 |
| Русская неделя | Алексей Осипов | 16.08.2007 |
Поэтому обманываются те, кто видит в этом уловку иерархов, ничего подобного. Просто пока нет смысла. Единогласие с епископом хорошо, но здесь не будет людей, которые имеют другие взгляды на некоторые вопросы. Пока не разработан механизм выбора делегатов на Поместный собор.
— Гарантирован ли от ошибок Архиерейский собор?
— Ничто человеческое не гарантировано от ошибок, были даже и Вселенские соборы разбойничьи. Но вероятность правильного решения на Архиерейском соборе на несколько порядков больше, чем на любых других собраниях.
— В XX веке Церковь подверглась жестоким испытаниям, вследствие каких причин это произошло? Чему научилась и какой урок она вынесла из этих испытаний?
— Это произошло по той причине, что Церковь была еще живой, но глубоко больной. Мертвых не лечат, их только украшают. Я однажды общался с одной миллионершей из Америки, которая содержала мертвый дом. Она рассказывала, что с покойником поступают в зависимости от того, сколько денег за него уплатят. Можно сделать, простите меня, такое чучело, что умершего и не узнать даже. Так вот, покойников украшают, больных лечат. А лекарства бывают разные. Тот факт, что это произошло с нашим народом и нашей Церковью, свидетельствует, что мы еще живы, но тяжело больны. Достоевский перед смертью писал, что Европа давно сгнила, и нет там никакого христианства, и вот-вот провалится. Это характеристика, очень близкая к истине.
Какой урок Церковь вынесла из этих испытаний? Мне кажется, не очень чему-то научилась. Вот, например, сегодня основное внимание обращено на внешнее строительство Церкви, может быть, это и нужно. Но Господь сказал: «Милость и веру; сие надлежало делать, и того не оставлять» (Мф. 23, 23). Но, к сожалению, часто делается одно, а главное оставляется.
— В чем причина падения России в 1917 году: отступление от Церкви наших предков или нерешительность царя Николая II
— Основной причиной было состояние Церкви. В христианских государствах Церковь является закваской. О тогдашней Церкви, о монашестве почитайте у свт. Игнатия (Брянчанинова), свт. Феофана (Затворника), митр. Вениамина (Федченкова). Святитель Игнатий (Брянчанинов) дает прекрасный образ Церкви в то время — огромное зеленеющее древо, которое изнутри полностью сгнило. До какого абсурда дошло — Церковью управлял мирянин. Даже у католиков этим занимался епископ — папа Римский. В Русской Церкви, начиная с Павла I, главой Церкви был объявлен император. А ведь правило Вселенского Собора гласит: если какой мирянин вздумает командовать епископом, или епископами, да будет анафема. То есть управление было устроено по протестантскому образцу: Церковь разрушалась. Это духовное состояние сильнейшей обмирщенности, о котором плакали все наши святые, привело к трагедии 1917 года, когда скзали «Бога нет» и пошли грабить, разорять святыни. Но, слава Богу, что предки, будучи тяжко больны, не погибли, потому что Господь ниспослал в прошлом веке страдания, которые для очень многих носили очистительный характер. Это должно послужить для нас хорошим примером. Последние пятнадцать лет Господь дал нам небывалую свободу. Как будет возрождаться Церковь?
Конечно, хорошее дело — строить и восстанавливать все больше и больше храмов. Но самое главное — возрождение духовной жизни. Если мы будем сравнивать наше состояние с дореволюционным, а оно было тогда бедственным в духовном отношении, то, боюсь, что результат получим еще хуже.
— Вы были противником прославления царских мучеников, поясните.
— Насчет царских мучеников не могу говорить по той простой причине, что я говорил, пока не было решения Церкви. Синод призвал меня к этой работе, и я изучал, собирал факты и написал свое мнение. Мне, как вы знаете, досталось на орехи по делам моим. А после канонизации я только молчу и смиряюсь перед решением Церкви. Поэтому об этом не говорю, это нетактично.
— Как Вы относитесь к страданиям митрополита Сергия (Страгородского), когда он шел на уступки коммунистам? Спасительны ли эти страдания?
— Я не судья ему, могу только выразить сочувствие, когда он был поставлен перед лицом страшного выбора: «Или ты заявишь, что у нас гонений на Церковь нет, или мы завтра же всех твоих епископов уничтожим».
Однажды праведный Иоанн Кронштадтский был приглашен в суд. Тамошний полицмейстер относился крайне неприязненно к о. Иоанну и причинял ему многие огорчения. Впоследствии этот полицмейстер был предан суду за лихоимство и взяточничество, и вот отца Иоанна вызывают в суд в качестве свидетеля. Очевидно, надеялись, что отец Иоанн, часто терпевший обиды от подсудимого, даст о нем неблагоприятный отзыв. Но, видно, судьи плохо знали отца Иоанна. За свои обиды он не только никогда не мстил, но и не помнил даже о них. В день суда зал присутствия до последней крайности был переполнен публикой. Подсудимый и его защитники волновались, так как свидетельство отца Иоанна было очень важно и значительно. Начался допрос, и присутствующие ушам своим не верят: о. Иоанн говорил только о хороших поступках полицмейстера, известных ему. Вне себя от изумления и разочарования, прокурор напомнил отцу Иоанну: «Свидетель, вы должны на суде говорить всю правду, не скрывая». И вдруг глаза отца Иоанна засверкали тем огнем, который заставлял многих дрожать. Перебивая речь прокурора, он произнес твердым и решительным голосом: «Я говорю по священству!» Все бывшие в зале затаили дыхание. Прокурор тотчас же отказался от допроса, защитники — тоже, и отец Иоанн уехал из здания суда.1
Разве Иоанн Кронштадтский солгал? В это же положение был поставлен митрополит Сергий (Страгородский): или напишешь, или расправимся с твоими попами.
Поэтому отношусь к нему с величайшим сочувствием. Он оказался перед страшным выбором, и это разрывало ему душу. Мы можем только предполагать, какие переживания были у него.
