 |
| Русская неделя | Алексей Осипов | 10.11.2007 |
Однажды мы ездили по Италии с весьма высокой делегацией, принимал нас даже сам папа. И вот приезжаем в одну епархию, а епископа там нет. «Как это? Ведь он знал о нашем приезде!» Отвечают: «Извините, но он сейчас медитирует в горах над проблемой воспитания молодежи, а также над проблемой спорта и подвижных игр». Медитация — это размышление на тему, сосредоточение внимания. Можно ведь сосредоточить свое внимание на кончике своего носа так, что потом человека будут резать, и он ничего не почувствует. Вот это медитация, где же здесь молитва?
Молитва — инструмент связи человека с Богом. Когда мы произносим слово «религия1 «, имеем в виду слово «молитва». Духовная жизнь не может быть без молитвы. Это важно, потому что мы, как правило, не молимся, мы часто лишь присутствуем за богослужением, а дома — только читаем молитвы.
Для того чтобы начать молиться, нужно хоть немножко поупражняться. Поэтому краткая Иисусова молитва должна как можно чаще приходить на ум человеку, где бы он ни был. Всегда есть несколько секунд, чтобы обратиться с молитвой к Богу. Молитва — живая связь с Богом, это обращение к Богу Личному, а не просто концентрация внимания на каком-то мысленном или физическом абстрактном объекте. В этом вся разница.
— Игумен Никон (Воробьев) и игумен Иоанн (Алексеев) пишут о молитве, что необходимо «стать умом в сердце»; можно ли людям новоначальным искать этой сердечной молитвы?
— Ни игумен Никон, ни схиигумен Иоанн не говорят о том, чтобы «стать умом в сердце». Об этом пишет святитель Феофан (Затворник) в одном из писем конкретному лицу2. А святитель Игнатий (Брянчанинов) и схиигумен Иоанн запрещают это делать. Это отвлекает человека от самого главного в молитве — от покаяния. Это отвлечение ума есть попытка применения искусственных средств, подобные средства есть и другого порядка, но они доступны для других людей, но не для нас. Это возможно для людей, которые подвизаются в монастырях, живут в кельях, отрешенные от всякой суеты. Нам же не следует этим заниматься, здесь очень легко увлечься внешними вещами и навредить себе. Некоторые, не зная законов и последовательности в молитвенном делании, начав заниматься этими практиками, приходили к самым печальным последствиям. Святитель Феофан рекомендовал это для конкретного человека.
— Что же можно в молитве нам?
— Нам нужно молиться просто, так, как мы обращаемся за помощью друг к другу, как дети просят родителей о помощи. Молитва должна быть обо всем том, в чем мы согрешаем. Причем молитва не формальная утром и вечером, — нужно делать, как рекомендует святой праведный Иоанн Кронштадтский3: как только согрешил, немедленно покаяться пред Богом от всей души, чтобы Господь дал душе освобождение, или, как он выражается, «даровал сердцу моему пространство, легкость, свет». Нельзя покаяние превращать в запоздалый отчет о грехах перед священником. Соринку, попавшую в глаз, тут же начинаем вытаскивать. Молитва — это немедленное покаяние. Это благодарение, когда видим, какую Господь оказал нам милость. Машина неслась на скорости и должна была сбить меня, а я чудом остался жив, тут же нужно благодарить Господа. Вот это будет наше делание. Не нужно искать себе «стояния в сердце» или переживаний благодати — да избавит Бог! — иначе мы будем как Екатерина Сиенская4, но в великие все равно не попадем.
— А некоторые пишут еще про задержку дыхания во время молитвы. Как к этому относиться?
— Да избавит Бог задерживать дыхание или усиливать его, соотносить слова с дыханием. Я слышал, что тяжелоатлеты за утреннюю тренировку перекидывают тонн по 15−20, давайте и мы с вами этим займемся? Нам же всем полезна утренняя зарядка. Не нужно заниматься дыханиями и стояниями.
— Когда во время молитвы замечаешь, что мысли идут не в ту сторону, как с этим бороться?
— Кто ничего не делает, к тому ничего не придет. Надо с этими мыслями бороться другими мыслями. Если приходит что-то скверное на ум, нужно думать о чем-то другом. Например, читать краткую молитву Иисусову. Причем она имеет разную длину: иногда трудно произнести ее всю, просто скажите: «Господи, помилуй!» или «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя». Она короткая настолько, что можно успеть не рассеяться. Если не можете сосредоточиться, повторите еще раз, тридцать три раза повторите, потихоньку и получится. Никто не научился, не учась.
— Один из грехов выше моих сил, уже несколько лет не причащаюсь, не исповедаюсь, боюсь. Как избавиться от него?
— Очень печально, что не исповедаетесь и не причащаетесь. Не случайно первым в рай вошел не праведник, но покаявшийся разбойник. Если же страсть зашла далеко у человека, на это Отцы говорят: «Упал — встань, если снова пал — встань!» Если вы, идя по дороге, проткнули гвоздем ногу, это не значит, что вы навсегда теперь будете с этим гвоздем ходить. Напротив, наступив на гвоздь, начинаете прыгать на одной ноге и, вынув его, впредь смотрите под ноги так внимательно, что уже не только на гвоздь, но и на соломинку побоитесь наступить.
Поэтому, упав, вставайте. Конечно, требуется покаяние, испрашивание в молитвах сил у Бога. Необходимо избегать тех условий, при которых возможно повторение греха.
Это, кстати, урок всем, кто не придает значения тому, как легко стать пленником страсти и как трудно потом отказаться от нее.
Не исповедаться и не причащаться — это очень неверная стратегия. Нужно создать такие условия, которые бы исключили повторение греха.
Опытные люди рекомендуют по возможности ежедневное чтение духовной и аскетической литературы, не пустые книжонки, а творения святых Отцов, которые питают и назидают душу.
И вставать от падений нужно, пока ты жив, и делать это искренне.
— Можно ли гомосексуалисту идти на исповедь к священнику?
— Не можно, а нужно. Искренняя исповедь дает силы человеку. Люди действительно не столько каются, сколько отчитываются в грехах, если бы они каялись, то узнали бы, какую внутреннюю силу дает исповедь человеку. Нет такого греха, который бы Господь не простил при искреннем покаянии. Весь вопрос только в том, в какой степени человек стремится избавиться от этого греха. Правильное покаяние — это ненависть ко греху, чтобы приобрести эту ненависть, нужно все-таки каяться в своей личной молитве. А то молитву превратили большей частью в вычитывание, а богослужение — в чин, который совершают священники. Богослужение вовсе не чин, это время для молитвы. Дома ведь у нас нет таких условий для молитвы, как в храме, дома трудно молиться. А храм способствует молитве, и надо использовать для нее это место и время.
Поэтому какой бы страстью ни был одержим человек, ему нужно каяться и делать все, чтобы избавиться от нее.
— В истории Православной Церкви есть самоубийцы, причисленные к лику святых. Как к этому относиться?
— Самоубийство как грех есть такой акт, когда человек в отчаянии вопреки воле Божией налагает на себя руки, чтобы избавить себя от обстоятельств житейских. Отчаяние вменяется самоубийце в тяжкий грех. Но самоубийство не само по себе — грех. Например, Евпатий Коловрат5 — самоубийца или нет? Формально — да, у него был отряд в триста человек, а он бросился на стотысячную армию. Но Церковь говорит, что это была поистине жертвенная смерть. И скольких героев мы прославляем, которые прямо шли на смерть по любви к людям. Поэтому надо смотреть не на факт самоубийства, а на причину его. Эта причина определяет, грех это или вершина жертвенной любви.
— В чем суть поминания усопших не молитвой, а милостыней — трапезой?
— Трапеза является той же категорией милостыни, в которой мы как бы отрываем от себя часть, даем часть своего, оказываем любовь к людям ради усопшего человека. Молитва действенна только тогда, когда мы отрываем от себя, жертвуем. Истинная любовь — самопожертвование, вот здесь и происходит некоторое жертвование собою, когда мы отрываем от себя и даем другим. Помните, кто в Евангелии больше дал, богачи или вдовица (Мк. 12, 41−44), положившая две лепты? Вдовица, потому что она отдала последнее. Видите, что величина любви показывается не количеством, а тем, сколько от себя отрывает человек. Поэтому милостыня — очень серьезное средство вспомоществования усопшему.
— Расскажите про чтение Псалтири, почему ее принято читать при поминовении усопших?
— Псалтирь проникнута глубоким духом покаяния. Кто соприкасался с ней, видят это. Неслучайно псалом пятидесятый: «Помилуй мя, Боже, по велицей милости твоей» постоянно употребляется в молитвенной практике, в том числе в утреннем правиле. Мы верим, что усопший человек в первые три дня после телесной смерти душой присутствует здесь, среди нас, мы соединяемся с ним и от его имени взываем к Богу с покаянием, которое находим в Псалтири.
Жаль, что мы не придаем значения тому, что Церковь настаивает на подготовке к смерти. Со смертью у человека отнимается воля, он уже неспособен сделать добро или зло, раскаяние оказывается запоздалым. Поэтому молитва за умерших имеет огромнейшее значение, этим самым мы соединяемся с бессмертной душой умершего, его чаяния мы берем на себя, сопрягаемся с ним. Бог не есть Бог мертвых, но живых. И если усопший уже не может ничего сделать, то мы, живые клеточки единого церковного организма, соединяемся с ним, как кровь в едином теле. Молитва является живоносной кровью в духовном организме Церкви, и мы можем влить капли этой живительной силы в его душу, что способствует его исцелению. Поэтому читается Псалтирь, настраивающая на покаянный лад.
Нужно знать, что в Ветхом Завете мы находим вещи, совершенно не соответствующие нашему христианскому пониманию. Вера иудейская ветхозаветная — это «око за око, зуб за зуб» (Мф. 5, 38), там много того, от чего мы можем содрогнуться. Вот псалом 136, стих 9: «Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень». Жутко слышать! Все эти тексты в христианской Церкви переосмыслены и понимаются в духовном смысле, они воспринимаются как прообразы грядущего воплощения Мессии. Мы эти слова воспринимаем в том смысле, что блажен кто любую грязную, отвратительную или ужасную мысль, которая только, подобно младенцу, родилась в сердце, разобьет о камень, который есть Христос. Блажен, кто не дает развиваться ужасным мыслям, намерениям, идеям. Мы знаем, что можно остановиться в самом начале, тогда это легко, а если не остановился, то грех получает развитие. Никто не сотворил ни одного ужасного поступка, прежде десятки раз не совершив его в своих мыслях. Поэтому «Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень».
Большую часть нашего богослужения составляют ветхозаветные тексты, все они понимаются не исторически и прямолинейно, но символически. Если что-то в них непонятно, нужно смотреть их святоотеческое толкование.
— Действительно ли Псалтирь читать нужно только стоя?
— Псалтирь состоит из кафизм, а греческое слово «кафизма» означает «сидеть». Так что при чтении Псалтири можно сидеть, но это, конечно, зависит от нашего состояния. По этому поводу есть правило святых Отцов: молитва без утруждения тела бессильна. Так что от сидячей молитвы пред Богом толку мало. Хорошо, что в нашей православной традиции в храмах молятся стоя. На Западе в храмах устроены такие удобные сидения, что если сядешь, то и вставать не хочется. Но теперь такие сидения появляются уже и на востоке: в Греции, на Кипре. Наверное, это и к нам придет. Нельзя к этому относиться категорически отрицательно, потому что на приходах есть люди больные и пожилые, и для них могут быть в храме скамеечки. Но великий закон остается: молитва без утруждения тела бессильна.
Когда человек молится по существу, не может тело не участвовать в молитве, потому что в ней участвуют и дыхание, и сердце, человек молится с напряжением.
Что такое молитва? Святитель Игнатий (Брянчанинов), опираясь на творения святых Отцов, говорит: «Не проси ничего в молитве, особенно из земных благ. Если можешь, не проси даже и никаких духовных дарований». Ссылаясь на пример, приведенный св. Исааком Сирином, спрашивает: «Как к тебе отнесется царь, к которому ты придешь и попросишь у него гноя». Действительно, все земное истлеет, это гной. Правда, мы нуждаемся во многом, и даже Сам Христос учил: «Отче наш… хлеб наш насущный даждь нам днесь», но нужно понять, о чем здесь идет речь. Бог есть любовь, и Он видит все, что нам нужно, и дает нам духовное и земное в зависимости от нашего духовного состояния. Кто знает, если человеку дать в тысячу раз больше того, что он сейчас имеет, будет ли ему лучше? Никто не знает, мы сами себя не знаем, не знаем, что для нас лучше. А Бог знает и каждому подает все, что только можно подать. И если не дает, то только по одной причине — нельзя. Вот дайте мне дар чудотворения, я тут же таких чудес натворю, что весь мир перевернется. Мы не знаем, что для нас лучше. Даже здоровье, казалось бы, такая вещь хорошая. Но мы не знаем, полезно ли быть нам здоровыми. Мы знаем, что обязательно умрем. Поэтому святитель Игнатий советует не просить у Бога земных благ, нужно просить другого: «Господи, помоги мне не завидовать, не тщеславиться, очисти мою душу».
Молитвой называется только то, что совершается со вниманием. Где нет внимания, там не будем обманывать ни себя, ни Бога. Хотя бы мы называли это «молитвой» и даже держали в руках толстенный молитвослов, но молитвы не будет. Святитель Игнатий говорит: «Внимание — душа молитвы».
Основа любой молитвы — покаяние. Столько у нас всякого мусора в душе, столько всяких скверных делишек, есть о чем молиться. Святитель Игнатий говорит, что надо перед Богом молиться, как если бы мы перед живым человеком молились, называя свои грехи: «Господи, прости меня, вот я обманул». И потом нужно пойти и покаяться перед тем, кого обманул, обязательно постараться восстановить мир с человеком. Нельзя молиться, не простив другого человека. Это в высшей степени серьезное дело: бесплодна молитва там, где нет прощения. Святитель Игнатий приводит пример: иди и прежде примирись с соперником твоим (Лк. 12, 58) и тогда только принеси дар твой Богу.
Важна молитва благодарения. У всех нас хватает в жизни неприятностей, скорбей. Скорби — это страдания души, преп. Серафим Саровский дает изумительное лекарство от них: «Когда на душе скорбь, начни говорить: «Слава Тебе, Господи! Достойное по делам моим получил. Слава Богу!» И говорить так непрерывно, внимательно и очень скоро вы увидите, как начнет скорбь отходить от души вашей. Был мрак, казалось, что некуда деваться человеку, вдруг начинается рассвет, вы продолжаете славословить Господа, и солнышко в душе восходит. И уже не только умом, а уже от всего сердца начинает молиться человек с радостью и благодарением: «Слава Богу!»
Нельзя забывать эту молитву, она — лекарство для нас, христиан, простое и нетрудное.
2. Главное — надо стать умом в сердце пред Господом и стоять пред Ним неотходно и день, и ночь до конца жизни» — святитель Феофан (Затворник) Собрание сочинений. Т.5, С. 58.
3. «Владыко мой, Господи Иисусе Христе! Мой скорый, пребыстрый, непостыждающий Заступниче! Благодарю Тебя от всего сердца моего, что Ты внял мне милостливо, — когда я в омрачении, тесноте и пламени вражьем воззвал к Тебе, — пребыстро, державно, благостно избавил меня от врагов моих и даровал сердцу моему пространство, легкость, свет!» — св.прав. Иоанн Кронштадтский. Моя жизнь во Христе. Слово 1119.
4. Екатерина Сиенская (1347−1380), из фамилии Бенинказа, с ранних лет предалась умерщвлению плоти и имела страстные видения, такие как обручение с Иисусом Христом и т. п. В 1461 г. была канонизирована католической церковью.
5 Евпатий Коловрат — герой рязанского народного сказания, совершивший подвиги во время нашествия Батыя. Рассказ о его подвигах сохранился в «Повести о приходе Батыевой рати на Рязань». Услыхав о приходе Батыя, Евпатий с небольшой дружиной поспешил на родину, но нашел только полное запустение — развалины городов и церквей и множество побитых рязанцев. Собрав 1700 человек, он погнался за «безбожным» Батыем, чтоб «испить смертную чашу» наравне с своими князьями, и догнал его в Суздальской земле. Он напал на стан Батыя и с таким неистовством поражал татар, что устрашил самого царя. Хостоврул, шурин Батыя, хвастался, что приведет Евпатия живым к царю. Но в битве Евпатий, «исполин силою», рассек Хостоврула «на полы до седла» и перебил множество «нарочитых богатырей Батыевых». Наконец татары начали стрелять в Евпатия из множества метательных орудий и тогда только убили его.
© Расшифровка лекций А.И. Осипова КЦ «Русская неделя»
Интернет-журнал «Русская неделя»
