Стыд как самопознание

«Veritas non erubescit nisi abscondi»
Истина не стыдится ничего, кроме сокрытия.
Лев XIII

Стыд свойственен всем людям, во всех культурах и религиях. Но Христианство утверждает, что стыд — это голос Бога в человеке. Главная тайна стыда: как личность приходит к оценке сознающегося в своей вине сознания. Психолог Томкинс предположил, что как только ребенок научается отличать лицо матери от других лиц (иногда около четвертого месяца жизни), он становится способным испытывать стыд.

Еще Дарвин считал, что стыд принадлежит к большой «группе стыда», в которую входят стыд, застенчивость, вина, ревность, зависть, жадность, мстительность, лживость, подозрительность, самонадеянность, тщеславие, амбиция, гордость, унижение.

ДЛЯ СТЫДА НУЖНЫ ДВОЕ

В Священном Писании стыд возникает как следствие грехопадения: «И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясание» (Быт. 3, 7). Между тем вплоть до момента грехопадения «были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились» (Быт. 2, 25).

Что же означает это ощущение наготы, этот стыд наготы, сопровождающий грех? В нем выражается осознание того факта, что устремленный на меня взгляд принадлежит не любящему и любимому существу, к которому я питаю полное доверие, но чужому. В этом взгляде нет любви; чужой человек смотрит на меня лишь как на объект собственных желаний и вожделений. Своим взглядом он словно «объективирует» меня, превращает в некое безличное существо, лишая меня моей неповторимой, глубочайшей единственности. Ощущение наготы означает разрыв личного отношения, отрицание любви, потребность в самозащите от опасности, которую с этого момента воплощает в моих глазах другой человек. И я защищаюсь стыдом, я прикрываю свою наготу, чтобы сохранить собственную личность, чтобы укрыться от чужого взгляда и не превратиться в объект, служащий удовлетворению чужой эгоистической похоти.

Итак, нужно как минимум двое, чтобы стыд возник. Иными словами, стыд возникает только при наличии эмоционального контакта с другим человеком, чьи мнения и чувства значимы для индивида. Стыд — пограничность меня, он пролегает там, где я отделяю себя от Другого.

Стыд увеличивает проницаемость границ Я. Стыд-сторож оберегает целостность личности путем увеличения чувствительности человека к указаниям, что его Я слишком открыто и обнажено. Стыдясь, человек видит в других источник насмешки и презрения. Другой представляется могучим существом, здоровым и способным. Другой презирает стыдящегося человека, иногда покидает его.

ЧУЖОЙ ВЗГЛЯД

Стыд и застенчивость проистекают из ошибки познания, которая ведет к реакции на незнакомца как на знакомого человека (обознаться). Хотя на празднике, карнавале стыда быть не может, здесь под маской Чужих — все свои. Для ребенка встреча с незнакомцем (Чужим) всегда вызывает стыд. Стыд рождается от ощущения чужого взгляда, осознаваемого именно как Чужой. Стыд — всякое страдание, переживаемое на виду у других.

Наблюдения и исследования психологов подтверждают идею о тесной связи между зрительным контактом и интимностью. Симмел говорил о зрительном контакте как о наиболее совершенной форме человеческого взаимодействия. Хейдер и Томкинс утверждали, что зрительный контакт служит проводником для общения между людьми. Рубин показал, что влюбленная пара проводит больше времени, глядя в глаза друг другу, чем пара, не связанная отношением любви.

Столкновение лицом к лицу дарит либо радость, либо стыд. Итак, связь стыда со зрением — очевидна, отсюда и библейские описания духовного состояния: «помраченье очей», «очи отверзлись».

Значит, столкновение лицом к лицу дарит либо радость, либо стыд.

Антоний Великий: «Лицо твое да будет обращено вниз от стыдливости».

Стыд — изумление перед своим бессилием, это — наиболее рефлективная эмоция, такое состояние, когда различие между субъектом и объектом стыда потеряно, когда возрастающее самосознание, ясное понимание себя вызывают муки: Я смотрит на себя глазами Другого, воспринимаемого как Чужого.

Стыд — повышение чувств самосознания, самопонимания, самоконтроля. Самосознание — быть чуждым самому себе, смотреть на себя глазами Другого. А Я всегда вменяет себе предикаты как Другому и только в ситуации стыда вижу себя глазами Другого. Стыд напоминает нам высокое требование быть достойным своей человечности.

ПРОЯВЛЕНИЯ СТЫДА

Покраснение. Покраснение, очевидно, представляет собой прекращение нормальной тонической и контрактивной деятельности капилляров лица и наполнение их кровью. Усиление кровяного потока придает лицу характерный цвет. Дарвин считал, что аналогичная реакция капилляров наблюдается и в участке мозга, контролирующем покраснение, поэтому наступает «смущение ума», т. е. стыд. В какой-то степени можно сказать, что, стыдясь, человек «сходит с ума».

Причем покраснение является новым источником страдания, так только усиливает стыд из-за всегдашнего особого внимания к лицу, как мере нашей телесности. (Хотя иногда люди краснеют и в полном одиночестве).

В средневековье дамы густо белили лицо, чтобы было не видно краски стыда. Хотя в христианской культуре способность стыдиться была свойством скромного, воспитанного человека, а в духовном плане стыд понимался как огонь, попаляющий грехи.

Ощущение наготы. Нагота — символ детской невинности и чистоты после грехопадения становится знаком чувственности и греха. Преп. Ефрем Сирианин замечает: «Прикрывают не тело свое, но свою срамоту».

Адам мог устыдиться Евы после того, как та согрешила, но нет, он не ведает еще стыда.

Одежда: на иконах праведников славе — в одеждах, грешники — в наготе безобразной. У психолога Томкинза есть просто поэтические строки о стыде: «Хотя ужас обращается к жизни, а смерть и страдание окутывают мир покрывалом слез, стыд наносит самые глубокие раны сердцу. Хотя страх и страдание причиняют боль, они наносят удары, смягчаемые влиянием Эго; но стыд переживается как внутреннее мучение, болезнь души. Безразлично, были ли причиной унижения и стыда чьи-то обидные насмешки или человек высмеял сам себя. В обоих случаях он чувствует себя будто нагим, потерпевшим поражение, отвергнутым, потерявшим достоинство» (Томкинз, 1963, р. 185). Стыд — фундаментальный мотив, заставляющий людей искать уединение для сексуальных отношений. Эмоция стыда используется как средство контроля над сексуальной конкуренцией и сексуальной агрессией. Один из путей, которыми стыд достигает этой цели, — его влияние на обычаи людей одеваться (сокрытие половых органов). Вспомним сказания из Древнего Патерика: «Однажды Ефрем шел, а блудница, по чьему-то внушению, стала подходить к нему, чтобы обольстить его или, по крайней мере, привести его в гнев, ибо еще никто никогда не видал его гневающимся. Ефрем говорит ей: „Иди за мной!“ Приблизившись к одному месту, где толпилось множество народу, авва Ефрем сказал ей: „Здесь делай, как ты хотела“. Блудница же отвечает ему: „Как можно нам это делать в присутствии такого множества людей? Не стыдно ли будет?“ Он говорит ей: „Если мы стыдимся людей, то тем более должны стыдиться Бога, Который обличает и тайная тьмы“ (1 Кор. 4, 5). Блудница со стыдом отошла, ничего не сделав».

Помутнение ума. (Заикание, неуклюжесть, страшное гримасничанье). Стыдящийся осознает только себя или только те черты, которые кажутся ему сейчас неадекватными, неприличными. Как будто что-то, что он глубоко скрывал от посторонних глаз, неожиданно оказалось выставленным на всеобщее обозрение. В то же время чувствуется общая несостоятельность, некомпетентность. Люди забывают слова, делают неверные движения, теряют присутствие духа. Стыд повергает человека в такое состояние, которое характеризуется обострением самосознания и специфическими чертами восприятия себя. Человек кажется себе маленьким, беспомощным, скованным, эмоционально расстроенным, глупым, никуда не годным и т. д. Стыд сопровождается временной неспособностью мыслить логично и эффективно, а нередко — ощущением неудачи, поражения. В какой-то степени можно сказать, что человек сходит с ума. Если иметь в виду внешнюю нелепость стыдящегося человека и физиологическое уменьшение плотности нейронной активности, то можно ли говорить, что стыд — это временное- сумасшествие, безумие?

С одной стороны, переживание стыда препятствует логическому мышлению, поэтому переживание стыда часто не сопровождается сколько-нибудь значительным когнитивным содержанием. Однако, как мы увидим далее, рефлексия стыда может вызывать множество мыслей и давать работу воображению.

Быть меньше. Стыд вызывает большее, чем другие эмоции, осознание собственного тела. Стыд сопровождается стремлением сжаться и сделаться как можно меньше, спрятаться и изолироваться.

(Это ярко продемонстрировано в эксперименте с молодой женщиной, которая участвовала в съемке фильма по гипнотическому вызыванию эмоций. Когда был внушен стыд, она отвела глаза, наклонила голову, а потом сжалась на стуле, притянув колени к груди. В постгипнотическом отчете она сказала, что чувствовала себя как маленький кролик, сжимающийся в комочек для того, чтобы его не было видно).

«Быть меньше» — ограничение телесности, человек кажется себе маленьким. Стыдясь, человек чувствует себя объектом презрения и насмешки (он осмеян, унижен). Взрослый человек чувствует себя ребенком, слабость которого выставлена на всеобщее обозрение. Стыд вызывает большее, чем другие эмоции, осознание собственного тела.

БЫТЬ ЧУЖДЫМ САМОМУ СЕБЕ

Стыд связан с целостностью образа Я. Эта эмоция, так тесно вплетающаяся в ядро личности сопряжена с эмоцией страха, и имеет, несомненно защитную, охранительную реакцию. У Платона в диалоге «Евтифрон» Сократ слова поэта «там, где страх, там и стыд» уточняет «там, где стыд, там и страх». Значит, стыд — элементарная форма нравственного состояния, проявляющаяся как порицание своих безнравственных действий. Но вспомним главную тайну стыда: как личность приходит к оценке сознающегося в своей вине сознания?

Грехопадение породило раскол душевного чувства и ума. Человек становится до извествной степени чуждым самому себе. Как раз стыд демонстрирует отношение человека к собственному природному началу (удовлетворению своих природных потребностей).

До грехопадения все человеческое тело являло собою личную неповторимость; в нем выражался динамический призыв к жизненному единению, к самоотдаче в любви. Ощущение и стыд наготы, напротив, возникают в тот момент, когда жизнь перестает стремиться к самоосуществлению в любви и целью ее делается индивидуальная самодостаточность — удовлетворение потребностей и вожделение индивида. Вот почему после грехопадения лишь истинный эрос вновь превращает наготу в выражение доверия и высшей самоотдачи, избавляя ее от бремени стыда.

Ощущение наготы и стыд наготы — наиболее ясное свидетельство того искажения, которое претерпела человеческая природа в результате грехопадения. Образ Божий, запечатленный в человеке, оказался униженным и извращенным (однако не был разрушен совсем). Этот образ выражается в личностном, троичном образе бытия, в личностной любви, которая только одна и может воссоединить жизнь, волю и энергию естества. Если же любовь личности подчиняется (хотя бы частично) индивидуалистической потребности автономного природного существования, то она превращается в инстинкт, неразумное влечение, слепую страсть. В результате природа дробится на множество индивидов, каждый из которых живет лишь для себя — индивидов, вероломных по отношению друг к другу и оспаривающих друг у друга право на жизнь".

Значит, каждый раз стыд дарит нам переживание личной неповторимости, экзистенциальной исключительности, отдельности, и, следовательно — одиночества. Стыд — экзистенциальная исключительность, чуждость самому себе (и другому). Культура — преодоление этой чуждости. Самопознание — вот главный вектор стыда.

САМОПОЗНАНИЕ

Итак, стыд иррациональная, примитивная, почти не выражаемая в словах реакция. Когнитивный компонент в стыде, как сказано выше, незначителен. Однако рефлексия стыда может вызывать множество мыслей и давать работу воображению.

Как на нейронном, так и на психологическом уровнях, стыд более тесно, чем другие отрицательные эмоции, связан с положительными эмоциями. Большая часть жизни нормального человека проводятся в исследовании, сопровождаемом интересом и радостью. Именно интерес исследования мира и возвращает нас к нашей собственной границе, которая и сказывается стыдом, то есть перенесением интереса на себя. Активация стыда всегда сопровождается возрастанием внимания к себе. При стыде все сознание человека заполняется им самим.

Стыд привлекает внимание к Я или некоторым аспектам Я, размышление по поводу переживания стыда ведет к самопознанию. Рефлексия стыда как раз и преодолевает раскол между душевным чувством и умом, находит границы личности, о-пределяет ее. Исследовательская радость человека всегда обращается стыдом — соразмерностью Я и Другого. В стыде исследование жизни направлено на себя, направлено со всей сердечной и умственной мощью. В стыде человек становится перед мерой своей человечности, которая им непостижима. Эта мера — образ Бога, который присутствует во всяком из нас. И человек с помощью стыда вглядывается в эту бездну в себе, заполнить которую может только Бог. Истинное самопознание возможно только в ситуации воссоединения с Богом. Ни философия, ни богословие не могут заменить реальной встречи человека с Богом, в которой и открывается мера глубины человека — его со-образность Богу.

СТЫД КАК СОЦИАЛИЗАЦИЯ

На первый взгляд, стыд имеет для индивида только отрицательные последствия, но стыд делает человека сенситивным к чувствам и оценкам окружающих и, таким образом" действует как сила, сближающая людей. Стыд увеличивает чувствительность индивидуума к мнениям и чувствам Другого, и таким образом способствует социальной конформности и социальной ответственности.

Стыд — дружественная связь, чтобы людям жить сообща, и поэтому — украшение человека.

Наиболее подверженное стыду Я — это Я без знаний и умений. Во избежание стыда от своей никчемности индивид начинает развивать свои способности. Платон в диалоге «Протагор» влагает в уста философа рассказ о том, как смертные обрели стыд: «Люди, как только собирались вместе, как сейчас же начинали обижать друг друга, потому что не было у них уменья жить сообща; и снова приходилось им расселяться и гибнуть. Тогда Зевс, испугавшись, как бы не погиб весь наш род, посылает Гермеса ввести среди людей стыд и правду, чтобы они служили украшением городов и дружественной связью.

Вот и спрашивает Гермес Зевса, каким же образом дать людям правду и стыд. «Так ли их распределить, как распределены искусства? А распределены они вот как: одного, владеющего искусством врачевания, хватает на многих не сведущих в нем; то же и со всеми прочими мастерами. Значит, правду и стыд мне таким же образом установить среди людей или же уделить их всем?»

«Всем, — сказал Зевс, — пусть все будут к ним причастны; не бывать государствам, если только немногие будут этим владеть, как владеют обычно искусствами. И закон положи от меня, чтобы всякого, кто не может быть причастным стыду и правде, убивать как язву общества».

ГРАНИЦЫ СТЫДА

Если же стыд — это такой драгоценный подарок человеку, который ведет к самопознанию и адаптированности в обществе, то отчего же современная культура гонит стыд, как глупый пережиток прошлого?

Отчего стыдливости, противопоставляется нигилизм — отрицание самого факта переживания стыда. Вспомним нигилизм Адама в ответе на вопрос Бога: «Не ел ли ты?…» Радикальная защита от стыда, считает современная психология, это — аффектное расстройство или депрессия. Впадать в депрессию, считай, грех уныния, считается модно. Модно стало жаловаться на жизнь, окружающих.

Более того, современные психологические концепции, предлагают главным лекарством от стыда — презрение окружающих как самоутверждение.

Женщины более склонны ко стыду, чем мужчины. Для православных христианских культур (Греция, Сербия, Россия) стыд — наиболее хорошо понимаемая эмоция, для восточных (Япония, Китай) — менее понятная из всех эмоций, так как общества в этих культурах строятся на кланово-иерахической основе, и более всего они опасаются выражения презрения со стороны окружающих людей. Для японцев вызвать презрение равносильно попаданию в условия или ситуации, вызывающие стыд. Во времена самураев презрительный взгляд был невыносимым стимулом. Когда на самурая смотрели с презрением, он имел только два выбора: убить человека, выразившего ему презрение, или убить себя.

Презрение деперсонализирует, создает социальную дистанцию и ослабляет межличностные отношения. Фальшивое презрение только увеличивает ощущение неправоты, поражения и изолированности. Печально, что одним из наиболее распространенных способов избегания стыда и развития высокого порога стыда является этот бесперспективный способ. Воображаемый триумф иногда заканчивается поражением и стыдом того, кто стыдил.

Где же границы стыда, если он сам демонстрирует границы личности в обществе? Стыд — результат поражения ложной надежды (поверить сатанинскому «вкусите и будете как бы боги»), крушение высоких притязаний. Эсхатологический аспект стыда — суд: открытие несосотоятельности ложной надежды. Если грех — экзистенциальная неудача, то стыд — осознание этой неудачи. Стыдясь, ты из-умляешься, что ты не можешь справиться со случившимся. Твоя гордыня посрамлена.

Мудрый исповедует бедность и беспечность, и искренне стыдится нарушить волю Божью. Для него — стыд есть отметина греха и лучший показатель, в чем именно нужно каяться пред Богом. Он не «вообще» грешен, а грешен в том, на чем отметина стыда. Стыд для него — действительно огонь, попаляющий все прегрешения. Стыд обращает мудрого к самопознанию, к глубинам образа Божия в себе, к самосозерцанию, к встрече с Богом. Неискренность — вот где пролегает граница ложного стыда. Антоний Великий говорит: «Не прикрывай греха ложью от стыда».

Амбиции (ложные надежды) агрессивно расширяют топос моего Я и порождают стыд ложный — не быть искренним, открытым; отсюда — скрытность, самооправдание. Для Сократа в диалоге Платона «Горгий», стыдливость сверх меры означает недостаток прямоты, в отсутствии говорит прямо, искренне ничего не стыдясь.

Интернет-журнал «Русская неделя»