премьер-министр, министр иностранных дел — все принимают в ней участие.

Вчера мы встречались с премьер-министром и обсуждали ситуацию в стране, в частности, проблему названия страны — важный вопрос для Македонии, — а также ситуацию с Македонской церковью, потому что, как известно, православная церковь в Македонии не состоит в общении с другими православными церквами по причинам канонического характера. Так что существует ряд важных тем для обсуждения, связаных с Македонией и Македонской церковью. И я рад, что мы находимся здесь, на берегу Охридского озера. Мы сейчас находимся в Македонии, но на другом берегу озера уже начинается Албания.

— На сайте представительства РПЦ при Европейском союзе размещен документ, одобренный совместной комиссией по диалогу между Православной Церковью и Римской Католической Церковью по результатам встречи, прошедшей в Равенне и посвященной вопросу экклезиологических и канонических последствий сакраментальной природы церкви. Мы знаем, что делегация Русской церкви покинула эту встречу и по этой причине не подписала документ. И тем не менее, не могли бы Вы сказать, каковы положительные стороны этого документа и как Вы можете прокомментировать его нынешнюю критику?

— Начнем с того, что этот документ еще официально не опубликован, даже если он уже размещен в интернете. Но мне кажется, что этот документ даже и не подписан комиссией, т.к. я не думаю, что такое подписание вообще предполагалось делать. Документ состоит из трех частей. Одна посвящена ситуации на местном уровне, затем следует уровень, скажем так, автокефальных церквей, и, наконец, есть уровень Вселенской Церкви. Именно на уровне Вселенской церкви начинаются все проблемы. Потому что когда речь идет о первенстве, скажем, епископа в своем диоцезе, здесь все понятно. Это не примат чести, это примат власти. Но когда говорится о примате на вселенском уровне, в православной традиции никогда не существовало первенства власти, здесь всегда был «таксис», порядок — иными словами, именно первенство чести. Именно этот тип примата мы можем приписать Римскому епископу, а также Константинопольскому патриарху. К тому же, Равеннский текст не посвящен примату, потому что этот вопрос будет обсуждаться на следующем этапе диалога. И тем не менее уже есть несколько фраз, несколько формулировок, с которыми Московский патриархат не согласился в Белграде.

— В Белграде, в 2006 году?

— Да, в 2006 году. Мы совместно работали в редакционном комитете, чтобы разрешить эту проблему, и мне кажется, что она была решена на уровне редакционного комитета.

— Это было сделано до встречи в Равенне?

— Да, до встречи в Равенне, в марте 2007 года. Тогда в документе был один абзац, спорный для нас, где говорится о церквах, которые находятся в общении с Римом и церквах, которые находятся в общении с Константинополем. Мне кажется, православные церкви не следует определять как находящиеся в общении с Константинопольским патриархатом, поскольку в истории были случаи, когда церкви не находились в общении с Константинополем по разного рода церковным или политическим причинам, и все же они оставались православными церквами, не так ли? Например, Элладская церковь в 19 веке, Болгарская церковь в 19 веке или Русская церковь, скажем, в период Флорентийской унии. Поэтому неправильно описывать Православные Церкви как, находящиеся в общении с Константинополем; это церкви, находящиеся в общении между собой, а не только в общении с Константинополем. Мне кажется, что предпринимается попытка навязать нам экклезиологическую модель, которая никогда не существовала в Православной Церкви. Это централизованная модель, как в Католической церкви, которая никогда не была моделью Православной Церкви. Поэтому мне кажется, что в этом тексте много спорных мест, и именно делегация Московского патриархата не согласилась с ними, поставила ряд принципиальных вопросов. Но в отсутствии нашей делегации Константинополю было проще одобрить этот текст, который мне кажется спорным.

— Как Вы видите продолжение работы этой комиссии, какой будет позиция Московского патриархата в будущем и наконец, как Вы уже сказали, темой следующей встречи будет роль Римского епископа в единстве церкви в первом тысячелетии?

— Не совсем понятно, какой именно была роль римского епископа в первом тысячелетии, так как, конечно, он был патриархом Запада, но на востоке было 4 патриарха — в Констинополе, Александрии, Антиохии и Иерусалиме. Речь шла о пентархии. Тогда это не было канонически закрепленным представлением, это была скорее традиция. Мы не считаем, что папский примат в первом тысячелетии был приматом власти, тем более вселенской власти. Я думаю, что будет довольно сложно найти решение для обеих церквей, т. е. католической и православной, по вопросу о примате на вселенском уровне.

— В свете сказанного можете ли Вы сегодня сказать, будет ли Русская православная Церковь участвовать в следующей встрече?

— Сейчас это не ясно, так как, если на этой встрече будут представители так называемой Эстонской Автономной Православной Церкви Константинопольского Патриархата, мы не сможем участвовать — это было решение нашего Архиерейского собора 2000 года, и это так остается. Так что если сопредседатель комиссии митрополит Иоанн Зизиулас не хочет, чтобы русские участвовали, надо пригласить к участию «эстонцев». Если же будет решено, что присутствие Московского Патриархата обязательно, придется искать решение этой проблемы. Нужно либо приглашать все автокефальные, автономные церкви, признаваемые не всеми, но признанные как минимум одной автокефальной церковью, либо надо приглашать только церкви, признанные всеми. Необходимо найти решение.

Благодарим Вас за интервью.

Перевод с французского Любови Жолудевой

http://www.pravmir.ru/article_2455.html