О любви к Отчизне

Проповедь на память преп. Сергия, игум. Радонежского

Братья и сестры, сегодня мы чтим память одного из тех святых, которых по праву можем называть своими земляками. Это преп. Сергий, игум. Радонежский. Нашим земляком он является потому, что родился и воспитался в наших краях. Тот факт, что преп. Сергий родился близ нашего города в селе Варницы и очень часто со своими родителями посещал наш Богоявленский Авраамиев монастырь, служит некоторого рода вдохновением для нас на подражание его святой жизни. А то, что на месте его отеческого дома воздвигнут был еще и Троице-Сергиев Варницкий монастырь, в память о нем, что является некоторым исключением из правил, наводит нас на мысль о любви к месту своего рождения и к присным по плоти своим.

Именно образ преп. Сергия побуждает нас любить ту землю, которая помогает нам перейти на небо. Может быть кому-то странным покажется эта проповедь о любви к земле, но мы не побоимся продолжить свое слово далее и даже вступим в спор с теми, которые говорят, что наш дом — небо, и что всецело любить мы должны только его. Мы не можем с этим согласиться, потому что считаем, что наш дом — это земля, ибо на ней мы получаем свое бытие и первоначальное воспитание. Кто же станет спорить с тем, что в понятие дома входят понятия рождения и возрастания. Или может быть кто-то повторит оригеново учение о том, что первоначальное свое бытие мы получаем на небе, а на землю отсылаемся в наказание за грех, как преступники помещаются в тюрьму за свои преступления? Св. Церковь давно осудила такой образ мыслей. И если Отцы говорят о небе как нашей отчизне, то только в смысле общечеловеческом, исходя из того, что все человечество в лице прародителей наших ниспало с неба на землю в наказание за грех. Только в таком смысле можно говорить о подмене «жизни в отчизне на обитание в чужих краях», имея в виду подмену жизни небесной на земную, и о тоске по отчизне нашей — «родине небесной»,[2] и о другом подобном. При этом в отношении каждого из нас небо — это цель, наше будущее обитание, в которое мы переселимся, когда возрастем духовно. И как дети, достигнув совершеннолетия в родительском доме, переселяются в другие места обитания, но при этом всегда с любовью вспоминают места своего детства, так и всякий пришедший в полную меру возраста Христова (Еф. 4;13) и переселившийся с земли на небо не может не помнить и не любить родные ему места земли. Выражается это, прежде всего, через молитвенное предстательство за те места земли, на которых святой совершал свое возрастание.

Доказательством тому служат многие примеры заступничества святых, в том числе и пример преп. Сергия, который заботился о своей обители не только при жизни своей, но и «после кончины, неоднократно являясь кому-либо из братии».[3] О живой любви к отчизне блаженного Иллариона Печерского, как об особой добродетели отличавшей его от других, говорится в день памяти печерских угодников.[4] И о святом Вячеславе Чешском поминается, что он «сколько дорожил чистотою веры, столько любил и отчизну», любовь к которой ему привила его бабка, блаженная Людмила.[5] Искренне любил покой отчизны и преп. Мартиниан Белозерский.[6] Из новопрославленных Российских святых помянем преп. Серафима Вырицкого, которому Господь дал дар «быть преданнейшим сыном своей Отчизны, стремящимся сделать все возможное для ее блага и процветания».[7] А если кому-то нужны более яркие примеры, то можно указать на пример преп. Серафима Саровского, который лишил благословения одного из декабристов из-за того, что тот собирался бунтовать против своего Отечества. Характерно, что тихий и благодушнейший старец, возмущен был врагом Отечества настолько, что ученик преподобного, увидев его, смутился и подумал, уж не находится ли старец в каком-либо искушении, потому что страшно было смотреть на него в эти минуты.[8]

Но не будем доказывать того, что понятно и так. А именно, что святые угодники Божии, и в числе их преп. Сергий, в своем лице дают нам пример великой любви не только к Богу и Царству Его небесному, но и к своему Отечеству. С прискорбием должно признать, что у нас нет той любви к своей Отчизне, какую имели они. А иначе как объяснить тот факт, что мы не только не думаем о благе своей Родины, но и не знаем ее истории, забыли имена ее героев, не чтим ее святых, и в то же время благоговеем перед землями иноплеменичьими, заимствуем их обычаи, подражаем их героям, преклоняемся перед их кумирами. По мысли свят. Илариона Троицкого, мы из-за нелюбви к своей Родине сознанием своим попали как бы в плен забвения о ней. Причем в отличие от пленников, которые только и думают, как бы из плена убежать или плачут, подобно евреям в плену Вавилонском, мы ведем себя подобно тем пленникам, которые настолько забыли свою родину, что стараются вовсе о ней не вспоминать.[9] Такое поведение нельзя оправдать даже своей верой, требующей отречься от земли ради Неба. Ибо, во-первых, здесь презирается своя земля, ради иной земли и, причем земли более развращенной, а во-вторых, наша вера требует отречения не от земли, как Божьего творения и нашего места обитания, а от земли как совокупности всего греховного и плотского.

В силу последней причины некоторые из монахов по немощи своей духовной удалялись от своей родины настолько, что предпочитали ничего не знать о ней. Преп. Кассиан повествует об одном таком монахе, который через пятнадцать лет после того, как оставил мир, получил много писем от отца, матери и друзей своих и «не только не решился прочитать письма, но чтобы, вспомнив имена или вообразив лица писавших, не отстать от духовного занятия, не распечатав их, бросил в огонь, промолвив: и помыслы об отчизне сгорите также, чтобы через вас не возвратиться мне к тому, от чего я удалился».[10] Зная немощь человеческой природы, и желая изъять своего последователя из среды греха, даже Господь сказал так: «Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (Лук. 14;26). Но этими словами мы не можем оправдывать свою нелюбовь к отчизне, ибо Тот, который есть Любовь (1Ин. 4;8) не мог заповедать ненависти к кому или чему-либо. И как объясняют следующие сему изречению Господню: «Мы удаляемся от близких наших, или от мест, не по ненависти к ним (да не будет сего), но избегая вреда, который можем от них получить «.[11]

Когда же последователи Христовы посредством отречения от мира приобретают здравие и избавляются от действия и влияния на них страстей, то, как правило, движимые любовью к родным своим по плоти они возвращаются к ним для того, чтобы помочь им избавиться от того, от чего избавились сами и приобрести то, что сами приобрели. В этом и состоит их любовь к своей Родине. И эта любовь к присным по плоти иногда приобретает такую степень, что имеющие ее готовы бывают пожертвовать собственным своим спасением (Исх. 32; 31−32). «Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти» (Рим. 9;3), — говорит св. апостол Павел, выражая высочайшую степень любви к своему народу. Ибо как иначе объяснить то, что тот который всем свидетельствовал о невозможности отлучения его от Христа какими бы то ни было способами (Рим. 8; 38−39), сам желает этого отлучения ради сочетания со Христом своего народа. «Что ты говоришь, Павел? — спрашивает его св. Иоанн Златоуст, — От возлюбленного Христа, от Которого не могли отлучить тебя ни царство, ни геенна, ни видимое, ни представляемое умом, ни другое тому подобное, — от этого (Христа) ты желаешь теперь быть отлученным? Что произошло? Не изменился ли ты, не погубил ли любовь свою»? На это св. Апостол словами св. Златоуста отвечает: «Нет, не бойся, я только усилил в себе эту любовь». [12]

Таким образом, братья и сестры, примером святых угодников наших мы призываемся любить свою родину так, как мы любим самих себя, а если есть силы, то и больше сего, ибо эта любовь, если она основывается на любви к Богу, заповедана нам. Ведь не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего (1Ин. 4; 20−21). Аминь.

12. Св. Иоанн Златоуст. Беседы на послание к Римлянам. Бес. 16. М., 1994. С. 689.

Интернет-журнал «Русская неделя»